Дербент: почему московские художники переезжают в Дагестан

История про шестьдесят тысяч барабанов

В то время, когда я жил в Дербенте, «Сильно» готовили смену про звук. А я искал местных музыкантов. Один из создателей нальчикского лейбла Ored Recordinds Булат Халилов дал мне контакты Шамиля Шерифалиева, который играет на таре. Послушайте выступление ансамбля «Макъама», в котором он участвует, в рамках фестиваля «Кавказ обетованный» в Дербенте в 2021 году.

А он прислал контакты мастеров, которые занимаются ремонтом и изготовлением инструментов. Первые отказали под предлогом, что с туристами у них разбираться нет времени, слишком много заказов. Второй, Дамир Мамедов, сказал, что можно подойти прямо сейчас. «Дойди до ДК Жданова (он же клуб колхоза имени Казимова) на углу Рзаева и Крупской и позвони. Вскоре появится молодой человек, который проводит до дома».

Мамедов живет в магалах. Магал — что наша мәхәллә, квартал. Это старая часть города со зданиями, которые даже в возрасте 40-50 лет выглядят средневековыми. В последние годы здесь замостили многие узкие улочки, бабушки стали продавать на туристических маршрутах выпечку, урбеч, варенье и домашнее вино.

Дом Мамедова стоит на горе, поэтому после первого этажа можно спуститься по лестнице в мастерскую, которая заполнена заготовками. Дамир ага называет их просто «кавказскими барабанами», хотя в спецлитературе их называют дхол или нагара.

Он азербайджанец, родился в 1947-м, в 1968-м впервые сыграл на свадьбе, получил деньги — и решил делать и ремонтировать барабаны сам, потому что они часто выходили из строя. Купил у одного еврея первый экземпляр, а дальше действовал методом проб и ошибок. По грубым подсчетам он изготовил более 60 тысяч барабанов, которые легко найти в интернет-магазинах как его авторские произведения. Когда рабочих рук не хватает, привлекается вся семья.

В процессе разговора мастеру звонит гид, который просит о встрече. Дамир ага отказывается, мол, устал он от посетителей, потом не может работать, а заказов много. Но узнав, что гид дербентец, сначала долго извиняется, что не хотел обидеть, потом соглашается принять.

Позже оказывается, что к нему приходили участники смены «Сильно», они разговорились, вероятно, планы пришлось поменять.

Начало: музей под фонтаном

«Сильно» — это исследовательская арт-резиденция. Люди приезжают, изучают город, горы, селенья, ремесленные центры, придумывают и воплощают в жизнь проект, который показывают на выставке. Собственно, обычная история для резиденции, но в данном случае дело происходит в Дагестане.

Придумали ее три человека. Полина Дмитриева — художница-исследователь, куратор, дизайнер, педагог. Закончила Школу дизайна НИУ ВШЭ по направлению «Дизайн и современное искусство». Максим Силенков — междисциплинарный художник, создатель арт-объектов и архитектурных инсталляций, дизайнер, преподавал в Британке. И фотограф Екатерина Краева.

Мастерская Полины и Максима находится на рынке — чтобы попасть внутрь днем, надо обойти ряды с носками, приподнять опускающую дверцу и попасть на второй этаж. Раньше тут была пекарня, теперь стоит 3D-принтер. А в дни очередной лаборатории все завалено сэмплерами и синтезаторами. А в углу лежит кавказский пандур (что-то вроде нашей домбры). Здесь проходят лекции, воркшопы, работают авторы, готовится еда.

Полина с Максимом приехали в Дербент полтора года назад, делать в парке Низами Ганджяви под самым большим фонтаном в России (о нем речь позже) мультимедийный музей.

— Мы никогда не были в Дагестане ранее, — говорят они, — поэтому нас здесь, конечно, очень многое привлекло с точки зрения природы, отношений, культуры, еды, коммуникабельности местных ребят, гостеприимства. Мы решили задержаться, открыли себе мастерскую.

— Идея у меня возникла давно, — продолжает Полина. — Лет семь назад я узнала о первой арт-резиденции России — Абрамцево. Это милое, тихое место, дом мецената Саввы Мамонтова, который устраивал там встречи, делал мастерские. Там были такие колоритные художники, как Врубель, Коровин. Они занимались тем, что создавали русское искусство, которое впоследствии отправляли на парижские выставки. Это была лубочная история, но она меня как-то поразила. Для меня было поразительно, что есть такой формат, где художники могут уехать в какой-то загородный дом, условно, где есть подготовленная среда для их работы, где они не думают, где что взять, потому что все уже есть.

