«Новый 1992»: Вагнер и Анне Вески в Казани, прощание с «Икарусами» и «параллельные деньги»

«Дни Вагнера в Казани»

В декабре 1991 года в Казани впервые в России и на территории стран бывшего СССР поставили Вагнера. «Нигде, ни в одном городе бывшего Союза не ставят Вагнера», — гордо писали казанские газеты. Оперу «Летучий голландец» публика встречала криками «Браво» и просила артистов выступить «на бис». Дирижер Игорь Головчин говорил тогда, что сам не верил в возможность преодоления сложного материала. Проблема возникла из-за плохого знания артистами немецкого языка: исполнение требовало не только языка оригинала, но и понимания как своей, так и чужих партий. Приходилось преодолевать и присущее советской сцене «отношение к оркестру как к аккомпаниатору». Помимо премьеры казанские артисты выступили еще раз, спев «рядом с гостями из Германии».

«Успех, несомненный успех! Позади изнурительные репетиции, сомнения, колоссальный труд — шутка ли, нигде, ни в одном городе бывшего Союза не ставят Вагнера! Усталый дирижер, окруженный друзьями, поклонниками, журналистами — а в глазах радость. Рядом режиссер Валерий Раку, вместе эти двое мужчин сдвинули такую громаду — оперу «Летучий голландец», и вот — цветы, крики «Браво» и «Бис»! Шквал аплодисментов. Вот награда всем, кто делал этот спектакль, от рабочего сцены до солистов Валерия Иванова, Саида Раинбакова, Елены Михайловой, Леонида Третьякова и Юрия Петрова.

— Нам самим не верилось, что удастся осилить этот материал, но в последние месяцы все пошло как надо, — сказал в интервью чувашскому телевидению дирижер Игорь Головчин, — сложность состояла и в том, что исполнение на языке оригинала требует понимания артистами не только своих партий, но и партий партнеров. Приходилось преодолевать и отношение к оркестру как аккомпаниатору, а ведь у Вагнера взаимосвязь певцов и оркестра — главный козырь. Итак, примьера состоялась, сегодня же не менее ответственный день — нашим вокалистам предстоит петь рядом с гостями из Германии.

И. Шалман».

«На дорогах будет Бенц»?

В конце 1991 года отдел пассажирских перевозок «Татавтотранса» столкнулся с проблемой: Венгрия отказалась поставлять автобусы «Икарус», которые курсировали по улицам советских городов. Своих автобусов тогда Татарстан не выпускал. В поиске выхода из ситуации транспортники обратили внимание на продукцию фирмы «Мерседес-Бенц», чьи представители приехали в те же дни в Казань. Встреча прошла на правительственном уровне.

«Отдел пассажирских перевозок «Татавтотранса» оказался в пиковым положении: Венгрия напрочь отказала в «Икарусах», своих автобусов Татарстан не выпускает...

В процессе поисков выхода из тупика транспортники набрели на фирму «Мерседес-Бенц», которая не прочь оказать помощь казанцам. Сегодня представители фирмы, прибывшие накануне в город, обсудят в Кабинете министров ближайшие перспективы. Возможно, на встрече будет затронут вопрос о создании совместного предприятия по выпуску автобусов в Татарстане».*

«На обломках империи»

К крушению СССР в Татарстане отнеслись по-разному. В разгар дефицита, впрочем, этот факт мало кого удивил. Так как «одновременно в руинах» лежали и дома, дефицит всего выплеснулся на улицы в виде «маршей голодных очередей», экономика «распласталась между социализмом и рынком», потребительская корзина напоминала «партизанский паек».

«Советский Союз, не дожив несколько дней до своего 69-летия, приказал долго жить. Вернее, ему приказали — трое республиканских лидеров, собравшихся в Минске, и участники ашхабадской встречи. Флаг спущен, президент отставлен, чиновники уволены. Социалистическая империя, не вынесшая напряжения августовской попытки вернуться к прошлому, рухнула как карточный домик.

В любой иной ситуации это крушение внушало бы только оптимизм — точка. Но одновременно лежат в руинах и настоящие дома, дефицит всего и вся выплеснулся на улицы в виде маршей голодных очередей, льется кровь на улицах бывших советских городов. Лежит в руинах политика, так и не избавившись от синдрома вечной гражданской войны, и экономика, оставшаяся между социализмом и рынком. Лежит в руинах так называемая «потребительская корзинка», которая больше напоминает партизанский паек.

