«Отставка главы Нацбанка — это не только ритуальная жертва для успокоения клиентов ТФБ, а смена смотрящего»
Юрий Алаев, советник ректора — руководитель общественно-информационного центра КФУ, в своей колонке рассуждает о крахе бизнес-империи Роберта Мусина и возможных причинах и последствиях, которые могут грозить республике. С позволения автора, «Реальное время» знакомит своих читателей с мнением уважаемого эксперта и опытного медиа-менеджера.
Итак, приличия соблюдены: 30 марта отправлен в отставку глава «Нацбанка Татарстана» Мидхат Шагиахметов, вчера удовлетворено прошение об отставке премьер-министра РТ Ильдара Халикова. И то, и другое — что бы кто ни говорил — спровоцировано крахом Татфондбанка и аффилированных с ним бизнес-структур; отставки призваны показать, что у нас все, как в европах, ответственные понесли наказание, общественность может почувствовать удовлетворение. Вопрос только в том, какие уроки извлекли (а если еще нет, то намерены ли извлечь) из случившегося власти республики и наш мегарегулятор, Центробанк РФ.
Если конкретизировать, то вопросов, на самом деле, два: в силу каких причин допущено банкротство банка, входящего в топ-50 в России и второго по величине и значению в Татарстане; где гарантии, что подобное не повторится?
Ответ на первый вопрос, с моей точки зрения, нигде не кроется, он на виду: причина крушения группы ТФБ — ее кэптивность, а по-русски говоря, клановый принцип управления, согласно которому, как известно, своим позволено все, а для остальных есть Закон. Соответственно, гарантия от рецидива одна: избавление от описанного принципа. А вот насколько это возможно в условиях российской экономики и финансово-кредитной системы, да еще с поправкой на татарстанскую особость, — большая загадка. Попробую проиллюстрировать тезис.
Корешки…
Как известно, Татфондбанк возник в 1994 году в результате аккумулирования ресурсов трех чековых инвестиционных фондов республики — «Образования» Алексея Семина, «Золотого колоса» Рената Губайдуллина и Национального инвестиционного фонда РТ под президентством Роберта Мусина (он же был управляющим чековым инвестиционным фондом «Доверие»). В свою очередь, активы этих фондов были сформированы благодаря аккумулированию чубайсовских ваучеров и татарстанских «индивидуальных приватизационных чеков», скупавшихся у населения республики не то чтобы за бесценок, но уж и не по цене «двух «Волг»», обещанных дорогим россиянам А. Чубайсом. Винить молодых тогда бизнесменов я бы не стал: они действовали точно по нормам рынка в пору первоначального накопления капитала и вовсе не обязаны были заниматься финансовым ликбезом. Они занимались другим — накоплением капитала, обменивая ваучеры на акции ряда предприятий Татарстана, собирая пакеты, позволяющие реально определять политику этих предприятий или как минимум участвовать в распределении прибылей. (Рисковое занятие — рассчитывать на прибыли, когда речь идет не только о нефтянке и нефтехимии, но и о средней руки машиностроительных заводах, предприятиях легпрома и аграрном секторе, но кто не рискует, тот, как известно…)
Примечательно, что хватка всех троих была замечена и оценена на высшем татарстанском уровне: Губайдуллин в 1996-м возглавил Госкомитет РТ по приватизации госимущества, затем был первым замом министра финансов, а позже, с июля 1998-го, почти год был вице-премьером — министром экономики и промышленности РТ, Мусин с 1998 по 2002-й возглавлял Минфин республики, Семин прославился в бизнес-среде, 7 лет, вплоть до 2006 года, руководя Комитетом РТ по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению, «банкротя и продавая предприятия», как характеризовали его деятельность в обывательских разговорах. Талантливые, словом, люди — и удачливые, как же без этого.
Конечно, с тех пор много чего куда утекло: Семин сколотил империю под названием «Единая арендная система» и стал знатным ленд-лордом, скупив земельные наделы в Казани и окрестностях, а также в ряде регионов России, а позже и во Франции, где и пребывает сегодня в собственном старинном замке, любуясь тщательно собранной коллекцией живописи и антиквариата и играя в маркиза Карабаса. Мусин вдрызг рассорился с Губайдуллиным из-за какого-то в n миллиардов рублей долга и по существу обанкротил бывшего соратника, у которого, говорят, из всего ранее нажитого остался всего один дом… Теперь и самому Мусину грозит остаться с одним домом — это как минимум, а скорее — оказаться в казенном доме на неизвестное пока количество лет. Но это сегодня, а был период, когда Роберт Ринатович единолично, если взять в скобки разного рода формальности, управлял мощной финансовой империей, поочередно возглавляя то Татфондбанк, то «Ак Барс» Банк, рокируясь с должности на должность, осуществляя масштабные и рискованные проекты — настолько нетривиальные, что в ближнем круге некоторые стали называть его финансовым гением.
