Зульфия Ким: «Врач — это человек без границ»

«Для меня существовала только медицина, я не знала ничего другого»

Глава кардиологической службы Татарстана, обладательница главной награды «Ак чэчэклер — врач года 2024» Зульфия Фаритовна Ким — доктор в третьем поколении. Врачом работала ее бабушка, большим хирургом был ее отец — Фарит Закиров, совсем недавно ушла на пенсию ее мама — Ландыш Рафиковна Закирова, которая много лет проработала врачом лабораторной диагностики РКБ. Поколенческая история продолжается: и сын, и дочь Зульфии Фаритовны выбрали учиться в медицинском университете. Наша героиня вспоминает, как строили жизнь и росли в профессии ее родители:

— Мама с папой окончили Казанский медицинский институт. Папа предполагал, что поступит в ординатуру. Но количество мест было ограниченным, и в год, когда он получил диплом, в ординатуру его не взяли. Предложили: «Выбирай любой близлежащий район, поработай там, на следующий год приедешь, и мы тебя зачислим». А он в сердцах выбрал самый отдаленный район — и они с мамой и уехали в Бавлы. Мне тогда был годик…

В те годы Бавлы считались «концом географии»: нефтепромысловый юго-восток Татарстана был еще не таким цветущим краем, как сегодня. Молодые врачи приехали в ЦРБ и начали работать: мама поднимала лабораторию и осваивала передовые на тот момент методы анализа, а отец занялся хирургией. В Бавлах семейство прожило семь лет. А поскольку бабушек и дедушек рядом не было, маленькая Зульфия всегда была с родителями — и дома, и в больнице. То у отца рядом с операционной, то у мамы в лаборатории. Отец проводил в Доме культуры занятия по десмургии для фельдшеров, медсестер и других медиков, а дочка «работала моделью» — на собственном ребенке молодой хирург показывал приемы перевязки и первой помощи. И в ближайшем круге общения были сплошь врачи. Поэтому девочка очень долго даже не осознавала, что существуют другие профессии.

— Для меня существовала только медицина. Я не знала ничего другого. Когда родился братишка и мы переехали в Казань, у нас дома телефона не было. И я помню, как мы с папой вечером ходили гулять: шли к телефонному автомату, он звонил в отделение и интересовался судьбой пациентов, которых днем прооперировал. В честь папы пациенты называли своих детей, дома все было вокруг медицины. Для меня стать врачом было совершенно естественным желанием, — вспоминает Зульфия Фаритовна.

За пару лет до окончания школы девушка испугалась, что поступление не осилит. И значит, думала она, нужно после 8 класса уйти в медицинское училище, а потом уехать на край света с миссией Красного Креста спасать людей. Родители объяснили: на край света ты всегда успеешь. Но в вуз поступить все-таки попробуй. В 1989-м она поступила.

Помню, как мы с папой вечером ходили гулять: шли к телефонному автомату, он звонил в отделение и интересовался судьбой пациентов, которых днем прооперировал. В честь папы пациенты называли своих детей, дома все было вокруг медицины

«Профессор Латфуллин был очень строгим и требовательным. Подвести его было нельзя»

Ее отец умер совсем молодым — в 44 года, от инфаркта. Внезапная смерть стала потрясением для всех. Это и сподвигло Зульфию Фаритовну обратиться к кардиологии. Она попросилась в студенческий кружок к профессору Ильдусу Латфуллину, заведующему кафедрой внутренних болезней. Профессор был требовательным, давал серьезные задания, девушка погрузилась в кардиологическую науку — в ней и осталась. У него же на кафедре, на базе знаменитой казанской «пятнашки», Зульфия Фаритовна окончила ординатуру. Она признается: мыслей о научной карьере поначалу не было. Молодая доктор была уже замужем, в семье родился сын. Она училась в ординатуре и планировала потом устроиться работать, например, в поликлинику. Но, как оказалось, профессор Латфуллин смотрел на вопрос иначе.

