«Мы столкнулись с колоссальным противодействием по делу Аитова»

«Человек покупал двухкомнатную квартиру, приходил в дом, а квартиры там не оказывалось»

— Айрат Магдутович, вы уже вспомнили дела о медицинских взятках, о секс-насилии и загадочном исчезновении лидера «Тяп-Ляп». А можете рассказать о самом сложном из ваших дел?

— Пожалуй, это дело Аитова. С тем противодействием, с которым мы столкнулись, по выводу имущества «Свея» и другим вопросам. Вообще, это же болезненная и острая проблема — обманутые дольщики. Болезненная не от того, что портит этот недостроенный дом, инфраструктуру города или кран кому-то мешает. Просто за каждым таким недостроенным домом — судьбы и жизни конкретных людей.

До того, как мы стали заниматься этой проблемой, мы, не сказать, что были равнодушными, но до конца не понимали ее, в гуще событий не находились. А когда окунулись — поняли: люди продавали свое имущество в целях улучшения своих жилищных условий, вкладывали последние деньги, а в итоге годами остаются ни с чем. Вынуждены скитаться по съемным квартирам, с маленькими детьми, денег на пропитание не хватает. Они не олигархи и не суперобеспеченные граждане, у которых за душой есть еще несколько квартир, чтобы в двух жить, а третью сдавать. Это наши обычные сограждане, и они, к сожалению, натолкнулись на такого непорядочного человека, который завладел их имуществом и отказался предоставить им жилье в положенный срок.

Есть, конечно, среди дольщиков и люди со средствами, которые просто их инвестировали, потому что привлекала низкая стоимость квадратных метров — Аитов именно этим подкупал, но таких меньшинство.

«Пожалуй, это дело Аитова. С тем противодействием, с которым мы столкнулись, по выводу имущества «Свея» и другим вопросам. Вообще, это же болезненная и острая проблема — обманутые дольщики». Фото Максима Платонова

— То есть строительный бизнес работал по принципу финансовой пирамиды?

— Да. Собирали денежные средства на одни объекты — достраивали другие. Даже были такие истории, когда человек покупал двухкомнатную квартиру, приходил в дом, а квартиры там не оказывалось. Ему говорили: извини, у нас, оказывается, проект изменился, предлагаем тебе трехкомнатную квартиру. «Мне двухкомнатная нужна», — «Ну нет сейчас двухкомнатной. Проект изменился немножко. Давай, доплати некую сумму». То есть человека ставили в заведомо невыгодную ситуацию. Деньги-то он вложил, а квартиры нет.

— Не помню такого эпизода в уголовном деле «Свея»...

— А они не обращались [с заявлением]. Это нам люди рассказывали. Мы же вели колоссальную работу с дольщиками: каждого выслушивали, кто изъявлял желание написать заявление о привлечении виновных к уголовной ответственности — писали, мы пускали это в работу. Написали 140 с лишним человек. Столько их сейчас. В отсутствии заявления потерпевшего мы не можем возбудить дело. Ряд людей посчитали, что лучше двигаться в рамках гражданско-правового процесса — заявлять требования и иметь на руках судебное решение конкретно по своей квартире, чем ждать пока суд рассмотрит уголовное дело Аитова.

Дом небезопасен для проживания

— В арбитраже ведь тоже повторный процесс по лишним этажам идет, следите за ним?

- Да. Я не знаю, почему люди относятся с таким недоверием к выводам экспертов. Сейчас, по-моему, нашли среди дольщиков даже тех, кто не против пожить на лишних этажах. Но я не знаю такого человека, который рисковал бы своей жизнью осознанно. Потому что по состоянию на сегодняшний день этот дом (№6 в ЖК «Золотая середина» на Чистопольской, — прим. ред.) не загружен даже на 30 процентов: перекрытия есть, но стены не возведены. Представляете, что может произойти, когда будет возведена вся конструкция, и люди заедут, завезут мебель?! И почему дольщики сомневаются и ищут дополнительные обнадеживающие их факторы для производства дополнительной экспертизы, надеясь, что получат результат — «вроде жить можно» — мне непонятно. Наши привлеченные эксперты и эксперт с архитектурного университета вполне однозначно высказались: дом небезопасен для проживания.

— Может, потому, что таким же образом строились и другие объекты?

