«Золотые дамбы» Казанки: как экс-глава ГИСУ оправдывал «альтруиста»-подрядчика
Суд допросил первых свидетелей по делу руководителя Главинвестстроя Рашида Нуруллина
Накануне продолжилось судебное заседание по делу экс-начальника Главного инвестиционно-строительного управления РТ и бывшего замглавы Минстроя РТ Рашида Нуруллина, обвиняемого в превышении должностных полномочий. Это дело обернулось 200-миллионными убытками для бюджета. «Реальное время» следило за процессом и выяснило, на чем намерен построить свою защиту соратник бывшего министра строительства Татарстана, а ныне вице-мэра Москвы Марата Хуснуллина.
Продолжение следует
Накануне в Вахитовском райсуде продолжилось рассмотрение дела, «выросшего» из материалов проверки, проведенной Счетной палатой РФ в 2015 году в отношении объектов, которые должны были облагородить облик Казани к Универсиаде-2013. Проверяя расходование средств федеральной программы «Развитие водохозяйственного комплекса Российской Федерации в 2012—2020 годах», аудиторы сочли, что при строительстве объектов было допущено необоснованное завышение начальной цены. А следствие, в рамках возбужденного по результатам проверки уголовного дела, пришло к выводу, что при проведении укрепления берегов озера Средний Кабан и реки Казанки на участке между мостом Миллениум и третьей транспортной дамбой необоснованное завышение начальной цены привело к удорожанию строительства в общей сложности более чем на 216,5 миллиона рублей.
Суд исследовал материалы дела, касающиеся изменений, вносившихся по ходу реализации проекта берегоукрепления озера Средний Кабан. Всего там должно было быть укреплено 4 776 метров берега, однако аудиторы Счетной палаты РФ пришли к выводу, что в реальности на момент проверки было укреплено лишь 3 877 метров. Проект был изменен, республиканская Госэкпертиза эти изменения согласовала, но работу подрядчику — ПСО «Казань» — оплатили в соответствии с первоначальной сметой, где фигурировали, с точки зрения проверяющих, совсем другие, куда большие объемы работ. В суде допросили двух свидетелей по делу, чьи показания должны помочь установить, как это стало возможным.
«Новогодний подарок» — экспертиза задним числом
Первой в судебное заседание вызвали руководителя службы экспертизы ГАУ «Управление государственной экспертизы и ценообразования Республики Татарстан по строительству и архитектуре» Тамару Сальникову, которая давала заключение на изменения, вносившиеся в проект берегоукрепления на Среднем Кабане. Допрашивая Сальникову, гособвинитель Степан Спиридонов, особое внимание обратил на причины, по которым потребовалось вносить в проект изменения, и на дату проведения двух экспертиз, заключения о которых имеются в деле. И не случайно: если первый вопрос оказался не в компетенции эксперта, дело которого проверять качество и соответствие нормативам технической документации, то второй привел свидетельницу даже в легкое замешательство. Поскольку Сальниковой пришлось подтвердить то, что она ранее уже сообщила следователям, — экспертизы она проводила намного позднее даты, проставленной на составленных ею заключениях.
На заключениях стоит дата 31 декабря 2012 года, однако в действительности, по словам Сальниковой, они были утверждены не ранее 2014 года. Точнее, заявила свидетельница, указать время она не может, однако на наводящий вопрос Спиридонова о том не возникла ли необходимость в дополнительной экспертизе после проверки Счетной палаты РФ, ответила утвердительно.
Затем вопросы стал задавать обвиняемый, и он продолжил гнуть ту же линию, что и гособвинение:
— Правильно ли я понял, что оба эти заключения не существовали в 2012 году?
— Не могу сказать, — попыталась уйти от прямого ответа свидетельница. — Вопрос о постановке даты не входил в мои полномочия.
— Я правильно понимаю, что эти экспертизы были составлены позже? — уточнил адвокат Рашида Нуруллина.
— Да.…
— А работы были в 2012 году проведены? — заинтересовался второй представитель гособвинения — прокурор отдела уголовно-судебного управления прокуратуры РТ Рустем Гатауллин.
— Можно я продолжу, сейчас все будет ясно? — не дал увести суд в сторону Нуруллин. — Я не имел этих заключений в 2012 году и не мог их утвердить и передать подрядчику в работу!
— Мочь — это вещь такая… Не должны — это да, — заметила свидетельница, а затем была вынуждена подтвердить, что данные ею заключения являются достоверными в части выводов о соответствии всем нормам и требованиям внесенных в проект берегоукрепления на Кабане изменений. Но попытку Рашида Нуруллина уточнить затем, может ли быть одинаковой стоимость берегоукрепления одного погонного метра на всей протяженности берега озера решительно пресекла. — Никогда не интересовалась этим.
Тонкости перевода километров в кубометры
Вслед за Сальниковой в зал суда вызвали главного специалиста ГКУ «Главинвестстрой» Марата Хайруллина, который, в отличие от эксперта, в силу должностных обязанностей соприкасался как раз-таки с «денежными» вопросами. А именно, осуществлял приемку работ, на основании которой строителям производились выплаты.
