«Абоненты сотовых сетей в России избалованы ценами по сравнению с европейцами»

Участники:

• Ильгиз Гибадуллин — территориальный управляющий Казанского кластера Центрального региона ПАО «ВымпелКом»
• Алексей Коновалов — руководитель по развитию корпоративного бизнеса в РТ ПАО «Мегафон»
• Александр Леонтьев — директор ОАО «Мобильная государственная связь»
• Михаил Маркович — директор филиала ООО «Обит»
• Марат Мухитов — руководитель по корпоративному рынку ПАО «МТС»
• Диас Сафин — директор филиала ОАО «Ростелеком»
• Александр Смирнов — директор по маркетингу ПАО «Таттелеком»
• Дмитрий Семягин — заместитель редактора службы новостей деловой газеты «Реальное время»

«Больше 50% телеком-рынку приносит мобильная связь»

Семягин: Мы говорим, что компании предоставляют комплекс услуг и работают сразу на несколько направлений. В бизнесе каждой из ваших компаний из чего складываются ваши основные доходы?

Смирнов: Если в целом оценивать рынок, эта цифра не секрет — больше 50% телеком-рынку приносит мобильная связь. Мобильную связь можно разбить на передачу данных, на «голос» — коллеги, наверное, скажут цифры. Но больше 50% занимает мобильная связь, и эта цифра увеличивается. Безусловно, где-то 20—25% рынку приносит широкополосный доступ в интернет. Я говорю в целом по рынку. Понятно, что происходит замещение голосовой фиксированной телефонии мобильными услугами — этот тренд усиливается. Пока, если анализировать западные рынки, наступил тот порог, когда проводные услуги фиксированной телефонии стабилизировались на определенном уровне — нет лавинообразного падения этих услуг. У нас пока наблюдается тенденция снижения голосовых фиксированных услуг и замещение их мобильными услугами.

Коновалов: Что касается «Мегафона» — поддержу коллег, так как основную долю все-таки занимает выручка с мобильной связи. Существенную долю занимает выручка от фиксированных услуг связи. В этом отношении мы больше работаем на прокладку наших магистральных каналов связи в стратегически значимых уголках республики. В этом году мы обеспечили свое присутствие в городе Иннополис, и у нас очень удачно получается подключать клиентов, предоставлять им конвергентные услуги вместе с мобильной связью. Что касается самой выручки, то на протяжении долгого периода времени мы наблюдаем рост фиксированной выручки — это в сегменте B2B и B2G. У нас есть ряд крупных государственных клиентов, которым мы оказываем услуги не только в Татарстане, но и по всей России: организовываем виртуальные частные сети, которые нам позволяет делать магистральная сеть «Мегафона».

Коновалов: «У нас есть ряд крупных государственных клиентов, которым мы оказываем услуги не только в Татарстане, но и по всей России»

Мухитов: Голосовые услуги и мобильная связь — это однозначно. Если анализировать глубже, есть тренды на снижение «голоса» и увеличения передачи данных, новых услуг. Но больше 50% — это однозначно мобильная связь. На втором месте идут услуги фиксированной связи. Скажем так: динамика положительная, причем, если посмотреть, есть отток и новые подключения, но мы видим рост доходности именно по тем услугам, которые качественно предоставляются по оптово-волоконным сетям. На третьем месте, думаю, с 5% — это услуги системной интеграции, потом спутниковое телевидение и «МТС Банк». Скажем так, вся доходность компании АФК «Система» — это наши акционеры.

Сафин: У нас «мобилы» нет, поэтому мы зарабатываем на традиционке. Основная часть нашего бизнеса — это фиксированная телефония. Что касается B2C рынка, по ниспадающей — это передача данных, с которой у нас увязано интерактивное телевидение. В области В2B направления это, в первую очередь, передача данных. Еще у нас есть блок межоператорского взаимодействия, где мы также показываем хорошие результаты благодаря коллегам, которые здесь сидят. Через большую транзитную трубу, которая у нас есть, мы оказываем поставку услуг по передаче данных и возможности передачи голоса, как такового.

Маркович: У нас ситуация следующая: 55% — это интернет, 30—35% — телефония. В последнее время у нас около 10% — это VPN, канал передачи данных. Это как раз растущий сектор, если лет 5 назад услугу брали мало, то сейчас видно, что она развивается. И около 5% — это виртуальные услуги. Общий тренд понятен. Сейчас для нас драйвером роста и в целом для рынка В2В являются облачные решения, которые как раз подталкивают к росту передачи данных.

Смирнов: Мы исторически являемся проводным оператором. Фактически несколько лет назад каждая вторая семья точно имела проводной телефон от нашей компании. Что касается самой компании, где-то по 35% приносят широкополосный проводной доступ и фиксированная мобильная телефония. Они остаются нашими основными драйверами. Где-то 15% нам приносит телевидение. И быстрорастущий сегмент — мобильная связь. Мы два года на рынке и фактически ежегодно удваиваем как доходы, так и абонентскую базу. И делаем основную ставку на развитие этих услуг.