— Во время ординатуры у нас всегда были обходы с профессором. На одном из них он мне сказал: «Смотри, какие изменения на кардиограмме. Интересно, а сколько вообще таких больных у нас? Посмотри, пожалуйста». А у меня дома ребенок, муж, ужин надо готовить. Компьютеров нет, надо в архиве копаться, истории поднимать — это на много часов работа. Коллеги говорят: «Сделай вид, что ты забыла. Глядишь, и он забудет». А он на следующем обходе спрашивает: «Ты посмотрела?» Пришлось идти в архив, забраться туда и собрать статистику — все вручную, глазами и руками. Я же не могу отказать профессору. Собрала и принесла ему. Он смотрит на них и говорит: «Ну, вот и хорошо. Сейчас это нужно все обсчитать, и будет тебе кандидатская». А у меня таких мыслей даже не было, амбиций!

Защитилась Зульфия Ким всего лишь через полтора года, в 2001-м — для естественнонаучной работы это очень короткий срок. Рассказывает: профессор мог позвонить в любой день с задачей написать статью или сделать тот или иной расчет. И жизнь останавливалась: молодая женщина бросала все дела, оставляла маленького сына на мужа и бросалась работать. Благо семья поддерживала целиком и полностью — и наша героиня очень благодарна своим близким за это. Писала, читала, считала. Ходила в библиотеку заказывать патентный поиск, выписывала журналы — ведь мгновенного доступа ко всему банку мировой медицинской информации не было, интернет был роскошью.

— Профессор Ильдус Латфуллин был очень грамотным, строгим и требовательным. Подвести его было нельзя, — говорит Зульфия Фаритовна.

«Имеет ли врач право отказаться оказывать помощь? Нет, не имеет»

После ординатуры она десять лет проработала ассистентом на кафедре у своего учителя, параллельно вела клиническую работу. Сотрудники кафедры выступали консультантами в качестве терапевтов и кардиологов. Каждое утро в 8.30 был обход вместе с профессором, потом все шли работать по отделениям. Параллельно вели занятия для студентов, писали научные работы, много публиковались. В те годы Зульфия Фаритовна наработала огромный клинический опыт, ведь больница специализировалась на травме, на тяжелых случаях. В начале «нулевых» еще слышались отголоски «казанского феномена», была и криминальная травма, и с правоохранителями порой приходилось объясняться. Доктор вспоминает рассказы старших коллег — хирургов-травматологов о том, как бандиты врывались даже в операционные с угрозами расправы, если врачи не спасут кого-то из их «боевых товарищей». В хирургических отделениях лежали пациенты с разным прошлым, в том числе и с уголовным.

— Но надо сказать, к врачам почти все относились с большим уважением. Я была еще совсем молодая женщина, и никогда не чувствовала к себе какого-то пренебрежительного или неподобающего отношения со стороны пациентов, — вспоминает доктор.

Зульфия Фаритовна рассказывает: кем бы ни был пациент, перед медиками стояла задача помочь. Такова суть медицинского служения.

— Мы со всеми работали спокойно. Из колоний, из СИЗО привозили к нам пациентов — в зарешеченную палату. Рядом с ними находился охранник. Но врач — это человек без границ. У него есть миссия. У меня не было случаев, когда нужно было с собой примириться, прежде чем начать работать. Имеет ли право врач отказаться оказывать помощь? Нет, не имеет. Мы должны это сделать, — рассуждает Зульфия Фаритовна.

Слияния, поглощения и рождение новой «семерки»

В 2010-м году Владимир Беляков, который на тот момент был главным врачом больницы скорой помощи, предложил нашей героине возглавить одно из двух вновь образовывавшихся кардиологических отделений. Зульфия Фаритовна волновалась, но ей вновь помогла семья: муж поддержал ее уверенность в собственных силах. И Владимир Беляков говорил: «Столько знаний, столько умений у вас! Можно уже пробовать другую работу, кроме кафедры».

— И я сдалась. Но первые несколько месяцев плакала каждый день. Мы каждый день работали по неотложке. Поступали тяжелые пациенты. Мест в палатах могло не быть, все это надо было решать. А еще кадровые вопросы (кто будет дежурить, если доктор заболел?), хозяйственные, работать с маршрутизацией. По объему принятия решений, ответственности это очень отличалось от того, чем я занималась на кафедре. 24/7 на связи, и ты ответственна за судьбу пациентов. Но потом я втянулась, — признается Зульфия Фаритовна.

