Экс-директор ВНИВИ Иванов: «Для меня этот термоконтейнер — как космический корабль!»

Контракты ВНИВИ потянули на три уголовных дела

Судебный процесс по делу подполковника Минобороны Андрея Миронова начинался уже трижды. В январе 2018 года Казанский гарнизонный военный суд посчитал, что раз деньги уходили в Москву, то и разбираться должны московские судьи. В столичных военсудах с этим не согласились, и в 2019-м дело вернулось в Татарстан. К тому моменту с начала предварительного следствия прошло почти 4 года. А с заключения проблемного госконтракта — почти 6 лет.

Напомним, в рамках программы химической и биологической безопасности РФ Минобороны в 2013-м выставило на торги зашифрованный проект «Кулик-1» по разработке тест-систем для выявления и идентификации микотоксинов — биоядов из микроскопических плесневых грибов. Как казанские ученые узнали об этом заказе и включились в борьбу за него, рассказал на судебном допросе 69-летний Аркадий Иванов, 11 лет отработавший директором Федерального центра токсикологической, радиационной и биологической безопасности — Всероссийского научно-исследовательского ветеринарного института (ФГБНУ «ФЦТРБ-ВНИВИ»).

В зал Казанского военного суда Аркадий Васильевич прибыл вместе со своим адвокатом Борисом Рыбаком. Мера предосторожности понятна, ведь ранее Иванов также обвинялся в мошенничестве и злоупотреблении по данному контракту: в ноябре 2015-го попал в СИЗО, через полтора месяца — под домашний арест. На фоне скандала покинул пост, и в 2016-м его преследование по «птичьему» контракту прекратили за непричастностью.

Однако в суд ушло дело о мошенничестве на 2,8 млн рублей по контрактам ВНИВИ 2011 — 2012 годов с «Бионанотех» — фирмой сына директора. В мае 2018-го Вахитовский суд Казани счел эти контракты лишь способом хищения и приговорил Аркадия и Александра Иванова к 4 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года, обязав возместить ущерб научному учреждению. Вину оба не признали, настаивали на оправдании и оказанном силовиками давлении на свидетелей. Этот приговор уже вступил в силу.

Ровно такой же условный срок на днях получил новый директор ВНИВИ Андрей Никитин. Советский райсуд Казани признал его виновным в мошенническом уводе 2,845 млн рублей путем начисления необоснованно завышенных премий подчиненным и сбора «излишков» в 2016—2018 годах. Сбором занимались замы Никитина — Папуниди и Гатауллин. Вину Никитин не признал. Приговор пока не обжаловал. Опасная это наука — микробиология.

Незаменимый «представитель» академика и субподрядчика

На заседании военного суда свидетель Иванов представился членом-корреспондентом и экспертом Российской академии наук. «Других официальных должностей в данный момент нет», — добавил бывший депутат Верховного совета ТАССР и главный ветврач республики, обладатель двух десятков патентов на изобретения и премии правительства РФ.

Экс-директор ВНИВИ рассказал: предложение поучаствовать в том «птичьем» тендере Минобороны вуз получил от уважаемого коллеги и академика из Москвы Геннадия Коржевенко. ВНИВИ эта тема была крайне интересна, поскольку определенный багаж наработок имелся и хотелось их реализации, сообщил суду Иванов, но поспешил добавить — лично дел с Коржевенко не имел, предложение от москвича получил замдиректора вуза Константин Папуниди.

Позже в Казань от московского академика приехал «будто бы его представитель» — «очень интеллигентный, успешный и деловой» подполковник Андрей Миронов. Он помог с подготовкой к торгам и после победы предложил помощь с выполнением части работ, а также с их приемкой заказчиком. Позже «доверенное лицо академика» в вузе стали принимать еще и за сотрудника субподрядного ООО «ЦАГИ-Системы моделирования». И лишь на следствии узнали — официально подполковник Миронов там не числился и даже вознаграждения за работу не получал.

По версии следствия, через субподрядчика Миронов увел 19,8 млн рублей — почти половину по контракту Минобороны. Выяснилось, за эту сумму ученые хотели получить всего лишь разработанную с нуля крутую «упаковку» — мобильный холодильник с электропитанием для забора и транспортировки образцов биоядов и тест-систем. Сам подполковник, напомним, вину не признает и надеется на оправдание.

— Зачем понадобился договор с московской фирмой «ЦАГИ-СМ»? — спросил свидетеля гособвинитель Сергей Бацаца.

— Я биолог и токсиколог. Термоконтейнер и аппаратно-технологическая линия для меня — это как космический корабль. Чтобы создать чертежи — нужно иметь специальное образование и программы. Я сказал — мы сами не сможем, — объяснил Аркадий Иванов.

По словам экс-директора, соисполнителя по контракту в 2013-м ему предложил зам, а цена не обсуждалась: «Сумму контракта с ЦАГИ мне тоже сообщил Папуниди. Они ее согласовывали с Мироновым». Иванов не исключил, что Папуниди был введен в заблуждение Мироновым.

Сам Константин Папуниди в суде сообщил: факт участия ЦАГИ в работе по контракту «фактически скрывался от заказчика», а военному представительству представлялись документы, что все работы выполнены ВНИВИ. К слову, из института этот свидетель уволился за два дня до визита в суд.

Изобрели свой холодильник, а купили чужой

Три первых этапа контракта получили высокую оценку в Минобороны. А перед сдачей четвертого оказалось — не готовы опытно-конструкторская документация на термоконтейнер и сам опытный образец этого холодильника. В итоге контейнер просто купили — «для разового применения», объяснил суду бывший руководитель ВНИВИ: «Папуниди меня убедил. Они с Мироновым взяли обязательство — представить документацию и сам разработанный образец к государственным испытаниям».

