«Очередной спад мировой экономики может ударить по России сильнее, чем кризис 2008 года»

«Экономика начала тормозить еще в 2012 году. Влияние санкций преувеличено»

— Сергей Александрович, как можно охарактеризовать то состояние, в котором наша экономика находилась в 2018 году?

— Говоря академически, в экономике были низкие темпы экономического роста. С одной стороны, это еще не спад, не падение экономики, но с другой, те темпы, которые наблюдаются, — то есть 1,5 процента, явно недостаточны для того, чтобы обеспечить гражданам хороший уровень жизни и динамику развития экономики. Страшного, конечно, ничего в экономике не происходит, но, с другой стороны, ситуация далека от желаемой.

— Причины такого состояния экономики все те же или к ним добавились какие-то другие?

— Очень часто, когда люди анализируют причины этого состояния, они концентрируются на теме санкций и геополитике, и это нормально, но если посмотреть глубже, то начало торможения нашей экономики относится еще к 2012 году. Тогда еще не было никаких санкций, никакой геополитики, но экономика России замедлялась. Связано это было с тем, что примерно к 2012 году исчерпалась та экономическая модель, на которой мы росли (отвлекаясь, конечно, на дефолты и кризисы) с момента распада СССР. Эта модель называлась восстановительно-сырьевой рост, то есть восстанавливались те институты, которые при СССР отсутствовали, — та же частная собственность, выросла оптовая и розничная торговля, шел рост экономики за счет продажи нефти. Но к 2012 году эта эпоха закончилась. На это наложился кризис, связанный с падением цен на нефть, которые так и не восстановились к настоящему моменту.

Конечно, свою негативную роль вносят и санкции, но, с другой стороны, их влияние преувеличено. Поскольку никаких ограничений на продажу российских углеводородов нет, санкции нас сильно не затрагивают. Да, мы нефть продаем, но роста реального сектора практически не наблюдается.

«Конечно, свою негативную роль вносят и санкции, но, с другой стороны, их влияние преувеличено. Поскольку никаких ограничений на продажу российских углеводородов нет, санкции нас сильно не затрагивают». Фото Максима Платонова

— Почему же до сих пор не принята стратегия экономического развития страны? Владимир Путин обещал выступить на этот счет с какими-то программными идеями осенью, но в итоге так и не выступил. Мы услышали только о намерении запустить программу инфраструктурных проектов. Стратегии нет — почему?

— Скорее всего, стратегия не представлена, потому что в Кремле и правительстве нет четкого понимания, что делать. Инфраструктурные проекты — вещь важная, и против нее никто никогда не возражает, но сами по себе инфраструктурные проекты без чего-либо еще никакой пользы не принесут. Да, будут автодороги чуть лучше, колдобин на них будет меньше, но говорить о том, что после этого наша жизнь резко улучшится, по меньшей мере наивно. Конечно, никто не спорит, что с инфраструктурой у нас существуют большие проблемы, но параллельно нужно заниматься другими вещами, о которых все знают.

Прежде всего нужно снизить административную ренту — причем такая рента — это не только коррупция, а еще и избыточное регулирование. Вот вам житейский пример — у одного моего хорошего знакомого есть за Москвой дача, и для того чтобы подключить котел от газовой трубы, которая проходит от котла в 12 метрах, он заплатил только за разрешительную документацию 67 тысяч рублей! И его знакомые говорят, что ему еще повезло — им гораздо больше приходилось платить! И тут смысл в том, что эта рента вполне узаконенная вещь: так получается, что в той области, где живет мой знакомый, лишь одна организация выдает такое разрешение. Не хочешь платить — не будет услуги!

«Поступления от экспорта сократились — и спрос схлопнулся по всей иерархии»

— Но, допустим, бизнес в одном из опросов жаловался больше на налоговую нагрузку, на отсутствие спроса, нежели на ренту…

— Все взаимосвязано — то же избыточное регулирование требует содержания, а это порождает высокое налогообложение. Круг-то замкнутый, и невозможность преодолеть административную ренту законным способом порождает коррупцию. Все эти вещи взаимосвязаны и переплетены. С низким спросом тоже все верно — степень огосударствления российской экономики оценивается в районе 70 процентов (мы по этому показателю практически вернулись в СССР), а так как доходы федерального бюджета делятся на три части (треть — это поступления от экспорта, другая треть — НДС, причем львиная его доля платится с импортированных товаров, и оставшаяся треть — все остальное), то когда произошло снижение уровня НДС в связи с падением цены на нефть, это привело к схлопыванию спроса на всей экономической иерархии — сократили федеральные и региональные программы, сократил свои расходы бизнес, ну и граждане сократили свои расходы. Поэтому неудивительно, что предприниматели на это жалуются, и более того, розничные сети недавно заявили, что товары без скидок продаются плохо — львиная доля продаж приходится на скидочные акции. Это означает, что народ затянул пояса и ждет скидок. Корни же этих проблем лежат в том, что у нас сократились поступления от экспорта, которые сложным образом через бюджет распределяются по всему сообществу.

