Разговор с Билялетдиновым, «Макдоналдс» в Нижнекамске, цыганские дети и кумыс в Уфе

«В нашей команде, где нет ни одной женщины, штатный врач — гинеколог»

57-летний Дейв Кинг приехал в Магнитогорск летом 2005-го. Той весной он уже подписал контракт с финским ХИФКом, однако руководство «Металлурга» во главе с харизматичным Геннадием Величкиным заплатило крупные отступные, и канадский тренер отправился в Суперлигу.

• Несмотря на то, что контракт с «Металлургом» подписан несколько месяцев назад, я так и не знаю, во что я вписался. Я не знаком с моими помощниками. Я не знаю языка. За одним-двумя исключениями, я не знаю моих игроков. Сейчас 5 июля, 8 часов утра моего первого рабочего дня. Выход первой группы хоккеистов назначен на 10 часов. Будь это НХЛ — все бы уже приехали: игроки, тренеры, технический состав. Но на арене только я и пара вахтерш, одна из которых догадывается, кто я такой, и впускает меня.
• По большей части, как мне кажется, русские упрямы. Всегда хотят с вами поспорить обо всем. А вот теперь я собираюсь тренировать тридцать таких парней. Интересно получается. Одни предпочитают пряник, другим нужен кнут. Не все соображают быстро, но когда говоришь с ними на одном языке, то рано или поздно понимаешь, на какую кнопку нажать, чтобы все-таки «дошло». Но стоит признать, что у некоторых российских игроков, которых я тренировал в прошлом, я не то что не сумел «нажать на кнопку». Я и найти-то ее не смог. В России психологический контакт между тренером и игроком — вещь специфическая. Я много видел на льду российских тренеров с их командами, и вечно между ними шли яростные споры. Руки мелькали в воздухе, каждый доказывал свое.
• Я уже знал, что меня ждет некоторый шок от здешней хоккейной культуры. Например, я увижу, как врачи колют игрокам неизвестно что или предлагают принимать сомнительные таблетки. Меня беспокоит наш тренер по силовым упражнениям и фитнесу Виктор Гудзик. Его методы работы меня тревожат. Он раздает таблетки и делает инъекции, о которых ничего толком не знает. Кроме того, что они вроде бы не нарушают политику Суперлиги в отношении тестирования лекарств. Я стараюсь удержаться от того, чтобы вторгаться в эту область, потому что знаю, что эта сторона российского хоккея в наибольшей степени несет на себе груз старых советских традиций, и мне вряд ли что-то удастся изменить. Я говорю игрокам, что, когда Гудзик предлагает им какой-нибудь из своих коктейлей, они должны добиваться, чтобы им объяснили, что именно они вводят в себя. К сожалению, они воспитаны в почтении к авторитетам и таких вопросов задавать не смеют.
• Наш врач Михаил Новиков, или СуперДок, как я его называю. За многие годы он накопил огромный ортопедический и травматологический опыт, но его специализацией была, хотите верьте, хотите нет, гинекология. В нашей команде, где нет ни одной женщины, штатный врач — гинеколог.
  

В своих мемуарах канадец не боялся затрагивать и финансовые вопросы, а в некоторых местах даже называл точные цифры. Но неизменным оставалось появление в нужный момент «черного кейса с деньгами».

• Позже я еще раз подивился тому, какой неиссякаемый источник нужен, чтобы содержать эту команду. Мы буквально ни в чем не испытывали нужды. Лишь только нам что-нибудь было нужно, решение всегда было одним и тем же — открывался неизменный черный кейс помощника Величкина и оттуда извлекались наличные.

О Казани, «Ак Барсе», Брэтуэйте и Билялетдинове

Очень много в своей книге Кинг рассказывает о российских тренерах, с которыми познакомился или был знаком ранее. Он отмечал, как они выглядят — всегда подтянутые, в пиджаках, строгие. Отдельно Дейв выделил Зинэтулу Билялетдинова, который второй год работал в Казани с «Ак Барсом».

• В год, когда в НХЛ случился локаут, самой дорогой командой в России был казанский «Ак Барс» с бюджетом от 60 до 70 миллионов долларов. В Суперлиге они были кем-то вроде «Нью-Йорк Рейнджерс» в НХЛ. Стоили дорого, но ничего не могли выиграть. Во время локаута за ними следил весь мир, потому что они очень агрессивно вели себя на трансферном рынке. В год тысячелетия Татарстана местные олигархи не скупились и не жалели расходов. В итоге казанцы достойно провели регулярный сезон, но провалились в плей-офф.
• Их тренирует Зинэтула Билялетдинов. В НХЛ его прозвали «тренер Билл». Он долгое время играл в сборной СССР у Виктора Тихонова и дольше всех из российских тренеров продержался помощником в НХЛ — работал сначала в Виннипеге, затем в Финиксе, пока не вернулся домой. Билли рассказал мне, как же трудно ему было в прошлом году как тренеру. Со всеми этими приезжими суперзвездами в его команде образовался двойной стандарт. Игроки из НХЛ жили в отелях. Ночь перед играми они не проводили на базе, как хоккеисты из Суперлиги. Легионеры были сами по себе и старались не сливаться с остальной командой так, как этого хотел Билялетдинов. Билли даже сказал мне: «Я просто не мог их тренировать, как остальных. Мне было трудно добиться от них дисциплины, требовать от них старательности или большей работы вне льда». Зато теперь все говорят, что Зинэтула стал совершенно другим тренером. Таким же жестким, как и все другие тренеры в России. Со всеми он обращался абсолютно одинаково, и дела у «Ак Барса» пошли значительно лучше.

Очень много внимания Кинг уделил вратарской теме. В «Магнитке» первым номером тогда был канадец Трэвис Скотт, а вот в «Ак Барсе» по-прежнему играл темнокожий канадец Фрэд Брэтуэйт.

