«Для крупных банков мелкие предприниматели — это еда, интерес к которой они уже утратили»
Последствия ликвидации банков группы Татфонбанка ощутили на себе около 13 тысяч татарстанских предпринимателей
Согласно статистике налоговиков, с начала 2015 года в республике прекратили свою деятельность 23 тысячи ООО. При этом лишь 3 тысячи из них обанкротились — остальные покинули рынок из-за внешних факторов. К настоящему моменту в регионе зарегистрированы 105 тысяч малых и средних компаний, иными словами, за это время приказало долго жить каждое пятое предприятие (а если учесть, что в это число — 105 тысяч — входят и вновь зарегистрированные, то масштабы бедствия еще серьезнее). О том, как банковский кризис, накрывший республику, сказался на самочувствии сегмента МСБ, говорили представители этого самого бизнеса на бранче, проведенном «Реальным временем». Партнером мероприятия выступила компания «Ростелеком».
Отложенные последствия
Айрат Сунгатуллин, координатор Совета по предпринимательству при президенте РТ, сравнил воздействие банковского кризиса на сегмент МСБ с отключением больного от систем жизнеобеспечения:
— Деньги — это, как известно, кровь экономики. Наши предприниматели оказались обескровленными. А что происходит, если у человека отказывает одна из систем? Он впадает в кому. Так и здесь: бизнес сейчас находится в коме, и давайте уже снимем розовые очки и признаем это.
В ходе бранча Сунгатуллин озвучил статистику Сбербанка, согласно которой последствия ликвидации банков группы ТФБ ощутили на себе около 13 тысяч татарстанских предпринимателей. Острее всего, по его мнению, ситуация в небольших населенных пунктах, где клиентом разорившегося банка являлось крупное системообразующее предприятие.
— Ко мне приходят директора таких заводов, где работает практически все мужское население поселка. Страдает владелец бизнеса, страдают сотрудники, страдают члены их семей, — рассказывает Сунгатуллин.
Вовлеченными в кризис оказались и индивидуальные предприниматели, которым положена компенсация от АСВ — в этом на собственном примере убедилась Алена Белоглазова, глава одноименного крестьянско-фермерского хозяйства:
— Не забывайте, что есть еще контрагенты, с которыми мы работаем и у которых на счетах в лопнувших банках были деньги. Мы поставляем продукт, они нам не платят, потому что нечем. И что нам прикажете делать в этой ситуации — в суд на него подавать? Он же, бедный, и так пострадал…
Непостроенный мост
Воздействие банковского кризиса на малый и средний бизнес, возможно, было бы куда менее жестким, если бы органы власти, крупные корпорации и контролирующие органы прониклись проблемами пострадавших чуть больше, чем это было на самом деле, считают предприниматели.
Директор многопрофильной клиники MEDEL, член совета региональной Ассоциации малого и среднего бизнеса Ленар Салахутдинов констатирует, мягко скажем, неудовлетворительную работу объединений, призванных строить мосты между государством и бизнесом:
— В России создано несколько институтов — государственных и общественных, призванных отстаивать интересы предпринимательского сообщества. Институт бизнес-омбудсменов работает достаточно эффективно, и его взаимодействие с предпринимателями довольно тесное, чего не скажешь об институте общественных советов при министерствах и ведомствах, — говорит эксперт.
Напомним, федеральный закон об общественном контроле, регламентирующий в том числе создание и работу общественных советов при органах государственной исполнительной власти, был принят в 2014 году. Однако до сих пор значительной частью состава советов зачастую являются сотрудники подведомственных министерствам учреждений, а то и вовсе представители самих министерств. Вопрос, насколько эффективно в таком случае взаимодействие органов власти и представителей бизнеса, скорее риторический.
— Я лично изучал протоколы заседаний совета в самый разгар кризиса — тогда, когда о проблемах пострадавших предпринимателей не говорил только ленивый. Так вот, ни в одном из этих документов проблема вообще никак не обозначалась! Это, на мой взгляд, наглядно иллюстрирует отношение к предпринимательству как таковому и рисует перспективы развития данного сегмента экономики.
Алена Белоглазова, в свою очередь, отметила, как усугубила ситуацию позиция контролирующих органов:
— Налоговая инспекция не то что не помогла предпринимателям, не то что не пошла им, оставшимся без средств, навстречу — она еще больше затянула удавку, в которой они оказались. Фискальные органы воспользовались сложным моментом, чтобы проанализировать финансовое положение компаний и усилить контроль над ними.
По словам Белоглазовой, крах банков привел еще и к тому, что у части индивидуальных предпринимателей, держащих в них свои счета, вырос оборот наличных денежных средств, что резко увеличивает риск попасть под пристальное око налоговой службы.
Большой и безразличный
Банковский кризис позволил крупным (как правило, федеральным) банкам без каких-либо усилий «отжать» долю рынка, которую раньше держали ликвидированные большие и малые региональные банки. Предпринимателям это жизнь никак не облегчило. Участники бранча были практически единодушны в следующем мнении: укрупнение финансового рынка и снижение конкуренции на нем ведет к тому, что банки становятся все более и более неповоротливыми и нелояльными. По крайней мере, в отношении клиентов, представляющих сегмент МСБ.
