Король футбола пережил своего единственного наследника: 9 дней с нами нет Марадоны

«Весь мир — театр, а люди в нем — актеры»

В апреле 2017-го мы с моим добрым приятелем и коллегой Артуром Еникеевым прилетели в Рим работать на «Финале четырех» Лиги чемпионов по волейболу. Артур, кстати, посвятил очень трогательный и очень личный текст памяти Диего Марадоны, а я в комментариях напомнил ему об одном вечере в номере римской гостиницы. Расскажу о нем и вам, уважаемые читатели.

Опьянев от знакомства с Вечным городом, мы, когда уже давно стемнело, вернулись в гостиницу и дали отдых ногам, которые целый день топтали плиты, помнившие сандалии Цезаря и Нерона. Приняли горизонтальное положение. Включили телевизор… И погрузились в удивительный мир доброты, памяти и искусства. Большого искусства…

Шла трансляция из знаменитого неаполитанского «Сан-Карло». Одного из старейших в Европе оперных театров, построенного по приказу Карла III на месте обветшалого «Сан-Бартоломео» и открытого в 1737 году. Церемония была посвящена 30-летию завоевания клубом «Наполи» первого в истории скудетто. Весь местный бомонд. Мужчины в смокингах, женщины в вечерних туалетах. Притемненная сцена. Медленная, обволакивающая музыка. Большой экран, на котором кадры матчей и голов «Наполи» золотого сезона 1986/87. Под овацию зала на сцену выходят футболисты той команды.

У них фамилии-то были театральные, карнавальные… Феррара, де Наполи, Бруно Джордано (почти что Джордано Бруно), Сола (O Sole mio), даже Карневале и Бильярди… Местный Вячеслав Полунин в костюме грустного Пьеро запускает воздушные шары… И как будто из одного из этих шаров, незаметно, со своей неизменной улыбкой появляется Он, главный творец этого «неаполитанского чуда», Диего Армандо Марадона. Зал встает.

Словно на юбилее Олега Павловича Табакова или Татьяны Ивановны Пельтцер, погрузневшему маэстро ставят отдельное трон-кресло. Вручают микрофон. Еще до этого, в январе, мэр Неаполя Луиджи де Магистрис вручил ему звание почетного гражданина. Он начинает вспоминать, поздравлять, партнеры присоединяются, кадры на экране мелькают все быстрее…

Про самый жестокий в мире футбол — «флорентийский кальчо» — один из королей позднего средневековья сказал: «Это еще мало для войны, но уже слишком жестоко для игры». Про тот футбол, который вспоминали теплым апрельским вечером на сцене «Сан-Карло», тот романтический, оставшийся в веке двадцатом, про торжество в храме Мельпомены вернее можно было сказать словами Шекспира: «Весь мир — театр и люди в нем — актеры».

Футбол. Театр. Опера... Есть для итальянца что-то более важное? Сомневаюсь. На сцене были актеры. И один Артист. Уже не Принц Датский. Ближе к Королю Лиру. Он вспоминал, смеялся, жестикулировал, артикулировал, ерзал «на троне», заигрывал с залом. И это было незабываемо.

«Не поминай имени Господа Бога твоего всуе»

Для того, чтобы объяснить поколению людей, не видевших ни одного матча с участием Марадоны, кто он такой, достаточно показать фрагменты одной игры. Самой резонансной в истории мирового футбола. Да, того самого четвертьфинала ЧМ-86 Аргентина — Англия, в котором в течение пяти минут лучший футболист планеты забил два гола и вывел свою сборную в полуфинал. В этих голах воплотилось величие и проклятье Марадоны, один стал символом его славы, другой — провозвестником последующих несчастий, болезней, изломов судьбы и, возможно, преждевременной кончины.

