К «Годовщине Революции» — как собирали по кускам неизвестный фильм Дзиги Вертова
Интервью с киноведами и воссоздателем шедевра документалистики — восстановленной дебютной картины режиссера
Этой осенью в десятке российских городов, в том числе и в Казани, в прокате вышла воссозданная картина Дзиги Вертова «Годовщина Революции». Лента, представленная год назад на Международном фестивале документальных фильмов в Амстердаме (IDFA) — самом престижном смотре неигрового кино в мире, стала настоящей сенсацией. Дебютное произведение Вертова — одной из икон мирового киноавангарда, на чьих фильмах «Человек с киноаппаратом», «Киноглаз» учатся студенты киношкол по всему свету, считалось утерянным. О том, что позволило вернуть на экран первый фильм режиссера, кинокритику «Независимой газеты» Дарье Борисовой рассказали киноведы Николай Изволов и Светлана Ишевская. Большой эпизод картины посвящен взятию Казани и Льву Троцкому, с дня рождения которого сегодня исполняется 140 лет.
«Сам того не ожидая, он стал первопроходцем жанра «монтажного фильма»
— Каждая история архивной находки — как детектив. И в нем особенно интересна исходная точка: как, почему фильм исчез.
Николай Изволов: Подозреваю, потому что в нем очень много эпизодов с Троцким. Это фильм, сделанный к первому юбилею советской власти, к 7 ноября 1918 года — то есть в нем захвачен начальный период Гражданской войны. Например, поездка Троцкого по прифронтовым волжским городам. В конце 20-х Троцкий стал персоной нон-грата в СССР, и фильм Вертова практически исчез из обихода. Вернее, он еще раньше был сдан на склад и «расформирован» на отдельные ролики. Ведь «Годовщина Революции» — сборка снятых ранее хроникальных сюжетов из киножурналов «Свободная Россия», «Кинонеделя» и других. Поэтому его части могли показываться как самостоятельные короткометражные фильмы. И мы их знали раньше. Но не подозревали, что они являются составными частями двухчасового фильма Дзиги Вертова.
Он делал этот фильм «с колес», в рекордно короткие сроки, в условиях начинавшейся Гражданской войны, пленочного голода, отсутствия нормального финансирования. Ему на тот момент было 22 года, он всего полгода работал в кино — в основном редактировал журнал «Кинонеделя». Сам того не ожидая, он стал первопроходцем жанра «монтажного фильма» — фильма, который делается из хроники. Наша историография начинает описания такого рода картин с первого фильма Эсфири Шуб — а он датирован 1927 годом.
— То есть налицо серьезная поправка в истории кино?
Н.И.: Да. Очень важная линия нашего, да и мирового кино, оказывается, получила старт десятью годами раньше, нежели мы думали!
— Что ученым было известно о «Годовщине Революции»? Что помогло вам заново «собрать» фильм? И почему никто этого раньше не сделал?
Н.И.: Сам Вертов упоминал «Годовщину Революции» в своих выступлениях. В одной из статей он подробно описывал процесс создания этого фильма, вспоминал, как он ходил между столами монтажниц и раздавал куски пленки — это напоминало сеанс одновременной игры в шахматы. Наши предшественники задумывались о том, чтобы «сложить» «Годовщину Революции», в частности, такую попытку делал в конце 60-х киновед Виктор Листов, но ему не на что было опереться — не существовало описания фильма. А в ноябре 2017-го такое описание было обнародовано. Обнаружилась афиша фильма «Годовщина Революции», а на ней — все надписи из фильма. Они дали точное представление о количестве и последовательности фрагментов картины. Тогда мы смогли выловить в архиве разрозненные куски, соединить их, перегнать на цифровой носитель, провести работы, которые в сегодняшнем кинопроизводстве называются «постпродакшн» — и теперь фильм пригоден к показу.
«Кроме киноведческого значения, эта работа Вертова имеет статус исторического свидетельства»
— Где нашлась заветная афиша?
Светлана Ишевская: Я обнаружила ее в РГАЛИ, в фонде Маяковского.
— Почему в фонде Маяковского?..
С.И.: Хорошо известно, что Вертов и Маяковский были связаны в период существования ЛЕФа. Я изучала ту часть фонда, в которой — материалы, собранные поэтом. И дошла до единицы хранения под названием «Годовщина Революции». Перечень сцен картины-хроники кинокомитета Наркомпроса. Зная контекст, запросила документ, и мое предположение подтвердилось, это была афиша фильма Дзиги Вертова. Удивительно, что никто из киноведов на нее раньше не вышел.
— И что собой представляет восстановленный вами фильм?
С.И.: Это история смены строя, захватившая период с февраля 1917 года до ноября 1918-го. Кроме киноведческого значения, эта работа Вертова имеет статус исторического свидетельства. И сама по себе хроника внутри, без какой-либо интерпретации, и тот нарратив, который выстроился в результате вертовского монтажа. Поначалу фильм идет как описание событий, а с какого-то момента начинается информационный ликбез (фильм позже активно показывался в агитпоездах времен Гражданской войны). Например, часть фильма, озаглавленная «Мозг советской России» — портретная галерея тех, кто тогда руководил государством.
