Ябанджи среди чужих: Эскишехир — турецкая столица казанских татар

Тут вам не Финляндия

Из Бурсы до Эскишехира ехать на автобусе два часа. Правда, перед этим надо добираться до автовокзала, который обычно располагается на окраине города, а то и вовсе на выезде. На нем все как всегда — несколько точек питания, а также множество павильончиков автобусных компаний. Правда, сейчас уже можно купить билеты в интернете, указывая не только паспортные данные, но и пол — посторонний мужчина рядом с женщиной сесть не может. Поэтому иногда это превращается в квест — скажем, все места у окошек заняты женщинами, значит, надо выбирать что-то еще.

В автобусе, продезинфицировав руки спреем, который предложил стюард, и выбрав печенье и напитки, постепенно замечаешь, насколько ландшафт напоминает татарстанский.

В эти края в конце 19-го века перебрались татары из Казанской губернии. В это время царское правительство затеяло первую перепись, что вызвало вопросы у мусульман — они боялись, что их в очередной раз попытаются крестить. Эта и другие причины (цензура по отношению к Корану, экзамены для мулл по русскому языку) сподвигли их к переезду. Кто-то отправлялся в хадж — и не возвращался. Кто-то ехал через Батуми, Крым в сторону Стамбула, а потом до Эскишехира.

Несколько лет назад я снимал финских татар. Это потомки бывших сельских жителей, осевших в городе, сначала зарабатывавших торговлей, их дети занялись более современными профессиями. Сейчас это заметная диаспора с центром в Хельсинки (шестиэтажный дом, четыре уровня которого сдают в аренду, а на двух последних находится мечеть и общественный центр).

Из Кореи, Японии, Китая. И из России

В Турции ситуация сложнее. Помимо людей, чьи дедушки переехали из Оренбуржья или Бугульминского района, есть потомки тех, кто переехал сюда через Китай, Корею и Японию (а потом кто-то перебрался в США). Есть люди вроде Исхаки, кто эмигрировал сюда из Польши. Есть татары, которые прибыли сюда после перестройки, в 90-е, на учебу либо замуж. Есть те, кто живет буквально несколько лет. И это все очень разные татары, с разным уровнем языка, отношением к идентичности.

Самое любопытное, конечно, куда они переехали. Турция — это часть «Төрек дөньясы», который простирается аж до Республики Тыва. Это все — тюркские народы. И когда начинаешь говорить о том, что есть турки, а есть татары, это вызывает недопонимание. Мы же «айне», одно и то же, мы все — тюрки. Правда, татары 70 с лишним лет жили в основном в СССР. А местные татары Эскишехира о том, что есть некий Татарстан, их историческая родина, поняли только после перестройки.

Татары Стамбула занимались общественной деятельностью в 40-е, а в 1960–1970 выходил на средства владельца турецкого филиала компании Mercedes-Benz Ахметвели Менгера журнал «Казан».

Как замечает Якуп Акчура, чьи предки переехали сюда из Татарстана через Дамаск, в Эскишехир местные татары начали перебираться после 1955 года. До этого, оказавшись в этом городе, по воспоминаниям их внуков, эмигранты решили — в городе их идентичность размоется, не за этим они сюда ехали. Поэтому они жили в деревнях — Зинжирликое (село из цепочек), Канлыпынар (кровавый родник) и, к примеру, Корыхоек (Корыһөек — сухой холм), которая также называется Османие — потому что разрешение строить здесь дали османы. Я еще расскажу про эту деревню, куда уже съездил два раза — просто в гости и на молитву с просьбой ниспослания дождя. «Көе» — это «деревня», возможно, созвучно со словом «көй», «мелодия». Ә «һөек» означает еще и холмы, с которых передавались сигналы.

То есть люди жили в селе, переехали с приключениями в новое село. Первую зиму, говорят, жили в землянках. А потом начали строить дома из соломы, земли и дерева. А вот дети их уже живут в городе, правда, в пандемию, многие начали отстраиваться заново на родной земле.

Есть музей, а нужен ли центр?

В Эскишехире я живу уже месяц. Здесь после Первого конгресса татар основали культурную организацию казанских татар в Эскишехире. Местные дедушки вспоминают Татарстан того периода — по сути, это их единственная поездка в родные края. В 2013-м у организации появился свой музей в районе Одунпазары — это историческая часть города, состоящая из домиков, которые построены из того же самана, что и деревенские особнячки — из глинистого грунта с добавлением соломы. До сих пор есть те, которые стоят в первозданном виде. Неподалеку от основных маршрутов стоит и наш музей голубого цвета. Проектировали его музейщики из Елабуги, так что типичный татарский музей (с манекенами в костюмах и образцами орнаменталистики) соседствует здесь с внутренней историей — перепиской с родными, вещами, которые сами жители принесли на хранение, фотографиями со свадеб и других торжеств.

Сейчас в музее каждый день, с часу до пяти, можно встретить нынешнего главу организации Ведата Догу. Он поит посетителей чаем (а их бывает, судя по количество израсходованных бахил, несколько тысяч) и рассказывает истории. Все понятно на турецком без перевода. Рядом с музеем стоит еще один дом — Догу хочет, чтобы Татарстан помог его купить, чтобы здесь открыть в нем учебный центр. Судя по сообщениям СМИ, разговоры об этом идут как минимум с 2018 года.

Вообще, по закону, как мне объяснило несколько человек, сейчас в Турции можно открыть татарский класс — если 10 родителей подадут заявки. Но никто пока заявок не подал. То есть татарских школ в Турции никогда не было. Скажем, в Османие дети, которые говорили ранее только на татарском, учились на турецком. На родном языке они общались только с родителями и между собой. Но у людей, которым, как моему отцу, от 60 и выше, с языком проблем нет. Есть заметный турецкий акцент и словечки, которые вскоре быстро усваиваешь и сам начинаешь вставлять в разговор:

Шәй — это вещь.
Һәркес — каждый человек.
Араба — автомобиль.
Айны — одно и то же, одинаково.
Чорба — суп.
Макинә — стиральная машина.

Но представителей молодого поколения, которые говорили бы по-татарски, почти не встретишь. Показательно, что здесь я познакомился с двумя молодыми учеными, которые знают татарский. Одну зовут Орсоля, и она из Венгрии, училась в Тарту. Вторая — Налбант, она из Бурсы, уже знает казахский, киргизский, узбекский, татарский, учит русский. Налбант недавно выиграла на Международной олимпиаде по татарскому языку и литературе. Сейчас учит русский. О том, почему она меня называла «остаз» и знакомила со своими профессорами, — в следующей колонке.