Де-факто подрядчик так и не получил ни образец термоконтейнера, ни опытно-конструкторскую документацию, подчеркнул Иванов. Впрочем, как выяснил суд, на очередном этапе из техзадания, по согласованию с госзаказчиком, просто исключили разработку оригинального холодильника — согласились на покупной и без электропитания. И на цену контракта глобальная замена не повлияла. Хотя каждый из четырех «разовых» контейнеров пробной партии обошелся всего в 3 тысячи рублей с лишним. Сегодня схожие модели можно найти и дешевле.

— Почему вы утверждаете, что вашей организации причинен ущерб? — поинтересовался у свидетеля судья Юрий Банников.

— Поскольку институт исключен из перечня господрядчиков, как непорядочная организация, — отвечал Иванов.

— Почему пятый этап работ не сдали? — спросил председательствующий.

— Не могли пройти госиспытания, пока не будет опытных образцов.

— Речь шла о микробах или о чертежах?

— Затрудняюсь ответить.

— Минобороны к вам претензию предъявляло, — продолжил выяснять обстоятельства судья.

— Нет...

Строго говоря, претензии Минобороны появились уже после увольнения Иванова и в активной фазе расследования уголовного дела — в 2017-м. И Арбитражный суд Москвы расторг госконтракт министерства с ВНИВИ и взыскал с ВНИВИ в пользу истца 4,3 млн рублей — неотработанный аванс и неустойку по пятому и шестому этапам.

После вступления этого решения в силу ВНИВИ подало иски по тем же двум этапам к ЦАГИ и потребовало около 1,5 млн рублей. Отметим, что первый иск казанского центра безопасности к ЦАГИ — на 11 млн рублей — подавался еще в конце 2015-го, но суд оставил его без рассмотрения ввиду отсутствия попыток досудебного урегулирования споров.

Несмотря ни на что, Аркадий Иванов убеждал суд — федеральный центр сработал по контракту на «отлично»:

— Мне перед совестью и Минобороны стыдиться нечего. Наша работа стоила в десятки раз больше этой суммы. Это были многолетние разработки — шедевр! И сейчас страна имеет хотя бы разработку, хотя по-прежнему не производит эти тест-системы, а закупает их за валюту...

Темная сторона сверхдоходного госконтракта

Гособвинитель Сергей Бацаца запасся реквизитом — принес в зал суда документы по выполненным этапам контракта и тот самый «разовый» термоконтейнер. На описанный Ивановым «космический корабль» по сложности этот экземпляр не тянул. Чертежи оригинальной разработки — тоже. Начальник 725-го военного представительства в Казани предъявил к ним претензии уже на третьем этапе, назвав малоинформативными, рассказал на суде Эдуард Семенов, завлабораторией микотоксинов ВНИВИ.

По словам сотрудников того самого военпредства, о соисполнителе по госконтракту они не знали, а претензий к опытно-конструкторской документации подрядчика (за которую и отвечал ЦАГИ, — прим. ред.) было многовато — «военные ГОСТы они впервые видели, обучать приходилось, отправлять на доработку».

Любопытно, но часть представленных гособвинением чертежей на разработку того самого термоконтейнера военные приемщики увидели впервые лишь в суде. А часть документов — без дат и подписей — отбраковали. Из обмена фразами защиты и обвинения стало понятно — часть чертежей в ходе предварительного следствия была приобщена первым адвокатом Миронова в подтверждение реальности разработок. Неясным осталось, почему такие же чертежи следствие не смогло найти и изъять ни у приемщиков, ни у подрядчика...

Каждому из этих военных-свидетелей обвиняемый Андрей Миронов непременно сообщал: «У вас приемка третьей категории. А у меня — первая. Лично я через месяц не скажу — смотрел я такие чертежи или нет». С претензиями в свой адрес подполковник не согласен. Он утверждает: разработку сдал, а что заказчик не хочет заниматься выпуском продукции и покупает готовое — так это его право.

Начальник 725-го военпредства майор Руслан Махмутжанов заявил в суде, что считает незаконным сам договор ВНИВИ с ЦАГИ, поскольку привлечение сторонней организации должен был одобрить заказчик, а контроль за работой соисполнителя осуществлять военпредство.

На вопрос судьи, почему же Минобороны расторгло контракт, Махмутжанов ответил четко: «На пятом этапе госкомиссия выявила — при производстве тест-систем использован компотент иностранного производства, которого нет в техзадании. ВНИВИ пошел на какую-то хитрость... После этого было решено прекратить контрактные отношения».

Также начальник военпредства подтвердил — при фиксированной цене контракта подрядчик должен выполнить обещанный объем работ, независимо от того, хватит ли контрактных денег. «Можно уменьшить или увеличить стоимость лишь на 10%. Останется лишнее — пойдет предприятию, не уложатся — должны заканчивать за свои деньги», — сказал он.

— Если бы ВНИВИ сэкономило 20 из 41 млн рублей — это были бы их средства? — уточнил прокурор.

— Да, ничего они не должны были бы возвращать.

Похоже, сверхдоходы были заложены еще при разработке контракта по проекту борьбы с биооружием. Его цену на старте расследования силовики считали завышенной. Впрочем, до возбуждения уголовных дел в отношении представителей госзаказчика не дошло.

На следующее заседание суда представитель потерпевшего должен представить решения арбитражных судов по единственному оборонному контракту казанского Центра токсикологической, радиационной и биологической безопасности.