Рустам Минниханов: «Мы деньги вложили — в итоге ноль!»

Что имеем…

Об уровне инновационного развития татарстанских предприятий рассказал выступавший первым министр промышленности и торговли Альберт Каримов.

Как следует из доклада министра, 80 крупнейших предприятий РТ формируют 72% объема ее промышленного производства. При этом каждое четвертое из этого топ-80 предприятий в прошлом году (а некоторые и в позапрошлом) отчислений на проведение НИОКР не осуществляли.

Предприятия снижают патентную активность, не считая традиционного лидера по количеству патентов «Татнефть», в прошлом году они оформили в общей сложности лишь 142 патента. При этом руководители предприятий всех отраслей осознают, что конкуренция на их рынках усиливается.

Наконец, 39% предприятий из 80 крупнейших не имеют программ развития. А если цели и обозначены, то они, как правило, включают в себя расширение существующего ассортимента и повышение качества уже производимой продукции. И только шесть предприятий из этих 80 заявили о том, что готовят к выпуску продукцию, не имеющую аналогов на мировом рынке.

Мир в цифре

Между тем, мир уже переживает четвертую промышленную революцию, основной единицей которой является цифровое предприятие. Коренное отличие Индустрии 4.0 от ее предшественницы — сквозная цифровизация всех физических активов предприятия и их интеграция в цифровую экосистему, начиная от разработки и заканчивая использованием и утилизацией (Индустрия 3.0 основным итогом считала автоматизацию отдельных машин и процессов).

Основное же отличие цифрового предприятия от традиционного — это единый программный язык, на котором «разговаривают» все процессы и механизмы, отлично понимая друг друга.

На таком предприятии значительно снижено число натурных испытаний (многие мировые компании сейчас ставят перед собой задачу проведения единственного натурного испытания, все остальные — это испытания на компьютерных моделях). Цифровое предприятие оперирует принципиально иным объемом информации, который может измеряться тысячами триллионов операций в секунду): такой суперкомпьютер готовится поставить у себя, к примеру, мировой нефтехимический гигант BASF, в том числе для создания новых полимерных материалов, становясь, таким образом, одним из родоначальников новой науки — цифровой химии.

— Тотальная цифровизация включает в себя создание не только цифровых моделей, но и цифровых «двойников» реального объекта, способных на любом из жизненных этапов описать его поведение, предсказать, когда будет исчерпан ресурс и т. д. — рассказывал собравшимся о чудесах четвертой индустриальной революции проректор по перспективным проектам, научный руководитель института передовых производственных технологий, руководитель Инжинирингового центра Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого Алексей Боровков.

Алексей Боровков: «Тотальная цифровизация включает в себя создание не только цифровых моделей, но и цифровых «двойников» реального объекта, способных на любом из жизненных этапов описать его поведение, предсказать, когда будет исчерпан ресурс»

Пилотов — единицы

Наша страна, как ни странно (учитывая уровень технологического развития), ставит перед собой мегаамбициозную задачу стать глобальным технологическим лидером к 2035 году. Это обозначено в программе «Национальная технологическая инициатива» (НТИ). Лидерство должны обеспечить компании, которые уже сегодня имеют достаточно устойчивые позиции и в плане внедрения новых технологий, и с точки зрения места на российском и мировом рынках.

В рамках НТИ действует проект «Технет» — своего рода «дорожная карта», где обозначены пути создания цифровых предприятий в авто- и авиапроме, судостроении, двигателестроении и оборонно-промышленном комплексе.

Проекты-пилоты уже есть и среди них несколько татарстанских. Это, к примеру, проект тяжелого беспилотника от ОКБ Симонова. Или создание композитной лопасти несущего винта вертолета «Ансат» на КВЗ. КАМАЗу предложено поразмыслить над созданием виртуального испытательного полигона по оценке долговечности и пассивной безопасности узлов и агрегатов, а также над проектированием шасси и кабины на основе композитных материалов.

Самым успешным называют «Кортеж» — проект по разработке российских представительских автомобилей на единой модульной платформе. Ожидается, что не менее успешным станет и модельный ряд 2020 года автомобиля УАЗ-Патриот, где применяется метод параллельного инжиниринга — технологическое изготовление деталей еще на стадии их проектирования.

Эталонный экземпляр

Однако все это — лишь единичные примеры. Пока целостный продукт такого рода создан в нашей стране в единственном экземпляре — в Федеральном ядерном центре построена цифровая система полного жизненного цикла предприятия на базе ядерного оружейного комплекса.

Олег Кривошеев обозначил два основных вызова, стоящих перед российской промышленностью — это снижение стоимости и сроков разработки, а также вывода на рынок готовых изделий, при существенном увеличении их технологичности и сложности.

