Айрат Хаматов: «Кличко в один ряд с Льюисом или Тайсоном не поставлю»

«Обязательно выбрал бы бокс снова»

— Айрат, расскажите, как пришли в бокс.

— Занимались мы в Дербышках — летом футбол, зимой хоккей, такая хорошая спортивная жизнь была. А потом как-то с ребятами решили записаться на индивидуальный вид спорта. На борьбу меня хотели затащить, но я был маленький и худой, подумал — не осилю, и пошел на бокс. Бокс как-то больше меня привлекал тогда.

— Если бы была возможность вернуться в те годы, снова выбрали бы бокс?

— Конечно! Обязательно выбрал бы бокс. Ни о чем не жалею, бокс дал мне много знакомств, интересных поездок. Вот этот большущий круг общения — он и дает позитив. Тьфу-тьфу, болячки пока не дают о себе знать, нормально. Чуть-чуть что-то там побаливает, но это уже естественно, я думаю. Тем более, если брать статистику, бокс ведь не самый травматичный вид. На 6—7-м местах примерно.

— Вот Мухаммед Али говорил, что болезни его «воздаются Богом».

— Ну болезнь Паркинсона, которой Али болел долгие годы, не обязательно связана со спортом. Да, возможно, бокс ускорил этот процесс, но, по статистике, это не так часто происходит.

— Как-то вы вскользь упоминали Павла Царева, который вам очень сильно помог в молодости. Не хотите дополнить?

— Это очень трудолюбивый человек, сейчас тоже тренирует в «Ракете». Я в то время, когда был молодым, не так еще понимал, что он именно заботится обо мне. Ну, молодой — ни о чем не думаешь, тренируешься, бегаешь, а уж потом, проанализировав, понял, что не просто так нас судьба свела. Он очень много мне дал, старался уберечь от некоторых ошибок. Был таким исполняющим обязанности наставника (смеется).

— А тренером у вас тогда был Виктор Краснов, который сравнивал бокс с шахматами.

— Да, это его высказывание. Я, когда услышал первый раз, подумал: шутит, наверное. А потом понял — так и есть! Бокс даже посложнее, в шахматах у тебя есть время принять решение, а здесь в доли секунды надо выбрать, так или сяк. Это очень мудрые слова на самом-то деле.

«Царев — это очень трудолюбивый человек, сейчас тоже тренирует в «Ракете». Он очень много мне дал, старался уберечь от некоторых ошибок». Фото kazan-avto.blogspot.ru

«Мейвезер великий боксер, но МакГрегор может взять своей импульсивностью»

— В современном боксе больше «интеллектуалов» или «силовиков»?

— Здесь все должно быть в комплексе. Вот Краснов учил меня: все должно быть в меру — и сила, и ум. Чем-то одним, только техникой или силовой подготовкой, ты не выиграешь ничего. Все это должно быть взаимосвязано.

— Весь мир ожидает боя между Флойдом Мейвезером и Конором МакГрегором.

— Да, наслышан.

— Так вот, некоторые специалисты считают, что Мейвезер имеет преимущество благодаря своему интеллектуальному стилю. А МакГрегор — этакий уличный боец.

— Есть такое. Мейвезер великолепный, конечно, боксер, но МакГрегор тоже не прост. У него есть харизма, и слава Богу, что они будут биться по правилам бокса (МакГрегор — боец смешанных боевых искусств, — прим. ред.). Но даже с учетом этого, я считаю, что Конор — не подарок для боксера. Здесь 50 на 50. Я даже не хочу кого-то называть фаворитом. МакГрегор может взять своей импульсивностью, просто задавить соперника. Хотя Мейвезер тоже великий боксер.

— А вам такого предложения не поступало — биться с бойцом из другого вида спорта?

— Нет, слава Богу, я вовремя ушел (смеется). Надо уметь вовремя завязывать, всему свое время

«Мейвезер имеет преимущество благодаря своему интеллектуальному стилю». Фото sport.bigmir.net

«На деньги «Рубина» татарстанский бокс можно содержать столетиями»

— Как оцениваете женский бокс? Бои без правил?

