«Наш бизнес — постоянное преодоление полосы препятствий»: нелегкая жизнь легкой промышленности
Производители одежды вынуждены закупать ткани и фурнитуру в Китае и Турции, но сталкиваются с таможенными коллизиями и проблемами перевода платежей
Уход западных производителей одежды с российского рынка частично освободил нишу для локальных брендов. Но для татарстанского бизнеса, занимающегося дизайном и пошивом одежды, за два года условия работы сильно осложнились. На бизнес-бранче «Реального времени» представители отрасли объясняли: массовое производство тканей в России практически отсутствует, фурнитуру тоже приходится использовать импортную. Но в современных условиях ввоз тканей из-за рубежа серьезно удорожается: «кривая» логистика и колоссальные сложности трансграничных расчетов заставляют каждый день искать новые решения. Масла в огонь подливает и запутанная таможенная процедура, из-за которой ввоз тканей и фурнитуры становится сложнейшим квестом. Подробности — в первой части репортажа «Реального времени» со встречи.
«В нашей огромной стране не осталось ни одной крупной текстильной фабрики»
В России практически нет своей ткани и фурнитуры для производства одежды, а то, что есть, — очень низкого качества. С этого начали обсуждение актуальных проблем швейной отрасли представители татарстанских локальных брендов. Владелица швейной мастерской «Ирэн» Ирина Купряхина назвала это одной из главных задач всей отрасли легкой промышленности: сегодня большая часть сырья закупается за рубежом.
— Это прецедент: в нашей огромной стране не осталось ни одной крупной текстильной фабрики. А ведь когда-то был льнокомбинат в Казани, было производство шерстяных, льняных тканей в разных регионах страны — основа была. Но ничего не осталось, никто не захотел модернизировать и развивать эти производства до промышленного масштаба — констатирует директор бренда «Serginnetti» Юлия Малинина.
На этом производстве отшиваются 6 коллекций в год, 35 тысяч изделий в месяц. Под такие объемы найти в России ткань должного качества невозможно. Поэтому все заказы размещаются на крупных производствах Китая, Турции, Италии. Для «Serginnetti» не покупают готовую ткань — километры материала делают специально под это производство.
Ирина Купряхина говорит, что в России работает всего 5 крупных комбинатов по производству ткани, причем на устаревшем оборудовании:
— Тот же Павлов Посад, фабрика, которая делает сукно — вы бы видели, на каком оборудовании они работают! Еще с позапрошлого века! Брянская фабрика, которая получил огромные субсидии на школьную форму 10 лет назад, к сегодняшнему дню свое производство уже закрыла. В Купавне тоже: фасад красивый, а заходишь — там пусто. То же — в Екатеринбурге и Твери. Глобально мы видим, что ткань в России не производится.
Тот же Павлов Посад, фабрика, которая делает сукно — вы бы видели, на каком оборудовании они работают! Еще с позапрошлого века!
С коллегами согласен и Эмиль Сиразев, основатель бренда спортивной одежды Natural Advance, собственник фабрики BARSSPORT. Профессиональный спортивный трикотаж в России не производится совсем. Только для узкой части ассортимента его компании можно использовать те базовые ткани, которые делают в нашей стране.
— Остальное приходится ввозить из Турции и Китая, других каналов нам не осталось. Корея и Италия больше с нами не работают, а параллельный импорт из этих стран организовывать супер-дорого. Мы перестроились, нашли альтернативных поставщиков. Мы производим спортивную одежду конкретно под спортивные команды, под заказ. Поэтому нет возможности закупать большие объемы на склад — у нас не может быть производственного плана, как на поточных производствах. Приходится учитывать и особенности вида спорта, и сезонность, — рассказывает Эмиль.
«Знаю, что такое работать с «паленой тканью»: ничего хорошего из нее не получится!»
Если раньше ткань закупали преимущественно в Италии — сегодня, по понятным причинам, переориентировались на Турцию и Китай. Известная дизайнер Катя Борисова большой проблемы в этом не видит: турецкие поставщики, по ее словам, дают отличный ассортимент. Тем более, что, по ее словам, даже в лучшие времена с флорентийских фабрик везли… китайскую продукцию!
— Все знали: из 12 флорентийских фабрик 9 — на самом деле были китайские. Они не соответствовали никаким сертификатам качества. Но я очень долго работала в клиентском бизнесе и знаю, что такое работать с «паленой» тканью. Что бы ты с ней ни делала — ничего хорошего из нее не получится! — рассказывает Катя Борисова.
Кристина Герман, основательница бренда 2young4U, тоже с удовольствием работает с турецкими тканями. Она говорит:
— Наши объемы — 500-800 кг ткани — нам производят на фабрике за 1-1,5 месяца, 2-3 недели занимает доставка ткани в Казань. Возим через карго-доставку по упрощенной схеме.
