Михаил Задорнов: «Деньги извлекаются из экономики. Но государство их не тратит»

Беспрецедентный профицит бюджета — 3,2% ВВП

— Михаил Михайлович, вы выступаете за снижение налоговой нагрузки на бизнес, в частности недавно назвали ошибкой повышение НДС до 20%. Какие ставки ключевых налогов и сборов (НДС, на имущество и прибыль, на ФОТ и НДФЛ) вы бы сочли приемлемыми на сегодняшний день?

— Когда приступило к работе новое правительство России, после президентских выборов 2018 года, одной из основных задач в среднесрочной бюджетной политике стало некоторое увеличение расходов на национальные проекты. На них не хватало денег в бюджете. Этот гэп задумали закрыть с помощью двух действий. На 3 года предполагалось около 10—11 триллионов рублей именно на финансирование инвестиционной программы федерального правительства. Ежегодно полтора триллиона рублей предполагалось привлекать с внутреннего рынка и иметь при этом небольшой дефицит бюджета, финансируемый внутренними заимствованиями. И еще где-то 640 миллиардов рублей в год должен был закрыть повышенный НДС.

Но правительство не учло, что в последние годы очень активно растет сбор налогов. Благодаря администрированию налоговой службы без всякого повышения налогов собираемая сумма выросла примерно на 17 процентов.

— Молодец технократ Мишустин…

— Да. То есть даже без всякого повышения НДС в бюджете все равно были бы существенные дополнительные средства. Сейчас, за первые 10 месяцев текущего года, у нас абсолютно беспрецедентный уровень профицита, то есть превышения доходов над расходами. Он составляет 3,2 процента ВВП. Это для России, да и вообще любой страны, очень высокий уровень. Проще говоря, у федерального бюджета сейчас огромный профицит денег. Причем не только у федерального. У пятнадцати регионов России — также. У Тюменской области, Ханты-Мансийского автономного округа, Сахалинской области и даже у некоторых регионов, бюджет которых ранее не был профицитным.

Сейчас, если тенденция профицита бюджетов устойчивая, надо думать над некоторым снижением налогов. Надо обсуждать, анализировать. Но ясно, что при столь слабом экономическом росте, который мы наблюдаем сегодня, это одна из мер по его стимулированию

Это ведет к тому, что, с одной стороны, деньги извлекаются из экономики, повышается налоговое бремя. Но при этом государство по сути эти деньги не тратит, они находятся на счетах казначейства или на счетах в банках. Уже около 20 процентов от всего портфеля средств юридических лиц в банках — это деньги государства в банковской системе. Это тоже говорит о том, что их некоторый избыток.

Вывод: повышение НДС было в данной ситуации излишним. Это привело к дополнительному налоговому давлению при и так слабом росте экономики и создало дополнительный негативный фактор для предприятий. Прежде всего, для предприятий внутреннего потребительского сектора. Сейчас, если тенденция профицита бюджетов устойчивая, надо думать над некоторым снижением налогов. Надо обсуждать, анализировать. Но ясно, что при столь слабом экономическом росте, который мы наблюдаем сегодня, это одна из мер по его стимулированию.

— То есть надо говорить о снижении, а не об отмене некоторых налогов?

— Здесь может быть несколько вариантов. Они известны. Надо просчитывать, понимая то, как будет складываться ситуация в следующем году. Но при сегодняшнем уровне сборов и запланированных расходов, а уже на днях был принят бюджет в Совете Федерации на 2020 год, ясно, что тенденция роста профицита, о которой мы говорим, продолжится и в следующем году.

«Должно быть желание самих людей и предприятий развивать производство»

— Как вы оцениваете инструмент инвестиционных налоговых вычетов (преференций по налогу на прибыль) для модернизирующихся предприятий в субъектах РФ? Такие формы поддержки инвесторов действуют в ряде регионов, сейчас предлагаются в Татарстане. Какие меры поддержки отечественных производителей вы бы предложили ввести?

— Для предприятий сейчас достаточно разных мер государственной поддержки. Я могу рассказать о том, с чем работает наш банк и группа «Открытие». Ежегодно только из федерального бюджета выделяется порядка 200 миллиардов рублей на поддержку АПК. Это субсидирование процентной ставки по кредитам, когда фактически ставка приближается к 1,5—3 процентам. Это полная компенсация инвестиционных затрат в некоторых отраслях, которые у нас относительно не развиты. Например, молочное животноводство, тепличные хозяйства, производство овощей. Есть целый ряд программ, которые полностью компенсируют капитальные затраты инвесторов.

