Антон Розенберг: «Перейти на российское ПО по-настоящему — нереально, потому что софта нет»

«Подход, к сожалению, до боли напоминает Госплан СССР»

Как сообщает газета «Ведомости», министр финансов Антон Силуанов подписал директиву, согласно которой госкомпании должны будут перейти на отечественное программное обеспечение до 2021 года. Интернет-газета «Реальное время» попросила меня высказать свое мнение на этот счет.

Что же, прежде всего возникает вопрос, почему эта директива исходит от Министерства финансов, а не бывшего Министерства связи и массовых коммуникаций, переименованного в мае этого года в Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций. Казалось бы, это их прямая сфера ответственности. Далее, после получения этой директивы от Минфина госкомпании должны будут в течение 10 дней созвать совет директоров, одобрить документы и затем в течение двух месяцев подготовить и утвердить план перехода на российское ПО. Подход, к сожалению, до боли напоминает Госплан СССР, все эти «Партия сказала: «Надо!». Комсомол ответил: «Есть!». Задача дана, выполняйте. А тех, кто будет отвечать за выполнение этих задач, непосредственных специалистов, никто не спросил и на советы директоров вряд ли позовет.

Если посмотреть на историю развития отечественной вычислительной техники, первая электронно-вычислительная машина (ЭВМ) появилась в 1951 году, почти 70 лет назад. О домашних компьютерах речи, разумеется, не шло, ЭВМ применялись военными и в промышленности. В середине 60-х годов сверху было принято решение скопировать американскую систему IBM/360. Так появилась ЕС ЭВМ (единая система электронных вычислительных машин), программно совместимая с прообразом. Так что с 60—70-х годов в СССР активно использовались западные разработки, хотя, разумеется, были и свои. После перестройки и развала промышленности в России в основном используется иностранная вычислительная техника. Для военных нужд, насколько я знаю, выпускаются некие аналоги, но, естественно, ни о какой рыночной конкуренции ни по производительности, ни по цене речи не идет.

С ПО дело обстоит лучше, поскольку для его разработки все же требуются куда меньшие ресурсы, чем для производства микроэлектроники. В силу рыночной конкуренции (а также свободного доступа к пиратскому софту) с 90-х годов в России использовались в основном западные разработки: в первую очередь Windows, как операционная система, иностранные браузеры, пакет Microsoft Office. А также языки программирования, системы управления базами данных, среды разработки. Но, разумеется, был и есть целый ряд продуктов, конкурентоспособных в России, а то и в мире. Например, российские антивирусы, лингвистические системы, инструменты для разработки от компании JetBrains, а также продукты, ориентированные на российскую специфику, такие как 1С или системы автоматизированного проектирования (САПР). Также в России есть собственные популярные сервисы, например, поисковая система «Яндекс», социальные сети «ВКонтакте» и «Одноклассники», картографические сервисы, службы такси и т. д. — хотя они уже не относятся к категории ПО. Однако с точки зрения закона даже те продукты, которые принято считать российскими, в единый реестр могут не попасть, поскольку для этого требуется наличие российского юридического лица с российским контролем, локальная инфраструктура разработки и другие требования, ограничивающие рыночные возможности. С этой точки зрения «Яндекс» — нидерландская компания, а Mail.ru Group — нидерландская либо кипрская.

«В середине 60-х годов сверху было принято решение скопировать американскую систему IBM/360. Так появилась ЕС ЭВМ (единая система электронных вычислительных машин), программно совместимая с прообразом. Так что с 60—70-х годов в СССР активно использовались западные разработки, хотя, разумеется, были и свои». Фото osp.ru

Отдельно стоит упомянуть открытое ПО, то есть ПО с открытым исходным кодом. В свободном доступе есть операционные системы, в первую очередь различные версии Linux, системы управления базами данных, среды разработки, компиляторы, серверное ПО, браузеры, пакеты офисных программ. В зависимости от лицензий подобное ПО можно использовать в собственных разработках, в принципе, даже взять, переименовать и представить как собственный продукт. Такое ПО бесплатно, но может уступать по качеству или функционалу коммерческому ПО. В частности, свободные САПР уступают российским, а те, в свою очередь, — западным разработкам. Но и цена западных продуктов при этом может быть и 10, и 100 тысяч долларов, и миллионы. Точно так же, если вы профессионально занимаетесь фотографией, лучшим решением, вероятно, будет использование коммерческого Photoshop. Но для любительских целей можно использовать и GIMP — бесплатный аналог с открытым исходным кодом. Его функционал меньше, зато не придется платить 13 тысяч рублей в месяц.

Я также имею некоторое представление о ПО, используемом в оборонной промышленности. Для него применяются специальные операционные системы, такие как МСВС (мобильная система вооруженных сил) и некоторые другие, однако на практике они представляют собой не независимые отечественные разработки, а дистрибутивы на основе все того же Linux, браузера Firefox и т. д., но доработанные и сертифицированные по российским требованиям безопасности. При этом процесс сертификации устроен таким образом, что в результате дистрибутив содержит далеко не последние версии ПО. Поэтому возникают вопросы как по срокам применения обновлений, исправляющих те или иные ошибки в подобном ПО, так и по устранению уязвимостей, которые не были выявлены в процессе сертификации. Кроме того, поскольку подобные дистрибутивы довольно специфичны, а к тому же еще и весьма разнообразны, разработка и поддержка ПО под них становится отдельной сложной задачей. Что сильно сужает список разработчиков, готовых и могущих заниматься подобной разработкой.

