Защита Казанки на Гаврилова: «Задача — дать всем сторонам услышать друг друга»

«Не превратится ли красиво нарисованный проект экологического заказника в бесконтрольную территорию?»

Активисты собрали почти 4 тысячи подписей против застройки берега Казанки на улице Гаврилова. Катализатором народного протеста стало начало строительства финской компанией ЮИТ нового жилого комплекса. Противников застройки беспокоит то, что все 25 гектаров зеленой зоны превратятся в каменные джунгли. Участники бизнес-бранча начали с обсуждения набережных в целом.

Карина Набиуллина, директор Института архитектуры и дизайна КГАСУ:

— Набережные — как правило, протяженные, капиталоемкие объекты и требуют привлечения инвестиций. Не всегда бюджет может справиться с этой задачей, и международный опыт и жизнь показывают, что нужны частные инвестиции. Но, соблюдая все правила экологии, все нормы, что важно для горожан, инвестор не придет. Если его [инвестора] душить и не давать ему простора, в том числе для получения дохода. Как определить этот баланс, чтобы допустить и инвестора на территорию, и в то же время соблюсти интересы горожан? В Нью-Йорке в 2011 году была принята программа, когда водный каскад, территория, которая раньше не была доступна жителям, а была промышленной зоной, начали благоустраивать. Сегодня это 520 миль, где заложены функции и коммерческой недвижимости, и жилой недвижимости, но при этом сохранены и общедоступные для всех жителей функции набережной — это огромный труд, программа рассчитана до 2020 года и включает огромное количество направлений. Одна из важных проблем у нас, в Татарстане, в том, что нет единого оператора, который мог бы взять на себя эту функцию — обеспечивать для горожан комфорт, соблюдать требования экологов и в тоже время привлекать инвесторов.

Герман Бакулин, главный архитектор «Татинвестгражданпроекта»:

— Я хотел вспомнить историю с благоустройством протоки Булак, тогда столкнулись два мнения: столичный способ — прямые бетонные стенки на манер московских и питерских акваторий, и природный — озелененные откосы, природные мотивы. И в конечном итоге мы получили два способа — с природным оттенком и более урбанистический подход. Когда мы говорим про акваторию Казанки, тоже встречаются две позиции. С одной стороны, зеленые круги вокруг Казани — более экологические способы благоустройства прибрежной полосы. А с другой стороны, у нас уже есть прекрасная территория, которая показала свою актуальность, — набережная у Кремля. С точки зрения социальной и развития территорий это большой шаг вперед, но там есть и недостатки. Поэтому я считаю, что необязательно копировать московские или питерские образцы. Каждый город имеет свое лицо. Казань имеет уникальный образ, и природа здесь имеет существенные координаты. Поэтому я считаю, что чем больше будет «зеленого друга», тем ближе к тому образу, который я себе представляю.

Карина Набиуллина:

— Но мы понимаем, что даже за газоном нужен уход и это деньги…

Герман Бакулин:

— Поэтому на береговой линии, где найдет место этот самый «друг зеленый», будут выделены территории, где можно делать экопарки с билетным доступом, биологическую станцию, которая будет поддерживать эту территорию в пригодном состоянии.

Николай Васильев, советник министра строительства, архитектуры и ЖКХ РТ:

— Я таких споров помню много — когда строились башни университета, сносились зеленые насаждения. И там затрагивались гораздо более серьезные площадки, нежели сейчас. Мы к той стороне Казанки только подходим. 100 лет еще не прошло с тех пор, как там коровы ходили. Более старшее поколение помнит деревянные плоты, которые там вставали, и когда уходила вода и на всю зиму Казань обеспечивалась дровами. Мы сейчас только начинаем наступать на эту территорию. Если взять ретроспективу, то можно найти интересные мысли. Ново-Савиновский район предполагалось пронзить каналами — был такой проект замечательный. Потом обсуждалось, как выйти на набережную. Это все обсуждалось, мы просто забыли. Сегодня, когда мы говорим о том, что должно быть, — нельзя забывать, что набережная — это гидротехническое сооружение, надо знать отметки, на которые мы выходим, классифицировать, с чем мы имеем дело. Если у нас сейчас задеты интересы собственников рядом стоящих домов — каждый хочет жить в парке, то это не значит, что вся общественность Казани вдруг начала обсуждать набережную. А если мы говорим о том, какой должна быть набережная, — то в Казани такое большое количество акваторий, что набережные можно сделать на любой вкус. И тут мы подходим к вопросу: где деньги? Сколько будет стоить эксплуатация набережной? Не превратится ли красиво нарисованный проект экологического заказника в бесконтрольную территорию? У нас есть пример, как около седьмой больницы жители отвоевали озеро, и там теперь стоянка машин. Для чего мы освобождаем, как это будет эксплуатироваться — это очень важно. Для каждой зоны должен быть прописан режим.

