Как происходил массовый отход от православия в ислам новокрещеных татар
Из истории формирования кряшенского сообщества
Одну из субэтнических групп татарского народа — кряшен — называют уникальным народом, который продолжает жить по своим традициям и сохранять свою культуру в современном мире. Как шло формирование кряшенского сообщества, какие факторы повлияли на этот процесс, в монографии «Становление и генезис кряшенской идентичности» рассказывает авторский коллектив* Института истории им. Марджани.
ГЛАВА 2. КОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ СРЕДИ КРЕЩЕНЫХ ТАТАР В XIX — НАЧАЛЕ ХХ в.
§ 2.1. Конфессиональная дифференциация крещеных татар (первая половина XIX в.)
Исхаков Р.Р.
Заметное влияние на конфессиональные процессы внутри крещено-татарского общества, а также на постановку христианско-просветительской деятельности православной церкви в Волго-Уралье в последней трети XVIII — первой половине XIX в. оказал наметившийся, а впоследствии развившийся и приобретший широкие масштабы массовый отход от православия в ислам новокрещеных татар. Формальное крещение, без длительной христианизации не могло кардинально поменять религиозного сознания новокрещен — несмотря на принятие христианства, они оставались последователями своих прежних религиозных верований. Ислам принял у них народные формы, усиливалось влияние суфизма, под воздействием внешних факторов происходила синкретизация элементов обрядности и религиозной мифологии.
Это положение могло измениться в результате активной деятельности православной церкви по их воцерковлению. Но после изменения вектора религиозной политики в правление Екатерины II и закрытия Новокрещенской конторы православная миссия вступила в полосу серьезного кризиса, оказавшись неспособной решить эту сложную задачу. Кроме того, в большинстве селений новокрещеных татар отсутствовала церковная инфраструктура. Православное духовенство, которое должно было утвердить крестившихся в православии, из-за незнания языка прихожан и низкой миссионерской подготовки было не в состоянии оказать существенное влияние на свою «инородческую» паству.
Такие формы правоведческого служения, естественно, не могли привести к кардинальным изменениям в религиозной жизни новокрещен. Заботясь «о сборе руги и платы за духовные требы, священники нередко совсем забывали пастырский долг, особенно при браках и похоронах». В связи с отдаленностью деревень прихода, православные клирики редко приезжали в нерусские селения. Но и при этих редких посещениях местные жители, не жалуя свое духовенство, старались избегать встречи с духовными пастырями, ограничиваясь выплатой положенных по закону церковных сборов.
Немаловажное значение в сохранении у новокрещен приверженности исламу сыграло их совместное проживание с татарами-мусульманами. При сохранении тесных культурных связей с последними они продолжали считать себя членами мусульманской общины. В повседневной жизни новокрещены использовали мусульманские имена, наряду с внешним соблюдением церковных предписаний, исполняли правила исламского вероучения.
Взаимоотношения новокрещеных и некрещеных татар не следует идеализировать. Крестившийся даже по принуждению или в результате сложных жизненных обстоятельств для татар-мусульман все же становился лицом, потерявшим «чистоту» веры предков, несмотря на свою приверженность мусульманству, вынужденным крестить детей, хоронить умерших родственников по христианскому обряду, посещать церковь. Такое двойственное положение, превращавшее их в маргиналов внутри татаро-мусульманского сообщества, вынуждало новокрещен искать возможности к восстановлению своего прежнего конфессионального статуса. Либерализация законодательства в религиозной сфере и ослабление церковно-административного контроля в последней трети XVIII в. привели к попыткам части новокрещен официально вернуться в мусульманство.
Случаи отхода от православия начинают фиксироваться сразу после роспуска Новокрещенской конторы. Аргументируя свою просьбу принудительным крещением, неофиты безуспешно добивались царской милости вернуться в ислам. Более осмысленный и организованный характер это движение приобретает в начале XIX в., когда в 1802—1803 гг. от православия отпали жители новокрещенских населенных пунктов Нижегородской губернии. Такие выступления отмечаются в д. Маклаково, Базлово, Ишеево, Андреевка Васильского уезда, где крещеные татары жили вместе с татарами-мусульманами. Отпадения фиксируются и в соседней Казанской губернии, хотя здесь такие случаи имели единичный характер.
