ТЦ «Кольцо» — «ужасная» архитектура или памятник капромантизму?
Проект «Москва глазами инженера» выяснял, что можно считать архитектурным наследием
В интернете вновь поспорили о внешнем облике ТЦ «Кольцо». Говорили не только о судьбе здания в сердце татарстанской столицы, но и о таком архитектурном явлении, как капром («капиталистический романтизм»), к которому его отнесли. Айрат Багаутдинов, бывший казанец, а ныне москвич, автор экскурсионного бюро «Москва глазами инженера», в рамках одноименного лектория пригласил архитекторов и историков двух столиц, чтобы обсудить архитектуру 1990-х и 2000-х годов.
«Клизма романтизма» защищает «Кольцо»
Поводом для встречи стала акция от авторов телеграм-канала «Клизма романтизма», которые начали протестовать против реконструкции торгового центра «Кольцо». Возведенное в 2002 году здание сейчас хотят подвергнуть масштабной перестройке. В прошлом октябре проект московского бюро HeadsGroup стал победителем конкурса по преобразованию внешнего облика здания. При обсуждении с местными коллегами он вызвал большой всплеск критики. В частности, краевед Алексей Клочков назвал тогда нынешний центр «ошибкой», а новый проект — ухудшением ошибки. После чего авторы внесли немало правок.
В сентябре прошла немногочисленная публичная акция, а на Change.org появилась петиция.
«Люди вышли, чтобы заявить: здание не может быть снесено только потому, что кто-то считает его уродливым или захотел увеличить метраж. ТЦ «Кольцо» уже стало наследием эпохи капиталистического романтизма», — заявили организаторы.
«Капром» — окказионализм авторов, в котором они, в частности, видят следование эстетической традиции классического романтизма XIX века и протест против идеологии советского модернизма.
— Когда я увидел первую же новость об этом, я вдруг почувствовал, что и мне «Кольцо» небезразлично. Нет, мне не нравится его архитектура. Не потому что она китчевая, а потому что мне не хватает в ней мысли, метафоры, образа. Но отбросив в сторону архитектурную критику и искусствознание, я вдруг отчетливо понял, что «моя» Казань — она с «Кольцом». В него я прятался от холода во время зимних прогулок с друзьями, на немногочисленные карманные деньги покупая себе чашку кофе, в него я ходил в кино со своими возлюбленными, у него я проводил публичную акцию с чтением матерных стихов в мегафон и у него я назначал свидания. И мне правда хочется, чтобы мое «Кольцо» было.
А когда я стряхиваю с себя личные переживания, я понимаю, что «Кольцо» — яркий представитель архитектуры 1990—2000-х в Казани. Архитектурные качества его посредственны, но и что же с того? Есть сотни очень посредственной архитектуры особняков и «доходников» второй половины XIX века, но это не мешает нам воспринимать их как наследие и почти все они стоят на охране, — так Багаутдинов приглашал подписчиков посмотреть дискуссию.
Отбросив в сторону архитектурную критику и искусствознание, я вдруг отчетливо понял, что «моя» Казань — она с «Кольцом»
40 лет — это срок для наследия?
В начале разговора Багаутдинов напомнил, что советский модернизм до сих пор не всеми воспринимается, как наследие. И в Москве, к примеру, из той эпохи лишь несколько объектов было поставлено на охрану.
Даниил Веретенников, один из авторов канала «Клизма романтизма», утверждал, что в 1990—2000-е были построены здания, которые можно назвать объектом наследия. «Все — назвать нельзя», — резюмировал архитектор, и здесь была поднята тема со сроками. Согласно 73-му федеральному закону, «к объектам культурного наследия могут быть отнесены объекты недвижимости, со времени возникновения или с даты создания которых либо с даты исторических событий, с которыми такие объекты связаны, прошло не менее 40 лет». С учетом того, что процессы в мире ускоряются, не стоит ли сократить этот срок?
Оппонентом Веретенникова выступил Андрей Бархин, потомственный зодчий, который сначала заявил, что у градозащитников есть вопросы посерьезнее: «Проблема в том, что сносятся памятники конструктивизма, сталинского ампира, а на их месте ставят новоделы». «У нас не закрыт гештальт с тем, что делала советская власть с архитектурой до революции», — добавил он позже, после чего рассказал, что изучил на основе интернет-панорам среду, в которой находится «Кольцо»: «Я смотрел, что стоит вокруг. И там есть добротная сталинская архитектура, в которой есть стандарт, крепкая культура. Здание памятником становится в рамках достижений эпохи». В случае ТЦ речь идет, по мнению Бархина, об «ужасной архитектуре»: «Ее проблема в том, что она вне культуры. Мой тезис в том, что среди памятников 90-х многие были сделаны в рамках халтуры, во время потери профессионализма. Я надеюсь, что это очевидно было тогда и очевидно сейчас».
«Мы слишком близоруки, мы не можем еще что-то оценить»
— Мы слишком близоруки, мы не можем еще что-то оценить, — сказала Броновицкая. — Я прекрасно помню то время, когда большинство москвичей хотело уничтожить Новый Арбат.
Багаутдинов выделил несколько зданий, которые для него являются наследием. Кроме казанского «Кольца», им оказался московский ЖК «Патриарх» и ТЦ «Наутилус». Модератор отметил, что для него 40-летний срок точно велик. Бархин возразил ему: сейчас, в десятые годы, произошел переход от поиска обучения к культуре. Он связал это с приходом таких людей, как Сергей Чобан, Михаил Филиппов: «Они подняли планку качества. Вот оказывается, как надо строить!». Бархин отметил, что увеличил бы срок до 70 лет.
Броновицкая парировала тем фактом, что сама охрана наследия появилась во второй половине XIX века, и тогда градозащитники ратовали за то, чтобы охранять только древние памятники. Она напомнила, что казанский цирк, построенный в 1967-м, ныне включен в список объектов республиканского культурного наследия.
Веретенников пошел дальше: «Я за то, чтобы сохранить не только лучшее, но что-то из типового. Если мы говорим о сохранении, придании статуса наследия, нужно пользоваться и категорией лучшего, и категорией типичного».
Полностью дискуссию можно посмотреть на канале «Москва глазами инженера».