«Нужна третья сторона — модератор, который смог бы отношения между всеми сторонами выстроить»

Марья Леонтьева, координатор Центра прикладной урбанистики:

— Я защищала это место [правый берег Казанки] в ноябре прошлого года, мы день и ночь блокировали засыпку грунтом. Собираясь сюда, я попросила инициативную группу по защите берегов Казанки передать мне свои материалы. Предыдущий конфликт в зеленой зоне завершился довольно успешно — это конфликт в Горкинско-Ометьевском лесу, где начиналась застройка территории между двумя ООПТ. В результате удалось показать значимость этой территории для горожан и она была благоустроена.

Теперь что касается набережной — есть республиканская и городская власти, задачи которых связаны с учетом интересов бизнеса и горожан. Задачи инвесторов понятны — вложить деньги и получить их с прибылью. Есть также интересы жителей. Вся территория в 25 га сейчас отдана под застройку. По последним исследованиям, в Ново-Савиновском районе сейчас 10—14% территории являются озелененными при нормативе 40%. Не секрет, что водные зеркала и зеленые берега в Казани являются основными производителями чистого воздуха. В Ново-Савиновском районе интенсивное автомобильное движение, и эти берега выполняют важную экологическую функцию. Они обеспечивают экологические услуги.

Согласно плану, который сейчас есть, предполагается тотальная вырубка всей территории, бетонирование берегов и компенсационная высадка деревьев на сумму 30 млн рублей, что в разы меньше кадастровой стоимости участка. Мы понимаем, что даже если будет компенсационная посадка, — это не сложившаяся экосистема, не все деревья приживутся.

Говоря об экологической ценности — там 15 краснокнижных растений, включая колонию папоротника-ужовника, крупнейшую в мире. Задавая вопрос «Где деньги?» (обращается к Николаю Васильеву, — прим. ред.), надо говорить о том, что кроме тех денег, которые получит бюджет, если передаст землю в собственность инвесторам, есть еще потерянная стоимость этих экологических услуг, которые оказываются горожанам и которые в результате не будут оказываться горожанам. Это приведет в том числе к повышение заболеваемости.

О социальных функциях: сейчас об этой территории говорят, что там алкаши и мусор, но там есть и сообщество лыжников, бегунов, велосипедистов, которые, кстати, высаживают там самостоятельно растения. То есть территория активно используется, и если бы она была благоустроена, то она бы использовалась больше. Запрос от жителей на эту территорию есть, если мы посмотрим на карту города, то увидим, что в этой части мало общественных пространств. И говоря о деньгах: активистами предлагается проект береговой зоны со сложным зонированием — дорожками, не травмирующими экосистему, и вполне экономическая функция, связанная с прокатом спортинвентаря, лодочек, фотозоной, пунктами общественного питания. В качестве примера могу привести парк в Варшаве, где зоны с экономической функцией расположены под землей, а снаружи находится парк. Как социолог могу сказать о том, что когда спрашиваешь жителей, что вам необходимо в городе, они говорят, что это парки и набережные.

В городе сейчас не существует единого центра представления интересов различных сторон, модератора. Поскольку три года реализуется программа благоустройства парков и скверов, горожане много слышали, что их должны спрашивать и их мнение должно учитываться, когда это касается их жизни и безопасности. Поэтому они обсуждают это [застройку] так жестко, и, наверное, нужна третья сторона — модератор, который смог бы отношения между всеми сторонами выстроить. Задача городской власти — стратегическое, долговременное развитие территории. Если сейчас инвестора не ограничить достаточными обременениями, которые бы выполняли социальные и экологические функции, то получится, что в долгосрочной перспективе городу будет нанесен вред.

