Илья Школьников: «Везучий, но не герой — я самый обыкновенный папа»

Как электрогазосварщик увлекся рекламным бизнесом

Илья Школьников родился и вырос в Санкт-Петербурге на Васильевском острове. Мама Светлана всю жизнь работала бухгалтером и до сих пор трудится по этой специальности. Папа Геннадий — из семьи профессиональных военных, дед по его линии был летчиком-испытателем. Но с отцом Илья потерял связь более десяти лет назад. После развода спустя какое-то время папа появился, потом снова пропал, а Илья не стал навязываться. Но ни злобы, ни обиды по отношению к родителю у него не осталось.

Бабушка и дедушка по маминой линии были родом из Казани, хотя мама родилась в Якутской АССР в Сангарах, куда родители уезжали на несколько лет поднимать целину. После техникума мама Светлана попала по распределению в Ленинград, где и встретила будущего супруга. А позднее решила вернуться в родной город, хотя решение для мамы с сыном далось непросто.

— Было начало 2000-х. Есть было нечего, тяжело было везде. Но в Питере в тот момент нужно было занести денежку в отдел кадров, чтобы устроиться на работу. Мы решили переехать в Казань, — рассказывает Илья, которому на тот момент было 14 лет.

В 2001 году, обменяв свою квартиру в Питере на казанскую с доплатой, Илья с мамой перебрались в татарстанскую столицу. Здесь он пошел в 8-й класс 89-й школы и, отучившись два года, поступил в профлицей, который окончил как электрогазосварщик. Выбор немного странный, учитывая, что ему нравилась литература и история, а с математикой и рисованием было плохо.

По окончания ПТУ ни дня не проработал по специальности. Высшее образование получил в КАИ на факультете «Связи с общественностью». Окончил вуз Илья заочно, потому что пошел работать. Судьба занесла его в рекламный бизнес.

— В 16 лет я случайно попал в редакцию газеты «Известия» в Татарстане, один мой приятель продавал рекламные площади в газете. И мне так понравилось, что я тоже решил попробовать свои силы как агент по продаже рекламных площадей. Потом был «Московский комсомолец» в Татарстане, СТС, «Муз-ТВ», рекламное агентство, — перечисляет Школьников.

«Во время уличной драки, скорее всего, удеру»

До кризиса 2008 года он зарабатывал раз в пять больше матери, у которой по тем временам тоже была неплохая бухгалтерская зарплата (около 25 тысяч рублей). Но от дорогих привычек пришлось отказаться, «Парламент» сменил на «Золотую Яву».

— Когда зарабатываешь кучу денег, думаешь — так будет всегда. Я получал в районе 80—100 тысяч рублей и куролесил, как сумасшедший. Это понятно — я был 20-летним пацаном из небогатой семьи, у которого внезапно появились деньги. Сливал все до копейки и даже с такими деньжищами умудрялся перед зарплатой тыщенку занять у кого-то из коллег, — вспоминает он.

Среди крупных покупок были модные роликовые коньки, которыми Илья увлекается с детства. На 10 лет ему подарили ролики, однако китайский ширпотреб он сломал в первое же лето, пытаясь повторить трюки за французскими профи. Тем не менее спорт сопровождает Илью на протяжении всей жизни. В 6 лет его привели в спортивную школу по боксу, которым он занимался вплоть до 19 лет. Питерский тренер передал его в руки казанскому коллеге после переезда в столицу Татарстана. Но, отвечая на вопрос, можете ли за себя постоять в случае уличной драки, Илья признается:

— Скорее всего, убегу. Последний раз, когда пришлось применять физическую силу, я защищал человека, который был рядом со мной. Я рассчитывал, что мой оппонент окажется крепче. Но человек потерял сознание, я вызвал скорую, написал объяснение, и никаких претензий не было предъявлено. К счастью, обошлось без тяжелых травм.

Илья считает, что ему повезло с наставниками. Они неизменно вкладывали в голову своему воспитаннику мысль: если хочешь подраться — приходи в зал и боксируй на ринге, в перчатках, по правилам. Потому что в этом случае ты дерешься с тем, кто готов к этому физически и морально, кто выходит на ринг с конкретным пониманием, что может быть больно.

Драка же на улице для тех, кто профессионально занимается единоборствами, как правило, заканчивается посадкой. Так что если не придется защищать кого-то, кто находится рядом, Илья, скорее всего, любыми способами избежит конфликта.

Из рекламщиков в монтажники

Из рекламного бизнеса Школьников ушел и устроился в «ТрансТехСервис» менеджером по продажам. Однако и там задержался ненадолго.

