София Губайдулина: музыкальный космос нашего времени
Знаменитые «бренды» Татарстана, часть 30-я
Есть такое мнение: самая знаменитая татарская фамилия на сегодняшний день — Губайдулина. И действительно, София Асгатовна Губайдулина, композитор, «человек мира», известна сегодня по всей планете. Ее произведения исполняют на самых больших сценах мира, самые именитые исполнители. Ее считают живой иконой, классиком современной музыки — и немудрено. Губайдулина дружила со Шнитке и Джоном Кейджем, ее напутствовали Жиганов и Шостакович. Их уже много лет как нет, а она философствует и творит свою удивительную музыку до сих пор — в тихом уединении в немецкой деревне. А родилась — в советской Татарии, здесь же и формировалась как музыкант. И несмотря на то, что сама она называет себя человеком Вселенной, человеком мира, мы надеемся, что все-таки можем считать ее уникальным брендом нашей республики.
«Юность — время, когда закладывается фундамент будущего»
«Казань — это моя юность. А что такое юность? Это время, когда закладывается фундамент будущего. Я все казанские улицы исходила пешком, ходила по стенам Кремля (тогда по ним еще можно было ходить). Казань — моя родина. С теплотой вспоминаю годы учебы в первой музыкальной школе, моего первого педагога Екатерину Леонтьеву — ей меня отдали в пять лет. Вспоминаю директора школы Рувима Полякова. Казань занимает особое место в моей жизни», — говорила София Губайдулина во время своего приезда в Казань в 2016 году, когда музыкальный мир и родная республика отмечали 85-летие композитора.
А начиналось все в Чистополе, где в 1931 году в семье геодезиста Асгата Масгудовича и учительницы Феодосии Федоровны Губайдулиных родилась дочка Сания, Соня. Отец Асгата Масгудовича был имамом и просветителем, чуть было не стал в свое время уфимским муфтием. Правда, его другая внучка, Ида Асгатовна, рассказывала, что о жизни своего славного деда они узнали только в конце девяностых годов — от детей в семье их происхождение скрывали. Слишком уж опасно было быть потомком священнослужителя, да еще и состоятельного до революции человека.
Когда Соне не было еще и года, они с родителями переехали в Казань. Жили они на нынешней улице Тельмана, в доме №29 (там теперь работает Центр Губайдулиной). Музыкальный дар в девочке разбудила… гармошка. В тех же воспоминаниях Иды Асгатовны, сестры Софии, рассказывалось, как божественно играл на гармони соседский мальчишка Пашка. У него была шизофрения, но играл он изумительно, и со своей гармошкой никогда не расставался. Вокруг него всегда была детвора, они устраивали самодеятельные концерты, а пятилетняя Соня танцевала. Одна из соседок заметила ее выступления и посоветовала Губайдулиным: отведите-де девочку в музыкальную школу, у нее талант.
Это была первая музыкальная школа в Казани — знаменитая школа №1, которая носит сейчас имя Петра Ильича Чайковского. И с пятилетнего возраста, с 1936 года, Соня, Сания, София не сходила с музыкального пути. С 1946 по 1949 годы училась в казанской музыкальной гимназии по классу фортепиано и композиции (это был в то время аналог музыкального училища). В 1949 поступила в Казанскую консерваторию — класс композиции проходила у профессора Альберта Лемана, а класс фортепиано — у Григория Когана. С ней работал и легендарный Назиб Жиганов — рассказывают, что это именно он задал ей написать вариации на тему «Апипы». Впрочем, тут что ни имя, то легенда…
В 1954 году Сания из Казани уехала — она к тому моменту уже была замужем за поэтом Марком Ляндо. И когда Ляндо решил вернуться в родную Москву из казанской эвакуации, жена поехала за ним. Но была и другая причина. К тому моменту Губайдулина уже сделала для себя выбор: она будет не исполнять, а сочинять. Есть информация о том, что на ее решение перебраться в Москву повлиял Салих Сайдашев, который указал молодой женщине на то, что в Казани она пишет не ту музыку, которая ей свойственна.
