«Судьбы многих интеллектуалов, включая Губайдуллина, оборвались в эпоху «Большого террора»

«Шәхесләребез»

Непосредственным поводом к проведению данного научного форума стала полу-юбилейная дата — 130-летие со дня рождения Газиза Губайдуллина. Она пришлась на 15 (27) июня 2017 г. Однако в более широком контексте форум обращен к актуальным проблемам историографии и источниковедения татарского народа, вкладе в процесс становления татарской исторической мысли Газиза Губайдуллина и других видных татарских ученых той эпохи. Учитывая трагическую судьбу ученого, многие доклады будут посвящены судьбам видных представителей тюркоязычной интеллигенции в годы «Большого террора».

Личности, судьбе и научному наследию Газиза Губайдуллина посвящены как отдельные кандидатские диссертации, так и многочисленные статьи (в том числе щедро рассыпанные в сети), а также сборники (в их числе я обратила бы внимание читателей на сборник, изданный в 2002 г. в серии «Шәхесләребез» под научным руководством академика М.А. Усманова). Думается, что желающие познакомиться с биографией и некоторыми трудами ученого могут сделать это довольно легко и быстро. Поэтому в этом очерке я не буду повторять общеизвестные факты. Хотелось бы обратиться к некоторым аспектам сложной и драматичной истории становления татарской исторической науки, по сути рождавшейся в первой трети ХХ столетия в ходе жарких интеллектуальных дебатов, немного поговорить о роли в этом процессе Газиза Губайдуллина и других татарских ученых той эпохи.

Газиза Губайдуллина принято, и вполне справедливо, причислять к числу основателей татарской национальной истории, которая в современном виде начала формироваться на рубеже XIX—XX вв. и особенно активно развивалась в первой трети ХХ столетия, особенно в раннесоветский период.

Начало: сборник в память о «отце истории»

«Национальная история» часто трактуется как история этнической мобилизации (М. Губогло), которая включает «теорию, идеологию и борьбу народа за свои национальные интересы и приоритеты, под которыми чаще всего подразумевается создание национальной государственности». Поэтому не случайно, что на рубеже XIX—XX вв. попытки создания татарской национальной истории в виде отдельных трудов (труды Ризы Фахретдины, Хасан-Гата Габаши, Хади Атласи, Гайнетдина Ахмерова, Мурада Рамзи и др.) протекали параллельно и во взаимодействии с процессом осмысления интеллектуалами своего национального «я», параллельно с трансформацией тюрко-татарского сообщества в нацию (милләт) современного типа.

Газиз Губайдуллин в начале ХХ столетия был молодым человеком, только что защитившим свое право заниматься любимым делом и вступающим в научный мир. На этом пути его сопровождали как препятствия, так и ряд благоприятных обстоятельств.

Поскольку его отец (купец Салих Губайдуллин) выступал одним из основных спонсоров сборника памяти Шигабутдина Марджани, он не остался в стороне от составителей этого сборника, ставшего для казанских татар весьма важным актом почитания «отца татарской истории». Вероятно, этот опыт стал одним из первых опытов участия в интеллектуальном сообществе. В 1911—1914 гг. ряд татарских журналов (прежде всего, «Шура», «Аң» и др.) инициировали обсуждение таких проблем, как нация ( милләт), ее соотношение с религией, историей, территорией, этнонимом и пр. Проводили дискуссию об отдельном национальном или общетюркском литературном языке и пр. Знаменитая брошюра Дж. Валиди «Нация и национализм» («Милләт вә миллият», Казань, 1914) стала неотъемлемой частью этой общественной дискуссии, в которую были вовлечены многие молодые татарские интеллектуалы того времени. Газиз Губайдуллин также не остался в стороне от этой дискуссии и чуть позднее — уже в период революции 1917 г. — опубликовал в журнале «Аң» серию статей с общим, весьма недвусмысленным названием «Некоторые основы национализма» («Милләтчелекнең бәгъзе әсасләре»).

В 1916 г. Газиз Губайдуллин завершил свое обучение на историческом отделении Казанского императорского университета, однако мусульманское вероисповедание не позволило ему остаться в университете «для приготовления к профессорскому званию». Советская власть сняла эту преграду на его пути в большую науку: только в 1919 году Газиз Губайдуллин получил возможность поступить в аспирантуру и заняться профессиональной научной деятельностью.

Жертвы «Большого террора»

Если дореволюционная интеллектуальная среда, общественные дискуссии, а также бурное обсуждение проектов нациостроительства в 1917—1918 гг. оказали определяющее влияние на формирование взглядов, ценностей и жизненных ориентиров Газиза Губайдуллина, расцвет его как ученого пришелся уже на Советскую Россию. Именно в советскую эпоху были написаны основные его научные сочинения: «История татар» (Казань, 1924), «История татарской литературы периода феодализма» (1925, совместно с Гали Рахимом), «Развитие исторической литературы у тюрко-татарских народов» (Баку, 1926), «К вопросу о происхождении хазар» (Баку, 1927) и др. труды по истории и литературе тюркских народов. Вполне благополучно складывалась и его академическая карьера: Газиз Губайдуллин защитил докторскую диссертацию («Проблема происхождения узбекского народа», 1927), стал профессором и деканом восточного факультета Азербайджанского университета (1928), затем профессором Самаркандского университета, участвовал в создании историко-востоковедных институций в Средней Азии и пр. В то же время, трагический конец и гибель его в эпоху сталинских репрессий, вполне вписывается в логику тоталитарного государства.

С точки зрения развития татарской национальной историографии советская эпоха не может быть оценена однозначно: поступательное развитие исторической науки и естественное функционирование научного сообщества были невозможны в силу идеологических установок советской власти. Провозглашенная денационализация истории, замененная историей классов и классовой борьбы, жесткий идеологический пресс, тотальный государственный контроль, отрицание интеллектуального наследия предшествующей эпохи, а также физическое уничтожение целой плеяды дореволюционных историков (Х.-Г. Габаши, Х. Атласи и др.) — все это делало почти невозможным дальнейшее развитие исторической науки в направлении создания полноценной национальной истории. В то же время, Советский Союз действовал в логике «империи позитивного действия» (Т. Мартин) и творил руками национальных интеллектуалов свою историю. Именно в советское время были сформированы кадры профессиональных ученых-историков, опубликованы и введены в научный оборот ценные источники, создан огромный исторический нарратив, посвященный татарской истории.

Судьбы многих интеллектуалов советской эпохи Газиза Губайдуллина, Гали Рахима, Назипа Хальфина, Фатыха Карими и др., живших и пытавшихся творить «национальную историю» в этих «заданных обстоятельствах», трагически оборвались в эпоху «Большого террора». Впрочем, от этих ученых, писателей, интеллектуалов осталось огромное творческое наследие, важные исторические сочинения и ценные мысли, которые нам еще предстоит освоить в полной мере. А что осталось от их «гонителей»? Только тлен…