Теперь и самому Мусину грозит остаться с одним домом — это как минимум, а скорее — оказаться в казенном доме на неизвестное пока количество лет
…и вершки
Но вот странность: если внимательно взглянуть на проекты, которыми Мусин занимался непосредственно, через контролируемые структуры и через руководство советами директоров и деятельное участие в них, то выясняется, что гений его весьма своеобразен.
Навскидку. Роберт Ринатович был совладельцем таких предприятий, как ООО СХП «Бурундуки», ООО «Новые сахарные технологии», ООО «Камснаб», ООО «ТЦ Камснаб» (в части из них — совместно с Р. Губайдуллиным). Где они? Обанкротились.
С 2007 года Р. Мусин возглавлял совет директоров «Хитона», некогда крупнейшего в СССР лакокрасочного предприятия (помню, пришлось в 1977-м делать репортаж с него, когда запускались купленные у итальянцев новейшие производственные линии, дух захватывало от перспектив). Предприятие осталось на плаву и с приходом российского неокапитализма, но с 2013 года начало пикировать, показав убыток более 100 млн рублей, обанкротилось и было ликвидировано в 2015 году. (К слову: «Хитон» занимал весьма обширные площади, интересно, что там сейчас?)
Казанский мясокомбинат. До 2012 года Р. Мусин — председатель Совета директоров ОАО, затем у предприятия сменился собственник. Почему? А потому что комбинат, еще по итогам 2009 года показавший прибыль более 6 млн рублей, через год сократил ее втрое, а с 2011-го начал работать в убыток (около 23 млн в 2011-м, около 53 млн по итогам 2012-го). Новый собственник, впрочем, тоже предприятие не вытянул, хотя был прожект привлечения в качестве инвестора Михаила Дворковича, брата первого вице-премьера правительства РФ. Что сейчас на площади в 22 га на улице Родина, где располагался мясокомбинат? Говорят, будут строить (или уже строят) жилье на продажу.
Казанский завод газовой аппаратуры выступал в двух юридических лицах — ОАО «КЗГА-Веста» и ОАО «КЗГА», — Мусины, Роберт Ринатович и его сын Марат, были, соответственно, представлены в советах директоров, крупнейшими кредиторами завода выступали Татфондбанк и/или подконтрольная ему торговая сеть DOMO (ООО «Бытовая техника»). Результаты: ОАО «КЗГА» обанкротилось в 2005-м, ОАО «КЗГА-Веста» — в 2011 году.
«DOMO формально еще жива (правда, осталось менее 40 магазинов), но, говорят, кипрская GE уже подала в Арбитражный суд РТ заявление о признании ООО банкротом». Фото Дамиры Хайруллиной
Кстати о DOMO. Перспективная была сеть, одна из жемчужин группы ТФБ, на своем пике в 2007-м году насчитывавшая 134 магазина в разных регионах РФ, развивавшаяся в значительной мере благодаря удачно подобранным факторинговым схемам. Но… такого рода схемы хороши, когда ты имеешь доступ к дешевым кредитным ресурсам за рубежом (товарная линейка-то почти сплошь импортная), а когда «крымнаш» и забугорное фондирование схлопнулось, нужно иметь реальный менеджерский гений, чтобы удержаться на волне. DOMO формально еще жива (правда, осталось менее 40 магазинов), но, говорят, кипрская GE (Global electronic company LTD), владеющая 100% ООО «Бытовая техника» уже подала в Арбитражный суд РТ заявление о признании ООО банкротом.
А годом раньше, в 2015-м обанкротилась другая торговая сеть ТФБ — ООО «Белый ветер Цифровой». Вообще-то эта компания была основана москвичом Юрием Дубовицким еще в далеком 1991 году и к 2005-му стала пятой по размеру выручки в стране среди магазинов компьютерной техники, но год спустя ее выкупил Татфондбанк, поменял менеджмент (разве эти москвичи могут что-то делать с размахом?), разработал суперагрессивную стратегию создания полноценного федерального ретейлера, но тут грянул кризис 2008—2009 годов, от которого «Ветер» с новыми владельцами так и не оправился. Новая реальность, наступившая после 2014-го, только добила.