Смирнов: «Мы два года на рынке и фактически ежегодно удваиваем как доходы, так и абонентскую базу»

Гибадуллин: У нас с коллегами из большой тройки-четверки схожая ситуация. Мы по-прежнему в большей степени зарабатываем на услугах мобильной связи, на втором месте — фиксированная связь. Два сегмента, которые достаточно быстро развиваются и приносят нам все больше денег — облачные решения и наш конвергентный продукт: когда мы предоставляем в одном пакете услуги домашнего телевидения, домашнего интернета и мобильной связи в первую очередь для пользователей В2С рынка.

Тут еще интересный момент — когда я 14 лет назад работал на оператора фиксированной связи, был похожий круглый стол и там стоял вопрос: как скоро умрут фиксированная телефония и фиксированный интернет. Тогда, насколько я помню, мы прогнозировали еще пару-тройку лет и это станет никому не нужно. Прошло без малого лет 15, потом я работал на оператора мобильной связи, потом в интегрированном операторе связи и могу сказать, что на сегодняшний день говорить о смерти фиксированного бизнеса, мягко говоря, преждевременно. Это было, есть и будет. Хотя при этом мы прекрасно понимаем, что современные скорости передачи данных в мобильных сетях в какой-то степени позволяют замещать фиксированную связь. Такая тенденция есть, но мы, несмотря на это, по крайне мере, со своей стороны от фиксированного бизнеса не уходим хотя бы потому, что являемся магистральным оператором России и владельцем достаточно больших сетей фикс.

«Конкуренция, которая есть на рынке, не позволит показать большой рост цен»

Семягин: Здесь прозвучал тезис, что услуги связи — это тот сегмент, который не только не растет по ценам, но они еще и снижаются. Чего ждать в этих условиях людям? Цены на услуги связи будут расти?

Коновалов: Лично мое мнение, что та конкуренция, которая есть на рынке, не позволит показать большой рост цен. Но есть такой интересный момент: 15 июля в странах Евросоюза операторы связи отменили роуминг внутри своих стран. И, соответственно, чтобы компенсировать потери, они ввели для операторов других стран надбавки. Но, несмотря на это, лично наша компания услуги связи на роуминг не только не повышает, но в частности на мобильный интернет в этом году мы снизили цены практически от 10 до 100 раз, и средняя стоимость одного мегабайта в странах Европы составляет у нас всего 4 рубля. То есть у нас не так давно 9 рублей он стоил в России, а сейчас в Европе в два раза дешевле. Поэтому, как я и сказал, какого-то большого роста цен не предвидится, но опять же, все зависит от внешних обстоятельств и от потребностей наших абонентов.

Сафин: «Я думаю, что зафиксированная цена будет по мере возможности сохраняться. Увеличится количество представляемых видов и порядков услуг»

Семягин: Как считают другие игроки? Насколько возможен рост цен на связь?

Сафин: Я думаю, что зафиксированная цена будет по мере возможности сохраняться. Увеличится количество представляемых видов и порядков услуг. Каждый будет зарабатывать на других видах сервисов, как интерактивное телевидение, Wi-Fi-сети — «МТС» вчера заявил о том, что они будут оказывать услуги сотовой связи через Wi-Fi-сети. То есть мы будем предлагать искать новые решения, которые позволяют нам повышать нашу доходность. В любом случае, все акционеры нормальной коммерческой структуры просят увеличения доходов. И это нормальное, здравое желание. При отсутствии роста клиентской базы, если брать физические лица, придется искать решение по расширению перечня рынка услуг. Думаю, в этом отношении все будут активно двигаться, искать или создавать ниши, чтобы повысить доходность.

Хотя есть тенденция, что за счет «фикса» идет технологический рост, и он сейчас завершился не до конца. Каждый из нас имеет гаджеты, которые потребляют огромное количество информации, и сотовая связь в этом отношении в любом случае ограничена существующими объемами — это технологии 2G, 3G, 4G, сейчас где-то блестит 5G и кто-то пытается уже это реализовать. Но вы сами понимаете, в рамках нашего государства даже опутать LTE-сетями республику — это очень большие затраты. А инвестиции надо вернуть, да еще и акционерам дать прибыль. Поэтому я думаю, что «фикс» в любом случае сохранится, потому что раньше мы интернет подавали по амедиа, сейчас по оптике. Объем информации увеличивается и, я думаю, что у «фикса» здесь есть перспективы — он сохранится и даст нам, как операторам, возможность зарабатывать больше.

Леонтьев: Можно дополнение? На мой взгляд, на сегодняшний день у рядового обывателя глаза пока ослеплены этой мобильной связью. А вообще, я думаю так: при любом раскладе конвергентные услуги с фиксированной связью имеют колоссальное будущее. Что ни говорите, провод надежнее, скорости другие, поэтому нужно ожидать значительного прироста количества абонентов по фиксированной связи, если игроки смогут воплотить свои идеи по интерактивному телевидению и всему, что замешано на скорости.