В результате исследования причин этих отпадений обнаружилось, что новокрещеные, несмотря на официальное исповедование христианства, продолжали также исполнять исламские обряды, приглашали к себе мусульманское духовенство, отдавали на обучение своих детей в мектебе (начальные мусульманские школы).
С целью локализации и прекращения движения в места жительства крещеных татар были командированы специальные миссионеры. Священнослужителям местных приходов предписывалось: «руководствуясь кротостью и снисхождением стараться приводить… новокрещеных к познанию истиной веры, а коренных русских, рожденных и воспитанных в христианстве, увещевать примером и словами не призирать новокрещеных татар, не чуждаться сообщества их и входить с ними в родственные и брачные связи». Наряду с мерами духовного воздействия в борьбе с отпадениями начинают использоваться принудительные методы.
Движение 1802—1803 гг. в целом имело пассивный характер и после жестких действий властей основная часть новокрещен формально вернулась в христианство. Хотя удалось на время остановить реисламизацию крещеных татар, возможностей кардинально изменить ситуацию ни у государства, ни у церкви не было. Церковные деятели довольно смутно представляли причины этого процесса, списывая желание новокрещен вернуться в ислам на внешние факторы, в то время как основным мотивом отпадений было желание сохранить свою прежнюю этнокультурную идентичность.
В 1811 и 1824 гг. в ислам уклонились жители д. Ромашкино, Куюк, Азеево Чистопольского уезда Казанской губернии, в 1825 г. на имя императора было подано два прошения о желании вернуться в мусульманство от новокрещеных татар Елабужского уезда Вятской епархии.
Дальнейшее расширение масштаба движения происходит в 1827 г., когда о своем желании вернуться в мусульманство, только по официальным данным, заявило 3 274 чел., проживавших в 139 селениях Цивильского, Тетюшского, Свияжского, Симбирского, Ставропольского Буинского уезда Казанской епархии, Бузулукского уезда Оренбургской епархии. Отпавшие пытались сорганизоваться, оказывали упорное сопротивление увещеваниям священников и миссионеров. В донесениях православного духовенства повсеместно фиксируется факт отказа новокрещен добровольно возвратиться в лоно православной церкви.
Отпавшие со времени подачи прошений перестали посещать церковь и принимать у себя православное духовенство. Эти лица отказывались признавать факт принадлежности к православию, называть свои христианские имена. В их повседневной жизни, самом внешнем виде произошли существенные изменения: они надели тюбетейки, сбрили волосы, выносили из своих домов иконы, отказывались носить пояса и нательные кресты. Отпавшие стали открыто приглашать к себе в качестве духовных пастырей татар-мусульман, совершать мусульманские обряды.
Массовый характер движения и упорство «отпавших» в отстаивании своих прав были связаны в том числе и с тем, что в данном случае религиозная апостасия для новокрещен являлась формой «сохранения» и «возвращения» своей татарской этнокультурной идентичности. В условиях, когда ее важнейшим маркером оставалась принадлежность к умме (исламской общине), для новокрещен было крайне важным свое официальное позиционирование как части мусульманской конфессии. Неслучайно, что акт официального «отпадения» сами крещеные называли «уйти в татары», стать «настоящими татарами». В данном контексте примечательным явлением было участие в «отпадениях» от православия в ислам 1827 г. крещеных татар/чуваш Молькеевского куста — Старый Курбаш (1 чел.), Хозесаново (75 чел.), Баймурзино (3 чел.), Полевая Буа (Бува) (1 чел.), Молькеево (54 чел.). Этот процесс был показателем того, что, несмотря на смешанные браки и попытку конструирования у данной этнотерриториальной группы чувашской идентичности, у них сохранялось сильное влияние ислама и татарское самосознание.
