«Доктор Хаус» прекрасен, но россиянам интереснее смотреть кино про российскую больницу»

«Для государства, в отличие от мелких игроков, цифровые ресурсы доступны в полной мере»

— Расскажите в общих чертах, как происходит управление современным медиапространством со стороны государства.

— Сейчас государство стремится контролировать все сегменты медиапространства, вплоть до блогосферы. И в нем оно выполняет двойную роль. С одной стороны, это действующий игрок, у которого есть свои медийные активы — крупные информационные агентства, телеканалы, радиостанции. С другой, оно занимается законодательным регулированием того, что происходит в медиа. То есть государство не просто влияет, но занимается организацией функционирования медиапространства. И кроме того, использует разные неформальные способы управления. Например, через крупный бизнес, лояльный власти.

— Новые медиа и социальные сети сильно усложнили задачу контроля?

— С одной стороны, да, усложнили. Мир становится сложнее, и новые технологии — это определенный вызов, их необходимо осваивать, адаптироваться к новым реалиям. А с другой стороны, новые технологии дают новые возможности. Происходит расслоение по уровню доступа к цифровым ресурсам, так называемый «цифровой разрыв». Для государства, в отличие от мелких игроков, эти ресурсы доступны в полной мере.

Усложняется контроль в плоскости взаимоотношений с зарубежными и международными медийными проектами. Например, такие гиганты, как Google или Facebook, не просто приходят в национальные медиасистемы, но и начинают претендовать в них на лидирующие роли. С ними необходимо как-то договариваться. Это не всегда получается делать мирно.

Если же говорить о ситуации внутренней, то здесь для государства больше возможностей, чем вызовов, именно потому, что государство — самый крупный игрок в медиасреде.

— Каким образом государство формирует повестку дня для СМИ?

— Через формирование определенных тем. С другой стороны, представители государства сами являются важными ньюсмейкерами, которые участвуют в крупных мероприятиях и инициируют их. В этом смысле они задают тематическую повестку дня. На следующем уровне подключаются редакции, которые принимают решения о том, какие темы ставить в эфир, в полосу, на ленту, каких спикеров приглашать. У редакции тоже есть своя медийная власть.

Есть медиа, которые сознательно формируют некоторую альтернативную повестку дня для тех, кто не интересуется официозом, у кого какие-то специфические интересы. Другое дело, что спрос на национальную государственную тематику достаточно большой, поэтому многие, даже альтернативные, независимые медиа не могут исключить эти темы из сферы своего внимания.

«Facebook вынужден договариваться с правительством не только США, но и других стран мира»

— Расскажите немного о глобальном медиапространстве. Верно ли, что крупные транснациональные корпорации продвигают свою повестку независимо от позиции государств?

— У транснациональных корпораций свои интересы, и они достаточно успешно продвигают их в медиапространстве. Другое дело, что и национальные государства — весьма успешные коммуникаторы. Существуют теории, согласно которым национальные государства должны утратить свою власть — она перейдет к бизнесу. Но, как показывает практика, при определенном перераспределении власти в медиапространстве национальные государства успешно адаптируются к меняющимся условиям. Текущий пример с коронавирусом — отличный тому пример. Или давайте посмотрим на Facebook, который вынужден договариваться не только с правительством США, но и с правительствами других стран мира, включая Россию.

— Можно ли говорить о том, что в России есть независимые большие игроки на медиаполе?

— Смотря что мы понимаем под «независимостью» и «большими игроками». Например, Юрий Дудь с его каналом на YouTube большой игрок или нет? С точки зрения влияния его видео — да, безусловно. Если же говорить о размере его творческой группы, то это классический малый бизнес. С независимостью тоже неоднозначно. Если мы понимаем под независимостью деятельность людей, которые не получают напрямую денег от государства, то таких медиа у нас много. Но нельзя же жить в обществе и быть свободным от него.

Когда тот же блогер теряет спонсорский контракт или оказывается в ситуации, когда он может его потерять, это тоже давление со стороны бизнеса, хотя и не прямое.