Леонтьев: «При любом раскладе конвергентные услуги с фиксированной связью имеют колоссальное будущее. Что ни говорите, провод надежнее, скорости другие»

Сафин: Если сравнивать с другими бизнесами, назовем это уберизацией. Потому что компания «Убер» не владеет ни одним активом, хотя ею все пользуются. В перспективе — это отсутствие как такового личного транспорта. И этот термин «уберизация» в стратегической перспективе настигнет телеком-бизнес.

Гибадуллин: Логика очень простая. Компания «Uber» на сегодняшний день уже изменила покупательское мышление в Америке. У них изменилось количество покупаемых так называемых «первых» автомобилей для молодых людей, потому что удобнее пользоваться «Убером».

Логика такая, что мы, как операторы телекома, владеем достаточно большим багажом: собственной инфраструктурой, сетями, мобильными станциями, можем стать используемым оператором, и кто-то будет зарабатывать на нас деньги. Конечному потребителю не нужна наша базовая станция или наш коммутатор, им нужны те услуги, которые он может получить от сети. Поэтому операторы сейчас делают услуги, которые привязаны сверху к услугам мобильной сети — это даст дополнительную возможность для заработка. Нам бы всем хотелось иметь фиксированные 35 евро с каждого абонента в месяц — это было бы замечательно. Но честно могу сказать, что, по моему личному мнению, мы с вами как абоненты сотовых сетей в России избалованы по сравнению с европейскими абонентами. Регулярно бываю в Европе и знаю, что там связь периодически существенно хуже, скорости меньше, специально захожу в салоны сотовой связи — обслуживание хуже, а цены реально выше. У нас это и дешевле, и улыбчивей, и скорости выше. Поэтому наша задача сейчас — создать кокон определенных услуг, чтобы клиенты пользовались не только классическими услугами связи, но и всем, что к этому привязано.

«Мы объединяемся с точки зрения строительства сети с партнерами»

Семягин: Есть такой тезис, что в нынешних условиях телекоммуникационные компании имеют проблемы с рентабельностью. Это действительно так? Мы, как потребители, этого не видим.

Гибадуллин: Как потребители не видите, и в принципе, думаю, вам это не сильно интересно. Хотя, с другой стороны, это повлияет на будущее потребителей.

Леонтьев: Нам, как обывателем, очень интересно иметь связь в Марийском лесу. Но вышка там совершенно не приносит дохода. Туда ходят только по грибы и иногда на снегоходе кто-нибудь прокатится во время охоты. А вышку надо поставить, оборудование купить.

Сафин: Каждый из нас задумывается над вопросом, как повысить рентабельность. Операторы связи сейчас реструктуризируются, создают кластеры, трансформируют филиальную сеть. По большому счету, это каждого коснулось. Плюс большие проекты по передаче на аутсорсинг тяжелых и затратных вещей — допустим, поддержание обслуживания технической инфраструктуры. То есть мы меняемся с реалиями жизни, стараемся сохранить качество и цены на услуги за счет внутренней оптимизации.

Гибадуллин: С нашей стороны могу сказать, что мы идем в направлении оптимизации внутренних расходов. Я уже говорил, что мы объединяемся с точки зрения строительства сети с партнерами, это называется шаринг — удешевляя, таким образом, свою стройку. У всех операторов большой тройки, по крайне мере, сеть 2G практически выстроена, и мы, к примеру, удешевляем эти процессы благодаря тому, что доставляем на необходимых позициях 4G-оборудование на уже существующих сайтах — это дешевле, чем строить новое. Этот же пример шаринга с партнерами показывает, что еще лет 7 назад это было практически невозможно — конкуренция была такой яростной, что разговоры об этом были невозможны. А сейчас мы все понимаем, что это действительно существенная экономия и в этом направлении можно и нужно идти. Это то, что делают операторы для того, чтобы снизить свои расходы.

Леонтьев: Единая справочная работает на татарском языке?

Гибадуллин: У нас да. У нас есть кол-центр на татарском языке, чтобы татароговорящее население из Татарстана и соседних республик могло разговаривать на татарском языке. И в кол-центре не было сокращений — мы, наоборот, берем еще людей.

Семягин: Другие языки есть?

Гибадуллин: Так как я отвечаю все-таки за татарстанский бизнес, не могу вам рассказать о других направлениях.

Гибадуллин: «У нас есть кол-центр на татарском языке, чтобы татароговорящее население из Татарстана и соседних республик могло разговаривать на татарском языке. И в кол-центре не было сокращений — мы, наоборот, берем еще людей»

«Сказывается курс доллара, так как крупное оборудование произведено за рубежом»

Семягин: Если вернуться к разговору о рентабельности. Вы говорите о том, что компании делают, чтобы ее поддержать, а что отрицательно сказывается на рентабельности? Какие процессы, явления, может быть, последние новости?