«Неправильность» и несгибаемая воля
В своих интервью София Асгатовна называет себя москвичкой, хотя родиной своей считает Казань. И действительно, именно Москва сформировала ее окружение, «питательную среду» для ее таланта. Именно там сформировалась так называемая «московская тройка» — в нее входили Альфред Шнитке, Эдисон Денисов и София Губайдулина. Композиторы, которые не вписывались в стандарты, которые творили неповторимое и понятное далеко не всем. Отсюда, кстати, и знаменитое определение таланту Софии Губайдулиной, которое дал Шнитке: «Она — непонятное, и поэтому явление. И притом — не имеющее аналогий». В 1963 году она окончила аспирантуру Московской консерватории по композиции.
В Москву Сания попала во времена хрущевской оттепели. Пожалуй, не могло найтись лучшего времени для того, чтобы принять юную женщину-композитора и выкристаллизовать ее талант. Ее современники, ее друзья и однокашники представляли советский музыкальный авангард (хотя сама она до сих пор говорит, что не надо называть ее музыку авангардистской — она вне музыкальных течений, сама по себе). Уже потянулись тонким шлейфом в Союз партитуры и редкие концертные записи западных музыкантов. Глава Союза композиторов СССР Тихон Хренников настоятельно рекомендовал Сание: «Пиши как мы все, и будешь как сыр в масле кататься». А она не хотела. Как не хотели ее друзья. И именно эта смелая тройка — Губайдулина, Шнитке, Денисов — развивались так, как хотели сами, а не как диктовало прокрустово ложе советской музыкальной догматики.
Впрочем, на другом полюсе от насквозь партийного и услужливого Хренникова был великий Шостакович, который посоветовал молодой Губайдулиной идти по своему «неправильному» пути. Она и шла. Жила по коммуналкам, долгие годы писала исключительно в стол (потому что ее и ее друзей чуть ли не законодательно запрещали играть в больших залах). Свою маленькую дочь вынуждена была отправить на воспитание родителям в Казань, потому что сама перебивалась с хлеба на воду в коммуналке… Но продолжала творить по заветам Шостаковича и по зову собственной души.
Она была одной из первых композиторов СССР, кто начал писать электронную музыку — это было в конце шестидесятых в Московской экспериментальной студии электронной музыки в музее им. А.Н. Скрябина. Там был собран «дедушка» современных синтезаторов, на котором Губайдулина писала музыку.
В то время практически единственным шансом композитора на то, чтобы и с голоду не умереть, и против себя не пойти, было писать музыку к фильмам. Это вроде как несерьезное занятие, которое хоть какую-то копейку да приносит. Но музыка Софии Губайдулиной, написанная к 25 фильмам, очень серьезна. Вспомнить мультфильм «Маугли», фильмы «Вертикаль» или «Чучело»...
«Она переводит божественный дар на человеческий язык»
В начале семидесятых произошло одно из важнейших событий в жизни Губайдулиной. Она, внучка муллы и «продукт» атеистического советского общества, вошла в лоно православия и приняла имя София. Крестной ее стала пианистка Мария Юдина — яркая, харизматичная личность, которая была для тогдашней московской интеллигенции одной из диссидентских икон. София Асгатовна до сих пор вспоминает: будучи студенткой, она как-то раз увидела, как перед выходом на сцену Юдина осеняла себя крестным знамением. И увидела в этом что-то великое.
— Я знала, что у нее был многообразный путь к православию. Это то, к чему она пришла в зрелом состоянии своего ума. И она мне сообщила эту возможность. А я мечтала об этом. Поэтому так случилось, — рассказывала Губайдулина в одном из своих интервью.
Всю свою музыку София Асгатовна считает глубоко религиозной — кажется, что она видит Бога во всем. Правда, одно время ее очень беспокоило то, что она не может писать духовную музыку для исполнения в храме: в отличие от католического костела с его органом, православная церковь приемлет только хор. А для нее хор без органа, без колоколов, без иных инструментов — невозможен. Кстати, для католиков она писала: выполнила заказ на «Страсти по Иоанну» для кафедрального собора Штуттгарта. Это масштабное инструментальное произведение стало одной из жемчужин ее творчества. Два года назад в своем интервью для телеканала «Культура» она говорила:
— У меня нет яростного противодействия против католичества и протестантизма. Для меня вообще важно существование христианства. Правда, когда я написала эту вещь, боль во мне все время была. Однажды я попала на Валаам. Мне удалось повидать пустынника, священника, который жил на одном из островов. Я ведь всю догматику почитаю, но с другой стороны, не могу в искусстве сделать вещь без органа и инструментов. И я ему об этом сказала. Он снял с меня эту боль простым словом: «Ах, не обращайте внимания, люди так любят учить кого-то». Его простой ответ по существу снял с меня какой-то большой груз. Не надо учить друг друга, не надо быть такими высокомерными. Такими самовлюбленными. Так я поняла эти его слова.