«Розничные сети недавно заявили, что товары без скидок продаются плохо — львиная доля продаж приходится на скидочные акции. Это означает, что народ затянул пояса и ждет скидок». Фото Максима Платонова

— Значит, инфраструктурные проекты — это не совсем драйвер роста экономики?

— Да, Америке такие проекты в свое время помогли, но нам они ни капли не помогают. Смотрите — в США доступ к реализации инфраструктурных проектов происходит через реальные тендеры, участвовать в них могут практически все желающие, и в результате государство, профинансировав строительство автострады, помогает таким образом самым разным фирмам — начиная от тех, кто поставляет щебень и асфальт, и заканчивая теми, кто развлекает рабочих, организует их питание и так далее. У нас же большая часть таких проектов реализуется бизнесменами, которые связаны с теми, кто принимает решение о тех или иных проектах, и в результате деньги для экономики от таких проектов практически не доходят, на этих проектах зарабатывает только тот бизнесмен, который к ним допущен. А круг этого бизнеса очень небольшой.

«Мы приближаемся к очередному спаду мировой экономики»

— А в какой степени стране нужны иностранные инвестиции?

— На какие-то отдельные направления иностранных инвесторов в Россию еще приглашают, но роль иностранных инвесторов не стоит преувеличивать. Иностранцы рассматривают лишь тот бизнес, который для них понятен, масштабируем, и они смотрят на то, в какой степени для них была организована судебная защита и так далее, поэтому крупные иностранные фирмы у нас, конечно, есть, но они уже заняли интересную для себя нишу. Ждать же их бурного притока не приходится, потому что как рынок сбыта мы не велики и уже насыщены — та же автосборка в России уже избыточна, и часть автопредприятий, к примеру, из автокластера Калуги вынуждены часть машин продавать за рубеж, потому что в России из-за экономического торможения их продать невозможно. Конечно, вашему КАМАЗу в этом плане легче, потому что это более специфическая ниша — их машины закупают коммунальщики и так далее, но потенциала для бурного роста там тоже не наблюдается. И что — предложить инвесторам какие-то выгодные условия — скажем, как на Тайване, делать на контрактной основе айфон? У нас для этого нет ни технологий, ни рабочих, да и производить что-либо в России становится с каждым годом не так дешево, как раньше. Поэтому делать ставку на иностранного инвестора не особенно правильно.

— Получается, экономике правильнее рассчитывать на внутренние инвестиции? Но куда — в нефтянку и газ?

— Да, на внутренние. Но «нефтянка» сейчас больших инвестиций не делает, да и привлекать инвесторов не хочет, поскольку не видит в этих вложениях большого потенциала. А такая компания, как «Лукойл», вообще все последние проекты ведет за рубежом. В России крупных месторождений нефти, которые можно было бы разрабатывать, уже не осталось — большая часть того, что можно было бы открыть, уже открыли. Добывать нефть в той же Арктике очень дорого, и конкурировать с нефтью Персидского залива, да еще если цена в будущем снизится, никак не получается.

«К сожалению, наука не может сказать, когда начнется новый кризис — в 2020-м или в 2021 году, но по многим-многим признакам мы уже от него недалеко. В этих условиях новые потенциальные инвесторы, те, кто не прочь бы инвестировать свои деньги, предпочитают просто занимать выжидательную позицию или покупают валюту». Фото ktovkurse.com

Какова логика инвестора? Я как инвестор всегда думаю о двух вещах — сколько я могу заработать и какие риски меня ожидают, потому что бизнеса без рисков не бывает в принципе. На сегодняшний день каких-то инвестиционных возможностей с хорошими заработками и низкими рисками в России не видно. Все бизнес-ниши, которые основаны на конечном потребителе, в общем-то, уже заняты, а кроме того, в нишах идет большая конкуренция за потребителя, а если идет конкуренция, то это означает низкую рентабельность. Поэтому основная проблема заключается в том, что инвестировать некуда — нет подходящих объектов. И Росстат фиксирует низкий уровень инвестиционной активности. Всегда взвешивается риск и доходность: если риски большие, а дохода в той или иной области не видно, то никто сюда инвестировать не будет. Лучше просто обзавестись банковским счетом и гарантированно получать свои восемь процентов.