Другие малые бренды предпочитают работать с закупщиками, а не напрямую с зарубежными поставщиками. Так, например, действует дизайнер Элара Шайхи, основательница бренда национальной одежды BURO BANU. Для штучных изделий ее бренда достаточно небольших рулонов — например, это натуральные ткани из конопляного или крапивного волокна из Китая. Для более массовых артикулов ей подходит деним, который, как правило, тоже есть в наличии у закупщиков. Юрий Мамаев, собственник бренда SELFDOM (одежда для дома, сна и отдыха), тоже закупает ткань через торговых агентов. Как и стилист Исмаил Сафиулов, собственник бренда Chiber_7.
Я очень долго работала в клиентском бизнесе и знаю, что такое работать с «паленой» тканью. Что бы ты с ней ни делала — ничего хорошего из нее не получится!
Но за два последних года выросло и логистическое плечо, и валютный курс, и — вслед за этим — себестоимость изделий. А значит, участникам рынка нужно балансировать с маржинальностью и резать ее — выставлять справедливую цену получается не всегда, потому что потребитель просто не готов ее платить.
«Как мы должны себя чувствовать, когда у нас огромное количество ткани «зависает» на складах Китая?»
Легко сказать «закупаем ткань в Китае и Турции». Заказать, провести платеж, ввезти материал в Россию — все это бесконечная полоса препятствий, которая усложняется, по ощущениям, каждый месяц. Небольшие бренды, которые предпочитают работать с посредниками, с этим не сталкиваются. Но чем крупнее бизнес, тем серьезнее проблема. К примеру, Юлия Малинина для коллекций Serginnetti заказывает материал напрямую на китайских фабриках: 7 километров ткани одного вида, нужного качества и цвета не купить, в наличии такого не бывает. При этом в одной коллекции используется порядка 15 разных видов ткани. Такие объемы нужно изготовлять. Она рассказывает:
— За два года эти проблемы не решились, а только добавились новые. Наш бизнес — это постоянное преодоление полосы препятствий, мы постоянно сталкиваемся с новыми проблемами. Из последних глобальных проблем — платежи. Буквально недавно резко началась проблема с их проведением. Цикл производства ткани в Китае — 30 — 45 дней. Мы отправляем платеж, деньги списываются с наших счетов, но на счет нашим поставщикам не приходят. Через 2 — 3 недели они возвращаются — китайские банки платежи не принимают. И как мы должны себя чувствовать, когда огромное количество ткани уже изготовлено для нас, но просто скапливается на складах Китая, и мы не можем их оплатить, чтобы осуществить отгрузку? Конечно, мы вынуждены придумывать разные схемы. Но когда у нас прямой контракт с фабрикой, мы не можем его обойти и возить ткань «в серую» — ведь мы помним, что платежи не проходят. И контроль за нашей внешнеэкономической деятельностью очень строгий. Приходится брать посредников в других странах, что ведет к увеличению себестоимости (а значит, и стоимости для конечного потребителя). Это на сегодняшний день основная проблема. Сами решить ее мы не можем.
Мы отправляем платеж, деньги списываются с наших счетов, но на счет нашим поставщикам не приходят. Через 2 — 3 недели они возвращаются — китайские банки платежи не принимают
Эмиль Сиразев рассказывает, что «в серую» работать невозможно и в его случае: ведь он работает на прямых контрактах со спортивными клубами, с «белыми» документами. Потому что потом никакой отчетностью невозможно будет описать, каким образом он смог одеть 300 человек, не завезя по бумагам в страну ни одного метра ткани. Так что он, как руководитель, сам вынужден был засучить рукава и обучиться внешнеэкономической деятельности.
Таможня задерживает добро: «доказывали, что пайетки — это не техническое сырье»
Еще одна глобальная проблема крупных производств, которые ввозят материал в Россию, — таможенное оформление. По действующему законодательству, ткань, проходя через таможню, оформляется согласно определенному коду (в зависимости от ее состава).
— По тканям существует множество кодов. На малейшее изменение в составе полагается новый код и другая таможенная пошлина. И когда у нас приходят ткани, идет бесконечный процесс, пока таможня с ними разбирается. Потому что современных составов тканей их сотрудники не знают. У нас был прецедент, когда мы доказывали, что пайетки — это не техническое сырье. Таможенные брокеры не могли идентифицировать, что это такое. Они вскрывали, резали, изучали. Все это длится очень долго, и наш логист целыми неделями с этим разбирается. И в это время огромный контейнер с тканью просто стоит. Я считаю, правительство должно нам помочь с регламентацией таможенной деятельности. Гораздо проще будет всем, если введут, например, три — четыре унифицированных пошлины. И таможенные брокеры занялись бы делом, а не бесконечными бюрократическими моментами, — обрисовывает проблему Юлия Малинина.