• Российские игроки говорили мне, что пока в локаутный год не приехал Николай Хабибулин, лучшим вратарем Суперлиги был Брэтуэйт. Билялетдинов после фиаско сохранил его, Морозова, а также приобрел еще двух канадских игроков — Рэя Жиру и Джеффа Гамильтона. Фрэдди в России очень полюбили болельщики и сами игроки. Он ни слова не понимал по-русски, а российские хоккеисты еле-еле говорили на английском. Но при этом Брэтуэйта любили все — к нему бежали, чтобы просто поприветствовать. В «Ак Барсе» его уважали за то, что когда он отошел на второй план, не снизил уровень требований к себе и работал еще усерднее, оставаясь даже после тренировок.

Первый свой приезд в столицу Татарстана Дейв описывал так:

• На «Птеродактиль Эйр» (так тренер называл старинные российские самолеты, — прим. ред.) мы прилетели в Казань, первый раз в этом году. Зная, что некоторые игроки из НХЛ с большим трудом адаптировались к жизни в этом удаленном месте, мне было весьма любопытно взглянуть на город. Чем-то он мне напомнил Санкт-Петербург с его архитектурными красотами и мостами. Казани тысяча лет, в ней ведется большое строительство, и что не ново, то выглядит отлично отремонтированным. Внутри крепостных стен кремля стоит новая мусульманская мечеть, самая большая в Европе. Перед игрой я встретил Фрэда Брэтуэйта, и он мне рассказал, что, похоже, это его последний год в России. Конечно, ему платили очень большие деньги. Но даже при том, что Казань, бесспорно, чудный и красивый город, многое в ежедневном быту здесь может просто замучить.

В начале марта Кинг и его команда снова приехали играть в Казань. Регламент сезона в Суперлиге был составлен таким образом, что после двухкругового турнира по принципу «каждый с каждым дома и в гостях» игрался третий круг на основании таблицы после первых двух этапов.

• Сегодня мы проиграли «Ак Барсу» 1:2, и это всего лишь четвертое поражение в сезоне в основное время для нашей команды. После матча мы решили перекусить в одном из казанских заведений, и я впервые обнаружил в российском ресторане в салате латук. Я попросил переводчика Игоря выяснить, не продадут ли мне его немного, чтобы отвезти домой супруге Линде. Менеджер ресторана согласилась продать четыре пучка. Администратор сказала, что в магазине напротив продают хорошие фрукты — я приобрел там свежую чернику, клубнику и малину.

О Малкине и Рыбе

Кинг застал по-настоящему исторический год хоккейного Магнитогорска, потому что сезон 2005/2006 стал последним полноценным для Евгения Малкина в России.

• На летних сборах очень сильно на общем фоне выделялся Евгений Малкин. Большинство игроков было в плохой физической форме, но не он. На свете не так много хоккеистов, у которых есть несомненный талант. Малкин — настоящее сокровище, это было видно по всему. Нет сомнения, что из него выйдет великий хоккеист, сейчас ему всего 19 лет. Его рост шесть футов и три дюйма, он очень мощного телосложения. Он не только превосходный хоккеист, но и лучше всех в команде играет в футбол и теннис. На его «язык тела» стоит полюбоваться. Он элегантен, изящен, но в нужный момент «взрывается». Как все великие игроки, он читает игру в целом и всегда видит на один-два хода вперед. В упражнениях с выходом один на один он просто испаряется, проходя мимо защитника. Своими пасами он напоминает Уэйна Гретцки.
• Что мне больше всего нравится в Малкине — это его любовь к своей работе. Русские игроки иногда невероятно суровы. Евгений все время улыбается. Ему нравится тренироваться, это видно. На льду он не эгоист. Он видит не только то, что происходит перед ним, но и прекрасно чувствует, что происходит за его спиной, поэтому знает, сколько у него времени осталось, чтобы сделать следующий ход.

Есть в книге Кинга и довольно странная ошибка. Хоккейные болельщики до сих пор ведут споры о том, кого он называл Рыбой:

• У нас тут есть другой молодой игрок, которого я прозвал Рыбой, очень талантливый парень, но как личность — полная противоположность Малкину. Рыба суров и хмур. Он — интроверт. Я поставил его в первое звено на сборах, потому что слышал о его мастерстве, он задрафтован в НХЛ. Но увиденное меня разочаровало. Хотя Рыба — действительно крепкий орешек. Он не глядит вам в глаза, его лицо всегда бесстрастно. Он никогда не выглядит счастливым, никогда не грустит. Мир вокруг его не трогает, оставляет холодным. Он может забить три шайбы за матч, но выражение его лица не изменится. Рыба по мастерству и способностям стоит рядом с Малкиным, но на другом полюсе личностного спектра.
• Однажды он пришел на тренировку со сломанным пальцем. Мои помощники сказали мне, что что он сломал его «по пьянке». Как видно, это происходит с ним не в первый раз. Во время плей-офф ко мне пришла целая делегация игроков, в основном самых опытных, чтобы поговорить о Рыбе. Они были очень корректны и сказали мне: «Слушайте, мы его знаем, мы в курсе, что у него есть эти проблемы, мы понимаем, что вы делаете и почему так делаете, сажаете его в запас, применяете санкции. Но он в нашей команде уже пару лет, и если вы с ним так поступите, то он станет только хуже. Мы знаем, что он не должен играть, но разрешите ему вернуться в раздевалку и на тренировки, дайте ему шанс». Я согласился. В первую очередь потому, что на меня произвело сильное впечатление, что его товарищи хотели помочь ему снова вернуться к нормальной, правильной жизни. Алкоголизм представляет огромную проблему в России и загубил не один талант. Рыба невероятно способный, талант из него так и прет. За ним следят в НХЛ и регулярно звонят оттуда, чтобы узнать, как у него дела. Однако пока он не победит свою слабость, за океаном ему не играть.

В книге, в специальной сноске внизу, указано, что речь идет о Станиславе Чистове. Этот хоккеист в прошлом году завершил профессиональную карьеру и свое последнее на сегодняшний день большое интервью давал прошлой весной «Реальному времени». Но и сам хоккеист, а позже и Кинг подтвердили, что Рыбой тренер прозвал вовсе не Стаса. С большой вероятностью речь в книге шла о нападающем Евгении Гладских. Правда, Дейв то ли случайно, то ли сознательно ввел читателей в заблуждение, неправильно указав его год рождения.

