​Нияз Халит: «Когда в советское время создавали татарскую архитектуру, опирались на псевдотатарский стиль»

«Есть татарский язык архитектуры — символы на наших домах, которые сегодня мы не можем читать»

— Нияз Хаджиевич, расскажите, чему посвящена ваша новая книга, какую тему вы в ней раскрываете?

— Это третья книга из цикла «Стили и формы татарской архитектуры Казани». Первая книга этой серии была посвящена средневековью, начиная с кочевых времен, и до петровского периода, вторая книга охватывала период со второй трети XVIII и до начала XX века. Третья книга должна была охватить все советское время, но, к сожалению, у меня в момент написания начались серьезные проблемы со здоровьем, так что пришлось «разрубить» книгу пополам и опубликовать только первую половину.

В ней рассказывается о существовании некоего языка архитектуры: у русских он русский, у итальянцев — итальянский, а у нас татарский язык, который пока, к сожалению, никому не известен. Грубо говоря, сегодня мы «смотрим в книгу, видим фигу», то есть символы на стенах наших домов не можем читать. Под символами я подразумеваю все то, что составляет достаточно сложный для понимания образно-художественный и декоративный язык архитектуры. Этот цикл книг и был задуман для того, чтобы расшифровать архитектурно-художественную семантическую систему, проследить ее развитие начиная с тех времен, когда она еще только зарождалась у наших предков, научиться «читать» ее.

Все это (традиция, наш стиль) складывались постепенно, накапливались в нашем генофонде. Даже сейчас, когда мы видим в современной архитектуре определенные вещи, мы не подозреваем, что их корни могут лежать еще в раннем средневековье — в кочевой архитектуре. Замечу, что сам механизм сохранения и передачи этих традиций из поколения в поколение не всегда понятен, он иногда даже бывает мистическим (мистику, конечно, можно назвать ерундой, но все же есть вещи, которые не объяснишь).

Могу привести простой пример: когда я ездил в Челны к своему другу — архитектору Маркизу Басырову, в его мастерской я увидел штук 40 макетов, по которым он проектировал и строил мечети. Среди них я заметил объекты, выполненные в золотоордынской или булгарской традиции, причем не в той, которую мы себе воображаем, а в той реальной, которую я вычислял в течение всей жизни. Я ему говорю: «Маркиз, откуда ты это взял? Ты не можешь этого знать, этого никто не может знать», — этим вопросом никто толком никогда не занимался, а я 45 лет этим занимаюсь и только сейчас начал понимать, что вот эти формы характерны как раз для того периода.

«Что такое Дом печати? Это комбинат печати имени Камиля Якупа, Татарское книжное издательство. А что такое Татарское книжное издательство? Это национализированное издательство братьев Каримовых, которое потом переименовали. Это издательский комплекс, построенный специально для татар в Татарстане, в Казани». Фото Максима Платонова

— То есть он интуитивно к этому пришел?

— Да, оказывается, он интуитивно или инстинктивно к этому пришел. Он сказал, что ему просто понравились эти формы и ему захотелось их такими сделать. Понимаете, где-то на уровне генофонда это сидит. И вот эти вещи проявляются в архитектуре, а мы даже не знаем, как они появились — мы это считаем фантазией автора или отголосками чего-то другого (культуры же перемешивались постоянно).

Вторая задача книги — это осознанное сохранение и развитие своеобразия Казани и архитектуры Татарстана, чтобы Казань не была похожа на те же Саратов или Ярославль и какие-то другие города. Наш город сейчас стал одним из туристических центров и сюда едут люди не для того, чтобы увидеть то же самое, что есть в Нижнем Новгороде или Волгограде — они хотят увидеть татарскую традицию, в том числе и в современной архитектуре, а у нас пока с этим проблемы. Но надо понимать, что реальная национальная составляющая — она другая, она шире, нежели внешние какие-то, кричащие проявления. В книге как раз рассказывается о том, какие бывают виды национального, в чем они проявляются и как, что надо считать за национальное, а что к этому совершенно не относится.

— Все-таки, каковы главные отличительные черты советской татарской архитектуры? Чем она выделяется на общем фоне?

— Смотря какой период брать — было несколько разных направлений, стилей. Был такой интернациональный стиль — конструктивизм, он изначально задумывался, как пролетарский и наднациональный, но так не бывает, все равно оно «прет». Знаете, как и в случае с Маркизом, есть психологические предпочтения, которые начинают проступать даже в том же конструктивизме.

Давайте в качестве примера возьмем наш Дом печати: на первый взгляд, и на второй, и на третий, он никакого отношения к татарской культуре не имеет, потому что мы там не имеем ни орнаментов, ни выраженных минаретообразных форм, стрельчатых окон или пестрой раскраски. Но давайте возьмем меня — где во мне вот это все? На мне нет пестрой одежды с орнаментом, я говорю с вами по-русски, телефон у меня китайский и так далее, но что, я от этого не татарин, что ли? И здесь то же самое — надо исходить уже из внутреннего содержания.

