Читальный зал "Реального времени"
Каждый занят своим делом: прачка стирает, директор руководит фирмой, а писатель или ученый думает о судьбах мира. И как бы ни менялось время, какое бы значение ни придавало общество техническому прогрессу и экономическому процветанию, прежде всего, именно в головах интеллектуалов рождаются идеи, которые меняют мир вокруг нас. Как говорится, революция начинается в головах и только потом на улицах.
«Реальное время» предлагает прислушаться к наблюдениям ученых, писателей и других представителей современной российской интеллектуальной элиты, и вместе с ними поразмышлять о прошлом и будущем нашей страны и всего мира.
- «На первый план в музыке выходят внешние данные, а голос — просто бонус» Культуролог Дарья Журкова — о советской эстраде, феномене Аллы Пугачевой и современном шоу-бизнесе
- «ГУЛАГовская Атлантида, которая 40—50 лет как канула в прошлое» Писатель Сергей Лебедев о заброшенных трудовых лагерях на севере России и необходимости похоронить погибших
- Ксения Драгунская: «То, что современные дети не читают — миф»
- Анна Новикова: «Университет перестает быть сакральным центром хранения и дозируемой выдачи знания» Медиакультуролог об элитарном и массовом образовании, «простых» и «сложных» людях и вузовском дипломе как маркере адекватности
- Галина Юзефович: «Сегодняшняя литературная Россия очень маленькая и провинциальная» Самый известный литературный критик в Рунете о быстрой и медленной критике и русском литературном захолустье, замкнутом на своих проблемах
- «Не нам, родившимся после Сталина, выносить моральные оценки фигурам Серебряного века» Историк литературы Олег Лекманов о «несвятости» поэтов и неприятной актуальности политических стихов Мандельштама
- «Я билась с молодыми людьми, которые объясняли мне, как было здорово в советское время» Историк литературы Наталья Громова о «советском» в каждом из нас, возрождаемом имперском синдроме и русском желании на все плюнуть и жить мечтой
- «Насилие, неравенство, сменяемость власти — все это снова интересно поэзии» Поэт и критик Лев Оборин о затухании пророческой функции литературы и одновременном росте ее злободневности