Как «проблема безбилетника» сломала новый возможный механизм санации Татфондбанка

Агнцы и козлища

То, что переговоры по санации «Пересвета» застопорились виновата «проблема безбилетника». Так экономисты называют ситуацию, когда индивид (фирма) сознательно не желает платить за общественное благо (санацию), ожидая получать выгоду без всякой оплаты.

Чтобы проще проиллюстрировать проблему подобных переговоров, представьте такую метафору:

Пусть существует вымышленный дом. Инициативная группа жильцов одного из подъездов решила поставить вместо старенькой разбитой двери новую железную. Извещают всех о собрании, но на него демонстративно не является часть жильцов. Все равно собрание начинается, оставшиеся жильцы пытаются нудно вести протокол и зафиксировать договоренности о необходимости установки новой двери и о том, сколько собрать с каждого. У жильца Сидорова, присутствующего на собрании, только одна мысль: «Иванов вообще проигнорировал собрание, сейчас с меня сдерут деньги на установку, а Иванов будет вообще бесплатно дверью пользоваться, ведь не выдать ему ключи невозможно — у него есть права, да и он был против установки новой двери. Нет, платить не буду — пусть другие дураки оплачивают!». Рядом стоит Петров, поглядывает на Сидорова: «Ну с Ивановым понятно, он известный отморозок, платить не будет. Но Сидоров… Сидоров — хитрый, он знает, что Иванов не заплатит, и сам тоже не заплатит. А за них взнос сдерут с меня. Не выйдет — я тоже не буду платить, пусть другие дураки платят». И вот такие мысли посетят тех немногих жильцов, которые явились на собрание. В итоге новой железной двери нет и не будет.

Одним словом, налицо классическая проблема любого коллективного действия — «проблема безбилетника». Всегда в коллективе найдутся желающие покататься на чужом горбу. Если воздействовать на «козлищ» нечем, то у «агнцев» ничего из задуманного коллективного не получится.

Теперь применительно к санации «Пересвета». Центральный Банк РФ и АСВ настаивают, чтобы как можно больше крупных кредиторов оплатили за счет собственных средств санацию «Пересвета». Формой оплаты санации за счет кредиторов здесь выступает конвертация в субординированные облигации сроком на 15 лет под почти нулевой процент (0,51%). Понятно, что за столь долгое время «замороженные» в облигациях средства кредиторов просто-напросто «усохнут». Но поскольку, конвертация не принудительная, а добровольная (после долгих уговоров), то среди кредиторов всегда найдутся «козлища», которые будут избегать конвертации. Мотив такой: «пусть конвертируют другие, они зависнут, а я, после того как банк снова запустят, сразу же вытащу все свои деньги в полном объеме. А другие кредиторы, согласившиеся на конвертацию, пусть будут «висеть» в облигациях». Абсолютно рациональное мышление.

В итоге, как в предыдущем пример, дверь в подъезд поставить невозможно, потому что будут увиливать. Поэтому и Центральный Банк и АСВ выступают за принудительный механизм санации. А теперь более подробно о других «подводных камнях» предполагаемой санации.

«Дыра» Татфондбанка

Наличие дыры в капитале означает долгосрочную неплатежеспособность банка — его неспособность полностью расплатиться со всеми кредиторами даже в том случае, когда он распродаст все свои активы. В обанкротившихся банках (за период с 2013 по 2016 год) в среднем 60% активов, отраженных в отчетности, в действительности не имели никакой стоимости. Если активы Татфондбанка на 01.12.2016 составляли 213,7 млрд рублей, то 60% от этой величины составляют 128,2 млрд рублей. Что довольно близко к оценке, просачивающейся в прессу (120—130 млрд руб.)

На самом деле, оценить истинный размер «дыры» можно только после ликвидации (банкротства) банка после распродажи всех реально имеющихся активов. С учетом дисконтов при продаже тех или иных активов или затяжки времени с их реализацией. Есть накопленная статистика банкротств. По данным АСВ, в среднем требования кредиторов первой очереди удовлетворяются на 54,8% (сюда входит, например, АСВ, которое должно вернуть выплаченные вкладчикам 55 млрд рублей). Кредиторы второй очереди — на 25,2%. А третьей очереди, в которой стоят все юридические лица, размещавшие деньги в банке-банкроте, в среднем удается вернуть 7,7% своих средств.

Таким образом, если верить «средней температуре по больнице», то в случае ликвидации ТФБ кредиторы третьей очереди мертвого банка получат около 20% вложенных средств. Так что потери кредиторов составляют около 80%.

Но, опять таки, это все весьма усредненные средние оценки. Но других нет, поэтому будем отталкиваться от условной «дыры в 120 млрд рублей».

Санация: версия 1.0

Каким был раньше механизм санации? Санация 1.0 заключалась в следующем: выбирали банк-санатор, который бы провел процедуру оздоровления проблемного банка за счет льготных кредитов (сроком на 10 лет под 0,5% годовых), предоставляемых ЦБ. Механика была довольно простая: банк получил кредит от ЦБ и вложил его в гособлигации. По государственным 10-летним облигациям составляет сейчас около 8,25%. Поскольку у нас есть разница между полученными 8,25% и выплачиваемыми в ЦБ РФ 0,5%, то получается доход. Экономисты называют такую разницу «процентной маржой» (или просто «маржа»). В настоящее время маржа по такой схеме составляет 7,75%. Нетрудно сосчитать, на сколько должен получить банк-санатор льготных кредитов от Центрального банка чтобы закрыть за 10 лет «дыру». Сумма этого льготного кредита будет равна делению «дыры» на маржу, умноженную на количество лет кредита.