Что такое Дом печати? Это комбинат печати имени Камиля Якупа, Татарское книжное издательство. А что такое Татарское книжное издательство? Это национализированное издательство братьев Каримовых, которое потом переименовали. Это издательский комплекс, построенный специально для татар в Татарстане, в Казани, и, соответственно, здание, которое ему принадлежит, автоматически становится фактом татарской культуры. Но другое дело, что в его формах традиция не проглядывается, но по содержанию оно уже татарское.

Псевдотатарская архитектура или как архитекторы, ничего не зная о татарском стиле, «налепили стрельчатых арок»

— То есть на архитектуру не стоит смотреть исключительно как на форму?

— Конечно. Есть стиль эпохи, который отражается повсюду — в дизайне, в одежде, в музыке и в архитектуре. И этот стиль эпохи на вид везде одинаковый, но, на самом деле, в Японии он один, в Америке другой, в каждой части Советского Союза он тоже имел свои особенности, в Казани тоже. В книге как раз и можно подробно отследить то, как именно трансформировалась советская архитектура на казанском примере.

Вообще, все зависит от конкретного периода. Было несколько архитектурных стилей (про конструктивизм мы уже сказали): был постконструктивизм, ар-деко, монументализм, а еще был романтизм — стиль, который существует вне эпохи. Существовала творческая интеллигенция, которая, невзирая ни на что, действовала по-своему — проектировала здания в восточной традиции. И не надо принимать это за сталинский стиль, это свой самобытный татарский стиль, который не декларировался сверху.

БКЗ — это практически псевдотатарская архитектура. То есть архитектор, ничего не зная о татарском стиле, пошел по формальному пути: налепил стрельчатых арок побольше, чтобы никто не сомневался, но к реальной татарской архитектуре это отношения не имеет

— А псевдотатарские стили что из себя представляют?

— Они существовали по всей России там, где жили татары. Два основных очага — это у нас в Казани и в Крыму. Это русская архитектура, стилизованная «в татарском духе». Русские строили свои особняки, дачи, какие-то места отдыха в местных формах. В Крыму было построено очень много вилл в татарском стиле, но русскими и для русских. Это не отражает полностью татарскую культуру, потому что реальная татарская архитектура совсем другая. Это татарская культура в представлении русских. Возьмем для примера оперу Бородина «Князь Игорь», в которой есть танец половецких девушек, которые скачут в костюмах и исполняют половецкий танец, который и не половецкий вовсе — он псевдополовецкий, его придумал Бородин, декораторы и костюмеры, которые оформляли этот спектакль. Аналогичная ситуация и с псевдотатарской архитектурой.

Зданиям придаются особые черты, которые в глазах русских характерны для нашей культуры. Татарин в представлении многих каким должен быть? Жестокий, кривоногий, волосатый, смуглый, узкоглазый, в лохматой шапке и скакать на коне еще — вот таким его и представляют, хотя реальный татарин совсем не такой: он может быть и голубоглазым, и блондином, и очень интеллигентным.

Вообще, этот момент требует внимания потому, что именно псевдотатарский стиль лег в основу нового стиля первых десятилетий советской власти. Когда потребовалось в советское время создавать новую татарскую архитектуру, государственный стиль Татарской республики, то на что нам было опереться? Вот как раз на это и опирались, на этом и учились татарским формам.

— А если поставить рядом два здания, одно из которых выполнено в татарском стиле, а другое в псевдотатарском, то мы увидим явную разницу?

— Нарочитые здания, представительские (обычно это павильонные постройки или театры) могут и не различаться. Например, то, что мы видим сейчас на площади Свободы, то, что архитектор Логинов спроектировал — БКЗ — это практически псевдотатарская архитектура. То есть архитектор, ничего не зная о татарском стиле, пошел по формальному пути: налепил стрельчатых арок побольше, чтобы никто не сомневался, но к реальной татарской архитектуре это отношения не имеет.

— А насколько «татарская» башня Сююмбике?

— Это русское сооружение, которое появилось уже при большой реконструкции Кремля в начале XVIII века. Оно было поставлено как парадный въезд в дворец московского наместника, и у него есть определенная семантика художественного образа, определенная знаковость — это говорящая архитектура. Башня в татарском стиле, которая символизирует Казанское ханство, увенчанная двуглавым орлом: то есть татарское царство под российским управлением. Соответственно, образ у нее татарский, но построена она русскими. Это как раз пример псевдотатарской архитектуры.

«Башня Сююмбике — это русское сооружение, которое появилось уже при большой реконструкции Кремля в начале XVIII века». Фото Романа Хасаева

Кочевая архитектура в Театре кукол и острый вопрос «хрущевок» в Москве и Казани

— Остались ли в нашем городе следы архитектуры Казанского ханства?

