Как объехать весь мир за 100 дней и 100 рублей

Предыстория

Я инженер-математик, математикой и физикой занимался лет с пяти, много времени посвятил программированию, участвовал и выигрывал в олимпиадах, ходил в кружки, танцевал и никогда не думал о путешествиях. Более того, мне казалось, что все путешественники — какие-то «чмошники». Но в институте мне захотелось «выйти за рамки», «покинуть зону комфорта» — все эти модные словечки, которые вы знаете. Я решил сгонять куда-то, и в каникулы доехал из Москвы до Барселоны автостопом. Мне понравилось, подумал: почему бы не поехать еще куда-то, нашел билеты из Киева до Дубая за 2000 рублей, поехал туда с мелочью в кармане, рассуждая, что лучшее место для ночевки — это крыша отеля. После была Индия, из которой я привез фотовыставку.

Это был тот этап, на котором я вдохновился на более крупные путешествия. Люди говорили мне: «Дима, почему ты не съездил на Аляску? В Индонезию?» Все это казалось мелким, в декабре 2014 года я впервые задумался о кругосветке. Тогда я работал лаборантом в институте, писал диплом, подрабатывал ведущим мероприятий — времени не было вообще. Я стал думать, может быть, объехать мир за полгода? Нет, это долго. Может, за месяц? Слишком мало.

Так я придумал, что объеду весь мир за три-четыре месяца. Я засыпал и просыпался с мыслью о кругосветке, но месяца три никому о ней не говорил. Нужно было окончить институт.

Я завершил образование с отличными перспективами. Мне предлагали работу в Курчатовском институте, предлагали продолжить образование в Лос-Анджелесе. Но я понимал, что наука мне надоела, а Штаты я вообще не переношу. Попросил друга нарисовать логотип «100 дней и 100 рублей» — обратной дороги не было.

Я готовил родителей долго. Мама спрашивала, пойду я работать программистом или аналитиком? А я отвечал, что хочу съездить на Восток, она была не против, мол, съезди, отдохни перед работой. Я сказал ей о том, что получил китайскую визу, но американскую уже не показывал. Боюсь, она бы догадалась о моей задумке.

Старт

10 сентября я взял рюкзак и, доехав до Владимира на электричке, поднял руку в попытке остановить попутку. Я поднимал и опускал руку, мне было страшно. Моя затея стала казаться мне неприличной: у меня высшее образование, работа! Первые два часа просто трясся от страха. Тем не менее я преодолел его и поехал на юг — до Ульяновска, где сразу встретил каких-то мужиков, которые предлагали мне выпить, и в ответ на мой отказ («Я не пью до 11») заподозрили во мне сначала американского корреспондента, а после — и украинского. «Хохол», — кричали они, а я фотографировал. Я понимал, что это только второй день путешествия, а я уже попал в историю, когда какие-то пьяные люди хотят подраться со мной из-за того, что я «украинский корреспондент».

Что брать с собой

Я думал, сколько денег мне понадобится. 150 тысяч? Много. 50 тысяч? Нормально, но это меньше тысячи «баксов», которые я потрачу за неделю. И я выбрал радикальный вариант: решил взять 100 рублей, потому что в конечном итоге неважно, едешь ты со 100 тысячами или 100 рублями, ведь деньги все равно закончатся и придется как-то выкручиваться. Я очень люблю своих близких, я не хочу подвергать себя опасности и заставлять их волноваться, но я попросил: «Пожалуйста, не кидайте мне деньги на карту. Я хочу справиться сам».

Меня многие спрашивают, что я брал с собой: «Признайся, Димон, наверняка у тебя были зашиты в трусы запасные деньги» или «Наверняка у тебя была карта «Тинькофф» с накопленными милями». Нет, у меня были только рюкзак с одеждой, палатка и сто рублей. Но все свои вещи за время кругосветки я поменял трижды. Один раз в Красноярске. Там, на красноярских Столбах, каждый должен совершить ритуал: раздеться догола, завернуться в российский флаг и крикнуть над лесами: «Россия!» Я так и сделал. В лицо мне летел снег, все было прекрасно, пока я не понял, что гора такая же голая, как и я, а все вещи улетели от порыва ветра в пропасть. Остались только флаг, ремень и кроссовки.