Н.И.: Я бы назвал «Годовщину Революции» фреской, написанной огромными мазками. Февраль 1917 года, события в Петрограде, организация Временного правительства, Государственное совещание в Москве в августе 1917 года, Октябрьский переворот в Петрограде, Октябрь в Москве, разгон Учредительного собрания, Брестский мир, начало Гражданской войны, взятие Казани, поездка Троцкого по Волге, первые трудовые коммуны. Фильм заканчивается октябрем 1918 года, когда еще никто не знал, что будет дальше — примечательно, что перспектива в нем довольно подвешенная, не оптимистическая... Но композиционно в конце надо было выйти на формальную «коду» — и нам показывают сюжет про трудовые коммуны. Это удивительное, мало кому понятное явление. Сегодня они кажутся неподготовленному зрителю чем-то средним между колхозом и ГУЛАГом... Ничего подобного! Это был способ людей самоорганизоваться в хаосе новой жизни.
С.И.: Кстати, в одном из эпизодов фильма фигурирует Чапаев. Это первое появление легендарного комдива на киноэкране — причем реального, не сыгранного.
— Вертов в своем фильме пропагандирует «новую жизнь», большевистскую идеологию?
Н.И.: Конечно. Создание этого фильма было делом его убеждений. Он оставался революционным романтиком до конца жизни, именно поэтому у него начались проблемы в 30-е годы. Тогда ситуация изменилась, революционные романтики стали не к месту.
«В России есть хорошие фестивали документального кино, но ни на одном из них нет кинорынка»
— Когда опальный Вертов был «реабилитирован» в отечественной истории кино и когда он вошел в пантеон русских киноклассиков в мировом киноведении?
С.И.: У нас он «вернулся» в 60-е годы, а в мире интерес к нему как возник в 20—30-е, так и не пропадал. Большой вклад в знание о Вертове внес Австрийский музей кино — там отложилась часть вертовского архива, ее передала туда в начале 70-х вдова режиссера Елизавета Свилова. Музей тогда же провел большую ретроспективу фильмов Вертова, и с тех пор волна интереса к Вертову за рубежом не утихает. Несколько лет назад Австрийский музей кино издал большой каталог своей коллекции фильмов Вертова. Они же издали DVD с восстановленной ими версией фильма «Симфония Донбасса».
— То, что вы предпочли для премьеры Амстердамский кинофестиваль, означает, что западным знатокам Вертова вы доверяете больше?
Н.И.: Совсем нет. Просто они были первыми, кто откликнулся на предложение показать фильм. Они сразу поняли ценность этого события. И потом, какое счастливое, знаменательное совпадение: фестиваль в Амстердаме проходит в ноябре, то есть именно в те дни, когда сто лет назад фильм был впервые показан публике!
Они серьезно готовятся к премьере — отвели под нее зал старинного кинотеатра «Тушинский», заказали специальное музыкально-звуковое сопровождение. И потом, показать фильм на таком крупном международном фестивале хорошо не только потому, что там собирается много профессионалов. Там есть кинорынок! А на него приезжают продюсеры, прокатчики, телевизионные закупщики. В России есть хорошие фестивали документального кино, но ни на одном из них нет кинорынка. И фильмы никуда дальше не идут, это тупик…
С.И.: К тому же за последние 5—10 лет именно усилиями Голландского киномузея был выпущен восстановленный вариант самого знаменитого фильма Вертова «Человек с киноаппаратом».
— Возвращаясь к работе по восстановлению картины. Николай, вы вели ее как сотрудник НИИ киноискусства, на днях канувшего в Лету?
Н.И.: Нет, НИИК здесь совершенно ни при чем. Это абсолютно индивидуальная научная работа. Но она бы не увенчалась успехом, если бы руководители Российского государственного архива кино-фотодокументов (РГАКФД) Наталия Калантарова и Римма Моисеева не понимали, что возможность воссоздать фильм Дзиги Вертова уникальна! Сегодня документалисты, которые делают кино с включением хроники, могут себе позволить купить 1–2 минуты хроникального материала. А мне нужно было скопировать 2 часа хроники! Наше документальное кино сегодня просто не знает таких бюджетов. Реконструкция фильма находилась под большим вопросом. Более того, в РГАКФД есть правило, по которому запрещено копировать ролик целиком, а мне нужно было скопировать 14 полных роликов! Чтобы осуществить проект, руководители РГАКФД послали запрос в Росархив, объяснили, что может быть создан проект, имеющий грандиозное значение для истории отечественного кино. И Росархив пошел навстречу. Думаю, в конечном итоге мне удалось идентифицировать фильм процентов на 98. Потери настолько незначительны, что они не мешают пониманию и восприятию общей композиции.