До последнего в Дохе: почему переговоры нефтяных картелей были обречены с самого начала

Агнцы и козлища

Цены на нефть упали в понедельник после неудавшейся встречи в Дохе, в ходе которой крупнейшие страны-производители ОПЕК и не входящие в картель государства не сумели достичь соглашения о заморозке добычи, подорвав доверие к картелю и не решив проблему переизбытка предложения на мировых рынках. Фьючерсы на нефть Brent подешевели почти на 7% в начале торгов понедельника, а к 15.30 МСК восстановились до $41,36 за баррель, но все еще торгуются ниже последнего закрытия более чем на 4%.

Чтобы проиллюстрировать весь комизм подобных переговоров, представьте такую метафору.

Пусть существует вымышленный дом. Инициативная группа жильцов одного из подъездов решила поставить вместо старенькой разбитой двери новую железную. Извещают всех о собрании, но на него демонстративно не является часть жильцов. Все равно собрание начинается, оставшиеся жильцы пытаются нудно вести протокол и зафиксировать договоренности о необходимости установки новой двери и о том, сколько собрать с каждого. У жильца Сидорова, присутствующего на собрании, только одна мысль: «Иванов вообще проигнорировал собрание, сейчас с меня сдерут деньги на установку, а Иванов будет вообще бесплатно дверью пользоваться, ведь не выдать ему ключи невозможно — у него есть права, да и он был против установки новой двери. Нет, платить не буду — пусть другие дураки оплачивают!» Рядом стоит Петров, поглядывает на Сидорова: «Ну, с Ивановым понятно, он известный отморозок, платить не будет. Но Сидоров… Сидоров — хитрый, он знает, что Иванов не заплатит, и сам тоже не заплатит. А за них взнос сдерут с меня. Не выйдет — я тоже не буду платить, пусть другие дураки платят». И вот такие мысли посетят тех немногих жильцов, которые явились на собрание. В итоге новой железной двери нет и не будет.

Одним словом, налицо классическая проблема любого коллективного действия — «проблема безбилетника». Всегда в коллективе найдутся «козлища», желающие покататься на чужом горбу. Если воздействовать на «козлищ» нечем, то у «агнцев» ничего из задуманного коллективного не получится.

Переговоры в Дохе изначально были обречены на провал — часть самых главных участников принципиально не пришли. В воскресенье во встрече в Дохе приняли участие 18 стран, в том числе 11 стран-экспортеров из организации нефтеэкспортеров (ОПЕК), и семь стран, не входящих в ОПЕК. На эти 18 стран приходится около половины мировой нефтедобычи и более 70% мирового экспорта нефти.

Но не пришли США и Иран.

С Америкой все понятно: они всегда категорически отказывались участвовать в каких-либо ценовых «сговорах». А их участие было бы очень важно: в результате американской «сланцевой революции» глобальный энергетический ландшафт сильно поменялся — тон стали задавать США, которые в 2014 году впервые с 1970-х годов опередили Россию и Саудовскую Аравию по производству нефти.

С Ираном тоже все понятно: они изначально отказались замораживать свою добычу. Представители Исламской Республики, которая только в январе 2016 года вернулась на мировой рынок после снятия международных санкций, заявили, что не намерены сдерживать добычу, пока она не достигнет досанкционного уровня (4 млн барр./сутки). Согласно мартовской статистике ОПЕК, суточная добыча Ирана составляла 3,29 млн барр.

Старая родовая травма

Неудачу в виде срыва переговоров возложили на Саудовскую Аравию — крупнейший производитель ОПЕК потребовал пересмотреть проект соглашения. Первый его вариант, с которым журналистам удалось ознакомиться в субботу, 16 апреля, был довольно внятный: заморозка добычи до 1 октября на уровне января 2016 года, создание надзорного комитета, новая встреча в России в октябре 2016 года. Но Саудовская Аравия потребовала, чтобы к соглашению присоединились все страны ОПЕК, в том числе и Иран, который уже заранее это сделать отказался. В итоге соглашение не состоялось: министры 18 стран — 11 из 13 членов ОПЕК (кроме Ирана и Ливии), а также России, Казахстана, Азербайджана, Бахрейна, Колумбии, Мексики и Омана разъехались из Дохи ни с чем.