О различиях игроков НХЛ и Суперлиги и роспуске «Лады»

• Много лет назад у меня в «Калгари» играл российский хоккеист Сергей Макаров из знаменитого звена КЛМ (Крутов — Ларионов — Макаров). Я долго не мог к нему привыкнуть по той причине, что он вел себя так, как сейчас ведут себя мои российские игроки в «Магнитке»: появляются за минуту до того, как тренировка должна начаться. И исчезают спустя минуту после ее окончания. Я думал, это только привычка Макарова, но теперь я начинаю подозревать, что это привычка всех русских. Надеюсь, за предстоящий сезон их привычки изменятся.
• У нас в Канаде есть стереотипы о русских спортсменах. Возможно, под воздействием большого количества фильмов вроде «Рокки». Мы думаем, что они в среднем находятся в лучшей физической форме, чем их партнеры из Северной Америки. Позже я пойму, что русские игроки относятся к тренировкам как когда-то хоккеисты НХЛ эпохи Горди Хоу — как к способу постепенно приобрести хорошую форму через игру. Но мое первое впечатление далеко не лестное.
• Наш защитник Дмитрий Юшкевич, поигравший в НХЛ, как-то рассказывал мне, что его товарищи из Череповца — те игроки, с кем он рос, зарабатывали в 90-х хоккеем такие мизерные деньги, что часть дня тратили на рыбную ловлю, чтобы было чем поужинать и накормить семью.

На предсезонных турнирах «Металлург» Кинга сыграл со многими российскими командами, и тренер сразу сделал такой вывод об игроках Суперлиги:

• Они все действуют более или менее одинаково. Они настоящие мастера игры, превосходно двигаются. Когда они на льду, то выглядят на миллион долларов, но когда оказываются в трудных положениях, когда надо забивать — они понятия не имеют, что делать. И становится понятно, почему многие из них не способны заиграть в НХЛ. У них есть мастерство, но нет характера, нет умения завершить комбинацию.
• Что меня здесь ставит в тупик, так это проблемы с восстановлением после травм, более серьезных, чем в НХЛ. К нам приходили игроки из тольяттинской «Лады», о травмах которых наш менеджмент ничего не знал. Защитник Владимир Маленьких травмировал ногу. Думали все обойдется, а когда он приехал на сборы, то весь первый месяц не мог выйти на лед. В Суперлиге огромная потребность в хороших игроках. Но даже если вы просто нормальный игрок, то все равно на вас претендуют восемнадцать команд. Это очень много. Наши менеджеры уверяли, что знали о тех травмах, но их объяснение, почему игроков все же взяли, было таким: «Это рыночная конкуренция». Этих игроков могли перехватить другие клубы, этим было оправдано их приобретение. Это интересный способ ведения бизнеса, и он очень отличается от того, к чему я привык.

Кинг несколько раз подробно рассказывает о том, зачем он в Магнитогорске посещал тренировки ДЮСШ. Ему было важно посмотреть, как с детьми работают в России, и сравнить с североамериканским подходом. Канадец увидел колоссальную разницу:

• Для успешных ребят в России самая заметная особенность в методе тренировок — количество времени, которое отводится на отдельное упражнение. Зачастую один и тот же прием отрабатывается минут по двадцать. Площадка делится на три зоны, и мальчишки переходят из одной зоны в другую по кругу. Таким образом, за часовую тренировку они проводят в каждой зоне по двадцать минут. Тренеры здесь свято верят в то, что «повторение — мать учения». Но больше всего мне нравится в здешнем подходе акцент на развитие наступательных навыков и тактических приемов. Молодые игроки вырабатывают уверенность в атаке на защитника. Они очень редко бывают статичными, чувствуют нападение, не боятся финтить и придумывать. При этом они умеют укрывать шайбу и обороняться. Есть старая хоккейная поговорка: «Когды ты чекер, ты должен хватать либо цыпленка (человека), либо яйцо (шайбу), но смотри, не останься с одними перьями». Когда чекером является российский игрок, вы часто остаетесь с «одними перьями».
• В России у всех игроков невероятно накачанные квадрицепсы. У всех без исключения сила ног потрясающая. С 8—9 лет все дьявольски много работают над увеличением мощности ног. Мальчики ходят «гусиным шагом», играют на корточках в пятнашки. В итоге у них у всех хорошая взрывная мощь, потрясающая стартовая скорость. В России ноги тренируют даже в дни матчей.

Огромное впечатление на Кинга произвели проблемы тольяттинской «Лады». По словам тренера, такого он не видел никогда и нигде прежде:

• Мы прилетели в Самару, а потом еще час ехали на автобусе в Тольятти на новый матч. Автомобилестроительный завод под аббревиатурой ВАЗ сократил финансирование хоккейной команды прямо по ходу сезона. Распустили около двух трети игроков «Лады», несмотря на то, что еще и половина сезона не сыграна. Когда я впервые услышал об этом, то не поверил своим ушам. Я просто онемел. Я не могу представить такого в НХЛ даже в трансферное окно, но здесь это мало кого удивляет, пусть и огорчает. Жизнь в России удивительна во всех смыслах. Но мы из проблем «Лады» извлекли плюс — приобрели Илью Воробьева, сына тренера «Лады» Петра Ильича Воробьева. Это не очень яркий игрок, но он — настоящий боец и умеет играть в нападении на всех трех позициях.

Позже начались финансовые проблемы у пермского «Молота-Прикамья» и действующего чемпиона Суперлиги «Динамо». Дошло до того, что игроки московского клуба из-за задержек зарплат грозились не выйти на один из матчей регулярного чемпионата. В итоге у обеих команд все обошлось — динамовцы спокойно доиграли сезон, а «Молот» нашел деньги, но распустил игроков, как это сделала «Лада». Неспокойно было только в ХК МВД, который на один из матчей выставил фарм-клуб из-за забастовки основных игроков. Им ничего не платили два месяца.