Впрочем, это естественно. Мы все — партизаны, рассеявшиеся на огромной территории и не решающиеся показаться из чащи своих проблем. Мы воюем друг с другом за сферы влияния, объявляем свои буреломы суверенными, устраиваем проверки на дорогах в поисках лишней еды, но — так и не рискуем выходить на равнину, где нет ни границ, ни оврагов, ни лихолесья.

Мы привыкли жить в руинах и злимся только тогда, когда здесь осыпается очередной угол. Мы давно забыли, как выглядит нормальный дом — будь то «европейский» или кирпичный. И готовы оставаться в замкнутом кругу развалившихся стай, с периметром которых совпадают наши горизонты. Но этот замкнутый круг с завтрашнего дня становится наследием прошлого года. Возьмем ли его в 1992 …

А. Карапетян»

«Сколько же будет стоить мясо?»

«Сколько же будет стоить мясо» — из-за «свободных цен на продукты» (объявленных 25 декабря 1991 года), в Татарстане решили сдержать цены в январе следующего, 1992 года. Как писали республиканские газеты, правительство ТССР решает смягчить удар, вызванный начавшимся процессом либерализации цен. На январь власти устанавливают фиксированные цены.

Это было ощутимой помощью: так, в январе в ТССР килограмм говядины можно было купить (если бы вы ее нашли в полупустых магазинах) за 30 рублей, а в России предельная ее цена составляла 85 рублей. Так, за килограмм свинины просили 25 рублей (в целом по стране доходило до 45 рублей).

Советский рубль, что интересно, последний раз котировался по отношению к рублю примерно тогда же, 25 декабря 1991 года — он стоил 1,8182 доллара. Учитывая, что тот прежний 1 доллар стоит примерно двух долларов сегодня, по самым грубым подсчетам получается, что за килограмм свинины в новом, 1992 году татарстанцам пришлось бы отдать 300 рублей в современных ценах. 20 советских рублей стоило мясо птицы, яйцо — 7 рублей 8 копеек за десяток, хлеб-батон — 1,5 рубля.

«Учитесь считать «параллельные деньги»

В январе 1992 года каждый казанец должен был получить по 200 «купонных рублей», которые называли «параллельными деньгами». Купоны выдавали по месту жительства — дополнительно к выданным в декабре «талонам». За купоны и талоны нельзя было купить ряд товаров, в частности вино, табак и кондитерские изделия — они продавались по «свободным, коммерческим» ценам. Интересно, что водка продавалась не по свободной цене, но и не по купонам, а по «потребительской книжке».

«Не стоит осаждать банки и райсобесы: купоны будут выдаваться по месту жительства. Кстати, талоны в январе тоже сохранятся. Из привычного списка выпадают только вино, табачные и кондитерские изделия, которые будут реализовываться по свободным (коммерческим) ценам. Каким? Потерпим несколько дней... Во всяком случае, не удивлюсь, если пачка сигарет будет стоить 15 руб.

Практически на все остальные продукты питания цены в Татарстане будут ниже общероссийских, но приобрести их смогут только жители республики — обладатели купонов.

Что нужно знать?

Все товары как бы разбиваются на 4 группы:

1. Промтовары. Как правило, будут продаваться свободно по коммерческим ценам.

2. Водка в январе отпускается по старой семейной потребительской книжке, без купонов.

3. Сезонная группа. Она известна каждому, поэтому расшифровки не требует. Чтобы приобрести мясо, масло и так далее, надо иметь на руках и талоны, и купоны. Нормы остаются прежними.

4. «Купонная группа» — это хлеб, цельномолочная продукция, сыр, рыба и рыбопродукты, картофель, овощи, а также кондитерские изделия, которые пойдут по свободным ценам. Все это можно купить без талонов, но используя купоны. Строгие нормы отпуска здесь не установлены, действует скорее здравый смысл. Едва ли кому выгодно, скажем, пустить все купоны на сыр и оставить семью без молока.

Купоны — не дензнаки, это своего рода параллельные деньги. Поэтому при покупке продуктов по-прежнему каждый платит наличными деньгами с одновременным отрезанием эквивалентной суммы купонов. А если товар входит в нормированный список, еще и талонов.

Купоны напечатаны только в «рублях», копеек не предусмотрено. Поэтому отпуск покупки при стоимости до 1 руб. будет производиться на купон в 1 руб., при стоимости до 1 до 1 руб. 50 коп. — на один купон в 1 рубль, а при стоимости 1 руб. 51 коп. и выше — до 2 руб. — на 2 купонных рубля. Цена стеклянной тары и пакетов купонами не оплачивается.

