Металлург из-под Сабов: как татарин-стахановец «заливал глотку Гитлера сталью» на Урале и в Сибири

Сотрудники Центра изучения татарской диаспоры Института татарской энциклопедии и регионоведения Академии наук Татарстана работают, в частности, над справочником «Регионы компактного проживания татар в Российской Федерации: персоналии», в котором будет представлена информация о выдающихся татарах, родившихся или проживающих в России, но вне Татарстана. Эта работа подчас приносит весьма интересные «встречи» с необычными людьми. Одним из них оказался лауреат Государственной (Сталинской) премии СССР Ибрагим Валеев.

В изданном в 2002 году втором томе фундаментальной 6-томной «Татарской энциклопедии» ему посвящена очень краткая и неполная заметка, составленная по энциклопедии «Металлурги Урала». Однако скупые и сухие строки новых документов (особо отметим ценную информацию, полученную от руководителя пресс-службы ОАО «Омсктрансмаш» Оксаны Старковой, за что ей огромное спасибо!), а также ряд найденных публикаций о нем раскрыли весьма интересную и непростую судьбу этого человека, которую невозможно показать в сжатом формате энциклопедической заметки. Поэтому мы решили написать об этом человеке поподробнее.

Сирота без отчества

Ибрагим Валеев родился в 1902 году в татарской деревне Оет (Уют) Больше-Кибяк-Козинской волости Лаишевского уезда Казанской губернии, ныне — Большешинарского сельского поселения Сабинского района Республики Татарстан. В свое время это была достаточно крупная деревня из почти полутора сотен дворов с мечетью, медресе, лавками, крупообдиркой, развитым портняжным и рогожным промыслами.

Детство Ибрагима было очень тяжелым, и в то же время закалило его. Мальчик рос без отца. Примечательно, что его отчество не упоминается ни в одном документе и ни в одной публикации о нем. Даже в указе о награждении Сталинской премией он единственный идет без отчества!

Деревня Оет лежит на берегу речки Малая Меша, и Ибрагим с детства любил рыбалку и природу. Для него это была не просто забава — дома улова ждала больная мать. Вскоре умерла и она. Старшая сестра Аминя уехала в соседнее село Шинар, где вышла замуж, младшего братишку Исака пристроили в сиротский приют, и Ибрагим остался совсем один.

Ибрагим Валеев родился в 1902 году в татарской деревне Оет (Уют) Больше-Кибяк-Козинской волости Лаишевского уезда Казанской губернии. Фото etomesto.ru

Сиротская доля стала еще тяжелее: косые взгляды, окрики, попреки за лишний кусок хлеба. Его взял к себе односельчанин — богатый торговец лошадьми, а когда мальчик подрос – заставил его батрачить на себя. Юноша рос вспыльчивым, ему приходилось быть дерзким, решительным, уметь не давать себя в обиду, с боем брать у жизни каждую крупицу радости. Учиться удавалось лишь урывками, чему попало.

«Валеев-артист»

Когда Ибрагиму исполнилось 20 лет, вдруг объявился его дядя и забрал его на уральскую станцию Губаха. Дядя, работавший портным (как мы знаем, деревня Оет славилась портняжным промыслом), приспособил к этому ремеслу и племянника. Дни напролет приходилось шить Ибрагиму брюки и пиджаки, что вряд ли могло дать ему удовлетворение. Его задорный, любопытный, боевитый характер нашел выход в увлечении… театром.

Вечером после работы он спешил в местный рабочий клуб, где под руководством молодого учителя-татарина действовал татарский драмкружок. Кружковцы сами делали декорации, реквизит, шили костюмы. Особенно ему удавались роли комических и отрицательных персонажей, в одном спектакле он сыграл казанского хана — явно отрицательный образ в советский период истории. Сцена захватывала его. Он стал пользоваться в Губахе определенной известностью и даже популярностью, и так как здесь было много Валеевых (в целом в Губахе в это период проживали более 1 000 татар), его прозвали «Валеев-артист». А побывав в Казани в настоящем театре, вообще стал мечтать о карьере профессионального актера.