Известный серийный предприниматель Марат Бикмуллин (область его интересов включает десять направлений и простирается от аптечного бизнеса до индивидуального домостроения) сравнивает это с несварением, вызванным перееданием:
— Если человек невоздержан в еде, это ведет к нежелательным последствиям для здоровья, следствием чего является утрата интереса к еде. Так для крупных банков мелкие предприниматели — это еда, интерес к которой они уже утратили.
Марат Бикмуллин: «Для крупных банков мелкие предприниматели — это еда, интерес к которой они уже утратили»
Одновременно — и это тоже факт — банки постоянно совершенствуют собственные сервисы, которыми пользуются в том числе предприниматели. В этой связи повезло компаниям, занятым разработкой софта для кредитных организаций. Например, компании «Технократия», если верить словам ее директора по развитию Булату Ганиеву:
— В плане диджитализации российский банкинг обгоняет западный. Спрос со стороны кредитных организаций на разработчиков огромен, он неудовлетворен. На этой волне российские IT-компании могут развиваться очень активно.
«Ловите сигналы!»
Первый из двух извечных русских вопросов (кто виноват и что делать?) участники бранча оставили без внимания. Зато ответили на второй, предложив несколько рецептов минимизации настоящих потерь и будущих рисков малого и среднего предпринимательства.
Айрат Сунгатуллин полагает, что «соломкой» для МСП мог бы послужить резервный фонд — аналог АСВ:
— Лимит возмещения можно было бы сделать таким же, как для физических лиц и индивидуальных предпринимателей (1,4 млн руб., — прим. ред.), — полагает представитель Совета по предпринимательству при президенте РТ. — Практика показывает, что этой суммы хватило бы, чтобы бизнес не только остался на плаву, но и продолжил свое развитие.
Сунгатуллин ссылается и на подсчеты вице-президента «ОПОРЫ России» Павла Сигала, согласно которой 90% компаний, оказавшихся в подобной ситуации, закрывают свои текущие потребности суммой в 1,5 млн рублей.
Отметим, что своего рода резервный фонд уже есть у российской Ассоциации предпринимателей-мусульман. Президент объединения Айдар Шагимарданов рассказал в ходе бранча, что его объем составляет сегодня миллион долларов США, а работа фонда основана на принципах исламских финансов, внедрение которых в России уже на протяжении многих лет ограничивается лишь обсуждением перспектив исламского банкинга.
— У членов нашей ассоциации глобальных проблем с финансами практически нет — мы стараемся не держать деньги в банках, а по максимуму пускать их в оборот, — рассказывает Шагимарданов. — Тем же, кто все-таки попал в трудную ситуацию, мы оказываем помощь в продвижении продукции в регионы РФ и содействие в создании режима наибольшего благоприятствования в части импорта.
— Мы не благотворительная организация и мы не работаем на благо всего мира. Мы работаем на благо предпринимателей — членов Ассоциации.
На такой инструмент, как страхование финансовых рисков, гости бранча рекомендуют особо не уповать: страховые компании суть кредитные организации, которые так же привлекают материальные средства и так же отвечают (или не отвечают) по своим обязательствам перед клиентами.
— Страхование рисков — это вопрос стабильности системы, — поясняет глава КФХ Белоглазова. — На Западе, где этот инструмент развит и востребован, система будет работать вне зависимости от внешних и субъективных факторов.
Эту точку зрения, в том числе в проекции на банковскую деятельность, разделяет заместитель директора компании IT-компании Neti Руслан Кафиатуллин:
— Система не может работать бесконечно долго, если нарушаются базовые принципы отрасли. Если банки для кредитования инвестиционных проектов используют «короткие» деньги вкладчиков, рано или поздно эта конструкция рушится.
Марат Бикмуллин, в свою очередь, советует как можно пристальнее прислушиваться к сигналам извне: предприниматель имеет в виду «старый, замшелый» (определение Владимира Путина) анекдот, которым глава государства открыл свою ежегодную большую пресс-конференцию в 2015 году.
— Те, кто правильно «расшифровал» намек президента, сейчас живут и процветают — источник авторитетнее вряд ли можно себе представить.
Руслан Кафиатуллин: «Если банки для кредитования инвестиционных проектов используют «короткие» деньги вкладчиков, рано или поздно эта конструкция рушится»
Чтобы было понятно, о чем речь, приводим текст анекдота.
«Встречаются два приятеля. Один другого спрашивает:
— Как дела?
— Ну как… В полоску — черное-белое.
— Сейчас какая?
— Сейчас черная.
Проходит полгода.
— Ну, как дела? Знаю, в полоску. Сейчас какая?
— Черная.
— Так была же уже черная!
— Нет, выясняется, что та была белая, — сказал Путин, добавив, что такая ситуация сейчас и в России.
Партнер бизнес-бранча — компания «Ростелеком»