Гибадуллин: Курс валют за 2 года — в первую очередь. Потом то, о чем рассказывали коллеги с точки зрения наших партнеров в Европе, которые пытаются с нас взять больше денег и делают это. Это тоже сказывается на рентабельности, поскольку, условно говоря, мы как получали с абонента один доллар за поездку за рубеж, так и получаем, но платим за него уже, условно говоря, не 20 центов, а 40. Это основные факторы, которые подкашивают нас, потому что достаточно большое количество оборудования произведено и закупается за рубежом и, соответственно, не за рубли.

Семягин: Это касается мобильной связи. А если говорить о других услугах?

Маркович: В плане фиксированной связи стоимость оборудования выросла, стоимость строительства сетей выросла, средний чек тоже растет. Это, конечно, тоже сказывается на рентабельности. У нас некоторые проекты затормозились — мы подумали, что реализацию больших проектов можно по времени перенести.

Семягин: А у проводной связи?

Смирнов: В принципе, коллеги фактически ответили на вопрос. Сказывается курс доллара, так как крупное оборудование, которое стоит на сетях проводных операторов, произведено за рубежом. Но, с другой стороны, идут обратные процессы — автоматизация производства, различных сервисных систем как для клиентов, так и внутри компании, которые удешевляются. И, безусловно, телеком-операторы работают на рынке с другими компаниями. Например, рекламный бизнес. Мы размещаем рекламу, но в том бизнесе конкуренция тоже достаточно высокая и где-то услуги падают по цене. Так что это взаимный процесс, в котором нельзя сказать, что только рентабельность ухудшается, а какие-то затраты растут. Каждая компания свой бизнес строит на наиболее выгодных условиях и смотрит, где она может затраты увеличить, а где снизить. Если анализировать наши итоги последних 2 лет — у нас нет существенного снижения рентабельности. Да, мы инвестируем сейчас большие деньги в строительство сотовой сети — мы фактически за 2 года построили новую сетку в Республике Татарстан. У нас сейчас более тысячи базовых станций, из которых примерно 950 построены по стандарту 4G. Мы инвестировали туда деньги. Но мы рассчитали проект, который окупится в течение 5 лет, строго следуем по этому плану и никаких изменений не ощущаем.

Семягин: Вы говорите об оборудовании. Стало появляться отечественное оборудование или мы до сих пор зависимы?

Коновалов: Оно делается из комплектующих, которые покупаются. Там все равно валютная составляющая очень большая.

Сафин: Импортозамещение, естественно, есть. Это и ПО, и оборудование, произведенное в Российской Федерации. Что касается бизнеса, мы открываем новые виды бизнеса, новые ниши. В частности, если брать массовый рынок — это, допустим, World of Tanks. То есть это те проекты, которые уже сейчас дают немалую доходность. Это отдельные тарифы для геймеров — даже в эпоху перемен никто не отменял развлечений, люди больше уходят в сеть и интерактив. В общем, мы просто стараемся компенсировать те изменения новыми продуктами на рынке.

Маркович: «В плане фиксированной связи стоимость оборудования выросла, стоимость строительства сетей выросла, средний чек тоже растет. Это, конечно, тоже сказывается на рентабельности»

Семягин: Одна из последних громких новостей — это введение «пакета Яровой». Много раз говорили о том, что это как раз скажется на рентабельности компаний. Уже чувствуется какое-то влияние или оно пока незаметно?

Гибадуллин: Насколько я знаю, сейчас на уровне штаб-квартир наших компаний идут консультации и обсуждение возможных вариантов реализации данного закона. На сегодняшний день наша компания точно не чувствует какой-то финансовой нагрузки с точки зрения возможных последствий. Сейчас нужно определиться с вариантами того, как это будет сделано, и после этого станет понятно, в какую сумму это может обойтись оператору. И только потом можно будет принимать решение, скажется ли это на конечном пользователе или нет. Потому что цифры называются разные и все они достаточно большие, поэтому нагрузка может быть большая. Но сейчас говорить об этом пока преждевременно, поскольку окончательных вариантов реализации закона пока нет.

Семягин: Еще один момент. Начали говорить об отказе межстранового роуминга в Европе. В России с какими-то странами такое возможно?

Гибадуллин: Если только со странами СНГ, потому что с европейскими странами это совершенно другая история. А с СНГ теоретически это возможно, как произошло в свое время и в самой России. Но сроков я бы пока не смог назвать.

Семягин: На рынке пока об этом речи нет?

Гибадуллин: Я думаю, что нет.

Сафин: Это, скорее, изначально политический вопрос. Как только он будет принят в плане нормативной базы — мы кинемся очень быстро исполнять.

Семягин: Для компаний это выгодно, или нет?

Сафин: Конечно, выгодно, потому что вы получаете новые рынки.

Семягин: А с точки зрения затрат? Там придется выстраивать свои сети?

Гибадуллин: У «Вымпелкома» там достаточно неплохо выстроены сети — у нас есть свой бизнес в странах СНГ, поэтому нам будет проще. Но еще раз, не забывайте о том, что помимо выстраивания сетей есть возможность партнерства с другими операторами. И это, на мой взгляд, в нынешней ситуации более приоритетный путь, нежели попытка выстроить свою собственную сеть.