Нужен модератор, нужны исследования, какой должна быть экономическая модель этих набережных. Как вы видим по Кремлевской набережной, несмотря на ее недоступность, большой средний чек, она очень востребована среди горожан, и на том берегу тоже достаточно жителей, которые могли бы быть потребителями этих услуг.

Герман Бакулин: «На береговой линии будут выделены территории, где можно делать экопарки с билетным доступом, биологическую станцию, которая будет поддерживать эту территорию в пригодном состоянии»

«Я очень устала в разных городах наблюдать то, что город не слышит своих жителей»

В первой публикации мы писали о том, как участники круглого стола «Реального времени» сошлись во мнении, что главная проблема конфликта застройщиков и экоактивистов в том, что стороны не хотят друг друга слышать. Выходом могло бы стать создание специальной организации с независимым модератором…

Олеся Балтусова, помощник президента Татарстана:

— Не хотите ли вы выступить таким модератором? Администрация [города] только в формате публичных слушаний это может проводить. Нужен нейтральный модератор. Усилив его экспертным советом, мы можем сделать коллективного модератора. Надо рассмотреть такое предложение.

Марья Леонтьева:

— Я готова это делать. Задача — дать всем сторонам услышать друг друга. Я очень устала в разных городах наблюдать то, что город не слышит своих жителей.

Олеся Балтусова:

— В Минкульте на научно-методическом совете у нас было сложное обсуждение Адмиралтейской слободы, где старое татарское кладбище на улице Брюсова. Археологи проработали это кладбище, это древнее кладбище, 25 плит, там уважаемая знать татарская захоронена. Оно отовсюду просматривается, мы прекрасно знаем, что намерения застройщиков там очень серьезные, прилегающие к кладбищу территории очень серьезными людьми заняты. Мы недавно только через прокуратуру выдавливали людей, которые рядом с кладбищем все купили и пресекли возможность доступа к воде.

Почему было сложное обсуждение? Археологи предложили сделать территорию памятником с большой охранной зоной, жестким регламентом. И больше, чем лодочную станцию и кафе, там ничего не сделаешь. Но мы же прекрасно знаем, что там набережная, инженерная защита Казани там будет в ближайшее время. Но археолог стоит на своем, ему надо, чтобы археологический памятник был поставлен на охрану. Хорошо, что мы человека услышали, — для этого совет и создан. У нас были проблемы в том, какие строительные намерения по этой территории, — у Министерства культуры даже нет данных, что в генплане, что у муниципалитета, какие застройщики обратились? У нас просто нет данных, мы не можем сказать, насколько большая мемориальная зона будет старого татарского кладбища на улице Брюсова, где поставить ограду, нужна ли там аллея, а территория эта, мы понимаем, всех интересует.

Также коллективное письмо в аппарат президента поступило от жителей правого берега Казанки, которые протестуют против застройки в парке «Кырлай», там березовая роща есть. Мы посмотрели зоны, по зонам ЮНЕСКО, зона раскрытия видимости ложится только на половину этой территории, Другая половина нерегулируемая. Нашими полномочиями мы можем регулировать только половину этой березовой рощи. Но этого жители не знают, тот, кто заходит на застройку, насколько он прорабатывал это, нам тоже неизвестно. Почему протест рождается? Информация закрытая, и я хотела бы, чтобы у нас начали происходить в более открытом режиме обсуждения с участием девелоперов. Многие вопросы снимаются, когда мы обсуждаем коллективным образом.

Александр Дембич, заведующий кафедрой градостроительства КГАСУ:

— Это все известно управлению архитектуры, но они особенно не делятся информацией, которой располагают.

Николай Васильев:

— Я в свое время ушел с должности начальника управления потому, что есть вещи, с которыми я не был согласен. Правильный подход — это когда есть понимание, что это улица с двусторонним движением. Есть законодательная проблема — когда вы открываете кадастровую карту, то отставание сведений кадастровой карты бывает больше года.