— Очень критично к этому отношусь. Я вообще считаю, что женщины в силовых единоборствах выглядят не очень красиво. Женщина — она должна оставаться ухоженной, хозяйкой быть, матерью. Но сейчас женский спорт повсеместно уравнивается с мужским. И теперь с мужских соревнований начнут забирать медали, чтобы с женщинами у нас было равноправие.

— У нас в Татарстане есть своя звездочка в женском боксе — Гелюса Галиева. Долгие годы ее отец Марат Галиев искал финансирование…

— (Перебивая.) Это очень своеобразный человек, он молодец, всегда старается улучшить условия для своих спортсменов. Конечно, мы в любом случае будем развивать женский бокс, никуда от этого не денешься. Но сам я очень критично отношусь ко всему этому.

— Я сам ходил на его занятия и знаю, как его выгоняли, не давали помещений для тренировок. И только когда его дочь стала чемпионкой Европы, отношение к нему поменялось в лучшую сторону.

— Очень многое зависит и от человека. Как уж выгоняли? Я сам лично примерно два года назад ездил в Арск. Не помню, к какому главе района мы ходили, к нынешнему или бывшему. Там и их замы были по социальным вопросам, говорят ему: «Выбирай!». Но он же не может быть один в здании — там и борьба есть, и штангисты, и другие виды спорта. Надо просто график составить правильно, чтобы никому не мешать. Все же хотят заниматься, и не только боксом. Слышал я про эту проблему — то туда его гоняют, то сюда, но здесь ситуация специфичная. Можно спокойно все решить, а он человек экспрессивный: это все мое, я этого добьюсь. Понятно, что прав тренер, но, как говорится, шаг назад, два вперед можно же сделать. Мы с Маратом, кстати, очень давно знакомы. Он на год старше меня, мы с ним много боксировали, он и в «Ракету» приезжал. Галиев такой злой боксер был.

— У него и сын еще подрастает, Азамат.

— А у него и сын, и дочка хорошие боксеры. Азамат довольно перспективный парень.

— Как осуществляется поддержка таких специалистов, подопечные которых выигрывают чемпионаты Европы?

— Прежде всего это государственная поддержка, ведь мы же, федерация, считаемся госструктурой. Хотя сейчас президент Татарстана надбавки делает, приравнивая нас к учителям образовательных школ, но в целом зарплаты немного не хватает. Как и всем профессиональным клубам, без внебюджетной финансовой поддержки тяжеловато. У нас как-то было, что мы в федерации тренерам выплачивали какие-то премии, но серьезных спонсоров, к сожалению, пока нет.

— В предыдущем сезоне «Рубин» потратил около 40 млн евро только на приобретение футболистов. Сколько лет можно содержать татарстанский бокс на эти деньги?

— Столетия, наверное (смеется). Ну, понимаете, футбол, хоккей — это зрелищные виды спорта, номер один и номер два. Это своеобразный бизнес. Естественно, можно одного футболиста продать, и Федерации бокса этих денег лет на 10 минимум хватит. Но это уж так… У них свое, у нас свое.

«Конечно, мы в любом случае будем развивать женский бокс, никуда от этого не денешься. Но сам я очень критично отношусь ко всему этому». Фото dynamo.su

«После боя со мной Оскар де ла Хойя больше не боксировал с русскими»

— В 1991 году вы участвовали в чемпионате СССР по боксу в Казани. Как после этого развивалась ваша карьера?

— В 1991 году был последний чемпионат Союза по боксу. В том же году мы с Фоатом Гатиным заняли второе место в шведском Гетеборге и завоевали именные путевки на Олимпиаду. А потом, когда развалился СССР, какими-то политическими ходами решили создать сборную СНГ, и нас с Фоатом отодвинули на второй план. После этого я с любительским боксом закончил.

— Дальше был профессиональный бокс.

— Да, в профессионалах я боксировал год, провел 7 или 8 боев, последний свой бой организовал в Москве. Мне предлагали контракт в Америке на 3 года, но я решил завязать с боксом. Закончил карьеру, потому что тяжело без семьи. Считайте, всю спортивную жизнь я ее практически не видел. Возможно, если бы контракт учитывал семью, чтобы они были рядом, может, и подумал бы.

— Самый известный из ваших соперников — Оскар де ла Хойя. Что вы запомнили из того боя, какие впечатления остались спустя столько времени?