«60% домохозяйств в сельских населенных пунктах пользуются современными услугами связи»

Семягин: Если отойти от тем, которые мы обсуждали: одним из тезисов нашей встречи заявлено устранение цифрового неравенства в регионе. Я хотел бы узнать ваше мнение: есть вообще цифровое неравенство в регионе?

Гибадуллин: Давайте сформулируем, чтобы мы все вместе понимали, о чем идет речь. У нас у каждого может быть свое понимание цифрового неравенства. Уточните формулировку?

«Интернет и услуги связи сегодня среди наиболее востребованных коммунальных услуг: вода, свет. Без этого уже невозможно представить жизнь»

Семягин: Чаще всего под этим подразумевается доступ к интернет-услугам, но я бы ставил шире: доступ к мобильной связи и к интернет-услугам в районах и малых населенных пунктах.

Коновалов: Что касается компании «Мегафон», то, думаю, выражу общее мнение, остаются населенные пункты, где присутствие всех или даже некоторых операторов до сих пор невозможно. Это связано не всегда с экономической составляющей — многие населенные пункты находятся либо в оврагах, либо, наоборот, на возвышенностях, где проблематично установить базовую станцию, нет высотного здания, сложно подвести питание и так далее. Что касается нас, мы все равно пытаемся и находим пути решения таких вопросов. Если говорить в общем об устранении цифрового неравенства — это же не только предоставление голосовой связи, но и услуг мобильного интернета, то мы в этом году, несмотря на экономическую ситуацию, не отозвали инвестиций и вложили большое количество денег не только в развитие сети. Например, в Набережных Челнах мы сетку 2G, 3G увеличили практически вдвое и на протяжении всего года реализовали достаточно масштабный проект, который позволил нам заменить все оборудование сети 2G компании «Мегафон» во всех населенных пунктах на более современное оборудование, которое в дальнейшем будет делать нам определенную экономию с точки зрения электроэнергии.

Смирнов: Давайте я расскажу. Все-таки компания «Таттелеком» — один из главных исполнителей проекта устранения цифрового неравенства в Республике Татарстан. В прошлом году мы закончили «250 плюс 1», подвели оптоволокно до каждого населенного пункта. На территории России существует такая государственная программа, ее реализует компания «Ростелеком». Она тоже движется хорошими темпами. Если говорить о цифрах, то на территории республики, насколько я помню, более 3 тысяч населенных пунктов и более 700 из них — это как раз 250 плюс один житель. К этим населенным пунктам подведено оптоволокно. Поэтому жители этих населенных пунктов могут пользоваться самыми современными услугами связи.

Семягин: А пользуются?

Смирнов: Безусловно. Но еще раз говорю — интернет и услуги связи сегодня среди наиболее востребованных коммунальных услуг: вода, свет. Без этого уже невозможно представить жизнь. Если говорить о цифрах, по моим данным, где-то 57—60% домохозяйств в сельских населенных пунктах пользуются современными услугами связи. Поэтому считаю, что, как и по многим процессам, которые происходят в стране, Татарстан лидер. Благодаря инициативе президента Республики Татарстан Рустама Нургалиевича Минниханова, который активно пользуется телекоммуникационными услугами. И главным инициатором устранения цифрового неравенства, наверное, является именно он.

Есть ли будущее у проводного интернета?

Семягин: Как сейчас продвигается покрытие 3G и 4G в Татарстане? Насколько это нужно?

Смирнов: Могу сказать опять же по компании «Таттелеком». Покрытие 4G сейчас обеспечено на 100% во всех населенных пунктах по программе «500 плюс 1». Мы работаем уже с населенными пунктами, где проживает меньшее количество жителей. Опять же, это конвергентный продукт от одной компании. То есть если абонент имеет проводные услуги, мы считаем, что его необходимо, и это наша задача, подключить его к мобильным услугам.

Гибадуллин: Переходя к вопросу о 2G, 3G, 4G, скажу, что компания «Вымпелком» года полтора назад приняла стратегию именно развития 4G — это ни в коем случае не говорит о том, что мы не развиваем 2G и 3G. Более 70 регионов России уже покрыты LTE-сеткой компании «Билайн» и буквально две недели назад мы объявили, что запускаем сеть LTE еще в 10 регионах. В Татарстане сеть LTE и так была весьма солидной, но в этом году она увеличится еще на 30%. Наши телодвижения и статистика говорят о том, что мы все делаем правильно. Для примера, в третьем квартале этого года по сравнению с прошлым продажи 4G оборудования увеличились в 4,5 раза. Люди стали больше и чаще покупать LTE-оборудование, в том числе потому, что оно стало более доступным — это нужно понимать. Сейчас LTE-оборудование можно купить от 3 до 6 тысяч рублей, что невозможно было 3—4 года назад. Поэтому мы считаем, что в этом смысле будет действительно равенство, потому что LTE-сети позволяют получать существенные скорости, которые будут обеспечивать пользователю фактически любые услуги. Это наше направление.