Несмотря на уход на заведование, наша героиня осталась работать и на кафедре — она и по сей день здесь доцент. Она говорит: любимой работой и был, и остается обход пациентов. А вот работа с бумагами — хоть и необходимая, но все же скучноватая рутина.

— Я хорошо помню: сижу, проверяю пачку историй, и думаю — все, ну невозможно. Надо сходить в приемный покой или на обход. Вставала и шла с докторами на обход или работала в приемном. В это время восстановишь ресурс, успокоишься, сосредоточишься. «Я на месте, все хорошо», — вспоминает доктор.

А в 2013 году, перед Универсиадой, произошло слияние городских больниц, и «пятнашку» присоединили к горбольнице №7, которую укрепили, укрупнили и, по сути, отстроили заново. Здесь образовалось в общей сложности три кардиологических отделения, одно из них и возглавила Зульфия Фаритовна. Она вспоминает, что здесь произошла, по сути, встреча нескольких врачебных школ, своеобразный микс кардиологической науки.

— Во-первых, переехали мы — две кардиологии из нашей больницы. Одной заведующей была я, а вторым отделением заведовала Элла Ильдусовна Аглуллина, которую я тоже могу назвать своей учительницей. Третью кардиологию преобразовали здесь из отделения терапии. Плюс отделение кардиореанимации — в нем работал специалист, который в свое время работал заведующим реанимацией в кардиодиспансере, а потом в МКДЦ. И, наконец, отделение рентгенхирургических методов лечения возглавил Марат Акмалетдинович Мингазетдинов, который работал в РКБ, а потом создал эту службу в медсанчасти Альметьевска.

Чуть позже здесь возникло еще одно, четвертое кардиологическое отделение — ведь сегодня горбольница №7 обслуживает не только свой район Казани, но и еще 10 примыкающих к Казани муниципальных районов республики. Из них сюда направляют пациентов за неотложной кардиологической помощью и за плановой коронарографией. А в прошлом году в «семерке» открылось отделение кардиохирургии.

Сейчас Зульфия Фаритовна работает в этой клинике начмедом. Она помнит времена, когда главным врачом был Марат Садыков, и описывает несколько случаев, когда он поддержал ее — например, вошел в положение, когда серьезно заболела дочка Зульфии Фаритовны. Организовал доктору график, в котором она могла ухаживать за дочерью.

«Сначала было сложно, но у нас получилось!»

В 2017 году нашей героине предложили стать главным кардиологом Казани. Она сначала отказывалась: ведь на тот момент у новообразованной кардиологии седьмой горбольницы были влиятельные «старшие братья» — РКБ, медсанчасть КФУ, МКДЦ… Но оказалось, что ее кандидатуру рекомендовал сам Альберт Галявич — прославленный кардиолог, который на тот момент был главным внештатным кардиологом Минздрава Татарстана, а сейчас возглавляет кардиологическую службу Поволжского федерального округа. Оказалось, что вопрос нового назначения был уже согласован и с Маратом Садыковым.

— И Марат Наилевич, и Альберт Сарварович — они меня поддерживали и говорили, что помогут. И я задумалась. На тот момент у меня работа была уже настроена, упорядочена. На работе все в порядке, дома тоже все прибрано, дети выросли, цветы политы... А что дальше? Я очень благодарна им за то, что они тогда мне это предложили. Сначала было, конечно, сложно, но у нас ведь все получилось! — вспоминает Зульфия Фаритовна.

Работы было много: между крупными казанскими клиниками предстояло наладить взаимодействие, определить, кто кому подчиняется, решить вопросы маршрутизации. Некоторые темы для обсуждения пришлось выносить на уровень Минздрава, но в итоге все нормализовалось. Прекратились отказы в переводе пациентов, определилась преемственность клиник, выстроилась четкая маршрутизация.