— Я понял, что мне абсолютно надоели костюмы, офисы, официоз, необходимость постоянно контролировать речь — все это очень сильно набивает оскомину и утомляет. И я решил пойти в монтажники кондиционеров, хотя стал зарабатывать в два раза меньше. Я лазил по грудь в грязи, строительной пыли, но был очень счастливым человеком, с удовольствием бежал на эту работу. Прыгать по стройке с перфоратором, обжигаться — это был счастливый период, — рассказывает он.

Будущую супругу Анастасию Илья встретил в компании BeBrand, занимавшейся регистрацией товарных знаков, патентованием. Илья устроился сюда, завязав с монтажом кондиционеров. Школьников признался, что во времена руководства коллективом сам увольнял сотрудников за служебные романы, а тут ступил на ту же дорожку.

— Когда все произошло, я подошел к руководителю, объяснил ситуацию. Он в целом оказался не против наших отношений, сказал, что мы оба взрослые люди. И просто призвал помнить где работа, а где отношения, — говорит Школьников.

Однако в 2016 году Илья сам уволился, вновь увлекшись новой сферой деятельности. А его жена проработала в фирме до ухода в декретный отпуск. Сейчас Школьников зарабатывает тем, что на заказ пишет тексты, связанные с коммерцией. Основной доход приносят презентации.

— Как правило, заказчики у меня постоянные — в основном рекламные агентства, но их названия я разглашать не могу. Они выкупают мои тексты сразу с авторскими правами и довольно щедро за это платят. Сейчас, чтобы хоть что-то заработать на жизнь, я делаю самую мерзотную работу — пишу карточки товаров для маркетплейсов. Сейчас у меня 289 позиций, и мозги раком встали уже, — признается он.

Писать коммерческие тексты Илья начал еще в предыдущих трудовых коллективах. Коллеги, увидев его способности успешно отвечать на письма потенциальных клиентов и даже разруливать назревающие конфликты, отбиваться от претензий, нередко прибегали к помощи Школьникова.

— Все началось с того, что меня просили писать письма потенциальным клиентам, заказчикам. Тем более когда нужно было отвечать на претензии. У меня бойко получалось закрывать вопросы и оставлять поле для диалога, чтобы человеку было интересно написать что-то в ответ. Мне ловко удавалось письмами закрывать проблемные вопросы. Медиация конфликтов — один из моих профилей, который я сейчас использую. В итоге у меня пошли заказы по текстам и я решил двигаться в этом направлении, — говорит он.

«Сын обходится мне в 150—160 тысяч в месяц»

В октябре 2016 года у пары родился сын Константин. К отцовству Илья подходил осознанно, прочитал много книг по детской психологии, строил планы по воспитанию и развитию первенца.

— Я лет с 25 мечтал стать папой. При всей моей сдержанности мне очень нравится заботиться о близких, я получаю от этого удовольствие, при этом не ожидая ничего взамен. Мне просто нравится заботиться, дарить тепло, ласку, внимание и отцовство — хорошая возможность проявить заботу, — признается он. — Мы с женой довольно конкретные люди. Решили: давай сделаем бейбика. Мы очень рациональные люди, понимали, что наш с ней союз — это не только чувства, но и рациональное зерно. Мы вполне устраиваем друг друга во всем.

Практически у всех пар рождение первого ребенка разделяет жизнь на «до» и «после». А в случае рождения особенного ребенка контраст особо ощутим. Правда, Илья с Настей успели побыть просто счастливыми родителями, потому что диагноз их сыну (задержка психомоторного развития) поставили не сразу после рождения. Несколько самых тяжелых лет своей жизни после рождения сына Илья предпочитает особо не вспоминать.

— Сначала мы были просто счастливыми родителями… а потом понеслось. Мой мозг всячески пытается забыть это время — 2017—2019 годы. Когда жена была на 7-м месяце беременности, у меня был четкий план, что мы делаем в год, куда отдаем ребенка в два годика. Я прочитал кучу книжек, статей. Думал, сначала этот велик куплю, потом буду учить кататься на коньках, потом на роликах. На коньках падать не так больно, потому что падаешь на лед и скользишь, а на роликах падаешь на асфальт и тоже скользишь, но за тобой остается веселый красный след. Но все получилось совсем не так, как я себе представлял. Когда у нас начали появляться подозрения, врачи говорили, что все нормально и сын всех нагонит. А на одном из приемов, когда мы уже в Москву съездили с сыном, врач произнесла фразу: «Формы ДЦП бывают разные». Я стараюсь не материться при дамах, но тут я не сдержался, потому что все говорили, что сын в норме и все нагонит. В итоге у сына хотя и не ДЦП, но иногда не знаешь, что лучше, — признается Илья.