Постараюсь пояснить. Второй, забитый в слаломном проходе, признан лучшим голом в истории футбола. Ни спорить с этим мнением, ни тем более описывать его (а как можно описать словами «Свободу, ведущую народ» Делакруа?) не буду, хотя, на мой вкус, голы Диего в полуфинале с Бельгией (даже не знаю, какой из двух) круче. Впрочем, это мое частное мнение. Но вот первый, забитый рукой…

Нет, забит он был тоже круто. С первого раза никто, включая вашего покорного слугу, ничего не понял. И только когда после протестов англичан и многочисленных повторов весь мир убедился в «ловкости рук и никакого мошенства», стало понятно — мошенничество все же имело место. Это счастье, что не было VARа и футбол не лишился своей величайшей мистификации. Гений имеет право на обман, на подлог, на все… Кроме одного — права перекладывать ответственность за обман на Господа. Ну скажи ты потом: «Это вам за мою родину, за мои Мальвины!», ну дай им, как Советская Россия «Наш ответ Чемберлену» (или, в этом случае, «Наш ответ Тэтчер») — и все стало бы понятно, и никто этого чертенка бы не осудил. Разве что кроме самих родоначальников игры, у которых рыльце тоже в пушку — своего главного и единственного успеха на уровне сборных — Кубка мира (за 20 лет до руки Марадоны) они добились не без участия «руки, показывающей на центр» советского судьи Тофика Бахрамова.

Но, повторюсь, прикрываться именем Бога. Вот это было непростительно…

Тем более что «рука Бога» была поставлена Марадоной на поток. Спустя 4 года на ЧМ-90 в матче Аргентина — СССР великий мошенник выбил мяч «рукой Божьей-2» с ленточки ворот после подрезки Олега Кузнецова. На этот раз никаким «обманом зрения», как с голом в ворота англичан, и не пахло — вопиющий фол аргентинца без всяких повторов видел весь мир, кроме одного человека — судьи Фредрикссона. Но швед, как Зулейха, «закрыл глаза» и фокус вновь «прокатил».

Наживаться на имени Божьем, а тем более тиражировать его, не позволено даже гению… Вот и призвал Господь своего блудного сына так рано к ответу. За «слово пацана», собственно.

В Мексике-1986 у Аргентины был не только Марадона, была команда

Давайте завершим с моментом триумфа Марадоны и его сборной — он настал после побед над Англией в четвертьфинале, Бельгией в 1/2 и фантастической развязки в финале чемпионата мира, когда ведомые несгибаемым Руммениге немцы в последнюю четверть часа игры, безнадежно горя 0:2, едва не перевернули игру, сравняв счет. Но повторения «бундесподвига» (эпического полуфинала ФРГ — Франция на ЧМ-82) не получилось — на 84-й минуте Марадона сделал, вероятно, «пас всей жизни» на Бурручагу и тот реализовал его в третий, победный гол, который принес albiceleste второй в ее истории титул, а Диего Армандо — «Золотой мяч» и звание MVP первенства планеты.

Да, формально Марадона, своими уникальными ногами, «моцартовским» футбольным разумом и «рукой Божьей» подарил своей сборной финал, а стране, для которой футбол — это больше, чем жизнь, мировое «золото. Но я бы не стал так схематизировать тот успех команды из страны «серебра». В 1986-м в распоряжении выдающегося тренера Карлоса Билардо была большая команда, в каждой линии которой были настоящие звезды. Как бы ярок ни был Марадона, но и вратарь Нери Пумпидо, защитник Оскар Руджери, игроки атаки Хорхе Вальдано и Хорхе Бурручага были великолепными мастерами, составлявшими по-настоящему чемпионский ансамбль, который победил в шести матчах из семи, разойдясь миром только с действующими (на тот момент) чемпионами итальянцами в групповом турнире. И необходимая химическая реакция в лаборатории мудрого Билардо произошла.

Уж скорее Лео Месси на ЧМ-2014 втащил свою куда более скромную по возможностям и скучную по игре сборную в финал, Но и это лишь часть правды. Все-таки и у этого, еще играющего и поныне поколения гаучос были (и есть) шикарные мастера — Ромеро, Сабалета, Маскерано, Ди Мария, Агуэро… Да и Месси, несмотря на все свое великолепие, на ЧМ в Бразилии был куда как менее ярок, чем Марадона в Мексике-86. Может поэтому, кстати, и остались аргентинцы в 2014-м вторыми.