В 2019-м Альберт Галявич «ушел на повышение» — стал главным внештатным кардиологом ПФО. А на освободившийся пост в Татарстане вновь порекомендовал Зульфию Фаритовну. Марат Садыков на тот момент уже был министром здравоохранения республики — разумеется, он не возражал.

— Я опять ни о чем не знала. Мне позвонил Марат Наилевич со словами: «Ну что, товарищ главный кардиолог Татарстана?» Я его поправила: «Казани, не Татарстана». А он мне ответил: «Татарстана! Я приказ уже подписал», — улыбаясь, вспоминает Зульфия Фаритовна. — Со следующего дня мы начали работать.

«О, а это интересно! Такого еще ни в одном регионе нет!»

Система главных внештатных специалистов-медиков в России подчинена строгой иерархии. Над главным кардиологом Татарстана стоит главный кардиолог ПФО, с которым нужно согласовывать все действия. А тот подчиняется главным внештатным кардиологам России. Все крупные решения обсуждаются на экспертном совете, где даются рекомендации что-то добавить и учесть.

— И в части случаев нам бывает очень приятно, когда от наших федеральных кураторов мы слышим: «О, а это интересно! Такого у нас еще ни в одном регионе нет!» — с гордостью говорит Зульфия Фаритовна.

В качестве примера такого проекта — совместная работа с акушерско-гинекологической службой республики по построению четырехступенчатой маршрутизации беременных женщин с кардиологической патологией. Стройной системы маршрутизации, если у будущей мамы есть сердечно-сосудистое заболевание, в республике до сих пор не было.

— Сейчас идет эта работа. В идеале нужно, чтобы было так: появляется такая женщина — и на всех этапах оказания медицинской помощи все знают, что делать: куда направить, какие показания для госпитализации в терапию, а какие — в кардиологию, в какие центры везти и в каких случаях. Мы всю эту схему расписали с Татьяной Николаевной Шигабутдиновой, когда она была главным внештатным акушером-гинекологом Татарстана. Выстроена схема четырехуровневого оказания помощи пациенткам. Проект уже согласован с НИИ им. Алмазова, сейчас идет определение акушерской маршрутизации, — объясняет кардиолог.

В 2020 году возникла объективная необходимость разработать маршрутизацию пациентов с тромбоэмболией легочной артерии. До тех пор действовали «джентльменские договоренности» между больницами и крупными медцентрами, принимавшими таких пациентов. А в 2020-м в Татарстане появилась четкая схема, согласованная с кардиохирургами и сосудистыми хирургами. Теперь все знают, что делать, при каких показаниях, куда везти пациента.

В Татарстане развивается кардиоонкология

Прямо сейчас развивается проект, который кардиологи республики реализуют вместе с онкологами: кардиологическая помощь для пациентов с онкологическими заболевания. Сам по себе онкологический процесс — тромбогенный, он может приводить к серьезным сердечно-сосудистым последствиям. Плюс к тому, химиотерапия, радиотерапия — все это может оказывать негативное влияние на сердечную мышцу. Об этом нашему изданию рассказывала кардиолог Луиза Гапар — год назад она озвучивала свое желание работать над этой проблемой, и вот теперь уже перешла на работу из РКБ в РКОД и развивает кардиоонкологическую службу. Зульфия Фаритовна поддерживает эту идею:

— В Российском кардиологическом обществе есть секция, направление «Кардиоонкология». У нас этого не было, пока не пришла Луиза Мунировна со своей идеей. И я ее абсолютно поддерживаю. Мы проговорили это и с Альбертом Сарваровичем Галявичем, и с министром — поддержка у нас со всех сторон. И главное — понимание и поддержка от онкологов. Мы проводим с Луизой Мунировной телеконсультации в фиксированные дни — консультируем пациентов, у которых есть вопросы, — рассказывает главный внештатный кардиолог Татарстана.

Многие онкологические пациенты с сердечно-сосудистой патологией направляются на консультации и лечение в горбольницу №7: тут для них проводят консилиумы, подбирают подходящие схемы лечения, стараются помочь, подбирают схемы оказания помощи, которые помогут сохранить жизнь пациенту. Развивают кардиоонкологию вместе.