В деревне все про всё знают
Печальная вообще-то картина: весь спектр реальной экономики представлен тут, начиная с аграрного сектора, продолжая пищевкой, машиностроением и заканчивая ретейлом — и всюду один результат. И напрашивается детский вопрос: а что, в Татарстане, славящемся тем, что тут все под контролем, никто не знал о процессах, последовательно приводящих к банкротству не самые ненужные республике, мягко говоря, предприятия? Ни в Минпромторге, ни в Минэкономики, ни в Нацбанке РТ, наконец? Да все всё видели и знали, мы же как в деревне живем, одной, так сказать, большой семьей (ну, или двумя-тремя, не больше). К банковскому сообществу это тоже относится в полной мере — там не только SWIFT, но и сарафанное радио работает будь здоров как хорошо. А если знали, почему не предостерегли (запретить что-то законных оснований у названных министерств нет), не сказали по-отечески: остановитесь, ребята, вразнос идете? А как раз поэтому же: в деревне не каждый в праве, а только старшие. А старшие… Ну, тертые же, проходили все это не раз: там сторнируем, тут отчетик красивый нарисуем, туда плюшек в подарок отвезем, а одновременно тут кое-кого нагнем и поделятся по-братски. И ведь выкручивались, спасали те же местные банки (не буду показывать пальцем) — через «Татнефть», кормилицу нашу, через группу ТАИФ, через ГЖФ и бюджетные счета… Но на сей раз не срослось.
Тут два фактора минимум. Первый и главный, о котором уже упоминал: закрытие внешнего финансирования, доступа к дешевым иностранным кредитам резко снизило возможности маневра и размер пирога, который можно делить и надкусывать. Второй фактор, в значительной мере проистекающий из первого, — процесс смены старших. Вот что говорят знающие политологи насчет «политбюро 2.0» Путина нашего Владимира Владимировича? Что сначала рядом с ним и вокруг были те, кто его привел на вершину, так сказать, дядьки-наставники. Потом рядом и вокруг встали те, кто с ним пришел к вершинам и знал, с чего они вместе начинали, — равные, в определенной мере, друзья-соратники. Теперь, говорят, вокруг и рядом он ставит сам, — тех, кого он привел, для кого он сам дядька-наставник и высший судия. Ну так и у нас то же самое, мы, в Татарстане, чем хуже? Законы развития одни.
«Отставка главы Нацбанка РТ — это не только ритуальная жертва для успокоения пострадавших клиентов Татфондбанка, а смена смотрящего (пардон, присматривающего) — скорее всего, на пришлого, не плоть от плоти местных кланов». Фото gossov.tatarstan.ru
Если посмотреть на дело под таким углом зрения, то отставка главы Нацбанка РТ — это не только ритуальная жертва для успокоения пострадавших клиентов Татфондбанка (на самом деле, М. Шагиахметов очень мало мог повлиять на ситуацию в ТФБ, поскольку контроль, в том числе достоверности отчетности, и решения — давно уже прерогатива центрального аппарата ЦБ РФ), а смена смотрящего (пардон, присматривающего) — скорее всего, на пришлого, не плоть от плоти местных кланов. И отставка премьера И. Халикова — из той же оперы, описывается теми же словами. С той разницей, что новым премьером уж точно станет не пришлый.
Проблема грабель
Но кто бы им ни стал, как бы ни изменился персональный (или клановый, если угодно) состав татарстанской элитной группы, проблема грабель сохраняется, потому что Татфондбанк — не исключение, а иллюстрация правила, описанного в начале этих заметок.
Нет сомнения, что следствие разберется в криминальной составляющей деятельности менеджеров и бенефициаров группы ТФБ (насколько глубоко и в каком направлении, косвенно может показать то, останется ли дело Мусина и Ко в Казани или его заберет к себе Москва), но этого в любом случае будет мало. Необходимо, чтобы на уровне властей, с привлечением экспертов, а в идеале и общественности, были проанализированы и скорректированы, скажу мягко, практики ведения дел по признакам родства и кумовства. Да, Татарстан в этом смысле такой же регион, как и все остальные в нашей необъятой законом и порядком стране, но мы же во всем хотим быть лучшими, не так ли?
P.S. А может, имеет смысл инициировать на федеральном уровне законопроект о разделении банков РФ на инвестиционные и коммерческие? От греха подальше.