Ильдар Габдрафиков: «В Башкирии насаждался стереотип о башкирах «настоящих» и «ненастоящих», татароязычных»

«Все колхозники, и башкир уже давно нет»

Помню, лет 10 назад один знакомый башкирский филолог рассказал мне очень любопытный случай. В начале 70-х годов прошлого века он в составе комплексной экспедиции работал в селах и деревнях западного Башкортостана и восточного Татарстана. В одной из деревень он зашел к знатоку старины — пожилому мулле и спросил у него про местных башкир и поинтересовался, есть ли у него старинные книги. Мулла удивленно ответил, что в районе у них все колхозники и башкир уже давно нет.

Эти слова священнослужителя наглядно свидетельствуют о том, что в народе еще в середине 20-го века была жива память о том, что понятие «башкир» в западной части Приуралья имело прежде всего этносословное содержание. Развитие капиталистических отношений постепенно нивелировало сословность, а советская коллективизация окончательно стерла даже память о былой сословности. На первый план постепенно выходило собственно этническое самосознание с присущими ему этническими признаками (прежде всего, язык и культура) и межэтническим сопоставлением «мы — они».

Со мной также произошел очень показательный случай. Будучи аспирантом, в 1991 году я поехал в экспедицию для сбора материала по теме своего диссертационного исследования в Бакалинский район. Как сейчас помню, в деревне Катаево (откуда, кстати, родом известный татарин Урал Латыпов, долгие годы являвшийся одним из наиболее приближенных к президенту Белоруссии А. Лукашенко лиц) я зашел в один из сельских дворов. Меня встретил хозяин усадьбы, он был в довольно почтенном возрасте. У нас завязалась беседа, он рассказал, что деревню Катаево основали башкиры и он сам, коренной башкир, из этой деревни. Со временем в деревню начали переселяться татары-тептяри, они основали свою улицу или конец (по-татарски «оч») на другом берегу реки Матинка.

Мы с ним долго сидели, и он мне очень подробно рассказал о башкирах и татарах. Его представления о народах опирались не на книжные знания, а на собственное понимание, на свою жизненную практику, которые он, видимо, получил и от старших поколений. В разговоре с ним я понял, что в основе его самосознания как раз лежит память о былой сословности. Пока мы беседовали, с сенокоса вернулся его находящийся в отпуске сын, который работал стоматологом в Бурзянском районе. Он присоединился к нашему разговору. Я спросил у него: «Вы тоже башкир?». Он очень обиделся и сказал, что он не башкир, а татарин, а если я хочу увидеть башкира, то заберет меня в Бурзянский район и покажет, какие на самом деле бывают башкиры. Этот случай наглядно иллюстрирует механизмы формирования этнической идентичности и какие факторы на нее влияют.

Взаимоисключающие представления

Бытуют два взаимоисключающих представления о тюркском (татаро-башкирском) населении довольно значительной территории Приуралья, которая охватывает западные районы Башкортостана и восточные районы Татарстана.

Первое — представление о том, что часть населения этой территории, которая из переписи в перепись идентифицирует себя как татароязычные башкиры, — это категория искусственная, выдуманная большевиками, что в природе их нет, что они выдают себя за башкир только по соображениям карьеры и спокойной жизни, т. к., оставаясь в татарской национальности, в Башкирии трудно будет продвигаться по служебной лестнице.

Противоположное представление — на этой территории испокон веков жили башкиры, они здесь составляют демографическое большинство, но они подвергаются ассимиляции со стороны татар, их численность сокращается из-за предвзятого отношения к ним во время переписных кампаний.

На мой взгляд, оба эти представления несправедливы не только по отношению к этому населению, но они одинаково ошибочны и вредны в целом для всего общественно-политического развития двух республик, ибо в обоих случаях есть факт навязывания своего стереотипа, что несовместимо с процедурой свободной самоидентификации, когда человек сам определяет, какая у него идентичность. Кстати, она может быть разной, в т. ч. двойственной, нечеткой…

Так, в Башкортостане еще с советских времен, но особенно интенсивно после провозглашения суверенитета, и примерно до 2010 года, т. е. до смены региональной власти, практически вся мощь официальной республиканской пропаганды направлялась на укоренение в общественном сознании представления о том, что территория западного Башкортостана и восточного Татарстана — это исконно башкирские земли, а разговорный язык западных башкир — северо-западный диалект башкирского языка. Так ли это?