Но мы же не о Месси говорим, дай бог ему здоровья. Мы о его соотечественнике, в память о котором лидер «Барсы» после забитого гола в последнем туре Ла Лиги снял футболку и продемонстрировал другую, с Его «десяткой». У Марадоны после победы в Мексике начался золотой век. После мира он покорил и Европу, приведя скромный «Наполи» к двум скудетто и Кубку УЕФА. Но вот к следующему чемпионату мира в его игре наступил кризис. К концу 80-х наш герой стал по большому счету никакой. А его сборная и того хуже. И поэтому то, что Марадона сделал в Италии на ЧМ-1990, и есть настоящее чудо. Чудо, которое затмевает, на мой взгляд, все, что у аргентинского крепыша с мячом, привязанным к ноге незримыми нитями судьбы, было и до, и тем более после этого турнира.

«Трус, балбес и бывалый» дотащили свою безыдейную команду до финала чемпионата мира

Билардо на итальянский мундиаль привез семерых чемпионов мира. Но за 4 года после мексиканского триумфа почти все из них не стали лучше. Фамилии тех, кто выходил на поле с Бурручагой, Вальдано и «золотой» компанией, вряд ли много скажут любителям (и даже знатокам) футбола. Монсон, Басуальдо, Троглио, Хиусти — так, крепкие профи средней руки (по аргентинским, конечно, меркам). Тактика была строго оборонительной, идей мало. Групповой турнир «бело-голубые» провели просто позорно, даже унизительно для сборной, носящей звание чемпиона мира. В матче открытия проиграли Камеруну, который последние полчаса встречи играл вдесятером, а заканчивал вообще без двух полевых игроков. Далее одолели несчастную сборную Лобановского, которую пакостный судья Фредрикссон оставил не только без явного пенальти и удаления Марадоны, но и без Владимира Бессонова, удаленного в самом начале второго тайма. И «на десерт» расписали постыдную ничейку с румынами, чтобы не пустить в плей-офф сборную СССР. Когда в 1/8 аргентинцам выпало встречаться с Бразилией, которую albicelestes до этого ни разу(!) не побеждали в финалах чемпионатов мира, всем стало ясно: чемпион сложит свои полномочия уже в первом раунде.

Я прекрасно помню ту игру, завершившуюся абсолютно нелогично. Великолепная сборная Таффарела, Алдаира, Дунги, Бебето, Кареки, Ромарио атаковала все полтора часа. Бразильцы пересчитали все штанги аргентинских ворот, едва не погнули перекладины — если бы это была игра в «тысячу», она была бы остановлена за явным преимуществом. Не знавшей до того поражений на чемпионате дружине Себастьяна Лазарони противостояла сгрудившаяся возле своей штрафной группа безликих, но отчаянных в своем упорстве «спартанцев», возглавляемых тремя, один из которых был утративший, как казалось многим, свои лучшие качества Марадона, к тому же сильно подбивший ногу, к счастью, «непрофильную». Двоих других до чемпионата никто толком не знал — ни дебютанта-вратаря Серхи Гойкоэчеа из колумбийского «Мильонариос», вставшего в рамку в начале матча с СССР после травмы Пумпидо, ни белокурого хиппаря Клаудио Каниджу, представлявшего клуб Серии В «Аталанту». Эти «ноунэймы» стали звездами прямо по ходу турнира. И они повели свою сборную к финалу.

На 81-й минуте матча с Бразилией сработала связка двух близких друзей: Марадона сделал феноменальный пас, Каниджа забил отличный гол. В четвертьфинале с Югославией (0:0) на авансцену вышел голкипер с баскскими корнями — Гойкоэчеа отразил два послематчевых пенальти. В полуфинале с Италией, проходившем в Неаполе («Прости нас, Диего, мы обожаем тебя, но наша родина — Италия») Каниджа сравнял счет, а Гойкоэчеа вновь парировал два 11-метровых… Аргентина неправдоподобным образом добралась до финала. Глубоко религиозный баск Гойкоэчеа («трус»), завершивший свой футбольный век транзитом через Шотландию в Катаре, друган Марадоны Каниджа («балбес») и сам Марадона («бывалый») вопреки всякой логике вели одну из самых антифутбольных сборных чемпионата к повторению мексиканского триумфа. Злодей, которого должны были убить в самом начале пьесы, не только выжил, но и готовился лишить мир футбола хэппи-энда…

«А на левой груди — профиль Сталина. А на правой — Маринка анфас»

У Диего Армандо были другие приоритеты, чем у герои «баньки» Владимира Семеныча. На левой его руке был вытатуирован Фидель Кастро, на правой — Че Гевара. Был ли по политическим взглядам Марадона боливарианцем, геваристом или просто анархистом, из его путаных рассуждений невозможно понять. Но обостренное чувство справедливости у него, несомненно, присутствовало. И он не боялся его публично проявлять, что называется, невзирая на лица. Начиная примерно с переезда в Италию, с Мексики-86, он нещадно критиковал всех, кто, по его мнению, поступал вразрез с его понятиями о справедливости.