• Ах, Россия. Два дня назад у «Молота» не было денег, но были игроки. Теперь у них есть деньги, но нет игроков. Я начинаю кое-что понимать в экономике российского хоккея — точнее, в его деловой модели. По сути, такой модели просто-напросто нет. Все команды живут в долг.
• Пришли странные новости из Челябинска, одного из лучших хоккейных центров всего мира. Если верить этому сообщению, то две команды из Высшей лиги, «Трактор» и «Мечел» хотят объединиться в одну. «Мечел» отдал «Трактору» пять своих лучших хоккеистов, чтобы помочь тому выиграть дивизион и на следующий год получить путевку в Суперлигу. Можете себе такое представить? Команда выбрасывает белый флаг, чтобы помочь своему противнику по чемпионату выиграть. Это как если бы «Питтсбург» отдал Сидни Кросби и Марка-Андре Флери в «Монреаль», чтобы помочь им выиграть плей-офф.
• Конечно, у большинства команд в России есть правительственные спонсоры. Например, в Уфе арена передана команде совершенно бесплатно по инициативе правительства Башкирии. Они даже не платят за это арендную плату. Региональные правительства обеспечивают фонды, потому что заинтересованы в существовании хоккейных клубов, они становятся достопримечательностью регионов, приносят ему индивидуальность. По сравнению с НХЛ такая экономическая модель не имеет никакого смысла. Все команды периодически теряют деньги. Но нельзя не отметить преданность болельщиков в России своей команде. Она так глубока, что когда клуб проигрывает, они считают, что их предали. В Магнитогорске у нас так.

• Кстати, в России игроки не получают индивидуальных бонусов, премия выплачивается всей команде в целом. Даже если хоккеист не переодевался на матч, он получит деньги из общей кассы. Кто-то переживает, что не вышел на лед, а кто-то подумает: «Сейчас у нас победная серия, 61 очко и первое место в таблице. Значит, каждому достанется по 25 000 долларов премии. Неплохо».

Про Уфу и кумыс

• Мы в автобусе на Уфу, где сыграем предсезонный турнир против «Салавата Юлаева», «Ак Барса» и «Лады». Уже около двух часов мы едем вдоль Уральского хребта, проезжаем маленькие городишки, и я чувствую себя так, будто провалился в какую-то дыру во времени. Дома старые, ветхие. Коровы и овцы бродят по городским улицам, два раза мы тормозили, чтобы пропустить стадо. На обочинах валяются коровьи туши — видно, кто-то сбил их вечером на шоссе.

Первым турниром в России для Дейва стал традиционный предсезонный Кубок президента Республики Башкортостан. Канадец очень хорошо отзывался о столице республики:

• Уфа выстроена вдоль берега реки Белой. Это чудесный город с множеством парков, рощ и естественных аллей. К тому же он очень чистый. Местная команда названа в честь знаменитого башкирского народного вождя Салавата Юлаева, который с другим бунтовщиком Емельяном Пугачевым восстал против царицы Екатерины Второй двести лет назад. Юлаев умер в тюрьме на острове в Балтийском море, а его товарища четвертовали на Красной площади в Москве. В России проигравшие, как видно, платят сполна, надо об этом чаще вспоминать по ходу сезона.

Большое впечатление на Кинга произвел эпизод, когда несколько его игроков попросили купить билеты в Москву и улететь к семьям на пару дней сразу по окончании турнира. Им разрешили, но вылет был запланирован на то время, когда последний матч турнира мог продолжаться. Так и вышло, и хоккеисты не стали оставаться на серию буллитов и покинули арену, отправившись в аэропорт.

• Мы ехали после матча в гостиницу, и на перекрестке на светофоре я увидел с полдюжины цыганских детей в возрасте около восьми лет. Они клянчили деньги у остановившихся машин, были одеты в лохмотья. Контраст поразил меня — здесь в автобусе сидят хоккеисты, состоятельные люди, а там на дорогах стоят эти бедные дети с жалкими затравленными лицами. Это был как «момент истины» и он, похоже, окатил холодным душем всех, не только меня одного.

Отдельно канадский тренер упомянул о кумысе, который в Башкортостане продают практически везде.

• Я узнал тут об одной вещи — кобыльем молоке. Я люблю молоко и много и охотно его пью. Но мне кажется, что лошади существуют, чтобы на них ездить или делать на них ставки, а не для того, чтобы их доить. Кобылье молоко гуще коровьего, так что его нужно хорошенько встряхнуть в бутылке, чтобы осадок поднялся со дна. В первый раз, когда я попробовал это молоко, я не знал, что это кумыс. Честно говоря, мне не очень понравилось.

О Магнитогорске и России в целом и пробежке в Нижнекамске

• Вид оранжевого дыма в небе заставил меня о многом задуматься. Качество воздуха в Магнитогорске было типичным для большинства сталелитейных центров 1950-х годов. С тех самых пор, как я приехал сюда, постоянно видел над городом неизменную тяжелую дымку.
• Обычно же в Магнитогорске только три цвета — серый, коричневый и черный. Из-за грязного воздуха в этом городе всегда чувствуешь себя как под низким потолком. Иногда мы спим с открытыми окнами, и когда ветер начинает дуть в нашу сторону, просыпаемся от запаха дыма. Оконные карнизы покрываются черной пленкой, и мы заметили, что воротники наших рубашек и свитеров очень быстро пачкаются.
• Магнитогорск — идеальное место для тренера, потому что здесь не так много девиц, баров и прочего, что отвлекает игрока от дела. Вам здесь не приходится сидеть ночами и думать о том, где проводят время ваши люди, потому что пойти здесь все равно некуда. Это очень маленький город, и даже если кто-то из хоккеистов вдруг задержится в баре, то на следующий день я буду об этом знать. Мой администратор об этом мне расскажет, потому что ему кто-нибудь позвонит и обязательно насплетничает. Все они тут под микроскопом.

В настоящий шок привел Кинга поход на обед в дом Геннадия Величкина:

• Я не очень представлял себе, что мне предстояло увидеть. Магнитогорск — скромный рабочий город «синих воротничков». Но я испытал натуральный шок, когда наш автомобиль остановился перед домом в обнесенном оградой микрорайоне, который мог бы находиться в Фениксе, Майами или в любом другом американском пригороде, населенном представителями высшего общества. Все выглядело как на страницах журнала «Архитекчурал дайджест». В саду журчал небольшой водопад, стояли подсвеченные деревья и располагался пруд. Трое наших менеджеров жили в этом поселке по соседству друг с другом. В домах — роскошные ванные комнаты. Здесь были и сауна, спутниковое телевидение, бильярдная. Я побывал в домах многих топ-менеджеров НХЛ, но впечатления от увиденного здесь были особенно сильными.

