«Лучше бы сожгли все, чем восстанавливать, как в Старо-Татарской слободе!»

Архитектурным наследием следует признавать то, что имеет архитектурную ценность. Возраст здания тут — один из главных критериев, но далеко не определяющий. Допустим, колокольня на Баумана — она не такая уж и старая, конец XIX века. Да и в качестве религиозного сооружения она особо не успела послужить. Но с точки зрения архитектуры это уникальнейший объект. На мой взгляд, это самая большая архитектурная ценность, которая есть в Казани, просто жемчужина города. Безусловно, ее нужно охранять всеми силами, никаких посягательств на ее исторический облик не должно быть.

У меня там мастерская была, в течение восьми лет я работал в этой колокольне. Проект мечети «Кул-Шариф» в ней именно делал. Сейчас ее восстановили, и это — правильный пример. Тем более что у колокольни не стоял вопрос по функции, которую она будет выполнять, колокольня она и есть колокольня.

На мой взгляд, это самая большая архитектурная ценность, которая есть в Казани, просто жемчужина города. Безусловно, ее нужно охранять всеми силами, никаких посягательств на ее исторический облик не должно быть

Теперь вспомним скандал со сносом здания бывшей средней школы на Назарбаева. Здание построено в 1912 году, причем сообщалось, что заказчик намерен его разобрать и сделать в том же виде, что в общем-то нормально. Но снова начинается разговор об архитектурной ценности, а архитектурной ценности там нет. Обыкновенное, заурядное, довольно-таки низкое по качеству архитектуры здание, не представляющее из себя никакой архитектурной ценности. Нужно же дифференцированно подходить.

Сейчас же все восхищаются, например, деревянным зодчеством. Возьмем еще пример — в Старо-Татарской слободе. Я тогда писал — лучше бы все просто сожгли, чем так реставрировать. Взяли готовый современный погонаж, прогнанный на автоматических станках, обколотили им здания, как сайдингом, раскрасили все аляпистыми цветами — и считается, что это отреставрировано. Но никакой же реставрации не было. И никакой культуры. Если бы была задача сделать настоящую реставрацию — этот дом бы разобрали, обмерили, посмотрели, что как сделано, описали, зарисовали. После этого изготовили бы те же элементы из нового материала и таким же образом собрали. И это был бы большой вклад в культуру.

При такой же «реставрации» в наследство ничего не передано. Ведь наследство — это то, чему ты научился у своих предков и научил своих детей. Если ты ничему не научился, но сохранил что-то — ладно, но на тебе это «что-то» закончится. Вот это главная мысль, которую я хочу донести.

Кстати, вы будете смеяться, но сохранением архитектурного наследия должна заниматься в первую очередь сфера образования. Начиная с детского сада, заканчивая ремесленным училищем. Культура — это то, что человек делает своими руками. То, что остается после него. Продукт его деятельности. Какое будет образование, такая после него культура и останется.

Так оно и будет стоять — бедное, несчастное здание, жемчужина архитектуры. Как его сохранить — я не вижу

Инвесторам же, которых ищут на объекты наследия, вопросы сохранения принципиально неинтересны. Они вполне закономерно ищут, где можно снять побольше. Допустим, он покупает объект за рубль, вложит туда несколько десятков миллионов, а дальше что? Ладно, вот колокольня, она стоит. Есть вокзал наш центральный, он отреставрирован, работает, есть у него нормальная функция.

А наш многострадальный Александровский пассаж? Я в свое время бросил все и занялся его реставрацией. Тогда я хотел создать в Казани фактически первое ТОО (товарищество с ограниченной ответственностью, — прим. ред.), собрать ремесленников, штукатуров. Вложили очень много денег, Султан Шавкатович Салимзянов (известный татарстанский предприниматель, скончался в 2019 году, — прим. ред.) этим занимался. Но функции-то у него сейчас нет. Кинотеатры и магазины — они не будут там работать, кинотеатр не пройдет ни по каким нормам, а в магазины туда народ не пойдет. Отель, гостиницу — там нет стоянки и подъездов. И так оно и будет стоять — бедное, несчастное здание, жемчужина архитектуры. Как его сохранить — я не вижу. Разве что посадить туда наш Кабинет министров, тогда, может быть, будет жить.