По словам собеседника, в такие моменты страшно от непонимания, что делать дальше. Врачи давали Школьниковым рекомендации, которые никак не работали на их сыне.

— Пришлось во всем разбираться самим, искать, изучать. Все это стоит кучу денег. Были случаи, что деловые партнеры кидали меня на деньги, хотя и знали, на кого и на что я сейчас трачу все свои деньги. Мой сын обходится мне в 150—160 тысяч в месяц — на специалистов, лечение, специализированное питание. Были периоды, когда я был весь в долгах, должен был просто всем знакомым и друзьям, был в кредитах по уши, с утра до ночи работал. Этот период моя голова пытается забыть. Потому что как только я про него вспоминаю, меня прошибает холодный пот. Это ужасное и отвратительное время. Отчасти поэтому я хочу сделать наш садик бесплатным и так наладить процесс реабилитации, чтобы она была если не бесплатная, то хотя бы частично погашалась спонсорами. Потому что все это нереально дорого. Я прошел через этот путь и не хочу, чтобы кто-то еще проходил, — говорит он.

«Уйти из семьи никогда не хотел»

Илья признается, что у него ни разу не возникло даже мысли уйти из семьи, как это часто делают отцы в случае рождения особенных детей.

— Мысли, что тяжело, устал, все фигово, конечно, были. Но уйти из семьи — такого не было никогда. Это уйти и никогда больше не видеть сына? Как так? Таких мыслей у меня не было. Это мой сын, мой ребенок. У меня нет никаких претензий к тому, каким он должен быть. Я хотел стать папой и стал им. Ну вот такая штука получилась… и что теперь? От этого я не стал любить сына меньше. Это все еще мой ребенок, которого я безумно люблю. Так что мыслей уйти из семьи никогда не было. Это же равно тому, чтобы сдаться. Но меня не тому учили, — говорит он.

Илья радуется за нормотипичных деток, но и своим сыном полностью доволен. Думают они с женой и над еще одним ребенком.

— Но не из побуждений, что, может, в этот раз нам повезет и родится «нормик». Такого нет. Да, было бы классно родить здорового ребенка. Но если «особенок» будет — мы знаем, что с ним делать, — признается он.

Илья говорит, что старается заниматься только тем, что приносит ему удовольствие. Именно это внушала ему в свое время мама — неважно, чем ты занимаешься, главное, чтобы был счастлив. И заниматься строительством садика «Все сам», несмотря на все сложности, Школьникову нравится.

— У нас есть небольшой реабилитационный центр на Бигичева. Это все так интересно, засасывает. То же самое садик. Честно говоря, когда я начинал, то понимал, что спонсоры вряд ли выстроятся в очередь, но думал, что будет немного проще с поиском инвесторов. Это же привлекательный проект, но получилось несколько сложнее — тем интереснее, — не теряет он оптимизма.

Жена Ильи Настя говорит на трех языках — английском, немецком, итальянском, занимается переводами. А за последние годы выучилась на практика по реабилитации детей и сейчас принимает юных пациентов в их центре.

— Последние два года жена практически не спала — она очень много учится, изучает материалы, посещает курсы. И начала небольшую практику с детьми на базе нашего реабилитационного центра, — говорит Школьников.

Во время занятости родителей маленький Костя остается с бабушками — с внуком стараются помогать и мама Ильи, и мама Насти, которая уже вышла на пенсию.

— Все помогают и прекрасно понимают, что есть ряд задач, которые надо решить. Что надо сначала напрячься и поработать, а потом у всех все будет хорошо.

Отчаяния и желания опустить руки у Ильи никогда не было. Хотя бывали моменты, когда он сидел в машине, вцепившись руками в руль и орал так, что чуть не оторвал «баранку» в попытке справиться с накопившимся давлением. Выдохнуть помогают и многочисленные хобби, правда, времени хватает далеко не на все. Увлечения, по словам Ильи, как у большинства мужиков: тачки, оружие, история. Еще обожает научпоп. Ну и без спорта никуда. Главная сложность — находить время на хобби.

— Иногда плюешь на все и что-то делаешь, чтобы выдохнуть. В прошлом году на день рождения мне подарили сноуборд. Я о нем мечтал с 2015 года, он мне даже снился. Я уже собирался купить его в 2016 году, но потом все понеслось и стало не до этого. У меня большинство увлечений связаны с проведением времени на свежем воздухе. В прошлом году первый раз взял на прокат сапборд, в Займище все объездил. Вообще люблю воду, плавать, купаться, — перечисляет он.