Близость Губайдулиной к богу, к религии, высочайшую духовность ее музыки характеризует ее давний друг, эстонский дирижер Андрес Мустонен. Он говорит:
Мировое признание и место всеобъемлющей тишины
София Губайдулина шла своим «подпольным» путем очень долго. Выполняла кинематографические заказы, писала произведения, которые исполнялись далеко за пределами больших концертных залов. В конце семидесятых выполнила заказы на создание произведений с татарскими мотивами — обком родной республики помнил про свою «блудную дочь». В 1977 году София Асгатовна написала три цикла по пять пьес для домры («По мотивам татарского фольклора»), в 1979 — музыку к татарскому кинофильму «Три дня праздника», пьесы «Татарская песенка», «Праздник» и «Суюмбика» для двух труб.
В 1981 году Гидон Кремер исполнил в Вене ее скрипичный концерт Offertorium («Жертвоприношение») — и о ней узнал весь мир. Это стало открытием, явлением международного масштаба. После 1986 года София Асгатовна начала выезжать за рубеж, ее имя гремело по всему миру. Она работала и с американцами, и с японскими коллегами, неустанно творила. А в 1991-м — уехала в Германию, где получила музыкальный грант. Там до сих пор и живет.
Она никогда не ругала свою негостеприимную родину — ни Казань, ни Москву. Всегда отзывалась с благодарностью об обоих этих городах. Но в фильме 2001 года, снятом о ней, говорила, что Германия подарила ей самое благостное десятилетие ее жизни. Уже не нужно было бороться, не нужно было жить в лишениях, не нужно было зарывать талант в землю — она обрела полную свободу. Впрочем, в одном из своих многочисленных интервью она обратила внимание на то, что сама всегда чувствовала себя более свободной, чем тот же всесильный Тихон Хренников, который, по факту, выдавил ее творчество из концертных залов по всему Союзу.
«Мир был сотворен — и тотчас начал звучать!»
Свой дом в крошечном городе Аппене (она сама называет его деревней) София Асгатовна до сих пор обожает. Она уже тридцать лет живет здесь, в глуши, а с момента смерти мужа — в полном уединении. Главное, что ей нужно, — тишина и одиночество. Ее никто не тревожит, у нее в доме стоит рояль, подаренный Ростроповичем. Композитор работает и философствует. Сохраняет потрясающую строгость и стройность своего цельного характера и великую доброту. Ее музыка — не для каждого. Чтобы ее понять, нужно приложить усилие. Западные критики говорили о том, что она непонятна для нашего интеллекта, но абсолютно понятна подсознанию.
В музыке Губайдулиной — ветер, трава и камень, мир вещей и духа, эмоции и характер, улыбка и слезы. Она не боится ничего — эксперименты с ритмом и формой всегда были ее визитной карточкой. Ее произведения чувствуешь, кажется, кожей. София Асгатовна рассказывает о том, как ищет вдохновение в тишине, в природных звуках, в своих прогулках по лесу и полю:
— Я слушаю звук, пытаюсь передать звучание юниверсума. Мир был сотворен — и тотчас начал звучать. Мгновенно, как только началось его существование! И этот природный материал, совершенно бессловесный, но он дает самое сущностное звучание. И это для меня такой восторг!
София Губайдулина давала интервью многим изданиям и телеканалам — она, «человек юниверсума», интересна всем. И каждое ее высказывание выдает в ней глубочайшего философа. Она беспокоится о судьбе современной цивилизации, с великой печалью констатирует, что человечество отвергает культуру, в то время как только культура способна его спасти… Великая женщина знает, что она стала классиком при жизни — но ее манера разговора совершенно проста и спокойна, она не «забронзовевшая», очень живая и теплая. И это подмечают все, кто с ней виделись.