— Для начала следует понимать, что именно можно считать за архитектуру. Градостроительная структура Казани (которая тоже является архитектурой) сохранилась со времен Казанского ханства — основные магистральные направления (Арская дорога, улица Карла Маркса, которая просто сейчас обстроена другими зданиями), привязка к ландшафту. Естественно, Кремль, о котором я много писал.

По всем параметрам, Кремль — это песня, спетая когда-то булгарами и татарами, просто аранжированная. Там реально сохранилась одна башня со времен ханства и все — остальное все русскими переделано, ну и что? Кремль-то остался тот же самый. Это физические проявления, но наравне с этим еще существует и то, о чем я пишу в своей книге — стили, образы и формы, которые воплощаются в новых зданиях.

— А позволительно ли говорить о том, что архитектура Казани вторична и провинциальна?

— Нет, все зависит от того, с какой точки зрения взглянуть. Есть архитектура России, а есть архитектура локальная — татарская. Это две разные исторические линии, так же, как языки — есть русский язык, а есть татарский. С этой точки зрения, архитектура Казани как развитие татарской архитектуры не вторична по отношению к русской, хотя бы потому что она намного древнее. Можно рассматривать татар как эпизод русской истории, а можно рассматривать русских как эпизод татарской истории.

Второй момент — что такое столица? Если считать столицей Москву, то тогда Казань получается вторичной, а если рассматривать Казань, как столицу татарского мира, то это 100% столичная архитектура. Столица — это некий центр, который может быть политическим, культурным, административным. Казань мы рассматриваем, как политический и культурный центр всего татарского мира. Казань — это столица.

— А как вы оцениваете современные архитектурные шедевры в Казани: Дворец земледельцев, Театр кукол, Набережная у Кремля?

— Опять-таки на них надо смотреть с точки зрения Казани. Существует румынская культура и ее нельзя считать отклонением от чего-то — она своя, румынская. Если считать ее отклонением от австрийской, то тогда она начинает выглядеть чудовищной ерундой, потому что все там «неправильно». Если рассматривать украинский язык, как отклонение от русского, то он будет также выглядеть «неправильно». К чему я веду: нельзя рассматривать казанскую архитектуру как отклонение от чего-то. Это уникальная архитектура, которая генерирует свои собственные решения. Все, что построено на территории Казани, — это факт национальной культуры, государственной культуры республики Татарстан.

Если смотреть в этом ключе, то наш Театр кукол мне очень нравится. Это характерное образное решение для детей — не для взрослых он делался, он взрослым и не должен нравиться. Эти тумбообразные формы хороши именно для этой функции, для Театра кукол — это сказочный дворец. По-моему, получилось очень здорово и Светлана Мамлеева просто молодец: она сломала стереотипы, наплевала на то, что «умные» люди подумают, взяла и сделала авторскую вещь. Это эмоции в чистом виде. А если с точки зрения татарской традиции смотреть, то это очень традиционно, потому что там есть такие элементы, которые именно в татарских сооружениях присутствовали: те же угловые башни, круглые окна (это вообще еще кочевой элемент).

«Хрущевки» — это же бараки. В них нет ни красоты, ни удобства, ни нормальных дворовых территорий, что, кстати, большая проблема для городов сейчас». Фото skyscrapercity.com (Герцог Игторн)

«Хрущевки» Казани стоило бы снести

— Немного отдалимся от Татарстана и перенесемся в Москву: как вы относитесь запланированному сносу «хрущевок» в столице? Правильно ли это?

— «Хрущевки» — это социальное жилье, которое было построено только для того, чтобы было где жить. Я родился в середине прошлого века и хорошо помню эти подвалы с крысами, с сыростью, с мокрицами, подвалы заливало после каждого ливня, трущобы с выгребными ямами, так что для своего времени это было очень прогрессивное жилье. Людей выселяли из отвратительных трущоб и поселяли в отдельные благоустроенные квартиры — это было здорово. Но на самом деле эти квартиры были только для того, чтобы стало лучше, чем в трущобах.

Со всех остальных точек зрения они плохие: там тесно, там неудобно, там никакой звукоизоляции нет. Плюс стоит отметить физический износ — когда начинаешь смотреть в каком состоянии там коммуникации и прочее, то… Они были рассчитаны на 20 лет, потом предполагалось их снести и построить нормальное благоустроенное жилье, а они стоят уже порядка 60 лет. Это значит, что они сейчас просто в аварийном состоянии. Это же панели на сварке, а металлические элементы со временем ржавеют и все может попросту обрушиться. В этом проблема состоит, а не в том, хотим мы или не хотим сносить эти дома. Просто опасно в них жить.

— При наличии должного финансирования и хороших, подготовленных условий для переселенцев, в Казани тоже стоило бы снести «хрущевки»?

— Ну конечно. Это же бараки. В них нет ни красоты, ни удобства, ни нормальных дворовых территорий, что, кстати, большая проблема для городов сейчас.