О том, почему этим надо заниматься каждому предприятию, претендующему не то что на лидерство, но и вообще на сколько-нибудь устойчивые позиции на рынке, рассказал заместитель директора ФГУП «Российский федеральный ядерный центр — Всероссийский НИИ экспериментальной физики» Олег Кривошеев.

Ученый обозначил два основных вызова, стоящих перед российской промышленностью — это снижение, причем существенное, стоимости и сроков разработки, а также вывода на рынок готовых изделий, при существенном увеличении их технологичности и сложности.

— Эти параметры ключевым образом влияют на то, как мы создаем свой продукт. Мировые лидеры — Boeing, Airbus, General Motors — в качестве основного инструмента используют систему полного жизненного цикла предприятия, которая представляет собой полностью гармонизированные процессы на предприятии на всех этапах жизненного цикла изделия. Реализуют эти процессы информационные системы.

Российская же промышленность продолжает жить по нормативам и стандартам, мягко скажем, требующим актуализации. Внедрение отечественных информационных систем невозможно, или возможно по принципу «лоскутного одеяла». Поэтому в России используют западные системы, которые позволяют выстроить сквозной жизненный цикл, но не позволяют решать вопросы информационной безопасности.

В качестве иллюстрации Кривошеев привел скриншот со страницы специализированного ресурса, в онлайн-режиме отслеживающего появление и распространение киберугроз по всему миру.

— По статистике, в прошлом году количество кибератак на внутрироссийские информационные ресурсы выросло по сравнению с 2015 годом в три раза и достигло 70 миллионов.

Кроме того, по словам Кривошеева, лидерами рынка информационных продуктов, прежде всего компанией Microsoft, взят курс на перевод всех лицензионных программных продуктов в облачные технологии, что фактически означает запрет на их автономное использование российскими предприятиями и компаниями:

— И мы оказываемся практически лишены возможности сохранения коммерческой, производственной, а порой, и государственной тайны, — резюмировал замдиректора Федерального ядерного центра.

Система полного жизненного цикла «Цифровое предприятие», созданная в ВНИИЭФ, «герметична» (настолько, что гарантирует защиту информации на уровне «Государственная тайна»), поскольку включает в себя несколько взаимоувязанных блоков, обеспечивающих функционирование процессов на каждом этапе производства.

Безусловно, задача, которую удалось решить Федеральному ядерному центру — невероятно сложная. Однако и эффект, который предприятие может получить, решив ее, сравним со взрывным. Олег Кривошеев сообщил, что Федеральный ядерный центр, установив системы полного жизненного цикла, включая этапы внедрения, зафиксировал двукратное увеличение выручки и чистой прибыли при одновременном снижении численности персонала на 10%. Кроме того, стоимость самой информационной поддержки предприятия снизилась за тот же период втрое.

Сергей Когогин: «Мировой автопром можно считать «денежным наркоманом» — он испытывает постоянную потребность в новых инвестициях, и все это на фоне жестких экологических требований»

Дорожная карта

Но, видимо, даже эти несложные формулы, тождественные понятию «снижение себестоимости», не впечатлили собравшихся, среди которых были и руководители министерств, и первые лица компаний. И этот вывод делаем не мы — его озвучил генеральный директор ПАО «КАМАЗ» Сергей Когогин, выступление которого, к слову, не было предусмотрено программой мероприятия.

— К нам приехали настоящие гуру информационной науки — я имею в виду Алексея Боровкова и Олега Кривошеева, у которого нет проблем с заказами — у него размещаются Volkswagen и BMW, — начал свой спич шеф автогиганта. — Я тут понаблюдал за собравшимися — когда выступали эксперты, ровно половина зала сидела, уткнувшись в свои смартфоны и планшеты. Это степень интереса. Если первое лицо компании не заинтересовано во внедрении этих процессов и не хочет знать, как это делают другие, то успеха нет и не будет.

Между тем, именно вотчина Когогина — автопром — наиболее восприимчива к изменениям в природе производства. Глава КАМАЗа привел несколько фактов, которые непосвященному могут показаться невозможными, а у людей, занятых в реальном секторе, должны были вызвать как минимум интерес.

— Сегодня срок внедрения принципиально новых позиций сократился с восьми лет до трех. В легковой автомобильной промышленности жизненный цикл изделия — семь лет, а мы до сих пор надеемся, что десять. Инвестиционная емкость продукта крайне высока, при этом производственные мощности во всем мире значительно превышают объемы рынка. Мировой автопром можно считать «денежным наркоманом» — он испытывает постоянную потребность в новых инвестициях, и все это на фоне жестких экологических требований. А основную добавленную стоимость обеспечивает сервисная составляющая продукта. Автомобиль будущего — это автомобиль, тесно связанный с клиентом.