Фестиваль Concordia, Центр современной музыки и орден «Дуслык»
Конечно, Татарстан гордится своей великой уроженкой. Тем более что София Асгатовна и сама вспоминает Казань очень тепло и признает, что именно здесь она стала композитором. Здесь, в родной республике композитора, ее очень чтят. Имя ее звучит в Казани громко и регулярно. В 2005-м она сама провела мировое турне, посвященное тысячелетию Казани (а вот выполнить заказ на произведение к этому празднику отказалась — сообщила властям, что перегружена работой).
В 2011-м София Асгатовна стала почетным гражданином Казани, а поскольку тогда композитору исполнялось 80 лет, в городе провели целых два фестиваля ее имени. Именно тогда и был основан международный фестиваль современной музыки имени Софии Губайдулиной Concordia, художественным руководителем которого по сей день является Александр Сладковский. Государственный симфонический оркестр Республики Татарстан на следующей неделе откроет вот уже XII фестиваль!
София Губайдулина приезжала в Казань в 2016 году, в дни празднования своего 85-летия — Рустам Минниханов вручил ей орден «Дуслык».
— Мы гордимся Вами! Весь Татарстан, весь народ Татарстана. Вы золотыми буквами вписали свою фамилию в историю. Ваши произведения бесценны, — говорил тогда президент республики.
В доме на Тельмана, где маленькая Соня провела свои детские годы, действует Центр современной музыки Софии Губайдулиной (и она была очень тронута, когда пришла в свое реконструированное «семейное гнездо»).
София Губайдулина имеет все возможные и невозможные звания, которые только может получить артист и музыкант. Перечислить их все — невозможно, да и незачем. Член Шведской королевской музыкальной академии и лауреат Императорской премии Японии, обладатель Госпремии РФ. Очень любят ее в Германии: наградили большим крестом и плечевой лентой ордена «За заслуги перед ФРГ». Губайдулина — почетный доктор Йельского и Чикагского университетов. Весь мир преклоняется перед ее талантом, а она и считает себя человеком мира. Она не называет себя русским, советским, татарским или немецким композитором, не склонна к подобному атрибутированию. Говорит просто: «Моя родина — Земля».
«София Губайдулина — бренд гуманитарного потенциала Татарстана»
Ректор Казанской консерватории Вадим Дулат-Алеев в беседе с нашим изданием о творческом феномене Софии Асгатовны размышляет:
Один из самых перспективных современных композиторов Татарстана Эльмир Низамов тоже поделился с нами своими мыслями о том, что для него София Губайдулина:
«Она открывает нам взгляд из космоса, он вне национальных моментов»
Композитор Алсу Сунгатуллина работает в Центре современной музыки Софии Губайдулиной. Она говорит:
Андрес Мустонен, маэстро из Эстонии, которого мы уже упоминали, на предстоящей неделе сквозь все административные и логистические препоны приедет в Казань. Он будет дирижировать концерт ГАСО РТ во время фестиваля Concordia — отдаст таким образом дань уважения и любви своей давней подруге. В разговоре с «Реальным временем» он подчеркнул значимость личности и творческой фигуры Софии Асгатовны для всего музыкального мира:
— Мы с Софией знакомы 50 лет, с ней связана вся моя жизнь. Вот уже 30 лет я дирижирую ее крупные произведения по всему миру. Она просто чудо — настолько велико сейчас ее влияние для всего мира в духовном смысле. Темы, которые она использует, приближают духовный мир к нам, к людям. Талант и духовный уровень этого композитора я могу сравнить только с Малером и Бахом. Поэтому и ставлю их вместе в концертах очень часто — Баха, Малера и Губайдулину. София Губайдулина — символ нашей эпохи, живая легенда. Татарстанцы и казанцы могут быть гордыми, что их землячка, их соплеменница — композитор, который имеет такое влияние по всему миру. Лучшие исполнители мира играют ее музыку. А мы с ней так эмоционально близки, будто родились и выросли вместе. И поэтому я очень рад, что снова смогу присутствовать в ее родном городе и играть ее музыку в ее честь!