В кружке Ибрагим познакомился с Минзамал — дочерью местного шахтера (уроженкой города Чусового) и вскоре женился на этой девушке с добрым характером, которая была моложе его на 4 года. Дядя помог со свадьбой, т. к. надеялся, что теперь Ибрагим забудет про театр и остепенится. Также увлечение зятя, все свободное время пропадавшего в клубе и даже ставшего ездить на «гастроли» в соседние поселки, не одобряла и новоиспеченная теща. Она настраивала соответствующим образом дочь. И однажды Минзамал поставила мужа перед выбором — или она или театр.

Вспыльчивый Ибрагим, уже видевший себя будущей «звездой сцены», пошел на принцип и выбрал театр. И уехал с дядей в Лысьву. Здесь он тоже первым делом вступил в татарский драмкружок. Дядя винил его в неразумности и неблагодарности, а Ибрагим решил начать жить самостоятельно и устроился грузчиком на местный завод, вступил в профсоюз. Новое дело, основательная жизнь заводского коллектива захватывали его и постепенно отодвигали на второй-третий план увлечение театром. Продолжая играть в драмкружке, он стал понимать несерьезность этого хобби. Зато все чаще вспоминал Минзамал и однажды приехал в Губаху, чтобы забрать ее в Лысьву.

Здесь Ибрагим впервые увидел устаревшие дореволюционные мартены. Фото echgazeta.ru

Когда призвание — сталевар

Как-то в 1926 году молодожены отправились в отпуск к свояку — сталевару старинного, еще демидовского литейного завода в городе Чусовом. Здесь Ибрагим впервые увидел устаревшие дореволюционные мартены. Сказочное зрелище кипенья и мощной игры расплавленного металла, управляемой людьми, буквально покорили его. Он тут же устроился на этот завод. Сначала заслонщиком — втроем тянуть 10-пудовую печную заслонку. Через 3 месяца за хорошую работу его перевели в подручные сталевара. Театр тем временем манил все меньше и меньше. Он понял, что там он лишь искал себя, а настоящее его призвание — быть сталеваром. А после того, как родились дочери Ася (в 1926 году) и Софья (в 1928 году), стало совсем не до сцены.

В 1930 году его разыскал младший брат (портной) и стал уговаривать переехать к нему в теплый южный Фрунзе. Сначала братские чувства пересилили, но, находясь во Фрунзе, Ибрагим очень скоро затосковал по Уралу и любимой работе. В 1931 году вслед за свояком он с семьей отправился в Свердловск, где пока только строился завод-гигант «Уралмаш» — одно из крупнейших детищ советской индустриализации с огромными цехами, костяком железных конструкций, новейшими мартенами и оснащением по последнему слову техники. Завод вступил в эксплуатацию в 1933 году и до войны специализировался на выпуске экскаваторов, дробилок, доменного и сталеплавильного оборудования, блюмингов, прокатных станов, гидравлических прессов и другой тяжелой техники.

На Уралмаше И. Валеев работал в цехе №36. Еще участвуя в монтаже оборудования, он освоил всю сложнейшую аппаратуру, перепробовал все мартеновские печи, знал «норов» каждой и поэтому получал удовольствие от управления печью. Это было время всеобщего энтузиазма и соревнования, что было по душе Валееву: стремление быть первым захватывало его, заставляло рисковать. Это было также и время суровой трудовой дисциплины, что, видимо, и стало причиной тяжелых испытаний и перипетий, выпавших на его долю.

В 1931 году Валеев вступил в ВКП(б), однако в 1933 году в ходе «партсовчистки» был переведен из членов в кандидаты, а в 1934 году вообще исключен из партии за «невыход на работу». Но это еще не самое худшее, что его ждало. Однажды он не смог удержать допустимую температуру печи и пережег ее свод так, что кирпич размяк буквально как тесто. В результате мартен на относительно долгий срок вышел из строя. Как итог, за «повреждение имущества, принадлежащего государственным учреждениям или предприятиям...», из-за чего «последовала приостановка или перерыв производства, или причинен другой тяжелый ущерб государству», по статье 79 УК РСФСР Ибрагима в 1936 году осудили на 2 года. Наказание он отбывал на строительстве канала Москва — Волга и досрочно освободился через 19 месяцев.

