Рафаэль Хакимов: «Фаузия Байрамова очень театрально голодала на площади Свободы»

Институт культуры

После 7 лет работы в университете я дослужился до старшего преподавателя, и меня пригласили заведующим кафедрой философии, затем проректором по научной работе в Институт культуры.

Последующие 7 лет были самыми беззаботными. Все просто и понятно, у каждого сотрудника свой участок, мой кабинет превратился в комнату для релакса — беседовали всей кафедрой за чашкой чая. После занятий всей кафедрой играли в бадминтон. По тем временам моя зарплата была очень приличной. На нее можно было каждый месяц летать в Ташкент к будущей жене с чемоданом подарков. Самые безмятежные годы.

Но появился новый ректор Раис Беляев, сосланный в институт за интриги, и сломал сложившиеся устои, а новые не создал, поскольку по жизни был разрушителем. Он хорошо пиарился, приставал к женщинам и говорил на заседаниях по 3 часа кряду. В моем лице он видел конкурента. Такого опытного интригана, как Беляев, переиграть было невозможно, и я ушел в обком КПСС, куда давно звали, причем обещали дать квартиру.

В «оппозиции»

Гумер Исмагилович Усманов, став первым секретарем обкома КПСС, начал набирать на работу молодых ребят из университета. Олег Морозов и Андрей Бусыгин стали заведовать отделами. Олег потянул за собой меня. КПСС уже шаталась, но мне нужна была квартира. Критика партии нарастала. В самой партии шел раскол. Появилась оппозиция к власти как в лице национального движения (ТОЦ [организация признана экстремистской в 2017 году]. — прим. ред.]), так и со стороны «демократических» сил.

К сожалению, это разделение было не столько по идейным соображениям, сколько по национальной принадлежности. Нужен был человек, умеющий ладить как с националами, так и с властью. Эта участь пала на меня, кстати, очень неприятная. В обкоме меня пытались изолировать как сторонника ТОЦ, а на собраниях Татарского общественного центра кричали, чтобы я вышел из партии.

Переговорщик

Пресса создала мне имидж радикала, но на самом деле я был просто принципиальным. Мне довелось участвовать во многих переговорах, все они требовали дипломатии и согласования позиций. Там тупая принципиальность успехов не приносила. Надо было слышать доводы разных сторон.

Так было в республике в годы суверенитета, когда обострились отношения татар и русских, точно так же было во время переговоров с Москвой по заключению двустороннего договора, затем пришлось в Чечне искать пути примирения федералов и боевиков, затем на Кипре на «Зеленой линии» — делиться опытом с киприотами. Я постоянно участвовал в процессах, где надо было добиваться компромиссных решений. В таких процессах работала большая команда, но радикалов среди переговорщиков не было. Тем не менее имидж радикала за мной закрепился. Впрочем, и это можно пережить, лишь бы дело не страдало.

В годы борьбы за суверенитет роль обкома (затем рескома) партии еще ощущалась. В отличие от Прибалтики, в Татарстане определенное доверие населения к партии сохранялось. КПСС сама начала реформироваться, но, как всегда, только для видимости. В руководстве обкома были очень разные люди, включая сторонников возврата к партийной дисциплине в стране.

«Татарии — союзный статус»

В период «перестройки» жизнь быстро менялась. Татарстан как автономия имел много обязанностей и мало прав. Среди интеллигенции изначально существовало недовольство статусом республики. Обычно автономию сравнивали с союзными республиками. Экономика Татарии в то время была равна потенциалу трех прибалтийских республик СССР, но уровень жизни, а главное, наличие структур для развития национальной культуры было несравнимо ниже. Особенно тревожило положение с языком. Поэтому лозунг «Татарии — союзный статус» был отражением общих настроений. Вскоре он перерос в движение за суверенитет по примеру Прибалтики.

Борьба за суверенитет быстро вылилась на улицы Казани, Набережных Челнов и т. д., но также задела отдельные коллективы. Фаузия Байрамова очень театрально (все же закончила театральное училище) голодала на площади Свободы. Ребята ее носили в кресле на руках. Митинги шли один за другим. Сотрудники спецслужб бегали по площади, боясь провокаций. Съезды ТОЦ собирали татар со всей страны. Там шли жаркие дискуссии. Это была живая биомасса, уверенная, что именно от ее решений зависит будущее республики.

Продолжение следует