У Ильи есть шоколадный лабрадор Эльма, снискавшая популярность в соцсетях. Не перестает наш герой радоваться и друзьям. Таких, как у него, можно встретить, пожалуй, только на войне.

— Да, их стало меньше после рождения ребенка, — признает Школьников. — Но самые близкие так и остались со мной. У нас такая дружба, что мы уже как родственники. Ты не приглашаешь их на свой день рождения — они просто заваливаются сами. Это уже родные люди.

Один из близких друзей Ильи — клинический психиатр, доктор наук говорит, что все устремления Школьникова можно объяснить любопытством.

«Я просто самый обыкновенный папа»

Строительство садика оставило на Илье шрамы в буквальном смысле этого слова.

— После начала строительства у меня появилось два новых шрама, хотя шрамов на мне почти не остается. У меня почти все шрамы рассасываются со временем. Один раз мне прилетело болгаркой, которую заклинило, выдрало и садануло по правой руке. А на левой руке появился шрам, когда я летел с лестницы, зацепился за край и до мяса вскрыл руку, раздолбал спину. После падения я полтора часа сидел на бетоне и ждал, когда приедет друг и поможет мне встать. Это была серьезная травма, шел ноябрь 2020 года, я практически месяц просто лежал, в уборную ходил вдоль стенки, больше ничего не мог делать. Поскольку пожертвования на садик продолжали поступать, накопилась нормальная сумма и хватило денег, чтобы нанять рабочих, — делится собеседник.

Илья признается, что главную мудрость жизни услышал в мультфильме «Кунг-фу панда». И окончательно утвердился в мысли, что жить нужно сегодняшним днем.

— В этом мультике старая черепаха говорит панде: «Ты слишком заморочен на том, что будет. Пойми: прошедшее — забыто, грядущее — закрыто, настоящее — даровано. Жизнь — это вечное сейчас». Я абсолютно согласен, что будущее и прошлое — разные формы человеческих воспоминаний. Вы же живете сейчас, сию секунду. Почему я решаю построить садик сейчас? Я умираю и все мы умираем. И мы должны это осознать. Мы не становимся лучше, круче, мы потихонечку умираем. То, что мы можем сказать со 100-процентной вероятностью — что мы умрем. Все, больше ничего предсказать в этой жизни нельзя, — делится он своими мыслями.

По признанию Школьникова, он стоял перед выбором: продолжать ненавидеть мир и обижаться на него либо делать то, что он делает. Он решил идти по пути созидания.

— Нытье — это не мое. А злился я на то, как обыденно и равнодушно относятся некоторые люди, которые должны помогать. Врачи буднично воспринимают то, что для меня в данную секунду является просто концом света. Почему они говорят тем языком, который я не понимаю? Почему некоторые общаются как с дегенератом, хотя я не врач и не идиот при этом? Можно же просто объяснить, почему так, что дальше делать, какие перспективы или куда идти, что делать. Я начинаю злиться, когда ничего не понимаю, — говорит он.

При этом Илья убежден, что настоящие врачи, профессионалы своего дела — реальные герои нашего времени.

— Я завалил бы врачей всеми возможностями: хотите на такой семинар, конференцию — да куда хотите. Хотите зарплату по колено — да не вопрос, пожалуйста, только спасайте людей, лечите их. Сколько вы людей должны спасти за эти деньжища? Просто одного спасите. Осознание того, что любая человеческая жизнь бесценна — то, к чему мы все должны прийти.

Самого себя Илья к героям не склонен причислять.

— Я везучий, да, но не герой. Я просто самый обыкновенный папа. Так может каждый папа, просто не все пробовали. Я надеюсь, что и поводов не будет это попробовать. Единственное что я могу — продолжать созидать, — резюмирует он.

Если доживет до преклонного возраста, Школьников рисует в своем воображении (потому что на бумаге не может) такую картинку:

— После 75-го дня рождения мое утро будет начинаться с коньячка. Я, брюзгливый, ворчливый дед, буду выходить из дома за заборчик и клюкой по попе лупить молодежь. А во всем остальном жизнь научила меня не загадывать и не жаловаться. Нужно наслаждаться тем, что здесь и сейчас. Дальше может быть значительно хуже. Жизнь такая штука: когда ты на нее жалуешься, она говорит: «Ты думаешь это плохо? Так я покажу, как плохо может быть» И потом тебе как зерна полные рейтузы отсыпает! Она такая, старая, умная и очень коварная. Как говорит поэт Вера Полозкова: «Жизнь умнее живущего, вот что ясно по истечении первой трети».