— Нам говорят — надо всех наказать, кто виноват! Мы, как вы знаете, давали оценку действиям этих лиц и Салихова (экс-начальник управления градостроительных разрешений исполкома Казани) уволили. В официальном ответе исполкома указано, что уволили его по нашему представлению.

«Я не знаю, почему люди относятся с таким недоверием к выводам экспертов. Сейчас, по-моему, нашли среди дольщиков даже тех, кто не против пожить на лишних этажах. Но я не знаю такого человека, который рисковал бы своей жизнью осознанно». Фото Ирины Плотниковой

— Но вы же по лишним этажам на этого чиновника дело возбуждали, а потом это постановление о возбуждении суд отменил, а следствие показало, что разрешение на строительство 18 этажей было поддельным...

— Абсолютно верно. При этом документы на восемнадцатиэтажку в управлении жилищной политики были. Документы подавал именно этот чиновник и согласовывал все, но подписывать разрешение должен был Владимир Фомин (экс-начальник управления архитектуры и градостроительства исполкома Казани, — прим. ред.). Но он разрешения на восемнадцатиэтажный дом не подписал — оказался благоразумным. И после этого Аитову уже ничего не оставалось делать. Он не стал решать вопрос по закону, а начал переклеивать циферки в разрешении, затем пропускал «документ» через ксерокс и отдавал для предъявления в регистрационную палату. В палату же приходил юрист с нотариальной доверенностью, предъявлял пакет документов и после этого происходила регистрация.

Но самое главное, когда Аитов получил первое разрешение на строительство — на девятиэтажный дом, он никуда его не подавал. А по закону обязан был уведомить все контрольно-надзорные органы, чтобы осуществлялся соответствующий контроль и надзор за стройкой. Он этого не сделал. И здесь — пробел в праве: специалисты-то контрольных органов знали, что происходит, но не имели юридических оснований выйти на объект и проверить.

— А может, не хотели?

— Может быть, но официальная версия звучит так, и закон на их стороне. И Регпалата тоже по–своему права — юридическую экспертизу документов они не делают. Вот поэтому это дело было очень сложным. Мы столкнулись с колоссальным противодействием со стороны самого Аитова. Он постоянно симулировал болезнь: «Увезите меня, увезите меня в больницу!». И проведение следственных действий часто сопровождалось вызовом скорой помощи. Причем, когда очные ставки проводили, вел себя абсолютно спокойно. Одной бабушке даже сказал: «Я у вас деньги взял?». Она: «Вы у меня деньги взяли! Верните!».

«Ведь даже на стадии следствия, он мог бы возместить хотя бы часть тем потерпевшим, что оказались в самом бедственном положении — одиноким матерям с детьми, бабушкам. Это было в его силах, на наш взгляд». Фото Романа Хасаева

«Как лебедь, рак и щука»

Такие факты были, когда он сам брал деньги и ставил подписи в договорах. Далее были трудности с его многочисленными защитниками. Двое из них были московские, одного «неуловимого» они наняли специально. Мы неоднократно пытались установить его местонахождение, но уведомления возвращались обратно, направляли сотрудника полиции по московскому адресу, неоднократно писали в адвокатскую палату, что человек взял на себя обязанности по защите и уклоняется от них. На мой взгляд делалось это умышленно: по закону мы не можем проводить следственные действия в отсутствие одного из адвокатов, если клиент не написал соответствующего заявления. Аитов его долгое время не писал. И это затягивало следствие.

Потом мы этого адвоката никак не могли уведомить об окончании следственных действий, а по закону — обязаны. Далее нам попытались представить в качестве представителей потерпевшей стороны — аффилированных с Аитовым лиц! Чтобы разузнать что там в деле имеется. Хотели они разыграть такой спектакль, но мы вовремя вычислили этого, так скажем, непорядочного потерпевшего.

Еще одной сложностью была несогласованность позиции защиты, они, как лебедь, рак и щука — кто куда, кто приедет, кто не приедет. Ну и самое главное, я считаю, препятствие: человек до сих пор не осознал всю тяжесть совершенного преступления, не раскаялся и не принял мер, чтобы компенсировать вред в результате совершенных им действий. Ведь даже на стадии следствия, он мог бы возместить хотя бы часть тем потерпевшим, что оказались в самом бедственном положении — одиноким матерям с детьми, бабушкам. Это было в его силах, на наш взгляд.

