«Что вы делаете, когда нет операций?» — 10 глупых вопросов спецназовцу

1. Как попасть в спецназ?

Алексей Филатов вырос в семье военного, занимался спортом, с детства мечтал стать «человеком, который воюет, видел себя не сидящим в кабинете, а на поле боевых действий, с автоматом». Так оно и вышло. Поступил в военное училище, где занимался рукопашным боем, был кандидатом в мастера спорта по военно-прикладному многоборью. Филатова отобрали на службу в спецназ. По словам офицера, чтобы попасть в спецподразделение, лучше всего закончить училище федеральной службы безопасности или Рязанское воздушно-десантное училище.

Филатов подчеркивает: «военный человек — смесь серьезная, сложная. Здесь очень часто надо говорить не про «я», а про «мы», думать не про собственные возможности, а о возможностях коллектива. В этой профессии надо безусловно уметь подчиняться. И далеко не каждому это дано. Не каждый может засунуть свое «я» подальше, не пытаясь даже обсудить приказ с самим собой. Иначе начнешь сомневаться, и тогда просто не выполнишь приказ. А если не выполнишь, вся операция может быть под срывом, более того, могут погибнуть люди, твои товарищи — они заложники твои».

Спецназовец рассказал, что некоторые молодые офицеры, прослужив 2—3 года, начинают искать более спокойную работу, оперативную, при штабе. Но именно в эти 2—3 года идут огромные вложения в молодого бойца, он постигает азы специфики службы, в каком бы он звании ни пришел и как бы ни был хорошо физически подготовлен. Тому, кто планирует пойти в спецназ, важно для себя ответить на вопрос: «Готов ли ты к этой службе или влюбился в ее романтику?» Алексей Филатов отмечает, что романтика здесь, конечно, есть, но больше все-таки серой, суровой пехотно-окопной правды. Помимо того, что спецназовец должен быть отлично физически подготовлен, он должен быть готов к любым ситуациям и обладать устойчивой психикой. У молодых бойцов проверяют коллективные качества, насколько они уживчивы в коллективе. «Каким бы Рембо ни был человек, но, если он по футбольному полю бежит и никому пас не отдает, пока его не завалят, на службу его не возьмут».

Спецназ — это настоящее мужское братство. Причем крепко дружат между собой и семьи бойцов. Когда офицеры уезжают в командировку, их женам просто необходимо быть вместе. Женщине очень тяжело сидеть в одиночку у телевизора, смотреть, где что случилось в стране и кого из офицеров спецназа убило. Семьи бойцов поддерживают друг друга и в их отсутствие — по-другому нельзя.

2. «Всем стоять» или «всем лежать»?

Когда врывается спецназ, Алексей Филатов рекомендует лежать. Так безопаснее: «Работает группа «Альфа» или ФСБ! Всем лежать! Руки в стороны! Оружие от себя!» Ну, и наверное, много слов матом, очень громко, настойчиво. Орать можно все, что угодно, главное, чтобы был начальствующий тембр. Человек просто громко кричит. И людям понятно, что лучше положить голову на пол, руками, ногами не двигать, иначе потом могут возникнуть проблемы со здоровьем».

3. Людей убивали?

Алексей Филатов отметил, что не раз приходилось слышать вопрос: «Легко ли убить человека?» Для кого-то это вообще невозможно. Спецназовец рассказал об особых людях — снайперах. Снайпер обязательно принимает участие в операции по обезвреживанию террористов, освобождению заложников, но достаточно редко стреляет. Даже когда освобождают заложников, например, из самолета, как правило, ставится задача «без выстрелов». И если снайперу приходится стрелять, то в тех случаях, когда заложникам, ему и его товарищам грозит смерть, и он делает это в качестве самообороны. Но далеко не каждый готов это повторить. «Бывает так, что снайпер делает смертельный выстрел, а после такого убийства не может больше выполнять такую работу. Случается и такое, что человек служит несколько лет, а когда наступает момент и ему дают команду на полную нейтрализацию, например, сделать выстрел в голову — он не может. Жить с этим дальше сложно».

Офицер вспомнил, как в больнице в Буденновске он сам вел прицельный огонь. Он не знает, сколько человек убил. В процессе штурма спецназовцы ликвидировали около 70 террористов. Офицер с какой-то внутренней опустошенностью признался, что вел бой четыре с половиной часа. Поэтому «настоящий спецназовец — это тот, кто после таких духовных травм готов вернуться на поле боя и делать свою работу. Таких людей не очень много — это люди специфические».

4. Зачем таскать на себе столько вещей?

Спецназовцы уходят на задание в лес или горную местность на несколько недель. Переход с одного на другое место дислокации, как правило, составляет 50 километров. Кроме обязательного боекомплекта, а это около 30 килограммов, у бойца должны быть сменные, теплые вещи, сухой паек, спальный мешок, палатка от дождя, снаряжение, чтобы поймать какую-то дичь и приготовить ее на огне. И все это они должны тащить на себе.

«Разница ноши у пулеметчика и автоматчика — килограмма два-три, плюс боекомплект, который чуть побольше у пулеметчика. На 12-часовом переходе лишних три килограмма веса — очень большая энергозатрата. Первое время тебе хочется взять снаряжения, наверное, килограммов на 200. Но, когда попадаешь в искусственно организованную засаду, тебе нужно падать и перекатываться. И постепенно количество вещей, которые берешь с собой в горы или в лес, уменьшается. Современное снаряжение стало легче, оно доходит до половины веса самого спецзназовца».