Западные башкиры во время переписей свой родной язык всегда определяют как татарский. По численности они составляют значительную часть башкирского народа. Например, по данным переписи 1926 года, татароязычные башкиры в Башкирской республике составляли 45% от общей численности башкир. В 1979 году их было 30%, 1989 году — более 20%. В связи с тем, что в переписном бланке во время переписи населения 2002 года отсутствовал пункт о родном языке, о сегодняшней численности татароязычных башкир можно говорить только по косвенным данным. Даже по данным этой переписи, когда мы наблюдали вопиющую фальсификацию (по этой причине не пригодную для объективного анализа), доля владеющих татарским языком составила около 35% от общей численности населения республики, в то время как доля башкироязычного населения — 25% (см. таблицу).

Динамика удельного веса башкироязычных и татароязычных граждан в общей численности населения Башкирии в 1926 — 2002 гг., %

* В бланке переписи 2002 г. пункт о родном языке был заменен двумя новыми вопросами: 1) «Владеете ли вы русским языком?». 2) «Какими иными языками вы владеете?»

Кто они — «ысын башкорттар?»

В республике в прежние годы насаждался стереотип, по сути, возведенный в ранг официальной идеологии, о «настоящих» (ысын башкорттар) — восточных и «ненастоящих» (яhалма башкорттар) — западных или татароязычных башкирах. Согласно этой идеологии, западные башкиры, чтобы стать «настоящими», должны восстановить свой родной язык, якобы забытый ими под давлением татарской экспансии.

Здесь суть состоит в механизме формирования этнического самосознания. Субъективно осознаваемая этничность имеет своим источником реальные этнодифференцирующие признаки, а процесс формирования этнического самосознания связан с межэтническим сопоставлением «мы — они». Этническое самосознание — это не только самоидентификация (отнесение человеком к тому или иному этносу), но и его представление о своем народе, его культуре, языке, историческом прошлом и т. д.

Исследования многих ученых, в частности, моего учителя академика Р. Кузеева, свидетельствуют о том, что Белебеевско-Бугульминская возвышенность, т. е. территория западного Башкортостана и восточного Татарстана, входила в древнюю зону формирования башкирского этноса. В дальнейшем башкиры с этой земли никуда не уходили, а их язык и культура всегда были почти идентичны с татарским языком и культурой.

По исследованиям видного языковеда Р. Сибагатова, язык тюркского населения западных и северо-западных районов Башкирии и 100, и 200, и даже 300 лет назад имел татарское звучание, т. е. татароязычность западных башкир — это не результат татарской ассимиляции, а их исконный признак.

Еще в 50-е годы прошлого века крупный башкирский лингвист Дж. Киекбаев, изучая внутреннее строение башкирского языка, пришел к однозначному выводу о том, что «нельзя разделять мнение тех, кто считает разговорный язык западных башкир башкирским диалектом, потому что башкиры, проживающие в западной и северо-западной Башкирии, разговаривают на татарском языке (среднем диалекте татарского языка)».

Видный ученый, историк Б. Юлдашбаев также писал, что основу башкирского литературного языка составили два диалекта — юрматинский (южный) и куваканский (восточный). Ни о каком-либо третьем диалекте речи и не было: «…Более того, язык западных и северо-западных башкир давно уже не собственно башкирский, а по существу татарский».

Сословие или национальность?

Научные труды упомянутых авторов развеивают мнение о так называемой татарской языковой экспансии. В подтверждение сказанному можно привести пример башкирского села Канлы-Туркеево в Буздякском районе, 550-летие которого так широко, на республиканском уровне отметили летом 2005 года. Почему же жители этого села, находясь сотни лет в татарском языковом окружении, сохранили свой родной язык?