«Уверена, что с их стороны не было умысла все убить и застроить»

Эксперты пришли к выводу, что для предотвращения конфликтов в будущем необходима электронная база с обозначением значимых для горожан территорий.

Ильсияр Тухватуллина, архитектор:

— Я бы хотела пояснения по варшавскому парку сделать. Подземный парк однозначно убьет всю экологию, все деревья, все подземные воды будут уничтожены. Внутри города, где плотная застройка, — это оптимально, но на берегу реки не надо.

Я работала с застройщиками, ни разу у меня не было в техническом задании: «все убрать, в приоритете только застройка, только метры». Всегда все застройщики понимают, что сосуществуют в обществе и что общество внимательно за всеми действиями следит. Тем более иностранцы — они внимательно к своей репутации относятся. Уверена, что с их стороны не было умысла все убить и застроить. Я ни разу за 20 лет не встречала неадекватных заказчиков, которые ничего не слышат. Они купили у частного лица участок и начали его осваивать. Основная проблема в том, что нет единой электронной базы на значимые территории. По береговым линиям или центральной части города нужно, чтобы все намерения всех участников были отражены. Чтобы когда застройщик нажимал на эту кнопочку, видел, с чем он может столкнуться, и сразу бы отказался или изменил свое намерение. Если бы он [ЮИТ] знал, что это будет, я уверена, что он по-другому как-то действовал.

Александр Дембич:

— Об этом и речь — у нас много информации закрытой. Вся беда в том, что ни население не знает о том, какие перспективы у каждого участка. Ни застройщики толком не знают, ни проектировщик, который получает ГПЗУ. Очень большая беда в том, что нет полноценной информации. [Тухватуллина] Ильсияр правильно говорит, что должна быть открытая база. Надо, чтобы пресса этим интересовалась и широко освещала все градостроительные идеи, которые в городе возникают. И я действительно могу подтвердить: сколько я с застройщиками ни контактировал — неубеждаемых застройщиков нет. Вопрос с модератором тоже очень важный — вроде застройщики все решили, но на каком-то этапе тормозится процесс. На линии стыка администрации города, проектировщиков, бизнеса должны быть какие-то структуры, которые объединяют их, помогают развивать интересные идеи и тормозят неправильные.

Николай Васильев:

— То, что вы сказали, в нашем законодательстве делать нельзя. Вы чиновник, и чтобы вас не привлекли за потенциальную взятку, вы должны написать в ГПЗУ только то, что в этой зоне можно, а не сочинять… Эта проблема для нашего законодательства. Выделить это в особую зону, не просто Ж2, Ж5, а зону, для которой надо сначала прописать в регламенте именно эти требования, а потом уже чиновник имеет право писать ГПЗУ для участка. Сначала надо подготовить, сделать законным, а после этого только требовать. Пока этой процедуры не будет и пока эта процедура не будет объяснена жителям, общественникам… Если вы приезжаете в Финляндию, то видите, что там стоят в лесу дома, и ни заборов, ничего нет, и каждый житель эту природу охраняет. Он там ничего даже поставить не может. А у нас тайга горит, и мы даже не знаем об этом — там населения нет, свидетелей. Всегда будет бедлам там, где нет хозяина охраняющего. Вот вы два раза вышли туда, мусор убрали. Послезавтра пришли из соседнего дома, сделали шашлыки… Пока нет хозяина, мы получим то, что имеем…

Николай Васильев: «В Казани такое большое количество акваторий, что набережные можно сделать на любой вкус. И тут мы подходим к вопросу: где деньги?»

Марья Леонтьева:

— Когда мы говорим про единого заказчика или собственника, который надзирает и участвует, мы должны говорить о том, что горожане или жители конкретных районов должны быть как-то оформлены — как НКО или ТСЖ, тогда у них есть обязанности, связанные с этой территорией, и права. Пока у нас единственный позитивный пример вокруг такого конфликта — это озеро Харовое, где был создан фонд, где удалось провести работы по благоустройству. Местные жители продолжают выходить на субботники. Следующий этап развития гражданского общества в том, что они начинают членские взносы делать, услуги продавать на озере. Но этот позитивный опыт не тиражируется.