Рост отпадений вынудил Духовное ведомство разработать программу противодействия усилению процесса возвращения новокрещен в веру предков. Св. Синод указом от 23 июня 1827 г. учредил в Казанской епархии институт миссионеров из числа белого и черного духовенства. Миссионеры при поддержке местной полиции и чиновников уездных правлений путем увещеваний должны были возвращать отпавших в православие. Но проповедники, не имея реальных возможностей воздействовать на религиозное сознание отпавших, активно привлекали административный ресурс и применяли принудительные методы воздействия. В этих условиях процедура религиозного увещевания мало напоминала меру духовного наставления. Исходя из рапортов миссионеров, можно составить общую схему проведения таких увещеваний. Полиция в приходское село сгоняла отпавших, где приезжие духовные чины через переводчика новокрещенам говорили, «что их просьбы нелепые и богопротивные и не только удовлетворены быть не могут, а напротив преложа монаршее милосердие… могут их подвергнуть жестокому наказанию». Уклонившихся допрашивали, применяя при этом различные формы воздействия. Самых несговорчивых подвергали аресту и отправляли в духовную консисторию для дальнейшего увещевания, они лишались права состояния, их имущество бралось под опеку государства, против них организовывались уголовные дела. С согласившихся вернуться в христианство, бралась подписка, в которой они давали обещание, что «в дальнейшем будут неукоснительно соблюдать предписания православной церкви».
Естественно, такие меры могли привести только к внешним результатам. Запуганные жесткими действиями властей многие отпавшие, разуверившиеся в возможности легализации своего конфессионального положения, предпочли вернуться в состав православной церкви. Основная часть новокрещен, заявивших о своем желании исповедовать ислам, к концу 1828 г. официально отказалась от этого решения. Миссионеры осознавали формальный характер этих действий.
Эту ситуацию попытался изменить архиепископ Филарет, назначенный в начале 1828 г. на казанскую кафедру. Он инициировал изучение причин отпадений, реального религиозно-нравственного состояния новокрещенской паствы. Духовной консистории указом от 13 декабря 1828 г. предписывалось собрать следующую информацию: «1) сколько вообще крещеных инородцев по племенам в Казанской губернии и особо в губернии Симбирской; 2) сколько из этого числа оставили свои магометанские и языческие заблуждения; 3) сколько… придерживающих тех заблуждений».
В ходе исследования оказалось, что большинство новокрещеных татар Казанской (10 526 чел. (87%) и Симбирской губернии (2 532 чел. (95%) продолжали оставаться «в своих магометанских заблуждениях». Выяснилось также, что приходское духовенство мало занималось утверждением в православии прихожан, а часто открыто потворствовало их заблуждениям. Материально завися от денежных пособий новокрещен, священнослужители были вынуждены «закрывать глаза» на то, что они не исполняют церковных треб, не ходят на богослужение в храм, а приглашают к себе мусульманское духовенство, «возбуждая дела и преследуя их лишь в случае неуплаты ими положенных за духовные требы денег». Среди приходского духовенства была распространена практика формального совершения треб, когда священник, предварительно получив от новокрещена хорошую плату, совершал требуемый религиозный обряд «заочно», в приходском селе, после чего заносил необходимую запись в метрические книги.
Церковный причт, несмотря на неоднократные предписания, всячески уклонялся от миссионерских обязанностей. Конечно, это было связано не только с нежеланием духовенства заниматься катехизацией прихожан. Скорее надо говорить о том, что приходские клирики не имели реальных механизмов религиозного воздействия на свою паству. Этому мешали, кроме языкового барьера, этнокультурные и социальные различия, нежелание новокрещен отказаться от сложившихся культурных основ своей жизнедеятельности. Русское духовенство для большинства крещеных татар продолжало оставаться представителями «чужого» этнокультурного пространства: «глубокая пропасть, разделявшая духовного пастыря и его пасомых, усугублялась существенным различием мировоззренческих представлений, менталитета и уклада жизни». Некоторые священники относились к новокрещенам с неким пренебрежением. Прихожане, естественно, отвечали той же монетой.
Не имея возможности изменить религиозную ситуацию среди новокрещеных татар, церковная администрация вынуждена была все активнее прибегать к содействию полиции. Архиепископ Филарет инициировал ссылку «упорствующих» в православные монастыри. 19 апреля 1829 г. 16 отпавших по решению Св. Синода были направлены в Свияжский и Раифский монастыри. Контроль и наблюдение за причтом и новокрещенскими приходами становятся ключевой функцией миссионеров. Большое внимание уделялось выполнению прихожанами обрядов православной церкви. Отказ от причащения, посещения церкви, принятия священнослужителей в праздничные дни у себя в домах становится поводом к привлечению к светскому и духовному суду.
Продолжение следует...