В царское время основой башкирской идентичности в западной части Уфимской губернии являлся сословный признак — более привилегированное по отношению к другим категориям населения вотчинное право на землю. Собственно языковых, этнокультурных и антропологических отличительных признаков между татарами и башкирами этой зоны уже тогда практически не было. В то время быть башкиром означало быть относительно крупным собственником земли. Поэтому царизм всячески ограничивал проникновение в сословие башкир безземельных и малоземельных крестьян. Даже сами сословные башкиры, которые по разным причинам теряли собственность на землю, попадали в сословие тептярей, в составе которых могли быть и этнические татары, и мишари, и чуваши, и марийцы. Богатые крестьяне из татар, мишарей или тептярей, наоборот, увеличивая тем или иным путем свой земельный надел, могли становиться «башкирами».

Различные данные учета населения в XIX веке фиксируют резкий рост численности башкир. Это было связано прежде всего с тем, что в составе башкир во время учета населения были учтены так называемые «новобашкиры», а не собственно показатели естественного прироста. Например, в составе башкир оказались темниковские мишари, которые в XVIII — начале XIX веков в довольно большом количестве переселялись в Уфимскую губернию из Заволжья (нынешних территорий Пензенской, Тамбовской областей и Мордовии). Естественно, они по своему этническому происхождению имели довольно отдаленное родство с башкирами, но сословно были близки к последним.

С отменой вотчинного права на землю во второй половине XIX века термин «башкир» начинает терять свою актуальность как социально-отличительный признак, т. е. утрачивает свое сословное значение. Поэтому в последующее время значительная часть этнических татар и мишарей «возвращается» в свой этнос.

Однако историческая память о принадлежности к башкирскому сословию у части западных башкир была настолько сильна, что она выступала важным признаком их идентичности в советское и даже в постсоветское время. Именно так можно объяснить те многочисленные факты, когда в селах и деревнях западного Башкортостана доныне сохранились такие народные названия, как «башкорт очы» (башкирский конец), «типтэр очы» (тептярский конец), «башкорт зыяраты» (башкирское кладбище) и т. д.

Кстати, феномен Башкортостана, когда социальное положение выступает определяющим фактором самоидентификации людей, не является единичным явлением в мировой истории. За примерами далеко ходить не надо — это наши российские казаки. По данным переписи населения 2002 года, то есть почти через 100 лет после ликвидации казачества как сословия, более 140 тыс. граждан России отнесли себя к казакам. По истории хорошо известно, что казаками могли быть, кроме этнических русских, украинцы, калмыки, черкесы и другие народы, населяющие обширную Российскую империю.

Татарские оттенки башкирской интеллигенции

С образованием Башкирской автономной республики проблема татароязычного населения не только не решалась, а, наоборот, была загнана вглубь. Советская концепция национальной политики предусматривала искусственное развитие нерусских народов, основанное на государственном патронаже. В условиях Башкирии в этом плане в привилегированном положении оказываются восточно-башкирский язык и культура. Татароязычная интеллигенция, приспосабливаясь к сталинской национальной политике, была вынуждена реализовать себя в процессе становления и развития восточнобашкирского литературного языка и культуры.

Практика коренизации, предполагавшая расширенное воспроизводство национальных кадров из числа титульной этнической группы, вынуждала татароязычных граждан, стремящихся попасть в элитную среду, не только записываться башкирами, но и выступать носителями восточнобашкирского языка и культуры. Конкретных имен из среды творческой интеллигенции республики к сказанному можно привести несметное количество — это Сайфи Кудаш, Фарида Кудашева, Мустай Карим, Назар Наджми, Гилемдар Рамазанов, Нажиб Асанбаев, Рустэм и Раиль Кузеевы, Ильфак Смаков, Радик Гареев и многие другие.

Что касается постсоветского периода татаро-башкирских взаимоотношений, особенностей национальной политики и нациестроительства в Башкортостане и Татарстане, то они сами по себе очень большая и сложная тема и предмет для отдельного разговора. В ближайшее время мы продолжим эту беседу.