Скорее всего, такая ситуация в инвестировании сохранится и на будущий год — на наши внутренние проблемы наложится еще и спад мировой экономики. Как мы знаем, мировая экономика циклична, ее среднесрочный цикл — это 7-12 лет, и мы приближаемся к очередному экономическому циклу. К сожалению, наука не может сказать, когда начнется новый кризис — в 2020-м или в 2021 году, но по многим-многим признакам мы уже от него недалеко. В этих условиях новые потенциальные инвесторы, те, кто не прочь бы инвестировать свои деньги, предпочитают просто занимать выжидательную позицию или покупают валюту.

«Оборотная сторона недооцененности рубля — снижение благосостояния населения»

— Очередной кризис сильно ударит по России?

— Примерно так же ударит, как кризис 2008 года. Возможно, будет даже чуть похуже, потому что в 2008 году не было большого спада экономики в Китае — там все было хорошо, но будет ли такая картина для этой страны при следующем кризисе? Не уверен. А Китай для России очень важен, поскольку очень сильно влияет на сырьевые цены. В случае кризиса КНР вряд ли может остаться в стороне, потому что там есть две группы существенных проблем — отчасти это большие внутренние долги, а отчасти проблемы с пошлинами США, что для Китая в данный момент очень существенная тема. С пошлинами сейчас взята пауза, но я думаю, что в начале или в конце февраля проблема вновь обострится, и как она решится, никто не знает.

— Это зависит от поведения президента Трампа?

— Дело не в Трампе. Трамп, конечно, не подарок, но проблема глубже — у Китая почти 20 лет (с того момента, как экономика начала расти) отрицательный торговый баланс с США. То есть США покупает китайских товаров на 300 миллиардов долларов больше, чем продает своих в Китай, и потихоньку это переросло в проблему, потому что жить с отрицательным торговым балансом долго не получается. Как решить проблему? Да, можно поднять пошлины, но это вызовет встречный подъем пошлин, и наука прекрасно знает, чем заканчивается война пошлин. Одна из причин того, почему Великая депрессия стала Великой, — это то, что там все вводили пошлины против всех и ничем хорошим это не закончилось. Поэтому китайские пошлины для США — это заведомо проигрышный путь, потому что американских товаров в Китае продается не так много, и последний больше пострадает, что будет означать многолетнюю стагнацию его экономики. И Китай это точно не устроит, поскольку уровень жизни там не такой высокий. Есть еще один вариант для КНР — купить каких-то американских товаров, но каких? Американцы мало что могут предложить нужного Китаю, и, скорее всего, это будут нефть и газ. Договорятся эти страны или нет — поживем-увидим.

«Заранее, когда цена на нефть пошла вверх, ЦБ начал усиленно покупать валюту, и, соответственно, у рубля возникла серьезная недооцененность. Что показало и серьезное падение нефтяных цен». Фото: cbr.ru

— Особенность этого года — то, что курс рубля теперь ведет себя как-то по-другому при падении цены на нефть. Спору нет — это работа Центробанка, но что дало то, что с падением барреля с 86 долларов до 54-х российская валюта подешевела совсем немного — с 65 до 68 рублей за доллар?

— Это интересный маневр, и заключается он в том, что рубль даже при нынешней цене на нефть выглядит серьезно заниженным — заранее, когда цена на нефть пошла вверх, ЦБ начал усиленно покупать валюту, и, соответственно, у рубля возникла серьезная недооцененность. Что показало и серьезное падение нефтяных цен. Но это выгодно для бюджета, и недаром он профицитен, это выгодно для формирования бюджетного резерва и погашения внешнего долга страны — в последние месяцы он рекордно сократился. Но оборотная сторона такой политики заключается в снижении благосостояния населения и косвенно в разгоне инфляции.

Поскольку бюджет профицитный, то ничто не мешает поддерживать такое положение достаточно долго — примерно до падения нефти в район 41 доллара за баррель, то есть той цены нефти, которая заложена в бюджет и которая считается устойчивой.

Окончание следует