Всеволод Чаплин: «Зачем государству Исаакий? Чтобы кормить музейную бюрократию?»

«Проигрывают те, кто привык пользоваться закулисными связями»

Прекрасно, что дискуссия вокруг собора святого Исаакия Далматского в Санкт-Петербурге сегодня идет не в кулуарах, а на улицах и в свободном пространстве интернета. И в ней проигрывают те, кто привык пользоваться закулисными связями и лоббистскими механизмами. Еще недавно в Церкви многие, похоже, считали, что нужно действовать именно так — звонками, личными беседами, расчетами, бюрократическими рассуждениями в стиле «получится — не получится». Но нет худа без добра: противники того, чтобы в храме был прежде всего именно храм, вывели несколько тысяч людей на улицы и мобилизовали все информационные силы. Этот вызов православным христианам пришлось принять — и небезуспешно.

«Прогрессивная» интеллигенция, контролирующая несколько политических и медийных структур, поначалу была уверена в победе. Она давно поняла: чиновники больше всего боятся публичного действия. Боятся, что составители обзоров СМИ и блогосферы, попадающих на столы высших начальников, будут слишком часто упоминать губернаторов, министров, депутатов в связи со «скандалами», даже если под таковыми подразумевается ясно выраженная гражданская позиция, не пришедшаяся ко двору «лучшим людям» из либеральной среды. Уличных протестов чиновники боятся еще больше: тут можно и должности лишиться, причем быстро. На это и был расчет. Как и на кулуарные «экспертные» оценки.

«Противники того, чтобы в храме был прежде всего именно храм, вывели несколько тысяч людей на улицы и мобилизовали все информационные силы. Этот вызов православным христианам пришлось принять – и небезуспешно». Фото regnum.ru

Параллельно с оппозиционными акциями «на улицах» северной столицы был проведен опрос, в ходе которого 57,1% участников высказались против передачи храма Церкви, 17,8 % — за. Исследование осуществило некое ООО «Фонд политической культуры». На каких именно улицах задавались вопросы — неясно. В Москве, например, будут диаметрально противоположны позиции людей, прогуливающихся по модным кафе, и жителей окраин. Ну и вопросы можно сформулировать, например, так, что православных в стране насчитается процентов 70%, а можно так, что и одного процента не наберется. Сам вопрос о «передаче собора РПЦ» звучит отталкивающе. Еще Патриарх Алексий просил журналистов не употреблять эту чудовищную аббревиатуру, которой в Церкви никогда не пользуются. Да и о том, что храм останется в собственности города и будет только использоваться христианской общиной, опрашиваемым наверняка напомнить забыли.

«Размещение витрин в священном пространстве оскверняет собор»

Впрочем, допускаю, что в Санкт-Петербурге, который до духу до сих пор во многом остается Ленинградом, найдется как минимум треть противников передачи храма святого Исаакия верующим. Да, люди привыкли к музею. И не каждый из них понимает, что размещение витрин в священном пространстве оскверняет собор. И не каждый знает, что руководитель музея получает больше губернатора Полтавченко. Вот и позволяет себе директор Эрмитажа господин Пиотровский посвящать храмы некоей новой религии, говоря: «Исаакиевский собор — это собор, который возвеличивает Петра. Это день рождения Петра. Петропавловский собор, туда входят к императорам — больше, чем просто помолиться богу». Однако императоры строили храмы Христу, а не себе — и тем более не музейным начальникам.

Противники «клерикализации» культовых зданий начали было торжествовать победу, когда анонимный чиновник заявил, что Полтавченко «не согласовывал» вопрос о передаче храма с президентом России. Возможно, на самом деле имелось в виду «согласование» с кем-то из сотрудников президентской администрации, которые, как известно, любят покомандовать главами регионов, даже если они их в два раза старше, в десять раз заслуженнее и в сто раз компетентнее. Однако анониму напомнили, что данный вопрос полностью лежит именно в компетенции городских властей. Тем более что федеральному законодательству передача храма верующим полностью соответствует.

«Да, люди привыкли к музею. И не каждый из них понимает, что размещение витрин в священном пространстве оскверняет собор». Фото museum.ru

«Последствия недобрых времен должны быть преодолены окончательно»

Кстати, тема, на которой сегодня спекулируют сторонники либеральной оппозиции (симптоматично, что их не поддержали коммунисты) и, очевидно, либералы в окружении президента, давно и подробно обсуждена и со всеми «согласована». Это произошло тогда, когда разрабатывался закон «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности». Был достигнут непростой компромисс. Церковь тогда фактически отказалась от «нерелигиозного» имущества — доходных домов, полей, лесов (в странах Центральной Европы и Балтии все это вернули). Но государство взяло на себя обязательство вернуть все здания, построенные для религиозных целей. Ведь зачем они ему? Чтобы кормить музейную бюрократию, которая, кстати, говорит неправду о том, что платит государству налоги? На самом деле идут лишь социальные отчисления с фонда зарплат — то есть обеспечиваются лечение, пенсии и соцстрахование все тех же музейных работников.

На кулуарную интригу дали ответ от 8 до 15 (по разным данным) тысяч человек, которые вышли 19 февраля на крестный ход в Санкт-Петербурге. Прекрасно, что никто в Церкви или в городе не пошел на попятную, не испугался провести это шествие и не послушал анонимов, чьи полномочия командовать — кулуарно или публично — более чем сомнительны. Ведь на самом деле очень непросто понять сохраняющуюся в некоторых головах логику советского времени, как и логику «прогрессистов», больше всего на свете боящихся усиления консервативного начала в народе.

Разве храм не должен быть в первую очередь храмом? Как театр — театром, стадион — стадионом, музей — музеем? Собор святого Исаакия некоторые советские публицисты вообще призывали разрушить. В 1922 году из него вынесли ценные предметы — на вес. И, судя по всему, продали за границу. А в 1928-м разместили в храме атеистические агитматериалы. Сейчас, конечно, времена не те. Но и последствия недобрых времен должны быть преодолены окончательно. Даже если кому-то очень хотелось бы вернуться в 1917-й или остаться в 1990-м.