Криминальная элита: должностные преступления и коррупция казанских дворян

Основные дворянские грешки — растрата бюджетных средств и подлоги

В нашем обществе дореволюционное дворянство воспринимается контрастно: либо это утонченные, умнейшие и благороднейшие люди, настоящая элита нации, либо ненасытные кровопийцы, которые жили за счет трудового народа и высасывали все соки из страны. Между тем, среди них, как и во всяком другом социальном слое, встречались и те, и другие, но больше всего было дворян, располагавшихся между этими двумя крайностями — стремившихся соответствовать статусу «истинного дворянина», но совершавших ошибки или иногда поступавшихся принципами в пользу личных интересов.

После введения в 1864 году земств — органов местного самоуправления в сельской местности — ключевые места в них заняли дворяне. Председателями земских собраний и их исполнительных органов, управ, были местные предводители дворянства. Правительство надеялось, что дворянские предводители, люди обеспеченные и дорожившие своей репутацией, не станут злоупотреблять должностным положением и в то же время, являясь представителями высшего сословия, будут проводить лояльный по отношению к власти курс в земствах. Также и в числе самих гласных (то есть, депутатов) земских собраний насчитывалось немало дворян. Именно с земскими органами самоуправления связано большинство должностных преступлений в дворянской среде.

Официальные данные показывают, что удельный вес дворян Казанской губернии, признанных виновными в преступлениях по службе, незначителен и составлял всего 1,2%. Сюда входили дворяне, привлеченные к уголовной и гражданской (то есть имущественной) ответственности. Уголовное наказание наступало за тяжкие преступления, влекущие за собой лишение прав состояния, а имущественное предполагало возмещение нанесенного материального ущерба. Свыше 40% должностных преступлений дворянских чиновников было связано с растратой бюджетных средств и подлогами, до 30% приходилось на превышение власти. Затем шло ненадлежащее исполнение служебных обязанностей (12,5%).

Мелкие проступки, причинившие небольшой материальный ущерб, карались дисциплинарными взысканиями, которые выносились не судом, а начальством, и включали в себя замечание, выговор, вычет из жалованья, понижение по должности и даже отстранение от нее.

Поле для мошенничества

В отношении служащих земского самоуправления постановление о направлении дела в суд находилось в ведении земского собрания, как это было, например, в 1873 году с председателем Чистопольской уездной управы Н. Рыбушкиным. Он удержал контрактные платежи подрядчику, занимавшемуся ремонтом мостов на земских дорогах, и не доставил деньги из уездной управы в губернскую. Видимо, земское собрание посчитало, что был причинен слишком большой ущерб, и передало дело в суд. В результате приговором Казанской судебной палаты за небрежное сохранение вверенных по службе денежных сумм и превышение власти дворянин был отстранен от должности.

Полем для мошенничества дворян стали продовольственные поставки. По свидетельству земского деятеля Н.А. Мельникова, министерство внутренних дел было вынуждено прибегать к помощи земских учреждений, потому что, в отличие от органов администрации, они имели большой опыт в ведении хозяйственных дел. Поскольку затрагивались интересы государственные, к заготовке и доставке хлеба привлекали людей проверенных и состоятельных. Ими могли быть землевладельцы, занимавшиеся хлебной торговлей и пользовавшиеся хорошей репутацией. Но практика показала, что это обстоятельство не уберегало от злоупотреблений, поскольку действия «своих» людей оставались без надлежащего контроля со стороны подрядчика в лице земства.

Например, в 1900 году Спасская уездная земская управа получила контракт на закупку для военного ведомства свыше 30 тысяч пудов муки и доверила это уездному предводителю дворянства В.Д. Колбецкому, владевшему одним из самых крепких хозяйств во всем уезде. Получив деньги, помещик так и не выполнил взятых обязательств, и земству пришлось искать нового поставщика муки. В этот раз управа не подала в суд, и дело было рассмотрено «кулуарным» порядком. За растрату уездный предводитель подвергся материальным взысканиям и был досрочно освобожден от занимаемого поста.

Дело Казем-Бека и его последствия

Такие случаи не были редкостью, но зачастую они происходили не злонамеренно и без желания присвоить казенные суммы, сказывалась неумелость поставщика или же непредвиденные обстоятельства. Такая ситуация возникла в деле Н.А. Казем-Бека. Скандал возник на почве операций по заготовке хлеба во время голода в 1906 году. Управа в лице дворян Берстеля, Бельковича, Арцыбашева, под председательством Геркена, была уверена, что поставку поручат ей, и не дожидаясь официального разрешения от министерства внутренних дел и получения необходимого кредита, заключила с Казем-Беком договор на обеспечение семенной рожью и выдала ему аванс. Но последовало распоряжение о передаче заготовки продовольствия не земству, а другому учреждению — губернскому присутствию. Земство осталось лишь посредником. Поэтому пришлось расторгнуть предыдущий контракт с дворянином и предложить новый — о поставке им зерна губернскому присутствию. Однако Казем-Бек оказался «несостоятельным» и не выполнил поставок. Сумма убытков, понесенных казной, превысила 170 тысяч рублей.

