Новости раздела

Фотомарафон «100-летие ТАССР»: ученицы 4 класса Чебаксинской начальной школы, 1944 год

Проект «Реального времени»: от Татарии — к Татарстану, часть 115-я

Фотомарафон «100-летие ТАССР»: ученицы 4 класса Чебаксинской начальной школы, 1944 год
Фото: предоставлено realnoevremya.ru из архива семьи Бугацовых

Война унесла самых сильных: почти половина мужчин, ушедших на фронт, не вернулись домой. Хозяйство нужно было поднимать имевшимися силами. Свекровь нашей журналистки Инны Серовой рассказала о том, как будучи совсем еще девочкой работала в колхозе в тяжелые поздневоенные и послевоенные годы: о встрече с волком, работе на свиноферме и о необоснованных обвинениях.

В семье Нефедовых было семеро детей — два брата, пять сестер. Старшего, Михаила, еще до войны призвали в армию, он должен был демобилизоваться, но не успел: всю часть отправили на фронт, и вернулся он только в 45-м. Валя была в семье самая младшая. В 1944 году она закончила четыре класса Чебаксинской начальной школы и была любимицей учительницы, но, как и старшим сестрам, продолжить ей учебу не довелось. Фамилию учительницы, мечтавшей, чтобы девочка пошла в восьмилетку, она не то чтобы не запомнила, а просто не знала: учитель в деревне был важным человеком, и Прасковью Дмитриевну в разговорах всегда упоминали только по имени-отчеству.

«Волки нападут — так и меня, и лошадь съедят, а мама потом за лошадь перед вами будет отвечать»

Летом 1945 года 13-летней Вале, кроме уборки урожая, поручили еще одну важную работу — доставлять из Константиновки почту. Ходила за семь километров пешком, носила не только письма и газеты, но и пенсию. Одна, без охраны.

«Нам на трудодни зерно выдавали, так девчонки стали обижаться, дескать, они свою котомочку зерна на плече уносят, а мне больше дают, я на тачке везу,— рассказывает Валентина Никифоровна. — А председатель Петр Васильевич позвал их, показал книгу, где все было записано, кто сколько работал. Девчонки-то в поле утро отработали — и как в колокол ударят, обедать — им один трудодень пишут, а я забегу домой, сумку на плечо и в Константиновку. Четыре километра туда, четыре оттуда. Принесу почту — мне второй трудодень за один день записывали».

Большие заработки первой послевоенной зимой едва не закончились трагически:

«Я в тот день пенсию получила для наших стариков, бегу полем одна, никого ни впереди, ни сзади нет. И как раз напротив, где вода посреди поля круглый год стояла, даже летом не уходила: вокруг рожь сеяли, я оглянулась. И вижу — волк мне наперерез машет. Добежал до тропы и сел. Близко — мне до него шагов шесть осталось. Я встала. Он не двигается, и я не шевелюсь. И думаю — все, моей жизни конец. Молитв я тогда не знала. Стою, повторяю про себя: «Господи, господи… Мама, миленькая, прости меня, не увидимся больше». А потом, как кто подсказал, стала про себя молиться, как могла: «Господи, пресвятая богородица, Михаил-архангел, не дайте мне погибнуть под лютым зверем, отведите его от меня». Шаг шагнула, второй, он встал — у меня сердце в пятки ушло, а он дальше машками пошел в Попов овраг. Я смотреть в ту сторону боюсь, иду. Прошла между Поповым оврагом и соседним, Стрелицей, уже деревню видно стало, тогда осмотрелась. Волка не увидела и дала деру! Думаю, теперь уж близко, если нападет — кричать начну, в деревне услышат, прибегут. Дошла до конторы, упала на лавку и не шевелюсь, и сказать ничего не могу — язык отнялся. А сама белая, как полотно. Председатель испугался, сердечных капель принес, дал мне. Я, как очнулась, первое, что сказала: «Я больше на почту не пойду!» Он говорит: «Валя, мы тебе лошадь дадим». Нет уж, говорю, не надо мне лошадь. Волки нападут — так и меня, и лошадь съедят, а мама потом за лошадь перед вами будет отвечать. Пускай, говорю, почту нашу в Чебаксу забирают, а уж туда я схожу».