В день, когда к тренеру должна была приехать супруга Линда, в его магнитогорский квартире случилась проблема, которой Кинг посвятил отдельный блок.

• Это невероятно, у меня есть горячая вода, но нет холодной. Мой утренний душ превратился в крутой кипяток. Если так пойдет и дальше, то придется принимать душ на стадионе. Туалет тоже здесь промывается холодной водой, так что единственный способ слить воду в унитазе — это отправиться на кухню, где холодная вода невообразимым образом продолжает течь, и притащить оттуда пару ведерок воды. Потом я выяснил в чем дело — просто в нашем доме кому-то понадобилось заменить старые трубы. В Северной Америке ко мне бы постучали в дверь и предупредили, что вода какое-то время будет отключена. В России подход такой — ничего, как-нибудь и сами выясните, в чем дело.
• По контракту мне предоставлялся автомобиль, но я отказался от него прежде всего потому, что видел, как в России водят машины — как сумасшедшие. Разметка на улицах и дорогах тоже оставляет желать лучшего. Все всегда в спешке, несутся со страшной скоростью, а ремнями безопасности почти никто не пользуется. Плюс здесь распространены угоны. В моем магнитогорском дворе три открытых спортивных площадки и две из них на лето превращаются в охраняемые стоянки. Я выяснил, что такси здесь очень дешевое. В центр города можно съездить за один доллар.

• Даже самое простое и незначительное дело здесь может оказаться проблемой. Например, у нас есть банковская карта, и вот сегодня супруга мне звонит на работу и сообщает, что была в двух разных банкоматах, но не смогла снять деньги. Оказалось, что в банкоматах просто кончились деньги. Мы обошли пять разных банкоматов разных банков и ни в одном из них не было денег, потому что иногда их не заправляют наличными в конце недели. Так что, если вы не успели запастись деньгами в пятницу вечером, на выходных вам вряд ли есть на что рассчитывать.

Целыми главами Кинг рассказывает про бег — по его словам, он выходит на утреннюю пробежку абсолютно каждый день, где бы не находился, уже более тридцати лет.

• Отличную пробежку сделал я сегодня в Нижнекамске, в прекрасном парке рядом с нашей гостиницей. Здесь я впервые увидел «Макдоналдс» вне Москвы. Я был просто ошарашен тем, что в городе с населением всего в 250 000 человек есть «Макдоналдс». Позже я наблюдал за раскаткой «Нефтехимика» и заметил, что их тренер пользуется микрофоном, чтобы давать инструкции во время выполнения упражнений. Я раньше никогда не видел, чтобы так делали, — может, стоит попробовать.
• Мы летели чартерным рейсом в Сибирь, в Новокузнецк, чуть севернее Монголии, и в первый раз видели снег на вершинах гор. Зима приближается, но я не ожидал ее прихода так скоро, поэтому сегодня бегал в шортах по снегу, мой наряд привлекал внимание. Бег трусцой и так не самая обычная вещь в России, а уж бег трусцой по снегу, наверное, беспрецедентное событие.
• Когда я зимой бегал по утрам в Магнитогорске, то всегда видел одних и тех же бездомных. Не знаю, где они ночуют в таком климате и зачем спускаются к реке — ведь там холоднее всего. Могу предположить, чтобы их не тревожили. С утра они уже совершенно пьяны. Конечно, проблема бездомных есть во всем мире, но в России это выглядит мрачнее, чем где бы то ни было. Системы социальной защиты, по-видимому здесь не существует. А ведь это главным образом старики. Во время перехода к капитализму их пенсии съела инфляция. Каждый день на углу дома сидят старушки, торгующие семечками и банками с домашним вареньем. Стоит холодная зима, а они торгуют целыми днями. Мне рассказывали, что президент Путин заставляет многих олигархов вкладывать деньги в спортивные клубы и не все в российском обществе этим довольны.
• Московская газета снова описывает ужасающий уровень коррупции в России. Дня не проходит без нового скандала со взятками во властных структурах. Многие чиновники и политики, похоже, готовы продать свое влияние тому, кто больше даст. Не знаю, что более удивительно — то, что это безобразие происходит в таком монументальном масштабе, или всеобщее безразличие к последнему примеру поимки за руку государственного чиновника. По-видимому, это настолько стало фактом российской жизни, что все просто воспринимают это как данность.

О Величкине, Рашникове, Куприянове

Каждый раз, когда Кинг в своей книге упоминает руководителей магнитогорского «Металлурга», кажется, что тон повествования мгновенно меняется. Он обращает внимание на детали, вроде той, что Геннадий Величкин умеет говорить по двум телефонам сразу. Вот как Дейв описывал момент подписания контракта с «Магниткой» в мае 2005-го:

• Я прилетел на чемпионат мира в Вену. Там меня встретила целая толпа русских. Я ожидал объятий, но уж никак не поцелуев. Я хотел передохнуть в отеле после долгой дороги, но меня сразу повели в холл. Генеральный директор клуба Величкин с кем-то все время говорит по телефону. Звонит еще один — теперь он уже говорит одновременно по двум мобильным телефонам. Его помощник Олег Куприянов — высоченный парень. Он немного говорит по-английски и пытается попрактиковаться в знании языка на мне. Я ни слова не понимаю из того, что он говорит. Я настаиваю на переводчике. Все курят. Вокруг полный хаос. Тут приносят маленький черный чемоданчик, набитый американскими долларами — они хотят оплатить мои первые расходы. Затем на кофейном столике появляется контракт. Я рассказал о том, что есть договоренность с ХИФКом, но очевидно, что русские готовились сделать то, что они всегда делают — задавить проблему деньгами. Финский клуб согласился на щедрые отступные. Похоже, теперь все в хоккее уверены, что у русских бездонный карман.