Дворянин заявлял, что оказался в положении, затруднявшим исполнение контракта. Он объяснял, что министерство заключило также договоры на поставку с присутствиями других губерний, через которые шли пути снабжения хлебом. Естественно, до Казанской губернии доходили лишь остатки ржи, что весьма увеличило ее цену, и ему просто не хватило средств на закупки в заявленном объеме.

Приговором Казанского окружного суда Казем-Бек обязывался возместить материальные убытки. Но в его распоряжении не было таких денег, и в 1908 году, по определению Казанского окружного суда, он был объявлен несостоятельным должником с образованием конкурсного управления его имуществом. Несмотря на претензии общего собрания кредиторов, которым Казем-Бек задолжал деньги, взятые на закупку зерна, дворянин был оставлен на свободе. Основанием для этого послужила тяжкая болезнь, угрожавшая его жизни в случае заключения в тюрьму. В дальнейшем, вплоть до 1911 года, частные лица, представители Казанского губернского присутствия и уполномоченные по делам несостоятельного должника Казем-Бека подавали апелляционные жалобы на решения окружного суда.

Поскольку посредником выступала управа, то ее члены также оказались под следствием и решением суда были признаны виновными в «нерадении и небрежении в исполнении договора» и приговорены к отрешению от должности.

От действий Казем-Бека пострадали также рядовые поставщики зерна. Так, купец Э.Я. Молотков вернул контрагенту полученный ранее задаток на поставку хлеба, не удостоверившись, что у дворянина есть право на получение денег и прекращение договорных отношений. В результате, не получив доказательств возврата аванса, Казанский окружной суд приговорил взыскать с купца всю сумму, включая проценты с судебными издержками.

Простота хуже воровства

Но и сами дворяне также страдали от действий других лиц, за которых им приходилось платить. По сообщению историка Д.А. Корсакова, еще в середине XIX века Казанский и Царевококшайский уездный предводитель дворянства Г.И. Горталов чрезмерно доверился секретарю дворянской опеки, не проверял кассовых книг и отчетности по дворянской опеке, в результате чего тот наворовал на тридцать тысяч рублей. Долг пришлось отдавать самому Горталову, а секретаря сослали на поселение в Сибирь. Когда его этапировали, то арестанты проходили как раз через имение Горталовых Казанбаш. Гавриил Иванович договорился со знакомыми начальниками этапных команд и принял подставившего его секретаря у себя дома, накормил, приготовил баню и доставил до следующего этапного пункта.

Конечно, не все дворяне были столь невинны. Например, в 1908 году в газете «Камско-Волжская речь» появилась заметка, сообщавшая о том, что поселившийся в Казани бывший земский начальник Саратовской губернии Геркен за «вольное обращение» с казенными деньгами так и не был привлечен к ответственности: «Надо только удивляться, как лицо, обвиняющееся… в тяжких преступлениях по службе, ухитряется служить по тому же ведомству и каким образом следствие по г. Г. может тянуться около 6 лет». В ходе ревизии по «делу Геркена» обнаружилась недостача свыше шести тысяч рублей. Возможным наказанием за это могли стать «строгий выговор», «вычет от трех месяцев до оного года из времени службы» или «удаление от должности». Итогом судебных разбирательств стало увольнение, но позже Геркен был амнистирован, что дало ему право на продолжение государственной и общественной службы.

Такое лояльное отношение властей к преступлениям, совершенным должностными лицами по службе, вызывало бурную реакцию общественности и недаром. Отношение властей к проступкам дворян было действительно снисходительным. Гласному городской думы статскому советнику Дмитрию Образцову, обвиненному в произнесении публичной клеветы, смягчили наказание, приняв во внимание его возраст (77 лет) и дворянское происхождение, и подвергли только кратковременном аресту.

В целом, дворяне оправдывали надежды правительства и общества на их честность. Должностные преступления совершались, скорее, по ошибке, чем со стремлением нажиться. Поместные дворяне, заседавшие в земских органах самоуправления, являлись состоятельными и публичными людьми, получившими хорошее образование, да и представления о дворянской чести еще не успели стать пустым звуком. Однако, как гласит народная пословица: «Простота хуже воровства». Неумелые действия дворян также наносили убытки казне и земствам, которые не могли возместить даже обеспеченные помещики.