«Много стран работает над созданием искусственного глаза...»

— Станислав Викторович, расскажите о себе — где вы родились, где учились? Как складывалась ваша карьера до клиники «Кузляр»?

— Родился я в Москве. Но большую часть жизни провел в Казани. Здесь же закончил медицинский университет. После ординатуры попал в специальность, которая только приобретала популярность, — рентгенохирургию. Направление совмещает в себе рентгенологию, кардиологию, сердечно-сосудистую и кардиохирургию. Работал в РКБ-2, затем меня пригласили в клинико-санитарную часть Альметьевска, где я с нуля создал отделение рентгенохирургии. После работал в Самаре по той же специальности и так же создал отделение с нуля.

Дети подрастали, хотелось вернуться в Казань. Как раз и поступило предложение возглавить здесь клинику «Кузляр». Для этого пришлось пройти переподготовку по офтальмологии и организации здравоохранения. Но оперативной хирургией по офтальмологии я не занимаюсь, в этой области у меня теоретические знания.

— Тяжело было перестроиться с оперирующего хирурга на руководителя?

— Откровенно говоря, хирургическую активность я закончил только два года назад. До этого совмещал две должности. С утра до вечера работал главным врачом в «Кузляр», а по ночам дежурил как обыкновенный рентгенохирург в другой больнице. Просто чтобы постепенно перестроиться.

— А сейчас как? Окончательно перестроились?

— Наверное, да. Правда, периодически мне все равно снятся операции. Тянет. Но должность руководителя поглощает все возможное время. С учетом того, что у нас три клиники, одна из которых в Чистополе, много времени проходит в разъездах. Постоянно приходится решать какие-то сложные вопросы. А они бывают не только с персоналом, но и с контролирующими органами. Поток не прекращается.

— Какова история появления вашей клиники, почему решили взять название на татарском? Какие инвестиции были вложены в создание клиники?

— Про инвестиции ничего сказать не могу, поскольку я не собственник. А с названием логика простая. В Татарстане как минимум 50% населения говорит на татарском языке. А процентов 85 знают основные татарские слова. «Кузляр» в переводе с татарского означает глаза. Это и был основной посыл пациентам. Конечно, сейчас это имя стало нарицательным. У нас есть зарегистрированный товарный знак, и коллеги из других регионов России знают, что «Кузляр» — это Казань.

В Татарстане как минимум 50% населения говорит на татарском языке. А процентов 85 знают основные татарские слова. «Кузляр» в переводе с татарского означает глаза

Чтобы оснастить клинику, нужно от 80 до 150 млн рублей

— Насколько велика конкуренция на вашем рынке?

— Не секрет, что частные клиники конкурируют не между собой, а с государственными клиниками. Суммарно вся негосударственная медицина делает примерно столько же, сколько республиканская офтальмологическая больница. Пациентов, в принципе, хватает на всех, просто пациент теперь сам выбирает, куда ему обратиться. Государственные клиники за последнее десятилетие сделали большой шаг в сторону пациентов. Сейчас они по оснащению практически ничем не отличаются от частных.

У государственных клиник есть программа ОМС. Но они активно развивают и внебюджетную медицину. Причем, если у государственных клиник на внебюджет работает целая поликлиника, то у нас только 12 врачей. Поэтому конкурировать с ними весьма сложно.

— Правда ли, что рынок частной медицины прошел фазу бурного роста и достиг зрелости? Можно ли то же сказать про офтальмологию?

— Однозначного ответа нет. Кажется, всегда найдется ниша, которая позволит вновь пришедшей клинике сделать первые шаги. Что касается конкретно офтальмологии и в частности коррекции зрения, тут пик не достигнут, охват еще неполный, мы не зашли в малые населенные пункты, которым тоже требуется помощь. Конечно, когда-нибудь мы дойдем до того, что прооперируем всех, достигнем пика и сфокусируемся на лечении возрастных заболеваний вроде катаракты. Но пока пик не достигнут, и ниши для других клиник существуют.

— Что сейчас определяет лидерство на рынке?

— Прежде всего — врачебный коллектив. Если вы оперируете плохо (а чтобы испортить репутацию, достаточно нескольких случаев), это сильно скажется на имидже клиники. И даже может привести к коллапсу. Персоналу же важно, чтобы вовремя платили зарплату и чтобы она была высокой. Если вы не можете обеспечить эту стабильность, врачи разбегутся.

Если еще лет 10 назад у всех было разное оборудование, сейчас оно практически одно и то же. Производители могут быть разными, но качество примерно одинаковое

— Сейчас ваши клиники работают в Казани и Чистополе. Почему начали путь в Закамье с Чистополя? Есть ли у вас в планах дальнейшее расширение географии?

— Все просто — в Чистополе нет негосударственных офтальмологических клиник, а некогда порушившиеся государственные сейчас только возрождаются. Отделение там есть, но операций по катаракте, глазному дну они не проводят. И потом, чем ближе клиника, тем проще ею руководить. Все-таки Чистополь не так далеко. Планы по расширению есть, но делиться ими пока не буду.

— Насколько сложно оборудовать клинику современной техникой, сколько это стоит, кто основные поставщики?

— Если еще лет 10 назад у всех было разное оборудование, сейчас оно практически одно и то же. Производители могут быть разными, но качество примерно одинаковое. Есть достойные производители из Тайваня, Китая, Южной Кореи, Японии, Америки, России. Вопрос лишь в цене. В среднем, стоимость оснащения клиники, в зависимости от направления, варьируется от 80 до 150 млн рублей. Это только основная техника. Плюс ее нужно не только установить, а дальше обслуживать.