Местные художники очень глубоко и тонко работают с материалом, говорит Полина, поскольку материала здесь много. Наследие — оно настоящее, крафтовое, вшитое в код Дагестана. Скажем, чуть ли не каждая девушка сшила в жизни хотя бы один ковер.

Открыв мастерскую, Полина с Максимом встретили Екатерину, которой настолько понравилось в Дербенте, что она купила в старой его части, в магалах, дом, в котором теперь живут резиденты, когда приезжают. В результате втроем они решили делать резиденцию. К ним присоединилась искусствовед с навыками арт-менеджера Анастасия Крепышева. Проект, кстати, создан без какой-то помощи со стороны государства или фондов.

Кто сюда приезжает

— На самой первой резиденции мы сделали образовательную программу и увидели, что резиденты как-то то слишком сильно упахиваются. Следующий сезон сделали мягче, чуть плавнее, — вспоминает Полина. — То есть в первый раз, когда резиденты поехали в исследовательскую поездку на два дня в горы посмотреть, что такое Дагестан, заехать в аулы, природные заповедники, мы посетили 11 мест. Потом мы поняли, что можно посетить всего четыре, но очень значимых места.

Поскольку речь идет о современном искусстве, в Дербент приезжают не только художники, музыканты, видеографы, но и дизайнеры, бьюти-мастера, архитекторы.

— Я абсолютно точно уверена, что язык современного искусства переложим на очень-очень многие разные сферы. Подход в нашей резиденции — это междисциплинарный подход, — говорит Полина и рассказывает про шоколатье Наталью Горобец, которая приехала рисовать маслом картины, а в результате сделала плитки шоколада в виде дверей Дербента.

Из Набережных Челнов сюда приезжала Зульфия Илькаева.

— Мы поехали в двухдневное путешествие по горам, — вспоминает она. — Я много слышала о кавказском гостеприимстве, о том, как они любят помогать гостям. Мне это объясняли тем, что вера здесь много значит для человека, и они таким образом получают саваб (вознаграждение за добрые дела). Это с давних времен пошло, живя в горах, люди знают, что им в пути точно помогут так же, как они помогли другим. Ночью мы остановились в доме нашего гида, и после ужина его мать Джамиля повела нас в свое любимое место, с видом на соседнюю гору, по которой были раскиданы дагестанские аулы. Они были похожи на скопления света. И я запомнила это образ. Пока мы были в разных домах, я заметила, что там в интерьере любят роскошь: золотые обои и посуда, стразы на покрывалах. Всегда — большая хрустальная люстра. Я решила, что хочу собрать детали инсталляции из частей люстры. В Дербенте сходила в магазин, продавец вынес целую коробку ненужных хрустальных деталей.

Для Дагестана формат «Сильно» новый. Если судить о местном совриске по Таус Махачевой, участвующей в Московской, Ливерпульской и Венецианской биеннале, то выводы можно сделать слишком поспешные. Есть интересные места в Махачкале, проходят лектории. В Дербенте нет и этого. Но «Сильно» становится местом, куда приезжают и местные художники, фотографы, видеографы. Местная интеллигенция, мастера также работают с резидентами.

— После открытия первой выставки, которая прошла в августе 2022 года, у нас появились постоянные посетители, — вспоминает Дмитриева. — Они всегда к нам приходят, им очень интересно, они говорят, что у нас новый формат, новый взгляд на вещи. У нас всегда на выставках есть медиация, мы включаем в обсуждение посетителей, много говорим про художников, их опыт, проекты, мы все время спрашиваем — как вам, что вам?

В дальнейшем — школа

Что касается отношений с властью, то можно отметить, что выставки «Сильно» проводили и в парке Ганджяви, в музее ковра и декоративно-прикладного искусства (в армянской церкви), в башне семи легенд. Но глава города пока не приходил.

— Но у нас нет политического искусства, когда мы пишем лозунги агрессивного характера, — уточняет Дмитриева. — Когда мы набираем группу, мы очень четко смотрим, что делает художник, мы общаемся с этим человеком, наблюдаем за тем, как он мыслит, что он хочет реализовать, как мы можем ему помочь. У нас здесь искусство, с которым будет интересно коммуницировать, которое, может быть, не будет сразу понятным, но его будет интересно обсуждать.

В итоге приезжие инициаторы хотят создать в Дербенте междисциплинарную школу — с мастерскими, лабораториями. Кроме того, создатели «Сильно» уже ездили в Мурманск, где создавали там другую резиденцию — на своем опыте.

— Нам, как исследователям, здесь интересно. Теперь мы отсюда ездим в Москву, в Дагестане мы обосновались, у нас нет идеи отсюда уезжать, — резюмируют Полина с Максимом.