Отдельный блок в книге посвящен владельцу клуба и ММК Виктору Рашникову:

• Ему 48 лет, он в великолепной физической форме. Выглядит как высеченный из гранита. Он внушает уважение. С первого взгляда легко понять, как именно он сумел сделаться единоличным лидером ММК во времена, когда за комбинат шла ожесточенная борьба. Рашников — очень энергичный и невероятно сосредоточенный. Никакой светской болтовни. Никаких «о, как я рад вас видеть, как вы поживаете, как семья, а жена у вас есть?». Все было по делу. Никаких экивоков. «Вот сколько мы вкладываем в команду. Вот чего мы ожидаем. Вот чего хочу я». И все. С бюджетом 22 миллиона долларов мы должны выйти в полуфинал Суперлиги.
• Я восхищен Рашниковым. Я так много слышал и читал о русских олигархах, но он произвел на меня особо сильное впечатление. Перед стартом сезона он встретился с командой в ресторане, с ним были два охранника. У обоих на ушах торчали наушники, словно они из американской секретной службы. Их громадные габариты поражали воображение. Мне говорили, что в России часто похищают людей. Похоже, что Рашников ходит с этими ребятами постоянно. Он объяснил хоккеистам, что сталелитейная компания ММК вкладывает миллионы долларов в команду и что результаты ее игры важны для компании в чисто рыночном смысле. Сотрудники ММК гордятся командой, и ее успехи позволяют уверенно разглядеть на карте России маленький город Магнитогорск.

• Встреча с Рашниковым и обед у Величкина навели меня на мысль о том, что цена, которую придется заплатить за поражение, тоже может оказаться очень высокой. Обычно ее платит тренер, а не гендиректор или кто-то еще. В этом российская Суперлига и НХЛ одинаковы.
• Со мной постоянно ходит переводчик Игорь. В поездках он рассказывает мне интересные факты о городах, которые мы посещаем. Перед каждым матчем он всегда записывает внутри пачки сигарет свой прогноз счета — и диву даешься, как часто он угадывает правильно. В шутку моя жена Линда называет его своим русским мужем.
• Мы встречали Новый год в Давосе, так как играли там Кубок Шпенглера — старейший европейский хоккейный турнир. Мы выиграли, но я считал, что лучше отметить и победу, и новогодний праздник без лишней помпы. Величкин не хотел ничего слышать и заявил, что отмечать будем трижды — по магнитогорскому времени, по московскому и по давосскому. На обратном пути в чартерном рейсе наши курильщики из группы управленцев сделали из кухонного отсека самолета курительную комнату. Они пять часов полета провели в дыму, непрерывно чокаясь швейцарским ликером. Меня это раздражало. По прилету нас встретила внушительная группа сотрудников службы безопасности аэропорта. По прилету наш багаж просвечивали специальным рентгеном. Почему это делали, и процедура отличалась от привычной, я уточнять не стал. Это Россия. Здесь в конце концов привыкаешь не задавать вопросов.

О тренерской работе, прессе и базе

• За годы работой тренером вырабатывается особый хоккейный язык, который практически не поддается переводу. Есть правда в выражении «Картина стоит тысячи слов». Так в России я стал делать большой акцент на анализе видеозаписей. Для многих там это было в новинку и сначала никто не понимал, зачем все это нужно.
• Любой из игроков, кто работал со мной, расскажет вам, какое значение я придаю деталям. Я верю в скрупулезную подготовку и создание условий, в работу с видео и анализ тактики и тенденций. Также я верю в твердость и прямоту, но очень редко дохожу до точки кипения. По сути, всего дважды за всю мою карьеру в НХЛ я взорвался, раскричался на игрока на скамейке. Один раз это было с Игорем Улановым, в другой — с Сергеем Макаровым, оба они были из России.
• Перед стартовым вбрасыванием в своем первом официальном матче в Суперлиге, слушая гимн России, я увидел на трибунах жену Линду и остро ощутил нереальность ситуации. Я здесь и вот-вот стану первым канадцем, тренирующим команду из России.
• Один из первых вопросов, который мне задали по приезду сюда: «Вы будете тренировать, как принято в России?» Я удивился и спросил: «А как тренируют в России?» Мне ответили: «Пятерками». Игроков группировали в пятерки, что традиционно для российского хоккея. То есть нападающие звена выходили на лед с одними и теми же защитниками. Я тогда сказал: «Нет, я собираюсь придерживаться другого метода». Мне нравятся сочетания и перестановки. Я иногда использую третье звено в силовой борьбе, потому что у них хорошо получается это, но с ними должны выходить защитники из первой пятерки. Я применяю здесь все то, что обычно делают североамериканские тренеры и чего здесь не делает никто. Даже Зинэтула Билялетдинов в Казани, который много работал в НХЛ, вернулся к российскому подходу.
  
• Двое из моих тренеров — курильщики, и они все время ускользают на перекур на десять минут. Обычно после окончания периода они заходят в тренерскую, мы пару минут что-то обсуждаем по игре, а потом они исчезают — у них перекур. Когда они задерживались дольше, чем следует, я нервничал, потом шел в раздевалку и закрывал дверь, общаясь с игроками. Когда помощники возвращались и видели, что дверь закрыта, они не смели входить. Это плохо, но таковы правила. Поэтому они приспособились. Не бросили курить, а выкуривали целую сигарету за две затяжки.

Во времена Суперлиги трудно было найти команду, у которой не было своей базы. Для Дейва такой подход стал настоящим откровением:

• База — традиционный объект российского хоккея, реликт коммунистической эры, когда игроки обычно надолго разлучались с семьями. База представляет собой пансионат, где хоккеисты проводят ночь перед домашней игрой, чтобы не отвлекаться ни на какие другие дела. С моей точки зрения, это может привести к совершенно противоположным результатам. Мы много времени проводим в поездках, поэтому заставлять игроков ехать на базу, когда рядом находятся их дома, просто контрпродуктивно — оторванные от семей хоккеисты чувствуют дискомфорт. Когда я предложил отменить «базу», на меня посмотрели так, словно я предложил что-то кощунственное. «У нас должна быть база, так принято» — эта логика меня не перестала поражать. В новой России эти парни ездят в собственных BMW, но они обязаны жить на базе. Этот контраст поразителен.
• Руководство клуба строило не только новый стадион, но и новую базу, поэтому команда была вынуждена жить в маленькой гостинице неподалеку от города, которая и стала нашей новой базой на некоторое время. Но после утренней раскатки ко мне подошли опытные игроки Юшкевич и Королев, которые рассказали, в каких ужасных условиях им приходится жить: маленькие и продавленные кровати, шумный гостиничный бар — ночью его посетители ломились в номера хоккеистов, приглашая присоединиться к веселью. Кроме того, в некоторых комнатах были мыши. Наша дирекция обещала разобраться с этим вопросом.