Люди заблуждаются, когда думают, что спецназовцы — огромные русские мужики, богатыри. Спецназовец должен весить в среднем 75 кг и ростом он должен быть 1,7—1,75 м, не больше. Как заметил офицер, «доказано, что это оптимальная фактура для спецназовца — это самый выживаемый индивидуум, достаточно быстро передвигающийся, требующий не так много еды, и в него сложнее попасть противнику».

5. Кто такой переговорщик?

«Был на курсах переговорщиков, но никогда ни одного преподавателя не послал бы на переговоры». По словам офицера, переговорщик — не тот человек, который закончил специальные курсы, начитался литературы, знает приемчики. Дар вести переговоры либо дается природой, либо — нет. У переговорщика должна быть молниеносная реакция, очень свежий мозг. От его реакции зависят успех всей операции и жизнь самого переговорщика и заложников. У него должно быть обаяние, умение перевоплотиться, он должен быть артистом, должен быть шикарен. Таких людей очень мало.

«В России принято общаться с террористами «глаза в глаза», хотя во всем мире, как правило, никогда не посылают переговорщика общаться с террористом один на один. Человек идет в одной рубашке, даже если холодно, чтобы было видно, что идет общаться с пустыми карманами, на нем нет бронежилета, идет с доверием. Конечно, такой контакт — самый лучший способ добиться нужного переговорщику результата, но он очень опасный. Я снял на эту тему фильм «Обмен», его еще нет в общем доступе, езжу с ним по фестивалям».

6. Как спасти всех заложников?

По мнению Алексея Филатова, спасти всех заложников можно только в одном случае — закончить спецоперацию на этапе переговоров.

У офицера запаса большой экспериментальный опыт, он защитил диссертацию по психологии ведения переговоров. «Человек так устроен, какой бы ни был у него замысел, всегда в процессе общения, правильно созданной атмосферы можно убедить его отказаться от первоначальных заявлений и повести его по тому пути, который устроил бы всех и разрешил проблему заложников. Считаю, что, если человек, доведенный по каким-то причинам до отчаянья, захватил заложников, а потом отказался от дальнейших действий, и спецназу не нужно проводить боевой этап операции, и в результате жизни гражданских людей будут сохранены, нужно идти на компромиссное решение, я бы его освободил от уголовной ответственности».

7. Стрелять уметь обязательно?

Стрелять надо уметь, причем в экстремальной обстановке. Президент Союза офицеров рассказал, что, когда пришел в спецназ, знал параметры огневой подготовки очень хорошо. При этом кадрового офицера шокировала подготовка по стрельбе в спецназе. Бойцы готовятся в реальных условиях, с боевыми патронами, в учебном процессе бывают ранения — стрелять надо уметь. «Стрельба в спецназе очень сильно отличается от спортивной стрельбы по мишени в тире, в поле. Когда ты выходишь на исходный рубеж, и в тебя летит пуля, попадает в бронежилет или чиркает по каске — не самое главное в этот момент попасть в монетку с 200 метров. Нужно совладать со своими эмоциями. В нашем деле главное — не ровная мушка и плавный спуск, главное — не обосраться, когда идет огневой контакт. Надо иметь стержень, который позволяет человеку в бою стрелять приблизительно так же, как как ты можешь стрелять в тире».

8. Чего вы боитесь?

Спецназовец больше всего боится стать инвалидом, сообщил Филатов. Лучше уйти в мир иной и встретиться там со своими братьями, чем после насыщенной жизни перейти к существованию, полному ограничений. На втором месте среди страхов бойца — потеря товарища, и только на третьем месте собственная смерть.

9. Что вы делаете, когда нет операций?

Трудовые будни спецназа — подготовка к спецоперациям. Офицер запаса знает людей, которые годами могли готовиться к ним, но так и не стать их участниками. Участие в задании надо заслужить. Иногда спецназовцам приходится тянуть спички, чтобы определиться, кто пойдет на штурм. Однажды небольшой самолет на операцию по освобождению заложников в Минводах не мог взять трех человек из отряда бойцов в 35 человек. Они тянули спички. Здоровый парень, который вытянул короткую спичку и должен был остаться, по-настоящему заплакал. «Мы тогда изловчились, все-таки взяли его, спрятали под пассажирское сиденье».

10. О чем вы думаете перед штурмом?

По признанию президента Союза офицеров, в молодости, когда служил, он не забивал голову философскими вопросами. А позже, когда стал заниматься исследованиями, частенько присутствуя на похоронах молодых ребят, вглядывался в лица бойцов, оставшихся в живых. Они вместе ходили на задание, пытались спасти своего товарища, видели, как он погиб. Филатов пытался прочесть в лицах неуверенность или страх. Но сомнения он не видел в бойцах, наоборот, «лишь злость, желание отомстить. Это настоящий спецназ, люди, заряженные служить, отдать здоровье, свою жизнь, чтобы выполнить задачу». Многие спецназовцы перед штурмом думают о своих близких, молятся, надеются на силу, удачу, надеются выйти из ситуации живыми, не сильно ранеными.

По словам бывшего бойца спецназа, «когда выходишь с удачно выполненной операции, когда заложники спасены, твои товарищи живы, задача выполнена, испытываешь ощущение, близкое к оргазму. Ценю эту службу за то, что таких дружеских отношений, очень серьезных эмоций, как в этой мужской работе, не встретишь ни в одном коллективе».