— Это были Игры доброй воли в Сиэтле, уже после чемпионата мира. Провел там два боя, один выиграл, а в полуфинале встретился с Оскаром. Он — 17-летний пацан, ну, думаю, все — победа в кармане. В итоге бой сложился так, как сложился, хотя вроде и не сильно я проиграл. Видео, кстати, есть в интернете, кто-то выкладывал. Бой был очень быстрый, де ла Хойя шустрый, я ему один раз ударю — он мне два, я ему два — он мне три. Вообще, хорошие воспоминания остались от турнира в Сиэтле.

— Могли предположить тогда, что перед вами будущая легенда бокса?

— Я провел с ним еще один бой, о котором мало кто знает, записей в интернете нет. Это было на матчевой встрече между СССР и США в 91-м году, не помню, в каком американском городе. Я оказался единственным, с кем он в итоге два раза в карьере боксировал. А с русскими боксерами он больше не боксировал (смеется). Конечно, я не мог предположить, что он станет таким знаменитым. Но даже тогда, в 17 лет, он был очень быстрым боксером. Я горд, что с ним боксировал, что он стал таким великим. Рад за него, вообще молодец.

«Первый раз слышу, что выступал за другую страну»

— Вы некоторое время выступали за Украину. В связи с нынешней политической обстановкой у вас не возникает с этим проблем?

— Нет-нет. Во-первых, за Украину я не выступал. Я был на Украине и значился в клубе «Колумбус». В Киеве у них была база, один свой бой я там провел, а остальные и плюс сборы — это было в Кисловодске, Алуште, в Казахстане, в другие места ездили. Но за Украину я не выступал, в интернете чуть искаженная информация. И сейчас, если честно, первый раз слышу, что был за другую страну. Ну пускай, что уж теперь делать.

— А отношения с украинскими боксерами и тренерами не испортились?

— У нас в Советском Союзе, когда мы приезжали на сборы, было очень много боксеров с Украины. Я с ними дружил, созваниваемся до сих пор. Один в Киеве живет, другой в Харькове, еще один парень сейчас в Алушту переехал. С теми, кто в сборной с нами был, у нас общение хорошее, никаких проблем нет.

— Один из боксеров, вспоминая те времена, рассказывал, что Хаматов и Гатин постоянно привозили на сборы огромные сумки со сладостями, и все боксеры с удовольствием заходили в гости на чай «к татарам». Было такое?

— (Улыбается) В основном такой хозяйственный был Фоат. Он набирал там всегда — то изюм, то курага, то чай. Тогда же все в дефиците было: чтобы получить индийский чай «Три слона», в очередях стояли, из-под полы что-то покупали. А Фоат у нас любил его заваривать и делал это очень вкусно. И вся команда, точнее, те, кого мы пускали, к нам постоянно заходили. Всех не пустишь, потому что не напасешься на них (смеется).

— Одним из таких любителей почаевничать был Костя Цзю, который как-то сказал о вас: «С Айратом мы знакомы уже сто лет». Помните, как познакомились с ним?

— Да, в сборной уже. Не помню точно год, вроде бы 1987-й. Молодые парни — он, Курнявка, Лебзяк и еще несколько человек, перешли из юниорской сборной во взрослую, сразу там и познакомились с ними. У нас весовые категории где-то рядышком были, он меня чуть-чуть повыше, поэтому мы с ним и в спаррингах работали, на тренировках. Так и сдружились.

«Советский Союз хотел продать нас с Костей Цзю в Южную Корею»

— На том победном турнире в 1989 году вы боксировали в категории до 57 кг, Цзю — до 60 кг. Вы победили, а Костя стал лишь «бронзовым». Но в профессионалах Цзю оказался успешнее. Как вам кажется, за счет чего?

— У него талант был, во-первых. Да и иногда складывается все по-разному в жизни: сегодня, например, солнечно, а завтра уже дождь и слякоть. Может, мне повезло где-то, а где-то, может, ему. У него и тренер, Владимир Черня, был очень своеобразный, нестандартно подходил к тренировочному процессу. Вот они в тандеме, наверное, и достигли таких высот. В конце 80-х годов, на чемпионате СССР во Фрунзе, мы с ним в одной комнате жили. Пошли на взвешивание, время 8 утра, через 4 часа финал, и вот Костя сразу после этой процедуры берет два мороженых и там же смачно кушает их. Тренер подбегает в ужасе: «Костя, ты сейчас заболеешь, ты что?!». А ему тогда 19 лет было всего лишь, но он так мудро ответил: «Я заболею — но только завтра. Через два часа после этого не заболеешь». Это как-то по-взрослому было сказано. Я тогда подумал: «Мда, соображает парень».