Семягин: А у «МТС» покрытие?

Мухитов: За последний год больше половины всех средств, выделенных на строительство, было распределено как раз на сеть 4G. Какой логикой мы пользуемся? Во-первых, мы смотрим туда, где у нас идут перегрузки сети 3G. Как правило, это институты, торговые центры и так далее. То есть, как правило, мы дооборудуем базовые станции с учетом того объема людей, которые используют интернет. И да, мы действительно реально наблюдаем увеличения потребления интернет-трафика, многократный рост покупок смартфонов, поддерживающих LTE. Мы научились видеть, какое оборудование покупает наш конечный пользователь. 2G и 3G сети мы как строили, так и строим. Может быть, немного в меньших масштабах — сейчас строим с точки зрения радиопокрытия, где у нас есть провалы и уделяем особое внимание бюджетообразующим организациям нашей республики — это те ключевые клиенты, для которых мы готовы инвестировать средства, чтобы они всегда были на связи. На будущее, как правильно заметил мой коллега, мы тестируем сеть пятого поколения в Москве. Пока официальной информации нет, но у нас уже полгода идет тестирование и оно успешно. Думаю, как все это пройдет, мы официально объявим. Возможно, это будет следующим шагом развития наших сетей.

Мухитов: «Мы тестируем сеть пятого поколения в Москве. Пока официальной информации нет, но у нас уже полгода идет тестирование и оно успешно»

Семягин: В этих условиях сеть 3G будет развиваться или это просто нецелесообразно?

Мухитов: Объемы инвестиций в строительство, скорее всего, будут уменьшаться, но это не говорит о том, что мы не будем этого делать.

Семягин: В связи с развитием мобильного интернета насколько конкурентными будут услуги проводного интернета в домах? Я поясню, почему интересуюсь. Долгое время в Казани существовала проблема: строится дом, и туда потом заходит один интернет-провайдер. Больше услугу никто не предоставляет, и люди вынуждены покупать модем, например,Yota, еще что-то, потому что, как правило, один провайдер не всегда устраивает. То есть мобильный интернет может стать альтернативой проводному, например, по скоростям?

Гибадуллин: У нас средняя скорость LTE 20—30 мегабит, а вообще сеть выдает до 60— 80 мегабит. На наш взгляд, такая скорость дает практически все, что нужно абоненту — мы не берем специфические требования. Опять-таки, наши конвергентные продукты говорят о том, что отказников от проводного интернета мало. Хотя у меня дома скорость мобильного интернета и фиксированного несопоставима — мобильный поживее. При этом фиксированный интернет работает.

Коновалов: Мне кажется, я один из немногих, кто вообще не имеет проводного оператора связи. Лично у меня Wi-Fi-роутер от нашей компании, который в принципе обеспечивает работу пяти устройств — два у меня, два у супруги и AppleTV. В последнем случае потоковое видео требует больших скоростей, но, тем не менее, все работает нормально. Понятно, что пока это доступно не во всех частях города, но сам приход сети 5G даст толчок к увеличению таких пользователей, как я. Ну и толчок к развитию интернет-вещей. На текущий момент, к сожалению, не везде операторы могут подать потоковое видео в хорошем качестве. Когда запустится сеть 5G — это, безусловно, будет возможно.

Семягин: Дадим слово «Ростелекому».

Сафин: Здесь я могу только добавить. Наверное, неспроста меняются стандарты. Раньше нам хватало и 2G, потом стало не хватать 3G, 4G, G5. Но ничто не заменит оптику в ваш дом. Технология TTB при 40—50 от 100 мегабит как минимум. С увеличением количества потребления, все-таки четвертая технологическая революция у нас началась, в Европе она уже идет. И все уходит в облака. Будет взрывной рост количества гаджетов и передаваемой информации. В данном случае сотовые сети с этим объемом могут в полной мере не справиться. Поэтому отказа от традиционного «фикса» в ближайшей перспективе не будет. Соответственно, есть куда расти, есть что продавать и предлагать.

Семягин: А на рынке Татарстана предвидятся какие-то изменения среди игроков фиксированной связи?

Сафин: Как я говорил, конкуренция здесь будет в предоставлении пакетов, новых продуктов. Количество игроков, думаю, вряд ли увеличится. Баланс есть, и в этом отношении все будет ровно.

Семягин: Вот еще пару месяцев назад ходили слухи, что «Эр-Телеком» испытывает серьезные проблемы и может уйти из Татарстана. К сожалению, представитель «Эр-Телекома» не пришел. Что-то известно об том?

Сафин: «Неспроста меняются стандарты. Раньше нам хватало и 2G, потом стало не хватать 3G, 4G, G5. Но ничто не заменит оптику в ваш дом. Технология TTB при 40-50 от 100 мегабит как минимум»

Сафин: Смотрите, вопрос опять же конвергенции. У компании «Мегафон», по-моему, в прошлом месяце была совместная акция с «Эр-Телекомом» — то есть они начинают делать конвергенцию «фикса» и «мобилы». Это процесс развития конвергентного межоператорского взаимодействия — то же самое, что и уберизация. Вы получаете клиента, но как и через кого — это уже не интересно. А клиенту главное — добраться от точки А до точки Б, и чем дешевле, тем лучше. При хорошем качестве, естественно. Вопрос клиентоориентированности на самом деле очень важен — без клиентов мы бы здесь не сидели.