И кстати, о той сотенной купюре, которую я взял с собой. Я ее не потратил. Я собирал на этой сотке подписи людей, которых встречал в пути, а после отсканировал и сделал из нее закладку для книги.

Как заработать в пути

Во Владимире я отчетливо понял, что у меня нет никакой покупательной способности. Я привык заходить в магазин и обменивать деньги на продукты, а теперь нужно придумать, чем обмениваться с миром за блага. Реально ли это? Оказалось, да.

Из Челябинска я пытался уехать на поездах за поцелуй проводницы («Целовать можно, ехать нельзя», — они говорили). В Сибири парень попросил меня записывать во время поездки видео «Катя, прости Пашу» в обмен на то, что он купит мне билет. И купил.

В Гонконге я озадачился вопросом, как долететь до Америки, и раскидал по соцсетям призыв с предложением прислать открытку взамен на любую сумму. Я написал пост во «ВКонтакте», «Фейсбуке», «Инстаграме», лег спать, а утром у меня на карточке уже лежала половина суммы на билет.

Когда мне нужно было решить, как перебраться из Штатов в Европу, мне удалось найти билет из Майями в Брюссель за 150 долларов — это копейки по меркам США. Это сумма, которую любой школьник может заработать за полдня. В богатых штатах двадцатка — это самая ходовая купюра, и часто бывало так, что на трассе ко мне подъезжали автомобили, водители открывали окно, не подвозили меня, но давали 20 долларов.

Про опасности

В начале путешествия я ехал с челябинскими дальнобойщиками. Я спрашивал их: «Чем вы раньше занимались?» Они отвечали, что обматывали руки бинтами и на крышах домов били наркоманов, чтобы те не разносили СПИД по городу. Я думал, куда же я еду! Но они успокоили, что Челябинск уже не тот. «А вот Златоуст! Реально суровый город, там целые кварталы зэков, зато там очень красивая природа», — говорили они. Приключения и красота — как раз то, что я искал, поэтому вышел из автомобиля в ночь. Я оказался на трассе, брел вдоль леса, когда остановился джип. Его водитель довез меня до Златоуста, оплатил мне ужин, отель и дал ticket permit (билет, — англ.) в местный национальный парк. Я думал: «Что же такое! Мне говорили, Златоуст — самый опасный город России, а сейчас я в отеле с ужином!»

Но были другие ситуации. В электричке из Челябинска какой-то мужик спросил меня: «Ты куда едешь?» Я ответил: «В Гонконг». Прошло пять секунд, у него налились кровью глаза: «Ты, малой, путешествуешь по миру, довольный жизнью, а я, Вася, должен работать в гребаном Златоусте за 20 тыс. рублей в месяц?!» И начал меня бить.

На слова о том, что я еду по миру, реакция была самая разная: некоторые помогали, некоторые завидовали, некоторые хвалили, некоторые обзывали. Я подумал, что каждый сам решает, кем ему быть и что делать. К сожалению, несчастные люди и других склоняют к тому, чтобы быть несчастными, работать «за двадцатку» и жить с нелюбимой женой.

Про карму

В Шанхае белым людям легко подработать многими способами. Например, можно познакомиться с мерчандайзером китайского клуба, где модные китаянки мечтают потусоваться с человеком нашей внешности и готовы за это платить. «Белому» человеку верят, когда он врет о том, что у него есть билет за проезд, не замечают, когда он ворует в магазине. Я очень хорошо воспитан, но в этой поездке я решил отказаться от моральных запретов. Мне приходилось делать не самые лучшие вещи. Я не вижу в этом ничего хорошего, это будто ты берешь что-то из мира, но не возвращаешь обратно. В Калифорнии я пошел искупаться в бассейне на закрытой территории и оставил свою «гоу про». Искупался, а камеры нет. Пропали все кадры из поездки! Я три дня искал ее, звонил в полицию, развесил объявления. Камеру не нашли. Мне стало казаться, что это случилось потому, что я брал из мира больше, чем возвращал в него. Это был хороший урок.