Не сломленный трудностями, Ибрагим вернулся на завод и продолжил наращивать свое мастерство. Если в начале 1930-х годов обычно получали по 6—7 тонн стали с квадратного метра пода мартеновской печи, то уже в 1937 году Валеев дал 12 тонн. Он стал известным ударником, знатным стахановцем. Но любовь к искусству тоже давала о себе знать. Однажды он случайно оказался на концерте в детской музыкальной школе, и его потянуло к музыке. Ибрагим стал ходить в эту школу и научился играть на пианино татарские мелодии. После трех дочерей (в 1931 году родилась Рабига) в семье Валеевых появились сыновья Рашид (1938) и Гумар (1939).

Наказание он отбывал на строительстве канала Москва — Волга и досрочно освободился через 19 месяцев. Фото humus.livejournal.com

Фронту нужны танки, а танкам — металл

А потом была война. Как и у многих, первым порывом Ибрагима было пойти на фронт. Однако фронту были нужны танки, а танкам — сталь. «Драться с фашистами можно и у печей», — объяснили ему.

«Фронт требует — сделаем», — стало новым девизом Валеева.

Сначала на «Уралмаше» строили бронекорпуса для тяжелых танков КВ («Клим Ворошилов»), а с марта 1942 года начали расширенный выпуск легендарных «тридцатьчетверок» (Т-34). Стало нужно больше стали, а людей в условиях войны не хватало. Значит, надо сокращать время на каждую плавку. Поэтому Валеев искал, все учитывал до мелочей, где-то рисковал: не тратить время на лишние операции, рассчитывать каждую секунду, требовать наилучшего перемешивания шихты, аккуратно заваливать печь, организовать максимально бесперебойную подачу горючего, газ перебрасывать чаще, через одинаковые промежутки времени, реже открывать заслонку, держать высокую температуру.

Как опытный практик, он смело спорил с устоявшимися технологиями, умел доказать свою правоту образованным начальникам и инженерам. Учил, до автоматизма тренировал свою подсобную бригаду. Сам не знал покоя в работе и подгонял, заряжал упорством других. Не давал спуску «любителям перекуров». Чувствовал себя как хозяин над металлом, управляя им и временем. И вот ему удалось сжать время плавки до 7 часов 20 минут вместо положенных 9 часов, что дало 12,8 тонны с квадратного метра пода. Однажды Валеев остался после смены и дал плавку за 6 часов 20 минут.

А ведь надо учитывать, что работать приходилось в сложнейших условиях недостатка кадров, почти круглосуточно без выходных и отпусков, при постоянном недоедании и нехватке самого необходимого. В 1942 году в семье Валеевых родился третий сын Наил. Как трудно было Минзамал в военное лихолетье поднимать шестерых детей, двое из которых были совсем малышами, а один младенцем, не передать словами, это знают только наши бабушки…

Приемка танков на «Уралмаше». На заднем плане Т-34 с характерной башней-гайкой. Фото oblgazeta.ru

Бросая вызов сталеварам страны

В начале 1942 года на всю страну прогремело имя другого сталевара-татарина Нуруллы Базетова с Верх-Исетского завода, снявшего 14 тонн. И Ибрагим решил бросить ему вызов, пригласив его с товарищами, как тогда было принято, на социалистическое соревнование. Заводская многотиражка «За тяжелое машиностроение» 8 апреля 1942 года, обращаясь от имени рабочих к бойцам на фронте, писала: «Вы бы посмотрели, дорогие товарищи, с какой страстью работает у своей мартеновской печи наш сталевар Ибрагим Валеев».

Был у Валеева сменщик, друг и одновременно соперник, уроженец Псковщины Дмитрий Сидоровский. Как-то снял Валеев 13,5 тонны за смену, а вечером Дмитрий снял 15,3 тонны, перекрыв даже показатели Нуруллы Базетова. Ибрагим опять сократил время плавки и снял 15,6 тонны. Но однажды в ночь во второй половине марта 1942 года Сидоровский дал 15,9 тонны. Так они соревновались, поздравляя друг друга с каждым новым обгоном.