Будущий конкурент мобильных операторов — компании типа Google?

Семягин: Один из последних вопросов. Я прошу каждого дать свои прогнозы и, может быть, порассуждать на тему новых направлений на рынке связи в ближайшие 5—10 лет и что мы сможем подключить к сети в ближайшее время?

Коновалов: Давайте начнем с меня. Для нас драйвером рост будет являться, безусловно, интернет вещей и непосредственно рост доли M2M-устройств («межмашинное взаимодействие») — будет появляться все больше и больше оборудования, вынужденного передавать информацию по мобильной сети передачи данных. И компания «Мегафон» давно ведет переговоры и даже начала тестирование нового с компанией Huawei. Он позволит конечным устройствам стать более энергосберегающим. Например, устройство на этой сети сможет работать до 10 лет на аккумуляторной батарейке. На мой взгляд, это направление будет развиваться. Ну и как следствие — Big Data. Но это уже не будущее, это сегодня. И есть ряд интересных проектов, которые мы уже реализовали.

Мухитов: Тоже хотел обозначить, что все связанное с передачей данный будет развиваться. Внедрение сетей пятого поколения — думаю, это тоже будет толчком. Последние тесты, которые проходили у нас на уровне корпоративного центра в Москве показывают высокие скорости при достаточно высоком проникновении. Интернет вещей, согласен полностью, тоже будет одним из драйверов роста. Ну и предоставление конечным пользователям конвергентных услуг. Отвечая на предыдущий вопрос, я более, чем уверен, что услуги фиксированной связи не пропадут. Нормальным явлением у каждого клиента на В2В является наличие резервного канала: если основной — мобильный, то резервный обязательно должен быть по «фиксе» или в обратную сторону. Думаю, все эти факторы будут ближайшие 5 лет.

Семягин: Добавите?

Леонтьев: Нет, я позже добавлю.

Сафин: Впереди нас ждет диджитализация. Мы все оцифруем и будем жить уже в совершенно другом мире, я считаю. В любом случае мы будем двигаться туда. Четвертую технологическую революцию никто не отменял — хотите вы того, или нет. Она началась и идет. Поэтому кто на этот локомотив запрыгнул, тот и будет в дамках.

Семягин: Как вы думаете, что подключат к сети в ближайшие 5—10 лет?

Сафин: Начиная от бытовых устройств и заканчивая управления производством. От вашего холодильника до атомных станций.

Семягин: Спасибо.

Маркович: Я присоединяюсь к тому, что сказали коллеги. Общие тренды понятны. Если говорить о фиксированной связи, сейчас, конечно, драйверами являются облака и облачные сервисы. Тенденция в ближайшие годы продолжится.

Смирнов: На эту тему можно говорить бесконечно, особенно в кругу моих коллег. Сегодня говорили много правильных определений. Я хочу сказать, что в девяностых, двухтысячных годах выросло поколение, которое называлось Pepsi, а сейчас поколение называется Google. Это новое поколение, которое черпает информацию из сети. И для этих людей виртуальная сеть — фактически вторая сторона жизни, которую они проживают. Безусловно, именно эти люди будут определять будущее коммуникаций. Второе — очень правильно сегодня говорили о слиянии, конвергенции уже не телекоммуникационных технологий, а именно различных сервисов, как Uber в такси, как банк «Тинькофф», который развивает онлайн-финансовый сервис. Я вижу будущее именно в слиянии различных бизнесов. Если говорить о классических телеком-компаниях, которые мы представляем, здесь тоже стоит вопрос. Есть телекоммуникационные компании, допустим, Google, которые очень быстро и прогрессивно создают новые сервисы. Останемся ли мы трубой, которая будет предоставлять сервисы от такой компании, как Google, или мы сами научимся создавать новые сервисы и предоставлять их уже от своего имени? Это вопрос, который стоит на ближайшую перспективу перед классическими телеком-компаниями.

По трендам. Безусловно, интернет вещей — это сейчас самый яркий тренд. Все развивают, все смотрят в эту сторону. Big Data — безусловно. Мы все обладаем большим количеством данных по своей базе: где клиент покупает услуги, как он платит, его платежеспособность. Как правильно пользоваться этими базами данных и как правильно предложить наиболее индивидуальный продукт клиенту? Это тоже лежит на поверхности и будет развиваться. Это требует больших информационно-вычислительных комплексов от компаний, но от этого уже никуда не деться. Развитие скоростей. Здесь я, наверно, в более консервативной позиции. Я, безусловно, считаю, что проводные услуги останутся. Смотрим на Европу, смотрим на Америку, которые развивают те же телекоммуникационные услуги. У них практически нет безлимитных мобильных услуг. То есть, чтобы мобильные услуги были рентабельны, существуют определенные пороги. Контент утяжеляется, становится высокого разрешения. И чтобы пропустить через мобильные сети этот тяжелый контент — нужны большие вложения в мобильную инфраструктуру. Безусловно, физически и технологически проводная сеть позволит сделать это более рентабельно. Поэтому я считаю, что будущее именно за конвергентным продуктом.