Немало места Кинг посвятил и взаимоотношению с прессой. Так как он был первым канадским тренером в истории российского хоккея, то практически на каждой пресс-конференции получал вопрос в духе «Вы уже освоились в России, как вам?». Во время трудной серии плей-офф против тольяттинской «Лады» Дейв через СМИ пытался донести свою позицию по поводу судейства. По его мнению, российские правила нужно было менять и подводить к стандартам мирового хоккея. Это пошло бы на пользу и сборной России. Именно в многочисленных удалениях и разной трактовке спорных эпизодов и правил на мировой арене и в Суперлиге он увидел одну из главных причин безмедального выступления россиян на Олимпиаде в Турине в 2006 году.

После поражения в плей-офф от «Авангарда» Кинга спросили, зачем перед матчем он закупался атрибутикой омского клуба. Он был расстроен поражением и вылетом его команды, но тут же заулыбался и начал рассказывать про своего внука, который коллекционирует хоккейную атрибутику со всего мира.

• Я обычно уделяю много времени общению с прессой. В целом работать с репортерами несложно. Они вежливы, не задают много вопросов и не проявляют излишнего любопытства. Что им скажешь, то и напечатают. Они не стремятся непременно поднять шум. Но иногда, как раз, когда начинаешь думать, что они у тебя под контролем, они публикуют какую-нибудь статистику, которая заставляет тебя осознать, что они прилежно выполняют свою работу. Они хорошо знают обо всем, что происходит. Они не поливают тебя грязью, но и уснуть не дают. Так что отношения тренера с массмедиа — дело тонкое.

О еде и религии

Довольно много канадский тренер уделяет внимания в своей публикации и еде, однако признает, что не слишком разборчив в ней.

• На обед у нас всегда один или два вида супа, очень вкусных. Потом два-три главных вида блюда — рыба, говядина или свинина с картофелем, рисом. А еще к обеду часто подают рыбьи головы. Вот это, по мне, что-то невероятное. Вот что они делают с ними? Берут миску, вычерпывают рыбьи головы из большого горшка, а дальше пальцами хватают за то место, где должны помещаться рыбьи мозги, а то и просто вгрызаются зубами в головы и высасывают им мозг. Брррр, ужас! Я стараюсь сидеть с краю стола и просто отворачиваюсь, когда это вижу.
• Когда жены российских игроков в НХЛ раньше впервые прибывали в Северную Америку, то забивали свои тележки в супермаркетах едой до отказа, боясь, что на следующий день полки тут окажутся пустыми. Приходилось убеждать их, что стейки, цыплята и рыба всегда здесь в изобилии — сегодня, завтра и на следующей неделе. Когда я повел свою жену Линду в магазин в Магнитогорске, то первое, что бросилось в глаза — это качество продуктов. Нет изобилия фруктов и овощей, выбор мяса не такой богатый. Смущают и магазинные охранники, которые постоянно что-то говорят в свои портативные рации, уоки-токи, словно ты уже что-то украл. Мы также ходили на городской рынок. Там выкладывают мясо прямо на прилавок. Здесь явно не достает холодильников.

• Перед отъездом из Канады мне сделали прививку от гепатита. Потом ее нужно было повторить через пару недель. Вмешался наш гендиректор Величкин: «Зачем вам это?» Я объяснил, что министерство здравоохранения в Канаде рекомендует всем приезжающим в Россию делать эти прививки. Величкин смутился: «У нас не Африка, в Магнитогорске очень высокие стандарты здравоохранения». Я не стал с ним спорить, но прививку сделал.

Большое впечатление на Кинга произвела религиозная тема, которая, как ему показалось, только набирала ход в уральском городе.

• В Магнитогорске не много церквей. Город был построен лишь в 1929 году, когда в стране правил «безбожный» коммунизм. Религия здесь словно возрождается, и это видно по нашим раздевалкам. Почти у каждого хоккеиста в его шкафчике есть икона. Перед выходом на лед многие игроки крестятся точно так же, как это уже много лет делают североамериканские спортсмены.
• Перед стартом сезона, перед очередной тренировкой я заметил, что на арене внезапно стало тихо. В недоумении я вышел из своего кабинета и увидел, что в раздевалке идет церковная служба. Православный священник и двое певчих обходили помещение, брызгая святой водой на каждого из игроков, которые склонили головы перед своими шкафчиками с иконами. Они все вместе молились об успешном и нетравматичном сезоне.

«Это было самое странное увольнение в моей жизни»

В первый год работы Кинга в России «Металлург» уверенно выиграл регулярный чемпионат, установив рекорды Суперлиги по многим показателям. Однако в плей-офф проиграл в полуфинале омскому «Авангарду» (1-3 в серии), оставшись с бронзовыми медалями. После поражения в Омске магнитогорский аэропорт не смог принять рейс команды из-за плохих погодных условий, и «Металлург» улетел в Уфу, откуда добирался в Магнитогорск четыре часа на автобусе.

На следующий год магнитогорский клуб стал чемпионом, обыграв в драматичнейшем финале казанский «Ак Барс». Дейв Кинг проводил предсезонные сборы, стартовал в чемпионате с «Магниткой», но проработал меньше месяца — канадца уволили после нескольких поражений в сентябре, назначив главным его помощника Федора Канарейкина. Кстати, отдельная глава в книге посвящена тому, как Величкин просил Дейва индивидуально работать с его сыном, Игорем, и что было бы неплохо, чтобы он поиграл за основной состав. Но Кинг сразу сказал, что хоккеист пока не готов к Суперлиге. Это беспокоило как раз Канарейкина, у которого сын Леонид свое место в большом хоккее завоевал большим трудом. Величкин был настойчив и два раза за сезон просил Кинга включить его сына в основной состав, но канадец был непреклонен и отказывал. В конце книги Дейв несколько страниц уделил описанию поведения Величкина-старшего во время плей-офф. По словам тренера, он всегда путался под ногами и нервировал своим присутствием игроков как в раздевалке, так и во время матчей, когда занимал позицию рядом со скамейкой.