Эмиль Сиразев подтверждает: с таможенными декларациями и кодами складывается огромная морока. Главная проблема — в том, что развитие производства материалов идет быстрее, чем разработка документации под каждый новый состав. Он рассказывает:
— Мы работаем с профессиональными тканями для спортивной одежды, они высокотехнологичны и постоянно модифицируются. Например, Adidas презентовал свою разработку в прошлом году — этой ткани до сих пор просто в природе не было. И на таможне никто не знает, что это такое и как это проводить по декларации. Они не понимают ее состава. Как нам объясняют таможенники, мы должны сами определять код по ткани, по ее составу, по плетению. Но таких кодов просто пока не разработано, их нет. Есть спортивный трикотаж, который уже снабжен кодами и сертификатами. Но этот материал создан 5 лет назад. Он нашим спортсменам уже не нужен, потому что морально устарел!
Есть спортивный трикотаж, который уже снабжен кодами и сертификатами. Но этот материал создан 5 лет назад. Он нашим спортсменам уже не нужен, потому что морально устарел!
Получается ситуация, в которой никто не понимает, что делать, а крайними в ситуации остаются крупные швейные производства, которые не могут себе позволить пользоваться мелкооптовой карго-доставкой или работать через посредников. Решения проблемы пока нет, кроме как возить ткань «в серую», и получается сказка про белого бычка: «в серую» нельзя, «в белую» — титанически сложно.
Ирина Купряхина тоже делится грустными кейсами, когда водитель, встречавший заказ в Москве, просидел на таможне четыре дня в ожидании. Бизнес при этом должен оплачивать его рабочее время, гостиницу и питание. На правах председателя правления Союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности РТ она предлагает написать официальный запрос к властям с просьбой обратить внимание на таможенные коллизии.
Как продвигать отечественные бренды?
Чтобы одежду отечественных брендов покупали, ее нужно грамотно позиционировать. Как ее продать? Эта задача особенно остро стоит перед малыми брендами: ведь модели Кати Борисовой или продукция Serginnetti уже давно на слуху, здесь работает имя, создававшееся десятилетиями.
Лейсан Мухаметдинова решает вопрос реализации путем оптовых продаж в мусульманские регионы: много работает под конкретный заказ для нескольких компаний. Использует и возможности онлайн-торговли. В 2020 году пыталась открыть два шоурума, но начался ковид, и магазины пришлось закрыть: поскольку это был стрит-ретейл, а не молл, владелец помещений наотрез отказался давать скидки и льготы по оплате. Новорожденный бизнес таких затрат не потянул, и «переориентировался» на оптовые заказы. Сейчас работа компании идет на прямых контрактах с оптовиками.
Исмаил Сафиулов представляет свои модели в мультибрендовых магазинах и на регулярных дизайнерских маркетах. Говорит, что так удается находить постоянную аудиторию, которая потом остается с ним. Но, по его мнению, казанским дизайнерам негде централизованно представляться:
— У нас нет площадок в Казани — красивой, классной площадки, где молодой дизайнер может представить свою коллекцию. Некуда привести своих клиентов. Нам нужна такая площадка!
У нас нет площадок в Казани — красивой, классной площадки, где молодой дизайнер может представить свою коллекцию. Некуда привести своих клиентов
Правда, Ирина Купряхина удивила собравшихся: оказывается, «на бумаге» есть такая площадка в Казани. Выделенная площадь для казанских дизайнеров находится в ИТ-парке, на нее выделены деньги — получен грант. Но пока никто не слышал о том, чтобы там проходили какие-то показы.
А что с соцсетями? Ведь через них, казалось бы, продвигается множество молодых брендов. Но не все. Кристина Герман рассказывает, что продвигает свой бренд только на одной электронной площадке, и она прекрасно работает. А вот в услуги инфлюэнсеров вкладываться не любит: говорит, что просто делать хороший продукт — работает лучше.
— Мне не близка история, когда одежду представляет сексуальная девушка на фотографии, и выглядит это прекрасно, но на деле тебе приходит не качественная вещь, а непонятно что. Хотя, соглашусь, эта история хорошо работает. Ужасные вещи, которые на «Алиэкспрессе» стоят 500 рублей, красиво показаны в соцсети и спокойно продаются за 10 000. Мне это не подходит. Мы не рекламируемся вообще, но наши вещи люди покупают, работает «сарафанное радио».
Домашнюю одежду из коллекций бренда SELFDOM Юрий Мамаев продает по электронным каналам. Он считает, что в этом есть потенциал:
— Есть каналы, где качественный контент, уже сложилось комьюнити. Там можно составлять коллаборации — делать совместные кампании с крупными брендами, которые продают вещи для дома и для уюта. Можно создавать лимитированные капсулы в кооперации с известными стилистами. Конечно, на все это нужен пиар-отдел, команда контента. Сейчас мы живем в экономике впечатлений, очень важно сделать так, чтобы тебя заметили. Наши возможности растут, но растут вместе с ними и ограничения: информационного шума становится больше, важно быть заметным на этом фоне. Мы исповедуем экологичный маркетинг: человек интересуется твоим брендом, исходя из собственных жизненных ценностей. Мы стараемся продвигать осознанный стиль жизни, продавать через истории.