Наконец, 22 апреля 1942 года главная газета страны «Правда» написала:

«СВЕРДЛОВСК, 21 апреля. (Корр. «Правды»). В ночь на 20 апреля знатный стахановец «Уралмашзавода» Ибрагим Валеев сварил плавку за 5 часов 30 минут вместо 9 часов по норме. Тов. Валеев довел съем стали с квадратного метра пода печи до 16,1 тонны. Этим новым рекордом тов. Валеев опередил своего «соперника» по соревнованию сталевара того же завода тов. Сидоровского. Однако в ночь на 21 апреля тов. Сидоровский перекрыл достижение Валеева. Он снял с квадратного метра пода печи 16,3 тонны стали».

А в первомайском номере «Правда» сообщала, что в предпраздничные дни для подведения итогов соревнования Свердловского и Верх-Исетского заводов состоялся торжественное собрание, на котором встретились все три знатных сталевара: Базетов, Валеев и Сидоровский. И хотя по показателям победил молодой завод-гигант, но без опыта Нуруллы и других старых мастеров этого бы не произошло. Их соревнование стало примером, гнало других вперед, повышало производительность труда на всех заводах. Поэтому решили, что выиграли все.

Журнал «Огонек» №4 за 1952 год

«Залить глотку Гитлера сталью»

Но война продолжалась… Пришло известие, что на фронте погиб близкий друг Ибрагима, орденоносец Вафим Галиш. Глядя на непрекращающиеся слезы его вдовы и детей, Валеев пообещал «залить глотку Гитлера сталью». И дал небывалые 17 тонн. Таких рекордов не знали не только на Урале, но и во всем СССР. Ибрагима наградили за это орденом Трудового Красного Знамени.…

А вот что говорит официальное издание «Оружие Победы», вышедшее в 1985 году в московском издательстве «Машиностроение»: «В результате ударной работы план второго квартала 1942 года был перевыполнен. В июле завод за образцовое выполнение задания по производству танковых бронекорпусов был награжден орденом Трудового Красного Знамени. В числе награжденных 150 работников завода; ордена Ленина были вручены начальнику производства Д.Е. Васильеву, директору Б.Г. Музрукову, сталевару Д.Д. Сидоровскому и др. Сталевар Ибрагим Валеев за высокие показатели при плавке качественных сталей в 1943 году был удостоен Государственной премии СССР».

Как лауреату Сталинской премии 3-й степени ему полагалось 50 тысяч рублей (за 1-ю степень давали 150 тысяч, за 2-ю — 100 тысяч). Но, как было заведено в военные годы, почти все деньги лауреаты перечисляли в Фонд обороны. Также в 1943 году известная советская писательница Анна Караваева, находившаяся в Свердловске в эвакуации, посвятила И. Валееву двадцатистраничный очерк в книге «Сталинские мастера» (его татарский перевод был напечатан в 1944 году в журнале «Совет эдэбияты» и в 1945 году «Татгосиздатом» отдельной брошюрой).

Передать опыт омичам

Тем временем производство танков Т-34 разворачивалось на бывшем паровозоремонтном заводе №174 им. К.Е. Ворошилова в Омске. Дело было трудным, и сюда по личному распоряжению заместителя наркома танковой промышленности М. Попова в конце 1943 года для «передачи опыта и усиления кадров сталеварами» откомандировали именно И. Валеева. Здесь, работая в цехе №2 и продолжая давать высокоскоростные плавки, он также быстро стал лучшим сталеваром завода.

В письме трудящихся Омской области воинам 308-й гвардейской Краснознаменной Рогачевской дивизии в сентябре 1944 года отмечалось, что «на наших предприятиях выросли десятки и сотни героев труда. Ибрагим Валеев — знатный сталевар завода, где директором тов. Задорожный, получил звание лауреата Сталинской премии и награжден орденом Трудового Красного знамени».