Смирнов: «В девяностых, двухтысячных годах выросло поколение, которое называлось Pepsi, а сейчас поколение называется Google. Это новое поколение, которое черпает информацию из сети. И для этих людей виртуальная сеть фактически вторая сторона жизни. Безусловно, именно эти люди будут определять будущее коммуникаций»

Гибадуллин: Тенденция к тому, что IT-отрасль станет доминирующей. Через 5—8 лет это будет главная отрасль в жизни практически каждого человека. Что касается перспектив, Big Data — это де-факто уже сегодня, просто пока не очень развитое. Через 5—8 лет будет колоссальный прорыв, и использование этих данных войдет в жизнь каждого из нас. Мы будем получать практически персонализированную информацию, и у метро нам не будут совать рекламный буклет с ненужными вещами. Мы будем получать точно ту информацию, которая нам нужна в данный момент. Что касается интернета вещей, он уже есть. Мы работаем сейчас с крупными компаниями, производящими автотранспорт и внедряем туда технологии слежки за автомобилем — в хорошем смысле, его контроле. Это однозначно будет распространяться в автомобилях, многих бытовых приборах, но не во всех, потому что я думаю, это просто не нужно. Все будет двигаться в эту сторону, причем не в 10 лет, а в ближайшие 2—3 года. Ну и с точки зрения наших сетей, мы будем двигаться в сторону увеличения пропускной способности, потому что это необходимо. Скорости будут все выше, объемы потребляемой информации будут расти год от года если не в геометрической, но в арифметической прогрессии точно. Поэтому мы все, как операторы, должны быть к этому готовы.

Семягин: А будут телекоммуникационные компании сами создавать контент? То же телевидение. Какое будущее у этого?

Коновалов: Например, мы запустили «Мегафон ТВ» — это приложение, которое можно использовать на любом устройстве. Количество пользователей растет, люди подключаются, причем не только за счет выгодного предложения, но и за счет того, что это удобно. У нас в сети уже более 1 млн абонентов, которые это используют. Я и сам могу сказать, что в повседневной жизни смотрю выездные матчи нашего любимого клуба «Рубин». Очень удобно и, думаю, за этим будущее.

Гибадуллин: Совершенно верно было сказано про Google. Операторы будут двигаться в направлении сосредоточения на себе не только телекомовских услуг, но и всего, что связано с жизнью человека, чтобы для крупнейших мировых игроков не становиться просто трубой. В этом направлении финансовые услуги, social-media и так далее — мы будем стараться генерировать этот продукт и замыкать его на себе, чтобы человек получал все необходимое от одного оператора.

Семягин: Это будет источник дохода или просто дополнительная услуга?

Гибадуллин: Это и источник дохода, и в то же время возможность работать со своими абонентами, чтобы не было массовой миграции, назовем это так.

Смирнов: Если говорить о контенте — яркий пример компания «Таттелеком». Мы предоставляем региональное телевидение для жителей республики. В сельских населенных пунктов это является хорошим драйвером к подключению телевидения именно у нашей компании. В этом плане мы работаем с «Татмедиа», у нас более 50 маленьких региональных телестудий по всей республике и они хотят доносить этот контент до местных жителей. И мы видим, насколько ключевым фактором подключения наших услуг это является для самого населения.

Леонтьев: «У меня внучка учится в университете на физфаке и там значительное количество студентов именно из глубинки. А все потому, что тот уровень знаний, которые он может получить в глубинке, соответствуют уровню города»

Леонтьев: Это еще одно подтверждение того, что в Республике Татарстан цифрового неравенства как такового благодаря усилиям руководства республики, министерства и таких операторов, практически нет. Еще одно доказательство — как татарстанские дети активно принимают участие в общероссийских, всесоюзных всевозможных конкурсах, соревнованиях. Сколько сейчас ребят и девчат из глубинок в конкурсе «Умники и умницы». Это же говорит о том, что, несмотря на то, что ребенок живет где-то в глубинке, он живет сегодняшней жизнью современного цивилизованного общества. И благодаря тому, что в Татарстане есть такие операторы, которым и денег хватает, которые рынок делят, конкурируют между собой, на порядочном уровне предоставляя качество и количество услуг для рядового обывателя, включая глубинку. У меня внучка учится в университете на физфаке, и там значительное количество студентов именно из глубинки. А все потому, что тот уровень знаний, которые он может получить в глубинке, соответствуют уровню города.

Семягин: У нас время подходит к концу, всем большое спасибо.

Часть 1. Операторы связи: ценовой борьбы больше нет