Меняется, по словам Когогина, и портрет потребительского рынка. Клиенты автомобильных заводов, в том числе КАМАЗа, укрупняют парк. Сегодня типичный российский заказчик — это транспортная компания с парком от 800 до 5 тысяч единиц. И это не государственные парки и не парки, принадлежащие крупным корпорациям. Их владельцы создают продукт и генерируют пробеги.

Сергей Когогин: «Если раньше ресурс большегруза рассчитывался, исходя из 1 млн км в расчете на 10 лет, то сегодня он вырабатывается за три года». Фото rostec.ru

— Если раньше ресурс большегруза рассчитывался, исходя из 1 млн км в расчете на 10 лет, то сегодня он вырабатывается за три года, — продолжал генеральный директора завода. — Сегодня мы говорим о создании двигателя будущего, рассчитанного на 1,2 млн км, хотя во всем мире продолжительность жизни двигателя — 1,5 млн км.

В качестве примера такой компании Сергей Когогин привел питерского логистического оператора «Монополия» (по словам промышленника, переговоры о передаче на обслуживание «Монополии» части собственных автопарков сейчас ведут крупнейшие российские ретейлеры «Магнит» и X5Retail Group), название которого оправдывает его положение на рынке. Его парк в 5 тысяч автомобилей обслуживают 18 тысяч водителей.

— Для «Монополии», где, кстати, трудятся 60 программистов, использование автомобиля всего в две смены — это нонсенс. По их убеждению, автомобиль должен стоять только в одном случае — при погрузке или разгрузке. Если водитель остается ночевать в машине, компании это обходится ровно в ту же сумму, как если бы он на сутки снял «люкс» в пятизвездочном отеле….

«Ваши туфтовые бумажки никому не нужны»

Президент Татарстана, выслушав и приглашенных экспертов, и местных спикеров, был в оценках происходящего куда менее мягок, чем Сергей Когогин.

— Мир говорит о вещах, о которых мы даже не слышали, — обратился к залу Рустам Минниханов. — Надо учить людей, учиться самим, менять принципы работы. Мы уже отстаем. Если сегодня мы отстаем на пять лет, то через два года будем отставать не на семь, а на 20 лет.

Отдельный большой вопрос у президента РТ к представителям высшей школы.

— Где наша наука? Где наши вузы? Вы нам доклады делаете, а посмотрите, насколько «эффективно» работают инжиниринговые центры. Мы деньги вложили — в итоге ноль.

Персонально Минниханов обратился к ректору КНИТУ-КАИ Альберту Гильмутдинову:

— Альберт Харисович, вы обещали, что «КАИ-Лазер» будет загружен. А вы в убытках сидите! Вы на своем примере должны показывать, как надо работать. Это же не для красоты сделано!

Еще одним адресатом эмоционального выступления главы региона стал проректор КФУ по инновационной деятельности Андрей Артемьев:

— Ваши туфтовые бумажки никому не нужны (в ходе своего выступления Артемьев рассказал о сложившейся в КФУ практике выдачи «диплома предпринимателя» студентам, прошедшим краткий курс бизнес-основ, — прим. ред.). Сколько предприятий вы открыли при университете? В Массачусетском университете 40% студентов заняты в бизнесе. А сколько у нас? И с какими предприятиями вы реально работаете?

Не менее жесткой критике Рустам Минниханов подверг и решение руководства Нижегородского государственного университета искусственно ограничить географию наработок собственным регионом, которое Артемьеву, напротив, показалось вполне себе логичным:

— Если есть потребность в ваших услугах, конечно, надо работать. Любую возможность надо использовать. Это заработок. За счет чего вы планируете развиваться? Что, на ваши сказочные проекты государство будет деньги выделять? Так у государства лишних денег нет. Компании тоже лишних денег платить не будут, если вы не будете делать тот продукт, который им нужен.

Надо отдать должное президенту республики — он не побоялся высказаться в духе японской поговорки «Спросить — стыд одной минуты. Не знать — стыд всей жизни»:

— Это полезный, правильный разговор. Многие слова, которые тут говорили, и я не понимаю, и в этом нет ничего страшного. Спросите, если не понимаете — в этом нет никакого стыда. Каждый день все меняется — приглашайте людей, слушайте. А то сидите, боитесь шевельнуться….

Вместо послесловия

Закончив спич, президент РТ обратился к собравшимся с настоятельной рекомендацией прослушать семинар «Практические шаги по созданию «Цифровых предприятий», адресованный директорам и главным инженерам предприятий, который те же люди должны были провести сразу после совещания. Увы, директорский корпус проигнорировал семинар практически в полном составе — его слушателями в итоге стали не более трех десятков человек.