Стоит задуматься о том, почему при таком обилии инструментов бюджетной поддержки у нас экономический рост за 10 месяцев года всего 1,2 процента. Получается, что все же не меры господдержки должны быть в первую очередь, а в первую очередь должно быть желание самих людей и предприятий развивать производство или сервис, инвестировать в него

Есть серьезные механизмы поддержки, которые мы также оказываем нашим клиентам через банк. Это поддержка экспорта, начиная от транспортировки товаров, компенсация процентной ставки по кредитам на производство экспортного товара определенной степени переработки. Далее существует целый ряд программ поддержки малого и среднего бизнеса.

Таким образом, инвестиционная льгота, о которой вы говорите — только один из инструментов, которых достаточно. Но стоит задуматься о том, почему при таком обилии инструментов бюджетной поддержки у нас экономический рост за 10 месяцев года всего 1,2 процента. Получается, что все же не меры господдержки должны быть в первую очередь, а в первую очередь должно быть желание самих людей и предприятий развивать производство или сервис, инвестировать в него. А господдержка уже накладывается на это, но заменить естественного желания человека или предприятия инвестировать не может.

— И все-таки ваша позиция по инвестиционному налоговому вычету: скорее, да или скорее, нет?

— Конечно, да.

— Предприятия экономически развитых промышленных регионов отмечают, что испытывают конкуренцию со стороны иностранных компаний, которые разворачивают современные производства в особых экономических зонах с многочисленными преференциями, а также обладают доступом к более дешевым и длинным деньгам, чем отечественные. Как банки могут и должны ли поддерживать российских не только юридически, но и по происхождению, производителей, на ваш взгляд?

— Надо понимать, что банки не должны поддерживать предприятия. Банки предоставляют кредиты на оборотные средства, либо участвуют в инвестиционных проектах. Мы, например, предоставляем пятилетние и семилетние кредиты именно на инвестпроекты, вшивая туда меры господдержки, о которых я сказал.

Бум потребительского кредитования

— Насколько банк «Открытие» активный игрок в этой сфере?

— В целом по «Открытию» мы ожидаем, что портфель кредитов юридическим лицам на балансе банка к концу года будет около 1 триллиона рублей. Это рост на 70 процентов. Мы, как новый игрок на этом рынке, быстро наращиваем свой портфель. Значительную часть здесь занимают именно инвестиционные кредиты. Мы финансируем ряд проектов в разных сферах.

Надо понимать, что банки не должны поддерживать предприятия. Банки предоставляют кредиты на оборотные средства, либо участвуют в инвестиционных проектах

— Это проекты связанных с группой заемщиков или с рыночными заемщиками?

— Нет-нет. У нас практически нет связанных с «ФК Открытие» заемщиков. Мы, конечно, предоставляем средства рыночных игрокам и наращиваем их число во всех регионах.

— Каков ваш целевой показатель по объему портфеля кредитов юрлицам?

— В целом портфель российских банков в кредитовании юрлиц — около 35—38 триллионов рублей. Наша цель — к концу года получить примерно 2-3 процента рынка и дальше двигаться, наращивать свою долю. В принципе, наша цель — около 5 процентов рынка по различным сегментам, если мы говорим о 2020-м — начале 2021 года. 1,5 триллиона рублей на конец 2020 года.

— В своем интервью РБК вы сказали, что финансовый сектор России «развивается достаточно быстро», несмотря на отсутствие в стране экономического роста. За счет чего развивается финансовый сектор?

— Финансовый рынок действительно растет, кратно опережая экономический рост в стране. В 2018 году весь финансовый сектор, включая банки, страхование, брокерские услуги, показал рост около 6 процентов. Получается в три раза быстрее, чем растет сама экономика.

В чем причины? Прежде всего, бум потребительского кредитования. Темпы роста портфелей всех розничных кредитов и ипотеки больше 20 процентов. Так будет в этом году, так было и в 2018-м. Люди практически не заимствовали в 2015—2016 годах. В 2017 году были только первые попытки изменить потребительское поведение. Почему не заимствовали? Сказался кризис 2014—2015 годов: резкое падение рубля, неопределенность, очень высокие ставки — тогда ключевая ставка ЦБ составляла около 18 процентов. Соответственно, люди выжидали, жили на каких-то запасах. Не обновляли автомобили и квартиры.

Но это не может продолжаться долго. Три года прошло, люди видят, что так или иначе, а работа есть, номинальные зарплаты растут, ставки по кредитам упали. И стало возможно рефинансировать старые кредиты, брать новые на поддержание своего уровня жизни, получение медицинских услуг, устройство детей в школы, институты. Кредит является мощным двигателем потребления.