Самые крутые моменты

Когда я оказался в Монголии, дальнобойщик высадил меня в пустыне. Там был дикий ветер, дорога от горизонта к горизонту, мой страх и почему-то туалет. Я пытался что-то орать, и ничего не было слышно. Я шел по дороге, а пейзаж не менялся. Мне стало очень страшно: бескрайняя пустыня, бескрайняя дорога. Я согревался теплыми чувствами к маме и моим родным, это один из лучших моментов, когда ты находишься на грани и понимаешь, кто тебе дорог, а кто — нет. Единственное, что хотелось в этот момент — это написать близким, что я их люблю.

Мост Золотые ворота в Сан-Франциско — одно из красивейших мест на земле, которые я видел. Я сижу на смотровой площадке в свой день рождения, ем дешевейшую лапшу, ко мне подбегает индиец и кричит, что какой-то человек сорвался с обрыва. Он фотографировал закат, оступился и катится вниз. Толпа, человек 50, стояла и смотрела, умрет он или нет. Вместе с каким-то канадцем мы кинулись спасать человека, в котором оказалось килограммов 120. Скоро канадец выдохся и ушел, и мы остались вдвоем с американцем, который говорил: «Не бросай меня, я умру». Толпа кричала: «Do you need a help?» и приободряла, что уже вызвали 911. Но никто не кидался помочь. Американцы очень дорожат своей жизнью, они не бросаются спасать чужую. Прилетел вертолет, появились камеры телеканалов, полиция — и все ждали пожарных, которые и подняли нас на поверхность. Я вернулся есть лапшу, а тот американец вернулся на ту же позицию, с которой упал, делать фотографию. После мы встретились с ним в его родном Орландо. Он рыдал и обнимал меня, говорил, что считает дату спасения своим вторым днем рождения. В ту же дату, что и мой собственный.

В Калифорнии ко мне подошли три парня, которые предложили ехать с ними в Сан-Диего. Это противоречило моим планам, ведь мне нужно было на восток. Но я решился предаться потоку и с неизвестными людьми отправился на запад, в дом на берегу Тихого океана. Я думал: только что я был в какой-то пустыне, а сейчас я на берегу океана и каждый день гоняю на серфе. Мне стало казаться, что так и выглядит поток и что именно так себя чувствуют счастливые люди, хотя всегда был уверен, что нужно ставить и достигать целей, что поиски потока — не мой путь. Но это был тот случай, когда я поддался ему и стал думать, что жизнь похожа на серфинг. Ты встаешь на доску, а она не едет. Но потом приходит волна и несет серф сама.

Куда дальше

Когда я вернулся в Москву, мне казалось, что я должен погрузиться в работу и что-то делать. Мне хотелось стать самым обычным человеком, потому что мне стали звонить СМИ каждый день: Первый канал, «Эхо Москвы», НТВ, «Пятница». Два месяца я был в депрессии. Но я знаю, что нет ни одного человека, который после кругосветки или другого глобального путешествия не впадал бы в депрессию. Работа помогала. Но мир — это не когда ты постоянно катаешься на серфе в океане или лезешь на гору. Мир другой. Стоит развиваться в чем-то своем. И это понимаешь, возвращаясь из путешествий.

Кругосветка — это всего лишь условность. Думаю, лет через 20 поездка в Нью-Йорк станет такой же обыденной, как в Чебоксары. Удивительное в том, чтобы получить какой-то полярный опыт: жить с миллионерами, а потом с бомжами, жить с серферами, а потом с монголами в юрте. В том, чтобы получать постоянные эмоции, нет ничего особенного. Мне нравится, когда путешествия во что-то выливаются. Я считаю, что путешествия — это прикладная вещь, это пинок для чего-то: для реализации в карьере, в деле, в личной жизни. Путешествия ради путешествия, как мне кажется, — дело не самое великое. Мне нравится, когда путешественники приносят в мир результат. В моем случае — это книга «Вокруг света за 100 дней и 100 рублей» и создание туристической компании, которая делает необычные туры.