Но не стоит винить Саудовскую Аравию — она совершенно правильно поставила вопрос об участии Ирана в соглашении. Саудовцы решили, что в условиях избыточного предложения со стороны неподконтрольных американских поставщиков драться надо не за цены, а за объемы, защищая свои традиционные рынки и стараясь привлечь новых покупателей, пусть даже и путем откровенного демпинга.

Кроме того, у них заныла старая родовая травма. Один раз саудовцы уже попытались резко снизить добычу — все оказалось без толку. В период падения котировок с 1981 по 1986 год (такой же по силе падения нефтяных цен) королевство попыталось практически единолично вытащить мир из ценовой ямы и сократило добычу до рекордного минимума — с 10,3 млн до 3,6 млн баррелей в сутки. Итог для Саудовской Аравии оказался очень неутешительным. На цену барреля ее политика не повлияла — рынок погрузился в затяжной период дешевой нефти. Зато за эксперименты с ограничением добычи пришлось дорого заплатить: уровень среднедушевого дохода заметно упал. На прежние уровни производства нефти Саудовская Аравия вышла только через 20 лет, а свою долю на рынке она так с тех пор полностью и не восстановила.

Второй раз наступать на грабли Саудовской Аравии не захотелось — там наконец-то поняли, что уход каких-либо поставщиков с рынка через вольное или невольное замораживание добычи будет означать одно: освободившуюся нишу быстро займут американцы. Несогласованные рыночные действия нефтедобывающих компаний в США победили махинаторов из некогда всемогущей ОПЕК. Технологический прогресс побил политику.

Предельные издержки как запасы прочности в ценовых войнах

Чтобы понять логику ведущих экспортеров, необходимо обратиться к понятию «предельные издержки». Предельные или маржинальные издержки — дополнительные издержки на извлечение каждого дополнительного барреля нефти. Принимая решение о наращивании или сокращении добычи, в расчет берут предельные, а не средние (сложившиеся за длительный период) издержки. Интересуют всех именно предельные издержки «здесь и сейчас», а не усредненные с хорошими благополучными периодами.

Понятно, что тот, кто сокращает или просто не наращивает добычу нефти, теряет не только доходы, но и рынок. Рациональное поведение состоит в том, чтобы добычу наращивать, если издержки пока позволяют. Предельные издержки в разных странах разные. И это не только показывает запас прочности той или иной страны в ценовых войнах, но и закладывает совершенно разную мотивацию и иммунитет к разного рода ценовым картельным соглашениям.

Взглянем на очень наглядную картинку.

Предельные издержки в общей себестоимости добываемой нефти по странам по состоянию на апрель 2016 года

На диаграмме обозначены зеленым предельные (производственные) издержки на каждый дополнительно добываемый баррель нефти по странам. Серым — общая стоимость добычи. Как видите, у Ирана и Ирака предельные издержки очень низкие — около $2 за баррель. У Саудовской Аравии и России побольше — около $3 баррель. Кстати, у «Татнефти» предельные издержки по добыче нефти на освоенных месторождениях тоже низкие: в третьем квартале 2015 года расходы на добычу нефти составили в среднем 279,0 руб./барр., или около $4,5 за баррель (у «Роснефти», кстати, около $3,0 за баррель). У США — около $5-6 за баррель. Хуже всех приходится канадцам, британцам, бразильцам и венесуэльцам.

Неудивительно, что низкие предельные издержки явились главным мотивирующим фактором для Ирана и Саудовской Аравии по срыву переговоров. Вы можете задать вопрос: «А почему Россия так хочет снижать добычу, если у нее низкие издержки?» Ответ на этот вопрос довольно прост: предельные издержки при наращивании или даже удержании добычи имеют тенденцию к росту, все-таки нефть — исчерпаемый в краткосрочной перспективе ресурс. Каждый новый баррель дается все труднее и труднее. И здесь принципиально важна легкость извлечения этих новых баррелей: понятно, что у стран Персидского залива она гораздо выше, чем у нас. То есть предельные издержки российских добытчиков будут возрастать гораздо стремительнее, чем у стран Персидского залива, и даже быстрее, чем у американцев, которым ничего не стоит резко увеличить объемы добычи при росте цен на нефть выше $40-50. Так что мотивация России понятна: нам очень хочется, чтобы картели были, потому что резко нарастить добычу с приемлемыми издержками у нас не получится. Но, как показала Доха, нефтяной рынок получил важный сигнал: каждая страна снова выступает сама за себя. И никаких картелей!