Выяснив, в какой период времени Хайруллин курировал объект ПСО на Среднем Кабане, гособвинитель Степан Спиридонов стал настойчиво выяснять, когда изменилась в меньшую сторону протяженность участка, на котором производилось берегоукрепление.
— Изменения на любом объекте бывают, но работы были выполнены на всей длине — 4 776 метров, — заявил Хайруллин. — Просто работы были выполнены в два этапа — сначала на 4 061 метре, потом на 715.
— Почему этапами? Зачем их делить-то? — изумился Спиридонов.
Заметив, что он не может этого знать, поскольку работы на объекте начались раньше, чем он на него пришел, Марат Хайруллин пояснил, что приемку выполненных объемов вел согласно смете. И уточнил, что перерасхода средств, заложенных в смету, он не допустил:
— Смета на [первый этап длиной] 4 061 метр была выбрана полностью. А второй этап подрядчик доделывал уже за свой счет.
— Когда доделывал, после проверки Счетной палаты? — уточнил гособвинитель.
— Ну да.…
А потом участники судебного процесса стали мучительно долго разбираться в особенностях учета и контроля в строительстве. Юристы — представители гособвинения — выясняли, как так вышло, что денег, предназначавшихся, согласно смете для укрепления 4 776 метров берега хватило лишь на 4 061 метр. А строитель-практик Хайруллин втолковывал им, что погонные метры при оценке стоимости берегоукрепления, вообще, не показатель, потому как на берегу метр метру — рознь.
Он объяснил, что первоначально — перед проектированием объекта — объемы работ были оценены достаточно условно. Например, глубину озера замеряли эхолотом, и это дало весьма приблизительные цифры. А в ходе работ выяснилось, что у берега скопились огромные толщи донных отложений — ила, отходов ТЭЦ и т. п. Все это пришлось «вычерпать» и заместить песком, щебнем и прочими доброкачественными материалами, иначе свежеукрепленный берег вскоре бы «съехал» в воду. Поскольку эти работы первоначально ни в проекте, ни в смете не фигурировали, а затрат требовали, деньги кончились раньше, чем подлежащая укреплению береговая линия. И так, доказывал Хайруллин, в строительстве бывает нередко, это не говорит о том, что деньги были похищены или растрачены.
— Я не принимал метры укрепленной береговой линии, я принимал объемы работ, — подчеркнул куратор объекта. — Кубометры песчаной отсыпки, квадратные метры шпунтового ограждения.…
Плохой проект рождает высокий альтруизм
Отвечая на вопросы Рашида Нуруллина, свидетель уточнил, что приемка объектов берегоукрепления в эксплуатацию проводилась спустя более чем два года после увольнения Нуруллина из ГИСУ, последовавшего в 2013-м — с точки зрения защиты, это достаточно веский довод в пользу обвиняемого. А потом еще раз подтвердил, что стоимость одного погонного метра берегоукрепления на разных участках — разная.…
Кроме того, в процессе допроса свидетеля выяснилось, что часть выполненных в процессе благоустройства берега Среднего Кабана работ была «перекрыта» при строительстве зоопарка, в ходе которых один из участков береговой линии сильно спрямили, а прямая короче кривой. И Рашид Нуруллин, когда ему предоставили возможность задать вопросы свидетелю, сделал на этом акцент. По его версии, не учитывая изменений, вызванных строительство зоопарка, и используя недостоверные данные топосъемки, с которой загадочным образом пропали некоторые участки, следствие «потеряло» более 200 метров берега, которые на самом деле были укреплены. Когда Рашид Нуруллин начал в диалоге со свидетелем дотошно считать учтенные и не учтенные следствием метры укрепленного берега, представитель гособвинения раздраженно перебил его:
— Какое отношение ваши вопросы имеют к существу дела?.. Вам это вменяется?
— Вменяется! — резко отозвался Нуруллин, после чего в процесс допроса активно включился судья Алмаз Мухаметшин и принялся выяснять, как получилось, что ПСО «Казань» за свой счет приводило протяженность берегоукрепления в соответствие с первоначально заложенной в проект цифрой.
— А логика где?! — удивился судья.
Рашид Нуруллин постарался дать понять, что ПСО «Казань» проявило альтруизм, прикрывая огрехи проектировщиков. Он акцентировал внимание суда на том, что в строительстве пересмотр сметы и внесение изменений в документацию задним числом — обычная практика. Дескать, первоначально проектировщики и сметчики опираются на одни данные, исходя из этого предлагают решения и определяют стоимость работ, проект утверждается. Без этого подрядчик не получит аванс и не сможет приступить к реализации проекта. А потом выясняется реальная картина, в проект вносятся изменения и делается перерасчет стоимости. И в свете этого, в соответствии с линией защиты, никаких нарушений допущено не было.
— Когда подрядчик приступает к работе, выясняется, что дно в проекте определено с учетом ила, — пояснил обвиняемый. — А на самом деле грунтовый материк на 5 метров ниже. Он туда выбрасывает машину песка, а этот песок уходит как в бездну. И получается, чтобы выполнить этот погонный метр несчастный, он тратит не столько, сколько проектировщики заложили, а в три раза больше. Было плохое качество проекта, в этом беда, причем не только этого объекта.…
После этого судья объявил перерыв в судебном заседании до завтра.