С чего начинались татарские буквари и почему Шигабутдин Марджани соглашался фотографироваться

В новом формате

Особую выставку к Международному дню родного языка подготовили сотрудники Национального музея Республики Татарстан. Она открылась всего на один день — 21 февраля в Казани, в Татарской государственной филармонии имени Габдуллы Тукая — перед началом гала-концерта участников Республиканского конкурса татарских мастеров художественного слова «Tatar сүзе». «Реальное время» представляет вниманию читателей репортаж с уникальной выставки редких экспонатов — фотографий, личных вещей и прижизненных изданий произведений ведущих деятелей татарской культуры, хранителей родного языка. Всего на ней было представлено 83 предмета.

— В таком формате мы проводим выставку впервые, — рассказала «Реальному времени» старший научный сотрудник Национального музея, кандидат исторических наук Алсу Хайруллина. — Ко Дню родного языка мы подобрали материалы, связанные с произведениями татарских писателей и поэтов, которые долгое время были носителями татарского, развивали и сохраняли его. В более развернутом виде все это представлено в экспозиции музея, а здесь мы хотели показать самое главное.

Всему начало — «әлифба»

— Татарский язык прошел несколько стадий развития, — напомнила Алсу Хайруллина. — И представленные на открывающей выставку витрине национальные буквари это отражают: вы видите азбуку в арабской графике, на латинице и на кириллице. Учебная литература менялась вместе с алфавитом.

Выставка начинается с напоминания, откуда вообще пошла татарская грамота: әлифба, азбука появилась в конце XIX века, когда появились новометодные медресе — до тех пор в основе учебного процесса лежал Коран. Два экспоната — татарский букварь 1912 и 2012 года позволяют оценить изменения не только в методике обучения грамоте: по качеству книги можно судить и о том, как за 100 лет изменился Татарстан.

«Революционное» фото и «самоопределение» татар

Рядом с букварями в витрине лежит уникальный документ — подлинный рукописный список XIX века поэмы Кул Гали «Кисса-и Юсуф». Рядом — печатные дореволюционные издания. Вместе с прижизненным изданием книги Шигабутдина Марджани об истории Казанского ханства выложен его фотопортрет.

— Известно, что в исламе запрещены изображения людей и животных, а тут и в букваре вполне реалистичные картинки, и фотографии религиозных деятелей, одновременно выступавших в роли просветителей — как такое возможно? — интересуемся мы.

— Возможно. И издать букварь разрешили, и фото есть, хотя деятели, связанные с исламом, очень редко соглашались фотографироваться. А особенностью нашей культуры было то, что практически все просветители являлись представителями духовенства. Вот этот снимок Марджани был сделан специально для английской энциклопедии, по запросу издателей. И то, что он сделал это фото и отправил им, говорит о том, что он был человеком достаточно передовых взглядов. Потому он и стал тогда флагманом развития татарского просветительства.

Хайруллина напомнила: именно Марджани предложил принять татарам Поволжья самоназвание «татары» — до этого они были «казанцами», «мусульманами». Мусульман разных народностей было много, так что став «татарами», «казанцы», имевшие одинаковые корни и язык, один уровень развития, можно сказать, культурно самоопределились.

Секрет популярности Тукая

Около витрины, посвященной Габдулле Тукаю, наш экскурсовод напомнила о главном достижении поэта — именно он поднял на новый уровень литературный татарский язык. Он стал «татарским Пушкиным», и не случайно рядом с его фотографиями организаторы выставки выложили дешевые прижизненные издания — тоненькие книжечки, которые мог купить даже небогатый человек.

— Его имя стало известным по всей территории Поволжья и Урала, он стал одним из основателей татарской реалистической поэзии.

А главными экспонатами следующей витрины, посвященной событиям 30-х годов прошлого века, стали книги, рукописи и фотографии Фатиха Амирхана — писателя и публициста, основателя первой татарской газеты «Аль Ислах». На обложках тетрадей с его рукописями — портрет Тукая. Оказывается, такие тетради были очень популярны в то время.

Рукописи, опередившие «похоронку»

Особняком представлены мемориальные предметы татарских поэтов и писателей, не вернувшихся с фронтов Великой Отечественной войны, — письмо сыну Рахима Саттара, последнее письмо Абдуллы Алиша с фронта, фронтовой блокнот Фатыха Карима, погибшего под Кенигсбергом.

— После гибели Фатыха Карима его товарищи собрали его вещи, шинель, сапоги, блокноты и отправили в Казань, — рассказала Алсу Хайруллина. — Посылка пришла раньше, чем похоронка. Жена, получив простреленную шинель, поняла, что случилось. А вещи она передала в музей — в нашей новой экспозиции демонстрируется эта шинель. Тогда, в войну, мыло было на вес золота. И в музее сохранилась заявка — хранитель фондов просит кусок мыла, чтобы привести в порядок шинель Карима. И резолюция: «Выдать».

А рядом с блокнотом Карима — книги, рукопись и наброски статьи о Тукае другого великого татарского поэта, Мусы Джалиля. И фронтовой блокнот Сибгата Хакима...

Зеленая ручка Туфана

Интересную деталь узнали мы о Хасане Туфане — на выставке, кроме его рукописей, представлены его пенал, ручки и чернильницы. Оказывается, обычно поэт писал зелеными чернилами. Почему он предпочитал этот цвет — неизвестно, но именно цветом родных лугов и лесов заполнены блокноты и сделаны пометки на полях заинтересовавших его книг — например, на книге Пастернака.

— Он был репрессирован, рвался на фронт, но его так и не пустили, вернулся в Казань он после реабилитации, — рассказала Хайруллина. — А во время войны стали невероятно популярными маленькие карманные издания прозы и стихов, такие, которые удобно носить в кармане гимнастерки. И мы тоже показываем их здесь.

Экспозицию, которая прожила один день, увидели лишь участники и зрители гала-концерта участников Республиканского конкурса татарских мастеров художественного слова «Tatar сүзе». Однако она заслуживает большего внимания. И тех, кто хочет узнать подробности о жизни, творчестве и роли в развитии родного языка татарских просветителей, поэтов и прозаиков разных эпох, ждут в Национальном музее. Думается, туда стоит сходить. Хотя бы ради 17 фронтовых тетрадей Фатыха Карима, которые были доставлены в Казань с той посылкой, которая опередила известие о его гибели.