«Нас с девчонками судили, но обошлось — доказали мы, что невиновные»

А осенью 1946-го Нефедову вместе с подружками отправили в Атабаево на лесозаготовки:

«Грузили мы полутора-двухметровые бревна в вагонетки, катили вагонетки по рельсам к воде, опрокидывали, и бревна катились к барже, там их другие работники грузили на баржи».

Валя с подружками в 1944 году (третья слева). предоставлено realnoevremya.ru из архива семьи Бугацовых

Потом был лесоповал, откуда вскоре Валю Нефедову вместе с подружкой Валей Поваровой — своей родственницей — председатель перевел поближе к дому, на свиноферму:

«Мы год варили картошку свиньям, а заведующая нас подкармливала иногда. Когда свиньи поросились, и когда поросята при родах погибали, она их мыла-чистила, набивала тушками чугунок и варила в печке, и нам давала…»

Но потом на старой свиноферме, где практически не было крыши и в дождь свиньи стояли в воде, а свинарки выносили по 200—300 ведер, случился падеж.

«Из Константиновки врачи приехали, взяли на анализ болтушку картофельную, которой мы свиней кормили. И признали, что у свиней отравление ртутью. Нас с девчонками судили, но обошлось — доказали мы, что невиновные. Свинарник закрыли, меня за ягнятами поставили ходить, и там чуть было не засудили: кто-то написал, что мы погибших ягнят на подлавке на ферме прячем, чтобы падеж не показывать. А какие там мертвые ягнята, если зима только началась и овцы еще не ягнились? Пришла комиссия из Столбищ нас проверять, допрашивать стали меня. Я говорю: «Если моим словам не верите, идите на ферму и лезьте на подлавку, ищите там мертвых ягнят, раз мы их там, по-вашему, прячем». Они не пошли — мне поверили».

Инна Серова. Подготовила Людмила Губаева
Справка

За помощь в подготовке материала редакция благодарит Инну Серову и ее семью.

Мы будем рады участию наших читателей в наполнении фотопроекта. По вопросам фотомарафона обращайтесь по адресу gubaeva@realnoevremya.ru

ОбществоИстория Татарстан
комментарии 6

комментарии

  • Анонимно 11 дек
    Такая история скрыта в этих фотографиях!
    Ответить
    Анонимно 11 дек
    Монбланы информации и бездна Истории...
    Ответить
  • Анонимно 11 дек
    Жизнь была очень сложная!!! Спасибо за подобные истории!!!
    Ответить
  • Анонимно 11 дек
    Бесценные фото-документы и замечательные воспоминания и текст.
    За душу берёт...
    И слеза наворачивается, когда смотришь на молодых девчонок в заплатанных телогрейках и читаешь о "лакомстве" из мертвых новорожденных поросят...

    Вспомнил рассказы мамы, которая с 14 лет шила для красноармейцев рукавицы, гимнастерки, кальсоны и другую одежду в маленьком городке около Москвы.
    В редкие выходные ходили девчонки за 35 километров в родную деревню к родителям подкормиться и взять в город хоть что-нибудь из еды.
    С ними всегда ходила маленькая собачка.
    Однажды из леса выскочили волки схватили собачку, разодрали и ушли в лес.
    Страху, мать рассказывала, было очень много...

    С фотографиями чебаксинских девчонок 1944 года надо бы помещать и фотографии сытых, холёных московских руководителей Коминтерна, готовящих Мировую марксистскую (коммунистическую) революцию на планете Земля.
    Правда, марксист Стали разогнал и Коминтерн, и коминтерновских мошенников в 1943 году, как не оправдавших его надежды на восстание "пролетариата" в странах Западной, Восточной Европы и Америки.

    Низкий поклон чебаксинским девчонкам, внесшим свою лепту в Великую Победу.

    Спасибо уважаемым автору, РВ, Инну Серову и её семью за сохранение Памяти.
    Ответить
  • Анонимно 11 дек
    Спасибо Людмиле и Инне за такой материал
    Ответить
  • Анонимно 11 дек
    Раньше куфайки одевали потому что не было ничего. Сейчас молодёжь носит, потому что модно
    Ответить
Войти через соцсети
Свернуть комментарии

Новости партнеров