— А со стороны местных властей и банка были попытки повлиять на позицию следствия?

— Нет. Мы полностью объективно и беспристрастно разобрались по этому делу. Было представление на имя мэра Казани. Ответ нам дал руководитель исполкома Калинкин. Мы просили привлечь к дисциплинарной ответственности виновных лиц, которые некачественно или не недобросовестно отнеслись к исполнению своих профессиональных обязанностей, вследствие чего стало возможным совершение Аитовым злодеяний. Они провели свое собственное расследование, наказали виновных. В числе прочего мы еще указали: действующий сегодня механизм выдачи разрешений на строительство и контроля за этим — не совершенен! Он требует принятия нормативных, локальных актов по ужесточению контроля в области долевого строительства. Если есть какие-то проблемные застройщики — надо пытаться выявлять их на первоначальном этапе, изымать, что ли эти объекты и передавать их по конкурсу другим.

«Они провели свое собственное расследование, наказали виновных. В числе прочего мы еще указали: действующий сегодня механизм выдачи разрешений на строительство и контроля за этим — не совершенен!» Фото Романа Хасаева

— Как вы считаете, был шанс не доводить историю «Свея» до уголовного финала?

— Наверное, самому Аитову нужно было своевременно принять волевые решения. И те денежные средства, которые он тратил на свою семью, на покупку дорогих автомобилей, на путешествия всякие, на строительство личных домов — направить на стройку. Ведь не секрет, что возбуждению уголовного дела предшествовали многочисленные встречи застройщика с руководством республики. Ему неоднократно говорили о проблемных домах, настоятельно рекомендовали принимать скорейшие меры и завершать достройку. Он не внял.

А деньги у него были, и огромные! Достаточно сказать, что мы его супругу при помощи ГАИ дважды в буквальном смысле снимали с машин [находящихся под арестом] — это были Porsche Cayenne и Lexus. Кстати, на суд сейчас она не ходит. Они привыкли жить на широкую ногу! Тот же дом Аитова в Беляевском — трехэтажный, с бассейном, показывает, в какой роскоши он привык жить. Мы там обыски проводили.

«Мы неоднократно предлагали Аитову организовать свидания с подручными людьми»

— При направлении дела в суд, вы говорили, что аффилированные лица — главбух, секретарша, водитель — в итоге сами отказывались от квартир. Сколько удалось вернуть?

— 117 квартир таких были нами выявлены. А сколько возвращены на данный момент — мы уже не отслеживаем. Знаю, что на стадии предварительного следствия выявленные нами лица пошли в Росреестр и написали заявления об отказе от этого имущества, поскольку денежные средства за него не вносили. Но возникла проблема из-за процесса по банкротству «Свея». Раз люди отказались от имущества, оно должно было быть возвращено опять куда? В конкурсную массу «Свея», то есть фактически опять Аитову.

Ну и там был, конечно, не очень добросовестный конкурсный управляющий Лашкин, с которым нам пришлось тоже сражаться, чтобы он начал качественно исполнять свои профессиональные обязанности. Поэтому на тот период мы посчитали, что возвращать эти квартиры в конкурсную массу, чтобы они опять разошлись по третьим лицам — было бы неразумно. Вместо жены, дочки, водителя в собственниках могли появиться, скажем, садовник или иные родственники.

В этом деле была тонкая работа с пострадавшими. Важно было понять, является ли человек аффилированным, оценить документы, насколько законным способом была им приобретена квартира. Приходило много людей, которые выполняли для «Свея» или «Маг-Строя» какие-то работы и пытались представить фиктивные документы задними числами, чтобы вытащить хоть какие-то деньги. По-человечески этих людей можно понять — Аитов под стражей, оплата зависла и путем каких-то зачетов появлялось право собственности на жилье. Нужно было во всем этом разобраться.

«Там был, конечно, не очень добросовестный конкурсный управляющий Лашкин, с которым нам пришлось тоже сражаться, чтобы он начал качественно исполнять свои профессиональные обязанности». Фото Олега Тихонова

В последующем мы наложили на все это имущество и имущество самого Аитова арест, в совокупности на сумму свыше 1,5 млрд рублей. Там же — доли Аитова в коммерческих компаниях и то, что приобреталось на поступления от долевого строительства. Наверное, Аитов уже понимал, что находится на закате своей строительной карьеры, поэтому деньги, поступающие от реализации квартир еще не существующих, он тратил на покупку земель в Марийской республике. Два-три колхоза мы нашли. Он скупал заброшенные хозяйства — хотел строить там крольчатники — на них мы тоже наложили арест. Всего на 255 объектов недвижимости в Татарстане, Чувашии и Марий Эл, в том числе 232 квартиры и офисы общей площадью 19 тысяч квадратных метров. Также арестованы 30 автомашин на 20 млн рублей.