Империалисты США, Тэтчер, принц Чарльз и вообще Великобритания (за Мальвины-Фолкленды), президент итальянской федерации футбола Антонио Маттарезе, наконец, сам «неприкасаемый», седьмой президент ФИФА Жоао Авеланж — все становились объектами его публичной критики. Прекрасно помню, например, как он во время ЧМ-1986 обрушился на руководство ФИФА за то, что во влажной и душной Мексике матчи мундиаля назначаются на самое жаркое время в угоду телевизионщикам, транслирующим их на Европу в смотрибельное там время… Став чемпионом мира и лучшим игроком планеты, подняв на невиданные ранее высоты «Наполи», Марадона (да еще часто находясь под влиянием препаратов) считал себя неуязвимым для критики. Но «империя готовила ответный удар».

Местом и временем мести Марадоне был избран Олимпийский стадион Рима, на котором 8 июля 1990 состоялся финальный матч чемпионата мира Аргентина — ФРГ. Нельзя сказать, что немцы въехали в Вечный город на белом коне — после града голов в ворота соперников на групповом этапе они побеждали своих конкурентов по плей-офф с минимальным преимуществом, а англичан в полуфинале вообще одолели в серии пенальти. Но если бы команда Франца Беккенбауэра закатила пару-тройку мячей в ворота обессиленной и потерявшей всякую способность созидать Аргентины, никто бы не удивился, и, уверен, даже на родине Диего «серебро» было воспринято как триумф.

Но в том-то и дело, что и в решающей игре футбольная логика долго не могла восторжествовать над антифутболом. Южноамериканцы играли уныло, грубо, почти грязно, остались вдесятером после возмутительного фола Монсона и могли сразу же после этого удаления потерять и Марадону, который подбежал к судье и назвал его «вором, находящимся на содержании ФИФА»… Но самое смешное, что забить фавориты никак не могли, и цель Аргентины (в меньшинстве, без дисквалифицированного Каниджи) — дожить «на нулях» до серии пенальти, а там чем черт не шутит, — становилась все реальнее...

Но за 5 минут до конца встречи стало ясно, что, согласно написанному в чертогах ФИФА сценарию, «богохульник» и его отвратительная сборная ни при каком раскладе не должны были дотянуться до небес. Мексиканско-уругвайский судья Эдгардо Кодесаль Мендес из пальца высосал пенальти, воспользовавшись падением Феллера в штрафной, Бреме его реализовал, и немцы не проиграли третий подряд финал.

Честно говоря, оскорбляя судью, Марадона по большому счету оказался прав. То, что 11-метровый был «левым», позже признает порядочный Бреме. Судья Мендес, непонятно как получивший обслуживание главного матча четырехлетия (поговаривали, что он зять Авеланжа), сразу после ЧМ-1990 в возрасте 39 лет завершит судейскую карьеру. Марадона будет окончательно уничтожен на первенстве планеты 1994 в США, где после проведения им, игроком без клуба(!), двух отличных матчей будет обвинен в том, что принял внутрь себя «все яды, известные в природе», и наказан 15-месячной дисквалификацией («они отрезали мне ноги» — слова футболиста). Принесла ли эта, растянутая на 4 года, операция по изгнанию «грешника из рая» пользу футболу, судить вам, дорогие читатели. Но теперь уже невозможно перемотать пленку…

В сентябре, выступая в Казани на встрече со студентами Поволжской академии спорта, очень хороший футболист и состоявшаяся личность Алексей Смертин сказал: «В футбол играют десятки миллионов. Хорошо играют сотни тысяч, великолепно — тысячи, феерично — сотни, ну и два парня с другой планеты. Я имею в виду Месси и Роналду». Великий кудесник мяча и великий грешник Диего Армандо Марадона сам был планетой по имени Футбол. Теперь эта планета растворилась во вселенной. Но свет ее еще долго будет освещать нашу грешную землю.