Второй фактор — в России в этом году очень быстро растет фондовый рынок. С начала года рост РТС, то есть долларового индекса российской биржи — примерно 30 процентов. Это лучший результат среди всех развивающихся и развитых рынков по миру. Если рынок растет, то туда приходят дополнительные деньги. В России число частных инвесторов на фондовом рынке долгое время оставалось неизменным — примерно 600 тысяч человек, из которых только 300—400 тысяч были активны. Сейчас на бирже каждый месяц открывается примерно 150—200 тысяч новых счетов. Ставки на банковские депозиты упали, и люди стали покупать акции и облигации. Это очень существенно поддерживает весь финансовый рынок, потому что благодаря этому работает вся инфраструктура финансового рынка.

И еще один немаловажный фактор — довольно жесткая конкуренция между банками, между страховщиками. Все мы инвестируем в новые продукты и технологии. В этом году только как банк, не вся группа «Открытие», мы инвестируем где-то 19 миллиардов рублей в разные направления. В следующем году наши инвестиции составят около 15 миллиардов рублей. Естественно, все это инвестиции в развитие финансового рынка в целом. И если мы говорим о недостатке инвестиций в экономике, то я вас уверяю, что в банковском секторе инвестиции не уменьшаются. В силу конкуренции мы должны обновлять свои IT-платформы, строить новые офисы. Иначе мы просто отстанем от конкурентов.

— То есть деньги ушли из реального сектора в финансовый.

— Финансовый сектор — часть реального. Это в советское время разделяли средства производства и сервис. А сейчас сервис — то, что все больше увеличивает свою долю в экономике всех стран.

«С точки зрения бизнеса у нас в республике достаточно быстрый рост портфелей»

— Вы сказали, что люди стали больше брать кредитов. Как вы считаете, нет ли здесь опасности нового пузыря перекредитованности?

— Такой опасности нет. И в 2008 году не было такой опасности. У нас не было большого роста просрочки, риски были исключительно в валютной ипотеке. Гораздо сложнее был 2014 год, но тоже обошлось без серьезного кризиса. Просрочка доходила где-то до 9 процентов от всего портфеля кредитования физических лиц. Сейчас уровень просрочки где-то 4,5 процента. То есть в два раза ниже, чем он был после девальвации 2014 года, и вообще исторически самый низкий уровень просрочки. Мы в банке пока не наблюдаем ухудшения поведения наших заемщиков. Ни ипотечных, ни тех, кто имеет потребительские кредиты.

— Каков на сегодняшний день объем банковского и страхового бизнеса «ФК Открытие» в Татарстане? Какие точки роста и по каким продуктам вы видите для группы в нашем регионе?

— У нас здесь хорошая инфраструктура объединенного «Бинбанка» и «Открытия» — 13 офисов, 10 из которых в Казани. Эту инфраструктуру мы обновляем. В 2019 году банк «Открытие» уже презентовал два офиса в Казани, один из которых был объединен с международной кофейней Starbucks. Для молодежи и активных людей это такая особая фишка. У нас есть несколько таких офисов — в Москве и Питере. Cегодня (интервью было записано 28 ноября. — прим. ред.) мы торжественно откроем крупнейший в регионе флагманский офис с универсальной фронт-линией и полным ассортиментом продуктов и услуг.

В Татарстане у нас, как у банка, еще два важнейших объекта помимо сети офисов. Это традиционный контакт-центр, в котором работают 500 человек, здесь, в Казани. Сегодня мы будем открывать Sky office — это линия дистанционной поддержки юридических лиц, центр для малого и среднего бизнеса, где все обслуживание клиентов выведено из банковского офиса в телекоммуникационные каналы. Это принципиально новый формат. До конца 2020 года мы доведем количество консультантов в этом офисе до 300. Он будет работать на всю страну. То есть поддержка всех наших клиентов-юрлиц будет работать из Казани. Таким образом, банк достаточно серьезно инвестирует в Татарстане в инфраструктуру.

С точки зрения бизнеса у нас в республике достаточно быстрый рост портфелей. За этот год — примерно в 2,5 раза. Сейчас около 2,8 миллиарда рублей — наш портфель корпоративным клиентам в Татарстане, 2,1 миллиарда — малым и средним предприятиям и около 3,8 миллиарда — портфель кредитов физическим лицам. Общее количество клиентов банка в регионе к концу года составит порядка 65 тысяч. Мы ставим задачу, чтобы к концу следующего года количество активных клиентов, которые совершают хотя бы одну операцию в квартал, составило в Татарстане 100 тысяч. Получается, что за следующие 12 месяцев мы должны нарастить клиентскую базу на 70 процентов.