— С осени мы будем проводить обучающие мероприятия, мы уже предупредили об этом всю республику. Будет составлен план по кардиоонкологии и по сердечно-сосудистым заболеваниям у беременных женщин. Чтобы доктора не пугались и четко знали, что делать в каждом непростом случае.

«С какими бы феерическими идеями ни был человек, одному их реализовать невозможно»

Главный внештатный специалист-кардиолог республики — это не просто почетная должность. Это огромный пласт работы. Зульфия Фаритовна отвечает за развитие всей кардиомедицины в Татарстане. Она постоянно на связи с врачами в муниципальных районах и в других городских клиниках. В 2023-м каждый четверг, в одно и то же время, она проводила онлайн-встречу: об этом все знали, и каждый кардиолог республики мог к ней присоединиться. В нынешнем году загруженность не позволяет встречаться каждый четверг, но раз в две недели встречи проходят обязательно.

Несмотря на все успехи в лечении кардиологических заболеваний, им по-прежнему принадлежит первое место по смертности в популяции — 46,5%. Сделано, конечно, уже много. Так, в сравнении с доковидным 2019 годом смертность от болезней системы кровообращения снизилась с 48,6% до 46,5%. По итогам 2023 года (в сравнении с 2022 годом) смертность от БСК снизилась с 530,7 до 498,0 случая на 100 тыс. человек (на 6,2%), в том числе от ишемической болезни сердца — с 231,6 до 211,6 на 100 тыс. человек (на 8,6%). Смертность от БСК в трудоспособном возрасте снизилась на 3,5%, в возрасте старше трудоспособного — на 9,6%. Но предстоит сделать еще очень многое. Как же с этим справляться?

— Прежде всего хочу сказать: один в поле не воин. С какими бы феерическими идеями ни был человек, одному их реализовать невозможно. Нужна поддержка. К счастью, у меня она есть. Было бы очень сложно, если бы не было понимания со стороны всех тех структур, которые привлечены к оказанию помощи. Например, вся наша организационная, аналитическая, методическая работа всегда происходит совместно с Республиканским центром БСК и его командой, которой руководит главный кардиолог Казани Елена Витальевна Грачева. При Альберте Сарваровиче Галявиче кардиологическая служба в республике была прекрасно выстроена, и вся та «шлифовка», которая сейчас происходит, — идет совместно с ним, при его поддержке. Кроме того, меня всегда слышали в Министерстве здравоохранения, я встречала понимание и у Марата Наилевича Садыкова, продолжается конструктивный диалог и с Марселем Мансуровичем Миннуллиным. У нас есть уникальная история — программа «Пять шагов по снижению смертности от болезней систем кровообращения». Альмир Абашев предложил разложить эту деятельность на пять понятных шагов, это наше татарстанское ноу-хау, — рассказывает Зульфия Фаритовна.

Пять шагов, о которых рассказывает доктор, — это, по сути, сегментирование проблемы и решение ее по ступеням.

• Создание целой «армии», службы амбулаторных кардиологов — специалист должен быть в каждой ЦРБ. В Татарстане по итогам 2023 года нет кардиолога лишь в шести медицинских учреждениях.
• Укрепление информационной медицинской системы в модуле «диспансерное наблюдение». Ведь качество диспансерного наблюдения определяет продолжительность и качество жизни.
• Направление пациентов на плановую коронарографию. По итогам человека могут направить на стентирование или на шунтирование в зависимости от показаний.
• Создание службы оказания специализированной помощи пациентам с хронической сердечной недостаточностью (ХСН). Это очень грозное заболевание: 5-летняя выживаемость у пациентов с этим диагнозом составляет 50%. Через 10 лет в живых остаются только 10%. Это куда меньшая выживаемость, чем при онкологических болезнях. В Татарстане к таким пациентам особое внимание: создана четырехступенчатая система помощи людям с ХСН. Последней, четвертой ступенью является трансплантация сердца.
• Курация районных клиник медицинскими центрами третьего уровня, созданная в Татарстане, по мнению Зульфии Фаритовны, стала залогом успеха для кардиологической службы. В рамках такого курирования каждый крупный медцентр заинтересован в улучшении своих показателей: снижении смертности, увеличении продолжительности жизни.