«На ОМС нельзя заработать»

— В 2016 году директор клиники «Расческов» высказал претензии министру здравоохранения о сотрудничестве с ФОМС. Клиника открыла центры в удаленных районах Татарстана, но рентабельность оказалась низкой. Как вы относитесь к возможности сотрудничества с фондом обязательного медицинского страхования? Видите ли возможности для частной медицины в этой системе?

— У Александра Расческова были свои задачи, у Министерства здравоохранения — свои. Задача Минздрава — обеспечить первичный поликлинический прием. А Александр Юрьевич хотел операции. Вот и вся ситуация. Я понимаю Минздрав: главное, чтобы пациенту была оказана первичная помощь. Будет ли он оперироваться, пойдет ли на терапевтический прием, поедет ли в Казань или в другое место — второй вопрос. ОМС — социальная нагрузка. Здесь нельзя заработать.

В 2012 году первой клиникой, которая вошла в программу ОМС, была клиника «Кузляр». Нам тогда дали пять проблемных поликлиник, была составлена смета. Это был очень хороший опыт и для Минздрава, и для нас. Чтобы обеспечить прием одного пациента по ОМС в 2012 году, мне нужно было принять как минимум девять человек. А платить возможно было только трем. Когда я посчитал все затраты, связанные с ОМС, то решил, что в ближайшее время не готов тратить такие деньги.

В 2016 году мы часто встречались с руководством Минздрава РТ, республики, с инициативной группой по поддержке предпринимательства. Это дало определенный эффект. Нам выделили государственный заказ не только на поликлиническую часть, но и на хирургическую. Он был небольшой, но, во всяком случае, он был. Нашей клинике на 2017 год дали 103 операции по дневному стационару. Считаю, что это победа. Если мы хорошо поработали в прошлом году, в следующем нам эту часть могут увеличить. Также, согласно новому документу, новые клиники на рынке могут начинать только с поликлинической части. А если они хорошо себя проявят, им дадут право на хирургию.

Несмотря на сложную экономическую ситуацию в стране, рынок не снижается. Пациентов много. В век цифровых технологий все больше людей читают о новейших достижениях в интернете и, соответственно, примеряют их к себе

Лечиться там, где живешь

— Какие финансовые показатели сейчас у клиники, как они меняются год от года?

— Несмотря на сложную экономическую ситуацию в стране, рынок не снижается. Пациентов много. В век цифровых технологий все больше людей читают о новейших достижениях в интернете и, соответственно, примеряют их к себе. Это в основном молодые люди, которые хотят избавиться от очков или контактных линз путем лазерной коррекции. Нельзя сбрасывать со счетов старшую возрастную группу, которая идет на операции по катаракте и глаукоме. Большой сегмент занимают заболевания детского возраста, которые надо держать под наблюдением. Могу сказать, что наш объем выручки за 2016 год превысил 58 млн рублей. И объемы растут. (В«Кузляр» пока не раскрывают цифр за 2017 год, в «СПАРК-Интерфакс» данных пока также нет, — прим. ред.)

— Российская офтальмология отстает или находится в мировых трендах?

— Российская офтальмология всегда была передовой. Может быть, мы проигрываем в чем-то по производству, но качество и объем остаются на уровне зарубежных коллег. Я вообще считаю, что лечиться надо там, где ты живешь. За рубежом может быть много антуража, но суть — одна.

— А какие сейчас самые острые офтальмологические вопросы?

— Я бы говорил не об острие, а о том, что будет востребовано. Это — технологии по лечению заболеваний сетчатки. Проще всего сравнить эту патологию с острым повреждением миокарда. Есть такое выражение «время — миокард». Суть его в том, что чем больше времени вы ждете, тем больше клеток миокарда отмирает. И тем меньше шансов восстановить полностью всю работоспособность сердца. Так и в офтальмологии: чем быстрее обратишься в клинику, тем больше шансов сохранить зрение.

— Можно ли говорить о каких-то прорывах в лечении офтальмологических патологий? Что лечится ли из того, что раньше считалось неизлечимым?

— Много стран работает над созданием искусственного глаза. Если объяснять просто, то в глаз вставляется камера, которая напрямую передает сигнал в мозг. Но говорить о том, что есть какие-то законченные разработки, пока не приходится. Все это единичные случаи. На промышленное производство пока ничего не поставлено.

Российская офтальмология всегда была передовой. Может быть, мы проигрываем в чем-то по производству, но качество и объем остаются на уровне зарубежных коллег

— Какова статистика заболеваемости по России и насколько она хуже или лучше, чем в мире? Как она меняется?

— Статистика по России и миру в целом совпадает. Исключение может быть по разным группам заболеваний у монголоидных и афроамериканских рас. У кого-то превалирует глаукома, у кого-то катаракта. Но в целом у Европы и России карта болезней примерно одинаковая.

— Не могу вас не спросить — как сохранить зрение, если проводишь много времени за компьютером?

— Со своей теоретической колокольни и жизненного опыта могу посоветовать читать только печатную литературу. Для сохранения зрения — это наилучший вариант. Конечно, по работе мы все вынуждены много сидеть за монитором и пользоваться различными гаджетами. Поэтому раз в час нужно отвлекаться от компьютера. Это поможет убрать застой во всех органах.