«Форс-мажорный сценарий с расстрелом Белого дома подтолкнул регионы в правовое поле»
О том, как Верховный Совет Удмуртии ограничил действие федеральных законов в 1993 году и какие дискуссии шли о системе власти, вспоминают участники тех событий.
Принятие Конституции РФ предваряло бурное обсуждение конституционной реформы в регионах. В Удмуртии, как и в ряде других национальных республик, в то время пытались определить свое место и роль в новой России, получить наиболее широкие полномочия, рассуждали, вводить ли пост президента, какой будет новая Конституция республики. Это было уникальное время, когда федеральные законы начинали действовать в Удмуртии только после решения Верховного Совета республики. Все это проходило в условиях внутренней борьбы между коммунистами и демократами и попыток ввести в регионе внешнее управление. Воспоминания участников тех событий — в материале «Реального времени».
«Подтвердить свою приверженность Конституции РФ и осудить всякие незаконные попытки, направленные на пересмотр»
В референдуме по проекту новой Конституции РФ 12 декабря 1993 года в Удмуртской Республике приняло участие 47,9% избирателей. Таким образом, голосование в регионе было признано несостоявшимся. Правда, большинство из принявших в нем участие проект основного закона государства поддержало — 57,45%.
Это событие, с одной стороны, воспринимается как финал длившегося несколько месяцев в стране конституционного кризиса, с другой — лишь как окончание первого этапа формирования структуры власти в самой Удмуртской Республике, новая Конституция которой была принята спустя год — 7 декабря 1994 года.
В предыдущем референдуме 5 апреля 1993 года, который был призван определить доверие россиян к президенту Борису Ельцину, планировавшему запустить масштабную конституционную реформу, жители Удмуртии были также на стороне главы государства. Тогда в референдуме приняло 61,19% граждан. Почти 56% из них голосовали за доверие президенту, 48,99% — за доверие его политике. Недоверие Ельцину выразили 41,44%, его политике — 48% граждан. При этом за досрочные выборы президента РФ проголосовало 50,6%.
Издание указа Ельцина о поэтапной конституционной реформе 21 сентября было воспринято крайне негативно Верховным Советом Удмуртской Республики. В тот же день он принял постановление, в котором говорилось следующее:
«1. В соответствии с решениями семнадцатой (внеочередной) сессии Верховного Совета Удмуртской Республики подтвердить свою приверженность Конституции Российской Федерации и осудить всякие незаконные попытки, направленные на пересмотр либо отмену действующей Конституции Российской Федерации, от кого бы они ни исходили.
2. До принятия решения по сложившейся ситуации внеочередной сессии Верховного Совета Удмуртской Республики вся полнота государственной власти и управления на территории Удмуртской Республики осуществляется Президиумом Верховного Совета и Советом Министров Удмуртской Республики.
3. Все акты органов государственной власти Российской Федерации, принятые с 21 сентября 1993 г., вводятся в действие на территории Удмуртской Республики (полностью или частично) лишь после их одобрения Президиумом Верховного Совета и Президиумом Совета Министров Удмуртской Республики».
Кроме того, решениями республиканских властей обязаны были руководствоваться региональные главки МВД, министерства госбезопасности, прокуратуры, налоговой службы и военкоматы.
Верховный Совет УР осудил «неконституционные действия» Ельцина, признал указ о поэтапной конституционной реформе не подлежащим к исполнению на территории Удмуртии и призвал провести досрочные выборы президента РФ и народных депутатов не позднее февраля-марта 1994 года.
Как отмечается в исследовании «Этнополитическая ситуация в Удмуртской Республике в 1993 г.» от 1994 года, это постановление Верховного Совета было встречено жителями региона с одобрением. Поддержали его Совет министров и Ижевский городской совет.
На сторону президента России встали отделения Ассоциации приватизируемых и частных предприятий, движения «Демократическая Россия», Союз предпринимателей, однако какого-то особого влияния в республике они не имели. Своего рода объединительным центром этих сил стала основанная 27 сентября Удмуртская организация реформистских сил «Выбор России».
30 сентября руководство Удмуртии приняло участие в совещании представителей 62 субъектов РФ, по итогам которого также осуждались действия Ельцина.
«Страна была в шоке после октябрьского расстрела законного парламента»
Октябрьские события в Москве Верховный Совет УР также осудил, при этом демократы 4 октября организовали на Центральной площади Ижевска митинг в поддержку Ельцина и призвали региональный парламент к самороспуску. 6 октября здесь митинговали уже коммунисты в поддержку Верховного Совета УР.
Николай Сапожников в 1990—1991 годах был первым секретарем Удмуртского рескома КПСС, после того как партия была запрещена решением Бориса Ельцина, он занялся научной деятельностью — готовился к защите диссертации, а в начале 1993 года, когда запрет был снят, возглавил Удмуртский реском КПРФ.
— Страна была в шоке после октябрьского расстрела законного парламента — Верховного Совета РСФСР. Общество было деморализовано, — вспоминает Николай Сапожников. — У людей просто начали рушиться представления о демократическом правовом государстве, о котором нам пели с 1985 года. Эта картинка все еще стоит перед глазами — как горит Белый дом, как его из танковых пушек обстреливают. Какого-то широкого обсуждения в обществе проекта Конституции РФ не было. Дискуссия шла в партийных кружках, на разного рода собраниях и мероприятиях. Интересно, что Конституцию принимали в один день с выборами в Совет Федерации и Госдуму, которые действовавшей в то время конституцией не были предусмотрены. Перемешали американскую конституцию с французской, наделили президента полномочиями, которых не было ни у царя, ни у генсека в России, и кинули на стол. Какие там обсуждения?