• Я подписывал контракт на два года, но при этом подразумевалось, что я приезжаю на год, а потом мои работодатели смогут оценить, правильный ли они выбор сделали. Да и у меня была возможность обдумать опыт первого года и принять решение. Оглядываясь теперь на свою безумную и отчаянную авантюру, я вижу, что очень многое из того, о чем я беспокоился перед отъездом в Россию, оказалось преувеличением. Тут вообще оказалось не о чем тревожиться в том, что связанно с хоккеем и, например, с языковым барьером. Вне льда я также ко многому быстро приспособился. Но очевидная вещь, которая сразу бросается в глаза, — это трудная жизнь. Все живут обособленно. Все расслоены на социальные группы — и пропасть между богатыми и бедными ошеломляюще глубока. Для немногих избранных, вроде Величкина и Куприянова, жизнь сладка, и они живут в Магнитогорске не хуже, чем мы у себя в Канаде или США. Их уровень жизни можно назвать приближенным к уровню жизни «идеального американца».
• Когда я уезжал, то балансировал между решением вернуться и не возвращаться — пятьдесят на пятьдесят. В конце концов я решил вернуться еще на год. Здесь можно многому научиться, многое узнать. Я начал разбираться в российской культуре и психологии. Я решил, что если останусь еще на год, то продвинусь дальше в понимании этой истинно захватывающей, озадачивающей, развивающейся нации. Но мой второй год в России и близко не походил на первый. Я провел всего восемь матчей, но еще летом предупредил руководство, что после отъезда Малкина и ухода ряда игроков нам будет труднее и мы точно проиграем больше, чем четыре матча. Но ожидания были завышенные. В каком-то смысле я слишком быстро добился успеха. Другим возможным фактором, сыгравшим роль в моем увольнении, было то, что я недостаточно занимал в игре сына Величкина и предъявлял к нему жесткие требования. Я считал, что другим игрокам важно знать, что молодому Величкину придется заработать свои знаки отличия.
• Это было самое странное увольнение в моей жизни. Передо мной извинялись, но обычно так не принято делать — обе стороны все прекрасно понимают. На меня произвело впечатление, как тщательно в Магнитогорске относились к финансовым вопросам — мне все заплатили точно в срок. Меня отвезли в аэропорт, напоили чаем и пригласили на открытие новой арены зимой. Тот последний день в России был сюрреалистическим. Он не был похож ни на что другое, испытанное мною в жизни. Даже сейчас, пытаясь проанализировать причины того, что они сделали, я не могу найти достойного ответа. Наверное, он таков: это Россия, где никогда не знаешь, чего ожидать.

Геннадий Величкин сначала на книгу Кинга отреагировал не очень позитивно и даже кое-что высказал тренеру:

— Кинг пишет, что я очень сильно переживал перед плей-офф. Да, верно. Я же все здоровье оставил в хоккее. Начинаю разговаривать с тренерами: «В чем дело?» Все пожимают плечами: «Дейв с нами не общается». Перед плей-офф был утерян контакт Кинга со всем тренерским составом. Главный тренер сидел в офисе. Никаких вопросов, никаких советов. Мы не привыкли так работать. И при Белоусове, и при Сикоре в команде был штаб: мы спорили, ругались, с чем-то не соглашались. Но принимали решение сообща.

Такое поведение Кинга напрягало. И я начал заходить к нему в кабинет, задавать вопросы. Он стал психовать. Знаете, что после проигранного матча наши сотрудники первым делом бежали в офис Кинга, чтобы спрятать его ноутбук? Ведь Дейв в такие дни крушил все, что попадалось под руку: столы, стулья. Мог и компьютер не пожалеть. Матерщинником был страшным. Ну ладно, мы все не без греха. Хорошо, я перестал с ним разговаривать. Плей-офф придет и все покажет. И показал — мы проиграли в полуфинале.

Тут, признаюсь, началась паника. Что делать с Кингом? Совсем не на такой исход сезона мы рассчитывали. Может, нам лучше сразу расстаться? После советов решили: ладно, пусть работает. Наверное, сделает выводы из ошибок. Король он и есть король. После победных матчей у Кинга словно корона вырастала. Он считал, что все помощники — глупцы, ему в подметки не годятся. А выигрывает «Магнитка» только благодаря его заслугам. Зарвался Дейв, — говорил Величкин в 2007 году в интервью «Советскому спорту», когда в Сети уже появились некоторые главы из книги.

Но оценивая весь литературный труд в целом спустя 7 лет, Геннадий Иванович был более благосклонен:

— Да нормальная книга. Ничего такого уж скандального в ней нет. Это впечатления иностранца, который впервые в Россию попал. Ну есть в ней несколько клякс… Их помощники Дейва, видимо, специально туда занесли, чтобы книга лучше продавалась.

Позже, уже во времена КХЛ, Кинг ненадолго еще заглядывал в Россию и тренировал ярославский «Локомотив» в сезоне 2014/15, однако не так успешно, как «Магнитку».

Спустя 10 лет после выхода мемуаров мистер Кинг подвел итог публикации, отметив, что не стремился делать акцент на негативных моментах:

— Почему-то люди увидели много критики в моей книге, подумали, что я хочу сделать акцент на негативе. Но я не преследовал такой цели. Мне понравилось жить в Магнитогорске, я работал с сильной командой, в клубе с прекрасной организацией. Я просто хотел, чтобы люди знали, что Россия лучше, чем им кажется. Конечно, я упоминал и какие-то негативные моменты. Но у каждой страны есть проблемы! Я нашел, что русские люди очень дружелюбны и гостеприимны. «Металлург» — клуб с отличной организацией, в котором работают настоящие профессионалы. Думаю, там некоторые люди были огорчены, что в книге я раскритиковал определенные вещи. Но в моей книге только правда.