«Наше сознание сконструировано извне практически на 100 процентов»

— Судя по вашим работам и исследованиям, вы ясно видите, какие установки пытается внедрить власть в головы людей. Можете рассказать, что она пытается внедрить в последние годы?

— Исследования показывают, что в СМИ существует большое давление на аудиторию, как политическое, так и коммерческое. Но я бы не сказал, что это власть пытается внедрить какие-то базовые нормы и ценности. Скорее, речь о разных игроках, которые решают свои задачи. Кому-то надо, условно говоря, согласовать бюджет, кому-то что-то продать.

Есть, конечно, крупные государственные информационные кампании. Например, кампания по Украине, которая началась в 2014 году. На ведущих каналах была организована серия ежедневных ток-шоу, в которых украинская тематика освещалась и обсуждалась в определенном ключе и с определенным набором экспертов. Или пример другого порядка — это запрещенная в ряде стран, включая Россию, организация «Исламское государство». Я произнес сейчас словесную конструкцию, которая была навязана сверху и принята. Все стали ее использовать «на всякий случай», чтобы избежать обвинений в пропаганде. Хотя, строго говоря, обязаны не были. Таким образом удалось пресечь возможные спекуляции вокруг данной темы.

Если мы будем говорить о каких-то более глобальных вещах, связанных с базовым восприятием, мироощущением людей, то на этот уровень влияние государства не так сильно. Скажем, сериалы. Не стали показывать по телевидению «Слугу народа» с Зеленским — ну и что? Все три сезона доступны в интернете. Если задуматься, некоторые отечественные сериалы — например, «Лучше чем люди» или «Эпидемия» — далеко не комплементарны в изображении наших реалий.

— В монографии «Потенциал Ближнего Севера», в работе над которой вы принимали участие, сказано: «Изучая систему глобальных массмедиа, распределения капиталов, стратегий проникновения медиакомпаний на зарубежные рынки и выпуска голливудскими мейджорами фильмов для зарубежной аудитории, а также конфигурацию мировых рекламных конгломератов, Шиллер приходит к выводу, что США добиваются повсеместного внедрения коммерческой аудиовизуальной модели финансирования медиа (т.е. за счет рекламы, — прим. авт.), что в свою очередь приводит к проникновению американского образа жизни и американского общества потребления на рынки третьих стран, а это создает систему вассальных по отношению к США режимов». Мы по-прежнему информационный вассал США?

— Это мнение Шиллера, с которым можно подискутировать. Конечно, Америка — важный игрок. Весь мир смотрит голливудские фильмы, которые идут в том числе на государственных каналах. В этом смысле они действительно не имеют серьезной конкуренции в формировании топового развлекательного продукта. Но здесь не надо сбрасывать со счетов и обратные процессы локализации.

Национальные культуры, национальные медиа играют серьезную роль. В сетках вещания ведущих каналов доминируют российские сериалы не потому, что зарубежные запрещены или хуже, а потому, что отечественный зритель хочет идентифицировать себя с персонажами фильмов.

Америка — сказка. «Доктор Хаус» прекрасен, но россиянам интереснее смотреть кино про российскую больницу.

— Насколько наше сознание, я имею в виду цели, ценности, мысли и представления о событиях, сконструировано извне — рекламой, СМИ?

— Я бы сказал, что практически на 100 процентов, потому что мы все находимся в медийной среде. Конечно, мы не только читаем социальные медиа или смотрим телевизор, но и общаемся с другими людьми. Но эти люди — родственники, учителя и так далее — смотрят ТВ и пользуются интернетом. Которые влияют на их мнение.

Другое дело, что не надо переоценивать роль самих медиа в формировании мировоззрения людей. Медиа — это инструмент, среда. Кто в медиа является властителем душ? Журналисты? Редакторы? Только отчасти. Это еще и определенные коммуникаторы — общественные деятели, лидеры мнений, которые высказывают свои точки зрения. Их мы хотим слушать, на них мы хотим быть похожими.