Вообще, Валеев стал первым в истории Омска лауреатом Сталинской премии, хотя и получил ее за более ранние достижения. Всего омский завод дал фронту более 7 тысяч машин Т-34, которые по праву заслужили славу лучших танков Второй мировой войны. Коллектив завода за успешное выполнение заданий Госкомитета Обороны по организации массового производства танков для Красной Армии в 1945 году был награжден орденом Отечественной войны I степени, на вечное хранение заводу передали переходящее знамя ГКО. Во всем этом была великая заслуга Ибрагима Валеева.

После долгожданного окончания войны он продолжил свои трудовые успехи: в 1948 году ему было присвоено звание «Лучший рабочий завода», в 1949 году вручена почетная грамота и объявлена благодарность, а приказом министра транспортного машиностроения СССР от 28 апреля 1949 года присвоено звание «Почетный металлург». В том же году он повторно стал коммунистом.

Что скрывал татарин Ибрагим?

В послевоенные годы семья Валеевых проживала в Сталинском поселке по ул. Мануильского, квартира №7 секции №2 24-квартирного дома. Минзамал вела домашнее хозяйство. Старшая дочь Ася осталась в Свердловске, вышла замуж, после войны заведовала библиотекой на «Уралмашзаводе». Средние дочери Софья и Рабига работали вместе с отцом на заводе №174 в цехах №18 и 8 соответственно; зарождалась трудовая династия. Но Софья была осуждена на 7 лет заключения («за что, не знаю» — писал Ибрагим в анкете).

Так что и после войны порядки оставались строгими, тем более что завод сохранил оборонную специализацию. Об этом свидетельствуют, например, две интересные расписки в личном деле Валеева. Первую в 1943 году при поступлении на завод он дал в том, что «за время работы (службы) на заводе и вне его все виденное мною, непосредственно касающееся моей работы, а также все другие сведения, касающиеся государственных тайн — секретные, услышанные и увиденные мною, обязуюсь хранить в тайне и не передавать никому ни в устной, ни в письменной форме. В случае невыполнения мною обязательств, вытекающих из настоящей подписки, я несу ответственность в судебном порядке».

В 1954 году он обязуется «не вести разговоры вне завода: в поезде, в трамвае, в автобусе, в общественных местах, дома и так далее о том, какую завод выпускает продукцию, о количестве выпускаемой продукции, о количестве работающих в цехе, отделе и в целом по заводу. А равно и не указывать в посылаемых письмах родственникам и другим лицам номер завода и его местонахождение, а также вопросы, касающиеся производства, упоминаемые выше. Не давать никаких устных и письменных данных, касающихся работы цеха, участка, смены, отдельного агрегата,— посторонним лицам, не работающим в цехе, пока не уточню личность по документам или не получу разрешения непосредственного своего начальника. Вместе с этим обязуюсь все известные мне секретные и несекретные сведения, касающиеся производства, хранить в строжайшей тайне и никому, даже своим ближайшим родственникам, не разглашать и после увольнения с завода. Я предупрежден, что в случае нарушения с моей стороны данного обязательства буду привлечен к уголовной ответственности по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 9 июня 1947 года, как за разглашение государственной тайны»…

Танки на старте. Завод №174. Омск. Фото iaoo.ru

О других родственниках в автобиографии И. Валеев сообщал, что его брат Исак переменил фамилию на Бигашев, работает мастером на лесозаготовках в Алапаевском районе Свердловской области. Сестра Аминя (по мужу Латыпова) живет в д. Шинар Чурилинского района ТАССР. «Кроме дочери никто не судим», уточняет он.

Известно, что после войны Ибрагим приезжал в Свердловск, бывал в гостях у Д. Сидоровского (о них писал журнал «Огонек» в №4 за 1952 год). В 1959 году он вышел на пенсию. На этом имеющиеся у нас пока данные, к сожалению, заканчиваются. Печально, но мы не нашли даже фото героя.

Ибрагиму выпало жить в эпоху революций и войн, глобальных перемен в стране, что во многом предопределило его непростую, но интересную судьбу. Что бы сегодня кто-то не говорил о советской власти, при ней простой крестьянский татарский парень, бывший батрак, несмотря на все перипетии, смог достичь больших трудовых и социальных высот, стал известен на всю огромную страну. Хочется надеяться, что когда-нибудь удастся выяснить его дальнейшую судьбу.