ЭКО-информ».

«Нам границы не нужны»

В Казани состоялись концерты певицы Анне Вески. Эстонская певица эстрады, ныне основательно позабытая, входила в тройку лучших певиц СССР хит-парада «Звуковая дорожка», в 1987 году попала в финал фестиваля «Песня года» с хитом «Самба с Марадоной». Часто гастролировала в советской Польше. В СМИ ТССР ее уже называли в конце 1991 года «зарубежной» — Эстония стала самостоятельным государством. Впрочем, сама певица надеялась на российский большой рынок, так как ее родная страна «такая маленькая, что мы ее не раз объездили вдоль и поперек, и все клубы наизусть знаем». Комментируя казанским журналистам стремление молодых групп и певиц пытаться завоевать успех на Западе, Анне Вески высказывала скепсис — музыканты из бывших советских республик в западных странах, говорила она в интервью, «по большому счету никому не нужны»*.

« — Анне, последние несколько лет вы стали как-то менее заметны на нашей эстраде, несколько ушли в тень. С чем это связано?

— Где-то вы правы. Я действительно снизила активность. Это было связано в некоторой степени с моей ленью: когда много гастролируешь, теряешь много энергии, здорово устаешь. А ведь еще есть записи на радио и съемки на телевидении. А самое главное, все это время я нахожусь в ожидании того, что же произойдет в ближайшем будущем со всеми этими суверенитетами, границами и валютой. Как работать дальше? Я, честно говоря, пока не знаю. И эта неопределенность сказывается и на творчестве. Я лично хотела бы, чтобы у нас в целом было как Европе, где есть суверенные государства, но границ почти не существует. Возможно, первое время у нас и будут перегибы, но я верю что мы тоже придем к этому.

— Сегодня как бы вы хотели: сделать акцент на эстонский рынок с выходом на западный или работать на российский рынок?

— Я все же надеюсь, что буду работать везде. Эстония такая маленькая, что мы ее не раз объездили вдоль и поперек и все клубы знаем наизусть. Поэтому ни один серьезный музыкант не может кормиться только у себя дома. А Россия — это такой большой рынок, который дает работу на много лет. Поэтому я Россию никогда не покину. Если, конечно, не помешают новые государственные отношения.

Что же касается Запада — это как получится. Иногда гастролей бывает больше, иногда — меньше. Но это пока все происходит случайно, и нас там не знают так, как дома или в России. К тому же мне уже поздно начинать завоевывать западного зрителя. Ведь даже здесь карьера создавалась в течение 10 лет. А там это займет много больше, потому что никому из наших исполнителей еще не удалось по-настоящему сделать там карьеру. Поэтому на заграницу особенно не надеюсь. Я просто езжу когда предлагают.

— Вы долгое время на эстраде, знаете ее не понаслышке. Что происходит: открытий мало, одни разочарования.

— Согласна с вами. Я причисляю себя к тому поколению советской эстрады, которое как начало петь «живьем», так поет до сих пор. А эти довольно сомнительные группы, которые поют только под фонограмму, — почти все однодневки. Если ты считаешь себя певцом и при этом не можешь выдержать даже одного концерта в день — как настоящих артистов их принимать нельзя. Конечно, если молодежи это нравится, пусть слушают. Победителей не судят.

— Теперь, если позволите, несколько деликатный вопрос. Как воспринимается в Эстонии то, что вы поете на русском языке?

— А я в Эстонии пою по-эстонски, в Союзе — по-русски. Если же еду в Финляндию, пою по-фински и по-английски. И к этому уже все привыкли. Раньше, лет пять назад, действительно были некоторые проблемы, а теперь уже всем ясно, что артистка только дома кормиться не может.

Конечно, мне легче поется на родном языке. По-русски я пою лет десять, и он для меня тоже уже как родной. Во всяком случае, я не ощущаю с ним проблем. Для меня не столь важно, кто написал песню. Главное, чтобы она была хорошей. Если предлагают эстонские авторы, я пою их песни. Если же, как сейчас, особых предложений нет, я пою песни московских, петербургских авторов. Мне все равно, на каком языке песня. Лишь бы она мне нравилась.

Беседовал И. Ракипов»**

*«Вечерняя Казань» от 12 декабря 1991 года.

**«Вечерняя Казань» от 30 декабря 1991 года.