То есть если дыра у нас равна 120 млрд рублей, при марже в 7,75% и при 10 годах санации, получится сумма льготного кредита в 155 млрд рублей. Именно такой кредит должен получить банк-санатор ТФБ. Поскольку сумма займа очень большая, то банк-санатор также должен обладать очень солидным капиталом. На практике речь идет об участии банков из топ-15 по размеру собственного капитала. Да и то необходимо, чтобы банк-санатор не участвовал в других крупных санациях и у него самого было бы желание участвовать в этом хлопотном деле. Поэтому при крупных санациях, круг потенциальных банков-санаторов можно сосчитать на пальцах одной руки. Что здорово осложняло старую схему санации. Еще оказалось, что во многих случаях санации проводятся крайне неэффективно, а бюджетные деньги используются для поддержания финансового благополучия самого санатора. Возьмем тот же ТФБ, котрый выступил санатором «БТА-Казань» и банка «Советский» (Санкт-Петербург). Да и в целом за время санации ЦБ влил в проблемные банки 1,6 трлн рублей, а примеров эффективной санации практически нет. Поэтому придумали новую схему санации с «bail-in».

Санация. Версия 2.0

Bail-in (от англ. bail — залог, поручитель) — механизм, который позволяет при санации проблемного банка использовать средства кредиторов, денежные требования которых превращаются в акции (а сами кредиторы — в акционеров) или размещаются на субординированных депозитах (безотзывных) под невысокий процент.

Кредиторы становятся акционерами проблемной кредитной организации (за счет собственных средств) или вынуждены разместить деньги на субординированных депозитах или в облигациях, по сути выдать проблемному банку дешевый кредит за свой счет. Под словом «вынуждены» подразумевается принудительная конвертация средств крупных кредиторов, безотносительно их желания. Но чтобы запустить процедуру такой санации 2.0, нужно вначале внести масштабные поправки в законодательство. Необходимо будет менять полномочия ЦБ РФ и АСВ, затем потребуются поправки в закон «О банках и банковской деятельности», в Гражданский кодекс, в закон о банкротстве и еще в кучу законодательных актов. Как оценивают специалисты, законодательное оформление этой схемы — это возможно в лучшем, самом оптимистичном случае, не раньше осени 2017 года.

Нежизнеспособный гибрид

Но жизнь на месте не стоит, и делать что-то в деле банковской реанимации надо — поэтому и придумали в АСВ и ЦБ РФ пока такой гибрид: «Санация 1.0» и «Санация 2.0».

Правда есть большое различие, конвертация средств крупных кредиторов (bail-in) носит сугубо добровольный характер («колхоз — дело добровольное»). Понятно, что величина «дыры» уменьшается на суммы кредиторов, конвертируемых в акции. Значит ЦБ РФ будет выдавать льготный кредит санатору на гораздо меньшую сумму, что снизит размер финансовых издержек. Поэтому кредиторам должна быть предложена в первую очередь схема конвертации в акции. Но камнем преткновения выступает здесь вполне нормальное желание кредиторов не переводиться из категории кредиторов третьей очереди в акционеры, которые в случае возможного в будущем банкротства банка вообще остаются ни с чем. Да и замена твердого процента по обязательствам банка перед кредиторами (проценты по депозитам) на непредсказуемые доходы от акций банка — это плохой выбор и наверняка потери.

Поэтому, если кредиторы не хотят конвертироваться в «акционерный колхоз», то для них придумали другую конвертацию — в субординированные облигации. «Облигационный колхоз» имеет ряд преимуществ:

Плюсы:

• Субординированные облигации, в отличие от акций (предложенных по первому варианту конвертации) позволяют остаться в общей конкурсной массе кредиторов, если санация позже пойдет прахом и банк объявят банкротом. Если же конвертироваться в акции банка, то в случае, если санация провалится, бывшие кредиторы, ставшие акционерами, не получат ничего. Кроме того, есть вопросы и с применением механизма субсидиарной ответственности на «новых кредиторов».
  
• Есть гипотетическая возможность через 10—15 лет погасить такие облигации (по окончании их срока) по номиналу. Но вероятность этого очень низкая, надо чтобы банк выжил.
  
• Есть гипотетическая возможность продать эти облигации на рынке. Только вот рынок вряд ли в ближайшее время будет оценивать эти облигации выше 20—30% от номинала. Если продавать сразу, то придется смириться с потерей 70—80% сразу же. По сути, потери для кредиторов третьей очереди близки, как и в случае банкротства банка.
  
• Есть гипотетическая возможность заложить эти облигации, но по крайней мере ЦБ РФ не собирается в ближайшее время вносить эти облигации в свой ломбардный список. С другими участниками рынка тоже вряд ли удастся договориться о залогах.
  
• У кредиторов не будет показан убыток по телу долга. Только по процентам. Но за 10—15 лет накопленная сумма таких процентов будет равна текущей стоимости депозитов. Получается, что «заморозив» свои деньги на 10—15 лет по почти нулевой ставке кредитор может с ними распрощаться. Интуитивно это понятно («замороженные деньги сожрет инфляция»).

Так что любой механизм конвертации — это всегда потери для крупных кредиторов. И практически призрачные надежды вернуть хоть какие-нибудь крохи через 10—15 лет. Уж лучше синица в руке («банкротство»), чем «санация» (журавль в небе)! То что застопорилась схема конвертации у «Пересвета» показывает, что переговоры с крупными кредиторами Татфондбанка встанут точно по такой же причине. Новая схема санации без принудительной конвертации просто-напросто бессмысленна. И если бы у нас подобные переговоры проходили бы хорошо, то об этом день и ночь бы рапортовали. Хотя бы с целью давления на несогласных кредиторов.