— А помните, как Аитов держался после задержания?

— Он был очень подавлен. По взгляду было видно — он не понимает, что с ним происходит. До последнего был уверен, что не заключат его под стражу и это какое-то недоразумение. Дело же было возбуждено в Главном следственном управлении МВД Татарстана. Почему-то не сразу выявили, что он является депутатом и обладает особым статусом. Поэтому потом в спешном порядке дело было передано нам. Взгляд на эту историю у нас с коллегами из полиции был общий.

Аитов на каждом заседании по продлению ареста говорил: «Я все осознал, отпустите — на воле пользы больше принесу, буду достраивать». На что с моей стороны последовал жесткий комментарий: «Что мешает вам, Рашид Рафаилович, достраивать, находясь в изоляции от общества? Вы же не собираетесь брать мастерок и класть кирпичи?». Мы неоднократно предлагали ему организовать свидания с его подчиненными, подручными людьми, которые имеют влияние или располагают денежными средствами, чтобы влить их и начать стройку. Потому что одной из главных задач наравне с расследованием его преступных деяний было — донести до него необходимость и важность завершения строительства. Но он не понял и даже не раскаялся. И свидания с подчиненными тоже не было. Он говорил: «Выпустите меня, я все дострою».

— В активной фазе следствия звучали мнения, что силовики способствуют переделу имущества «Свея» в пользу банка, и Аитова посадили, чтобы не мешал...

— Ничего подобного! Это все происки сторонников Аитова. У банка были свои судебные тяжбы с ним — никоим образом мы туда не вмешивались. Мы осуществляли взаимодействие с представителями контактной группы в правительстве республики, чтобы оказать содействие в скорейшем завершении строительства и получении жилья дольщиками.

«Обстоятельств дела «ФОНа» я не знаю и, как юрист, не считаю возможным высказываться. Схожее одно — оба в заключении и масса людей считает, что именно по их вине потеряли имущество и деньги». Фото Олега Тихонова

«Приняли решение — не добиваться экстрадиции»

— На одном из продлений ареста следствие засветило беглого главбуха «Свея» Ганееву и ее недвижимость в Испании. Удалось допросить эмигрантку?

— Нет. Вопросы экстрадиции — очень сложные и забюрократизированные. Она была в розыске, ее там поймали. Но мы фактически должны были предрешить судьбу этой женщины — избрать в отношении нее меру пресечения в виде заключения под стражу и предъявить ей заочное обвинение, даже не зная ее пояснений по обстоятельствам произошедшего. Мы ее не выгораживаем. Возможно, она скрылась потому, что побоялась быть обвиненной в соучастии в преступлении, а возможно, она действительно причастна к этому. Ее пояснения у нас нет. А без заочного ареста и предъявления обвинения материалы в Интерпол не направить. Аитов же против нее показания не давал. И мы по объективным данным приняли решение — не добиваться экстрадиции.

— Возможно появление новых дел по Аитову?

— В этом мире возможно все. Когда состоится приговор либо закончится арбитражная тяжба — что будет раньше, я не исключаю, что часть дольщиков могут обратиться с заявлениями. Все зависит от решения по делу. Потому что большинству дольщиков на обвиняемого абсолютно наплевать, они говорят: «Верните нам денежные средства, либо обеспечьте завершение строительства».

— Дело главы «ФОНа» в МВД было возбуждено позже свеевского, не обращались ли к вам за консультацией? Можете оценить, что общего и в чем разница этих дел, кроме депутатского статуса Аитова?

— Мне о таких обращениях не известно. Обстоятельств дела «ФОНа» я не знаю и как юрист не считаю возможным высказываться. Схоже одно — оба в заключении, и масса людей считает, что именно по их вине потеряли имущество и деньги. Это их, наверное, объединяет.

— Ну что ж, будем ждать приговора. Большое спасибо за интересный разговор!