Ироничное эссе Римаса Туминаса

Чтение партитуры Туминасом

«Горе от ума» в Казани сыграли только один раз, поэтому тот ажиотаж, что царил на спектаклях «Три товарища», «Вишневый сад», «Двое на качелях», сыгранных дважды, удваивался. Вообще же, неделя для казанских театралов выдалась перенасыщенная, и первые в истории города гастроли «Современника», теперь уже завершившиеся, можно назвать суперудачными.

Конечно, далеко не все, пришедшие в ТГАТ им. Г. Камала вчера, хорошо представляли, что им предстоит увидеть. Спектакли художественного руководителя театра им. Е. Вахтангова Римаса Туминаса — это иная, отличающаяся от многих других постановок эстетика.

Поэтому тот, кто ждал традиционного спектакля, напоминающего известный фильм с Ликсо и Царевым по этой пьесе, где весьма немолодая и корпулентная Софья отвергает громогласного и очень революционного Чацкого, был и разочарован, и раздосадован. Ничего подобного не было и под страхом смерти не могло появиться у Туминаса.

Спектакли драматического режиссера Туминаса напоминают работы хороших оперных режиссеров. Только они — те, кто умеют читать партитуру — ставят каждую ноту, а Туминас ставит не просто каждую фразу — каждое междометие.

Он берет классическое, затертое, замученное на уроках литературы произведение, стирает с него «хрестоматийный глянец», и получается абсолютно новый, упаси боже, не «по мотивам», продукт. С новыми смыслами и новыми эмоциональными посылами. Так было и в «Дяде Ване», и в «Маскараде», и в «Евгении Онегине» на вахтанговской сцене, так случилось и с «Горем от ума» на сцене «Современника».

Спектакли Римаса Туминаса нельзя смотреть не с начала, или просто вырывая сцену из контекста. В них надо погружаться «с первой ноты», надо учиться его языку, принимать его стиль, читать его метафоры. Это трудно, но оно того стоит. Каждый его спектакль — это остроумное эссе с зашифрованными пластами, и чем больше и глубже личностный бэкграунд зрителя, тем скорее он дойдет до заветной двери в этом «квесте». Впрочем, при всей интеллектуальности спектаклей Туминаса, они направлены на эмоциональную сферу, они очень чувственны.

Если говорить о «Горе от ума» — это Туминас, типичный Туминас, его здесь ни с кем не спутаешь. С первого выхода Лизы (Дарья Белоусова) с ее скрипочкой до финальной, сказанной с душащим смехом фразы Фамусова (Сергей Гармаш) про княгиню Марью Алексевну. Скрипка Лизы — первая метафора, она сродни аккордеону Ольги Лариной в «Онегине». Голос души, голос без фальши? Возможно.

«Приступ изнурительной иронии»

Похоже, что одна из программных статей Александра Блока, названная «Ирония» и написанная более ста лет назад, становится все более и более актуальной. Не знаю, читал ли ее Туминас, и уж совсем вряд ли думал о ней, ставя «Горе от ума», но его спектакль и блоковская «Ирония» словно дополняют друг друга.

Спектакль Туминаса густонаселен людьми-шаржами, есть немного злых, есть беззлобные. Они перемещаются, каждый по своей территории, они даже вступают во взаимоотношения, они пробуют любить и даже страдать, но их душит эта самая «болезнь, незнакомая душевным и телесным врачам, имя ее — ирония». Ирония — то надежное убежище, где можно спрятаться за смех, готовый перейти в плач.

У героев Грибоедова, каким увидел их режиссер, у каждого есть такая маска, за которой удобно скрывать свою суть. Фамусов здесь вовсе не зануда-резонер, нет, он колоритен, вальяжен, бесшабашен и труслив одновременно — Гармаш постоянно существует как будто в нескольких временных и смысловых пластах.

Маска героя — это маска Чацкого (Шамиль Хаматов). За ней — растерявшийся, отупевший от тотальной пошлости еще не совсем взрослый человек, который может даже немного поистерить.

Молчалин (Владислав Ветров) выбирает маску лакея, за которой скрывается потенциальный деспот. Маски, пожалуй, нет только у Софьи (Елена Плаксина): невозможно быть столь влюбленной и играть кого-то.

Массовый всплеск иронии — интермедия внутри второго действия, когда часть текста Грибоедова купировалась режиссером, который заменил ее смешным, на грани истерики действом. Сначала идет «пиеса» на мотив пушкинской «Черной шали», затем один из персонажей развлекается и развлекает тем, что тупо катает колесики. Сумасшедшее общество реагирует вполне прогнозируемо.

А что же Чацкий, из-за которого в «Горе от ума» бывает главный сыр-бор? Не боец, не революционер, нет. Обманутый влюбленный, немножко желчный, немножко циничный. Чужой на этом празднике жизни. Шел в комнату, попал в другую. Его приезд в Москву — просто какой-то скверный анекдот. Возможно, поэтому Фамусов предвкушает, как будет смеяться княгиня Марья Алексевна?

Туминас иронизирует, количество метафор зашкаливает, но сквозь них прорывается трепетная нежность, как это у него бывает в каждом, пожалуй, спектакле. Грань между днем нынешним и днем минувшим стирается, и день нынешний проступает все более и более явно. И несет он с собой «мильон терзаний». Впрочем, другого мы и не ожидали.