На момент написания этого текста единый реестр российских программ для ЭВМ и БД содержит список из 5 082 позиций, что очень мало, поскольку там все ПО, начиная с операционных систем и заканчивая обучающими системами для школьников 5-го класса. Более того, месяц назад, 12 ноября 2018 года, на заседании экспертного совета по программному обеспечению было принято решение, что ПО из реестра не должно базироваться на иностранных СУБД, а владельцы ПО из реестра должны в течение 6 месяцев переписать свой софт в соответствии с новыми требованиями. Разработчиков, как обычно, никто не спросил, какие потребуются сроки, вложения и насколько это вообще реализуемо. Так что реестр вскоре может похудеть на треть. Не хочется никого обидеть, но сам протокол заседания вызывает стойкое ощущение бюрократии времен СССР.

«МСВС и некоторые другие на практике представляют собой не независимые отечественные разработки, а дистрибутивы на основе все того же Linux, браузера Firefox и т. д., но доработанные и сертифицированные по российским требованиям безопасности». Фото compweckqasoft.wixsite.com

«Формально директиву легко можно выполнить разными способами»

При этом идея о переводе госкомпаний на отечественное ПО далеко не нова, похожая директива о предпочтении в закупках российского ПО направлялась госкомпаниям еще в июле 2016 года. Тогда это ожидаемо ни к чему не привело.

В новой директиве, судя по тексту новости, предполагается поделить все ПО на классы и в каждом из них за 3 года повысить долю отечественного ПО хотя бы до 50 процентов. Что именно это значит, не очень понятно — вероятно потому, что решения принимают люди, далекие от IT. А также возникает главный вопрос: «Зачем все это надо?» — однозначного ответа на который я пока не видел. Если предположить, что речь все-таки о снижении зависимости от зарубежного ПО с целью обеспечения надежности, безопасности и защиты от возможных санкций, то данная директива эту проблему никак не решает. Потому что даже если половина ПО отечественная, без второй половины, скорее всего, ничего работать не будет. Это как сказать, что в машине половина деталей должна быть российская. Предположим, что российские руль и двигатель. А иностранные — коробка переключения передач и колеса. Без них будет сложно обойтись. А если речь о безопасности и надежности, то они либо есть, либо нет. Если половина ПО российские (и, предположим, надежные, хотя это само по себе ни из чего не следует), то второй половины достаточно, чтобы система в целом не была ни безопасной, ни надежной. И это речь только о ПО, а есть еще аппаратная часть, производимая за рубежом.

При этом формально директиву легко можно выполнить разными способами. Например, калькулятор, пасьянс и «косынка» будут отечественными, а офис и база данных — нет. Или можно просто закупать все то же, что и раньше, а дополнительно, в тех же количествах — российский софт, который будет пылиться в коробочке на полке. Потому что у исполнителей на местах первоочередная задача — чтобы все работало, иначе их уволят, не дожидаясь санкций.

Но вот перейти на российское ПО по-настоящему — нереально, потому что софта нет. Как уже было сказано выше, пока в реестре всего 5 тысяч позиций. Но российские компании в любом случае не выпускают весь спектр продуктов, потому что в рыночных условиях никому не нужно выпускать что-то неконкурентное. А конкурировать по всем направлениям невозможно из-за нехватки и специалистов, и ресурсов, и рынков сбыта. В целом российский рынок ПО составляет несколько процентов от мирового, и радикально эту ситуацию невозможно изменить даже вливанием колоссальных денег. При этом подобная «господдержка» в виде искусственных ограничений не способствует созданию рыночных условий. То есть на заказ что-то можно разрабатывать, но вот делать на собственные средства какое-то ПО с расчетом на то, чтобы включить его в тот самый реестр, чтобы потом его купили госкомпании — слишком шаткий бизнес-план, в конце концов, директива за это время может поменяться.

«Перейти на российское ПО по-настоящему — нереально, потому что софта нет. Как уже было сказано выше, пока в реестре всего 5 тысяч позиций. Но российские компании в любом случае не выпускают весь спектр продуктов, потому что в рыночных условиях никому не нужно выпускать что-то неконкурентное. А конкурировать по всем направлениям невозможно из-за нехватки и специалистов, и ресурсов, и рынков сбыта». Фото newdaynews.ru

Альтернативный вариант — то самое открытое ПО и операционные системы, которые отдельные российские компании лицензируют, как собственные продукты. Отчасти это может помочь повысить долю «отечественного» ПО, но на практике, если речь не о военных, проще, дешевле и эффективнее использовать оригинальные продукты, а не упакованные в российские коробочки старые версии. Вот в этом направлении — стимулировать разработку и использование открытого ПО — пожалуй, стоило бы двигаться. Именно так поступают крупные рыночные игроки. У военных своя специфика, и если система в 40 раз дороже и в 5 раз медленнее — их это может устраивать. Но вряд ли такой подход хорош в случае РЖД или «Почты России».

При этом речь идет об огромных деньгах, в крупных госкомпаниях сотни тысяч рабочих мест в каждой, так что вопрос тут о многих миллиардах рублей. Рублей, вообще говоря, государственных, то есть наших, налогоплательщиков. И пока все выглядит так, что потратить их предлагается впустую, с непонятной целью и без надежды на положительный результат.