Представитель тогда другого лагеря — демократов — Виталий Скрынник, бывший депутатом Верховного Совета Удмуртской Республики, говорит, что обыватели политических событий либо не замечали, либо занимали выжидательную позицию.
— Люди практически не выходили на митинги. Все ждали, что же будет дальше. Не хотелось новой революции, нам их уже хватило. Было страшно, но когда события октября завершились, не скажу, чтобы что-то поменялось. Люди ходили на работу, как обычно. Я приходил на работу в университет, где пытался обсудить все, что происходит, со студентами, а они даже ничего и не замечали, — рассказывает Скрынник.
При этом, как отмечает известный журналист Сергей Щукин, который в 1993 году был членом президиума Верховного Совета УР, ни у кого, собственно, не было претензий к положению о правах и свободах, которые были прописаны в проекте Конституции РФ. Свободы было предостаточно, и это чувствовалось, не было какого-то особого давления и со стороны правоохранительных органов в регионах.
— Дискуссию вызывали позиции, связанные с устройством государства. Регионы выступали за федерализацию, местное самоуправление — за свои права. За то, как эти позиции будут прописаны в Конституции РФ, шла большая борьба. Регионы и муниципалитеты тогда были реальной политической силой, — отмечает Щукин.
«Это подтолкнуло процесс укрепления исполнительной власти внутри регионов»
Обсуждение событий в Москве и проекта новой Конституции РФ проходило параллельно с обсуждением собственно положения Удмуртской Республики как субъекта федерации, будущей Конституции УР.
— Конституционный процесс как в России, так и в республике, а тогда все-таки субъекты федерации играли более мощную роль в политическом процессе, чем сейчас, пришел к некому кризису, — вспоминает Сергей Щукин. — Такой форс-мажорный сценарий с расстрелом Белого дома в Москве подтолкнул регионы к тому, чтобы себя в правовом плане обезопасить. Это подтолкнуло процесс укрепления исполнительной власти внутри регионов. Во многих регионах прошли прямые выборы губернаторов. Удмуртия и Дагестан пошли по пути парламентской республики, у нас это происходило в силу того, что, очевидно, не оказалось подходящего сильного лидера внутри республики. У нас парламентская модель укрепилась и была узаконена новой Конституцией УР.
При этом в октябре-ноябре существовала угроза, что в Удмуртии решением Ельцина может быть введено своего рода внешнее управление.
10 октября председатель Верховного Совета УР Валентин Тубылов получил телеграмму от начальника управления администрации президента РФ по работе с территориями Николая Медведева, в которой говорилось, что «в связи с тем, что в вашей республике отсутствует всенародно избранный руководитель исполнительной власти, в целях координации деятельности по реализации Договора и поэтапной конституционной реформе» администрация президента РФ рассматривает возможность назначить в Удмуртию представителя. При этом Верховный Совет мог направить свои предложения по этому вопросу.
Руководителем республики в то время являлся председатель Верховного Совета Валентин Тубылов. Парламентской республикой Удмуртия будет оставаться до 2000 года, когда будет введен пост президента. К примеру, в соседнем Татарстане первым президентом стал Минтимер Шаймиев еще в июне 1991 года.
«Мы отстаивали позицию парламентской республики и на первом этапе победили»
9 октября президент России издал указ о реформе представительных органов власти и органов местного самоуправления. Верховному Совету УР пришлось отвечать своими законами о президенте и местном самоуправлении. Собственно, введение поста президента Удмуртии могло предотвратить назначение в регион руководителя извне.
Именно поэтому в ноябре Верховный Совета УР в оперативном режиме принял закон о президенте республики, причем рассматривался даже вариант с проведением выборов 12 декабря вместе с голосованием по Конституции РФ и выборами в Совет Федерации и Госдуму. Однако в итоге дата выборов назначена не была. В конечном варианте Конституции УР, представленном в ноябре 1994 года, главу о президенте республики убрали.
— По поводу Конституции УР позиция КПРФ и моя состояла в том, что не может быть в стране десяток президентов и президентиков, поэтому мы отстаивали позицию парламентской республики, и на первом этапе мы победили, — отмечает Николай Сапожников.
Однако дискуссии тогда в Верховном Совете были действительно бурными.
— У нас был хороший парламент — ругались, кричали, выступали и не было равнодушия в зале, не то что сейчас. Мы, наверно, две недели принимали Конституцию УР. Я написал первый вариант, его отклонили, но я не обижался. Тогда был настоящий парламент, — вспоминает Виталий Скрынник.
Также в 1993 года Верховный Совет УР утвердил и основные символы государственности Удмуртии — флаг, гимн, а позднее и герб.
Накануне референдума по проекту новой Конституции Борис Ельцин прибыл в Удмуртию, причем он демонстративно не заехал в Верховный Совет УР и не стал встречаться с фактическим руководителем республики Тубыловым. Вместо этого он собрал на «Ижмаше» руководителей крупнейших предприятий и пообещал выделить деньги на реконструкцию заводов, вынужденных заниматься конверсией. Гособоронзаказ упал до мизерных величин, что для республики со значительной долей предприятий оборонного комплекса стало серьезным испытанием. Заводам приходилось в кратчайшие сроки переходить на выпуск гражданской продукции. Однако обещания остались обещаниями.
Верховный Совет Удмуртии 12-го созыва завершил свою работу в 1995 году, когда был избран первый созыв Государственного Совета.