Евгений Бусыгин — музыкант, восстановивший Этнографический музей

Музыка, геология, этнография

Как указывает Мингалиев, сам Бусыгин писал в мемуарах, что родился 22 декабря 1913 года по старому стилю, хотя в паспорте стоит 1914 год. Он прожил очень долгую жизнь и умер 15 февраля 2008 года.

— Кто знали Евгения Прокопьевича, говорили, что у него была легкая жизнь. То есть жил он легко и умер на праздник, на Сретение, — указывает Мингалиев.

Происхождением Бусыгин из зажиточной крестьянской семьи Вятской губернии. Его отца еще в подростковом возрасте отдали в Казань, в лавку. А после революции отец сам открыл магазин, который находился на месте нынешнего Дома печати. Жили они сначала на улице Дзержинского, потом купили дом на Подлужной.

Отец Бусыгина играл на музыкальных инструментах, а самого его отдали учиться в Восточный музыкальный техникум. Бусыгин играл на домбре, скрипке, альте. Интересно, что деньги на первую скрипку он заработал на сплаве леса. Играл в оркестрах радиокомитета, Татарской филармонии, татарского театра, театра оперы и балета.

По воспоминаниям, один раз он просто зашел в университет, познакомился с заведующим кафедрой минералогии и петрографии Леонидом Миропольским — и вскоре смог поступить на геолого-географический факультет Казанского университета, потом перевелся на отделение географии. Его руководителем был профессор Николай Воробьев.

То есть Бусыгин был геологом. По словам Мингалиева, в университете как таковой этнографии в привычном нам понимании слова тогда не было. При этом также университет славился тем, говорит Мингалиев, что в его стенах (наряду с Московским университетом) открылась кафедра, в названии которой есть слово этнография. В Москве это кафедра антропологии и этнографии. У нас — кафедра географии и этнографии. А во время Гражданской войны стараниями Бруно Адлера в Казани появился Северо-восточный археологический и этнографический институт. Он был учителем Воробьева.

После Гражданской войны, отмечает Мингалиев, проходят массовые экспедиции, перепись населения. А вот к тридцатым годам многие науки, в том числе этнография, подверглись гонениям, о чем подробно написано в книге «Репрессированные этнографы».

— У Николая Воробьева всегда был наготове собранный чемоданчик — с мылом, щеткой, полотенцем — на случай ареста, — указывает Мингалиев. — В начале тридцатых годов он был директором Центрального музея АТССР. Ныне это Национальный музей Республики Татарстан

В 1940 году Бусыгин служит в Читинской области. В феврале 1942-го под Малоярославцем он был ранен в голову, после служил в Ансамбле песни и пляски 20-й армии. А потом его назначают ассистентом Воробьева. А тот дает ему поручение — восстановить Этнографический музей.

Как Бусыгин собирал музей

Это был один из старейших музеев республики, его история начиналась в 1815 году с кабинета редкостей при Императорском университете. Как Этнографический музей он появился при Адлере в 1913-м. В музее была выставлена одежда, украшения, головные уборы, обувь, предметы быта, инструменты, ритуальные предметы народов Поволжья и мира. Но потом...

— Были проблемы просто найти человека и заплатить ему деньги для того, чтобы он закрывал музей на ключ, — говорит Мингалиев. То есть любой человек мог проникнуть в помещение и сдать что-то, скажем, на металл.

В 1940-е сюда эвакуировались работники физических лабораторий из Ленинграда. И однажды они даже использовали жернова индейцев майя, чтобы смолоть мешок ячменя.

Предметы лежали и на чердаке университета, и по другим кабинетам, просто валялись по углам. Бусыгин 8 месяцев провел, собирая все это заново. Параллельно он читал книги, которые ему давал Воробьев. И становился этнографом.

Об этом и многом другом, в частности о том, как Бусыгин умудрялся понимать другие языки и преподавал во Вьетнаме, можно послушать в подкасте, созданном при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.