Итог — смертность от болезней системы кровообращения в Татарстане однозначно снижается. Сегодня в республике работают более 300 кардиологов.

«Если пойти на поводу на эмоций — можно упустить главное»

Сегодня наша героиня не ведет прием: задач все больше, времени все меньше, регулярно случаются форс-мажоры с внезапными командировками и совещаниями. А ставить пациента в ситуацию постоянно переносимых консультаций — нечестно. Но каждый день Зульфия Фаритовна делает обход в кардиохирургической реанимации, присутствует там на ежеутреннем рапорте, участвует в обходах и консилиумах перинатального центра. Делает обход по кардиологическим отделениям своей клиники, ведет консилиумы по сложным пациентам. Контролирует работу Центра липидологии. Если аритмолог или липидолог видят сложный случай, то вместе с пациентом могут и подняться в кабинет к Зульфие Фаритовне — она не отказывает. У нее и кабинет прямо в отделении, а не в административном корпусе, где «базируется» большая часть руководства больницы.

Однако у доктора огромный клинический опыт. За свою долгую карьеру она имела дело с множеством пациентов, а кардиология — это драматично и серьезно. Мы не можем не спросить об эмоциях, которые сопровождали ее при встрече с пациентами. Зульфия Фаритовна, подумав, отвечает:

— Есть три основных момента, о которых я всегда говорю студентам (и вот сейчас стараюсь донести дочери-второкурснице). Первый — в организме всегда все логично. И если появился симптом, нужно искать причину, выстраивать причинно-следственные связи. Второй — очень важно пообщаться с пациентом самому, расспросить его лично, а не работать со слов коллег. Нельзя спешить рядом с пациентом. Если торопишься — лучше даже не подходи. Иначе что-то обязательно пропустишь. И третий — ни в коем случае нельзя давать волю эмоциям. Нужно оставаться с холодной головой. Потому что если пойти на поводу у эмоций — можно упустить главное.

И даже если пациент находится в сложном расположении духа, если он или его родственники эмоционируют, то доктор должен понимать: ему плохо, больно. И относиться к нему нужно с пониманием и уважением, но всегда с холодной головой. Присмотреться к тому, что вызвало эмоции пациента — возможно, негативные эмоции указывают на какой-то серьезный симптом. В себя эмоции пускать нельзя, ведь доктор работает 24 на 7, и в таких условиях можно выгореть.

В организме всегда все логично. И если появился симптом, нужно искать причину, выстраивать причинно-следственные связи

— Я и своим докторам всегда говорю: «К своим пациентам и их родственникам относитесь как родитель к ребенку». В идеальном случае родитель по отношению к ребенку объективен: позволяет ему плакать и капризничать, но абсолютного курса в воспитании это не меняет, — объясняет доктор.

«Доктор должен аргументировать спокойно, корректно, уверенно»

Очень важно объяснить пациенту, что с ним происходит и почему. Это нужно в конечном итоге для того, чтобы он не отказывался принимать лекарства и чтобы процесс лечения шел по плану. Но недоверие пациентов к медикам — притча во языцех среди российских врачей. Как с этим работать? Зульфия Фаритовна пожимает плечами:

— Прежде всего доктор сам должен знать свой предмет, чтобы грамотно объяснять пациенту. Например, человек спрашивает: «А зачем мне снижать давление, если я себя и так нормально чувствую?» Доктор должен объяснить, что вот такое повышение давления увеличивает вероятность осложнений. Пациент говорит: «Зачем мне пить статины, если у меня нормальный уровень холестерина?» Врач должен ему все объяснить, ведь эти вопросы нормальны — люди спрашивают о своем здоровье и имеют право знать ответы. Спокойно, корректно, уверенно доктор должен аргументировать, опираясь на принципы доказательной медицины. И если так себя вести — проблем не будет. Пациенты тебя услышат.

Доктор обращает внимание на очень важную вещь: современный подход медицины состоит в том, что врач и пациент — сотрудничают. Ценностно ориентированная медицина говорит о том, что для повышения приверженности пациента лечению нужно привлекать его к принятию решения о той или иной тактике. А чтобы все получилось, нужно, чтобы доктор популярно и понятно объяснял человеку процесс лечения. Разъяснял, в том числе и последствия отхождения от врачебных рекомендаций.

Кардиолог напоминает мнение авторитетных врачей мирового уровня: статины, антибиотики и инсулин — три типа медицинских препаратов, которые стали самыми крупными достижениями фармацевтики в XX веке. Отказываться от их приема, потому что соседка рассказывает об их влиянии на печень, означает повысить опасность получить инфаркт, инсульт или другой грозный диагноз.

«Мы понимаем: каждая цифра — это судьба человека»

У Зульфии Фаритовны дружная семья: сын окончил медицинский университет, дочка учится на втором курсе, и только муж — не медик. Доктор вспоминает: когда начался ковид, ей могли позвонить за консультацией в любое время суток. Да и сейчас ее в любой момент дня и ночи могут вызвать на сложный случай или прямо с работы отправить в командировку. Зульфия Фаритовна признается: она очень благодарна своей семье за это понимание и поддержку.

Она признается: раньше совершенно не позволяла себе отдыхать и отвлекаться от своей работы. Сейчас понемногу учится это делать, ведь продолжать работу в таком темпе можно только при условии, что ты выделяешь определенное время для интересных тебе занятий. В разное время интересными для нашей героини были разные занятия:

— Был период, когда мне очень нужно было в воскресенье раньше всех встать, напечь пирогов и собрать за столом всю семью. Видимо, это какое-то мое женское творчество. Или, например, вырастить цветы. Собрать из них букет. Или даже продумать, как составить свой образ на завтра — это ведь тоже творчество! И это здорово отвлекает. Пообщаться с животными тоже порой бывает нужно. Помню, когда меня только еще поставили на заведование и мне было очень тяжело, я как-то раз просто поехала в зоомагазин и купила декоративного кролика. Клетку для него и все остальное. Принесла домой, все были в шоке, но очень обрадовались. Почему я тогда это сделала? До сих пор не знаю. Но, видимо, мне очень важно было, чтобы у меня он был, я его гладила, заботилась о нем, отвлекалась с ним. А сейчас у нас живет собака — это для нас всех друг и товарищ.

Доктор размышляет: очень важно находить время для общения с близкими. Заниматься спортом — физическая активность очень нужна, чтобы оставаться в тонусе. Соблюдает свои же собственные рекомендации по правильному питанию, режиму движения и питья: все-таки почти 30 лет в кардиологии — хороший стимул. Впрочем, это, как говорит наша героиня, несложно: поменьше соли, жиров и добавленного сахара, побольше овощей и фруктов.

Мы спрашиваем: что Зульфия Фаритовна больше всего любит и ценит в своей непростой, объемной и бесконечной работе? Она признается: когда видишь результат — понимаешь, что все делаешь не зря. А вот говоря о том, с чем не хотелось бы сталкиваться, кардиолог грустно говорит о пассивной позиции пациента, когда он слушает не врача, а непонятные рекомендации из интернета или от соседки. Еще она перечисляет в числе негативных факторов отсутствие диспансеризации — это может обернуться не замеченным вовремя диагнозом.

И даже рассказывая о своих мечтах, доктор продолжает говорить о пациентах, а не о себе:

— Мечтаю о том, что все пациенты станут грамотными, станут прислушиваться к докторам, выполнять те рекомендации, которые мы даем. Перестанут слушать всякую ерунду. Еще мечтаю о том, чтобы доктора и фельдшера, кто работает в районах, стали очень грамотными и перестали опасаться направлять к нам пациентов. Мечтаю, чтобы все наши проекты работали, и чтобы все это помогало людям. Хочу продолжать снижать смертность. Не думайте, что мы, как люди структуры, говорим о цифрах. Мы все понимаем: каждая цифра — это судьба человека. Жизнь человека и жизнь семьи!