«У Цзю талант был, во-первых. Да и иногда складывается все по-разному в жизни: сегодня, например, солнечно, а завтра уже дождь и слякоть. Может, мне повезло где-то, а где-то, может, ему». Фото tofight.ru

— Цзю признавался, что после этого чемпионата в 1988 году ему поступило предложение от корейцев, чтобы он выступал за их сборную на Олимпиаде, — за миллион. Вам таких предложений не делали?

— Это было уже после 1989 года, когда я, Курнявка и Цзю поехали в Южную Корею. Госкомспорт СССР пытался нас «продать» корейцам. Мы там провели смотровые спарринги в городе Пусан, но что-то у них там не сложилось. Не продали нас тогда. А в 1991 году Косте поступило предложение, когда мы чемпионат СССР выиграли, он еще Европу выиграл, и вот перед Олимпиадой на него вышли австралийцы. В том году он победил на чемпионате мира, как раз в Австралии, и там в итоге и остался.

— Бандитские 90-е как-то повлияли на вашу жизнь?

— А что, Дербышки бандитский район? Там же спортсмены все (смеется). Общение по-любому же есть, а на человеке ведь не написано, хулиган он или не хулиган. Вместе росли, кто-то пошел прямым путем, кто-то кривым, как говорится. Понятно, что это не очень хорошо, все эти убийства, драки — это ненормальное явление. Слава Богу, меня это не коснулось, хотя из окружения знал, кто там, что там, лидеров каких-то. Но чтобы где-то участвовать — никогда не было.

— В бокс криминал не лез?

— Может быть, и было, конечно, но я это не чувствовал. Даже не думал об этом, никакого давления со стороны криминала не ощущалось.

— После победы на чемпионате мира вам подарили двухкомнатную квартиру. Что получит татарстанский боксер сейчас в случае победы на таком уровне?

— Во-первых, мне дали только квоту на квартиру, а во-вторых, не государство, а завод. Казанский оптико-механический завод, там я с 15 лет учился и работал. Сейчас же для боксеров-победителей все идет из внебюджетных фондов. Я думаю, что руководство республики, если у нас будут какие-то успехи, конечно же, уделит внимание. Потому что наши руководители — спортивные люди, и какие-то значимые достижения они всегда оценивают. Так что человек, достигший каких-то высот, конечно, получит свое.

«Айрат, тебе бы надо возглавить федерацию»

— Откуда возник вариант с постом президента федерации бокса? Кто предложил?

— После завершения карьеры боксера я был очень далеко от бокса. Бизнесом пытался заняться, чего-то заработать, но как-то не получалось у меня это. А вариант с постом президента возник случайно. Один раз пригласили на соревнования, второй раз, третий, и что-то внутри всколыхнулось. Тогда Виктор Городний, замруководителя «Татнефти», очень мудрый человек, говорит: «Айрат, тебе бы надо возглавить федерацию». Ну я отнекивался сначала, не понимал, что предлагает. Но он прямо стоял на своем, говорил — все равно никуда не денешься. Потом прошло какое-то время, месяца два-три, опять встретились с ним на соревнованиях, и я согласился. С тех пор и пошло.

— Вы возглавляете федерацию с 1999 года. Что поменялось в нашем боксе за эти 18 лет?

— Я не знаю, что было до меня. Да и не хочу даже это вспоминать. Люди старались, чем-то занимались, организовывали. У меня немножко свой взгляд на вещи, но чем могу, тем помогаю. Особо каких-то денег нет, в основном друзья помогают — в проведении соревнований, организации поездок, еще чего-то. Сейчас вот государство в лице министерства спорта очень помогает. В случае каких-то значимых событий и к руководству республики обращаемся, они тоже не отказывают ни в чем.

— Разница между тем, что было в ваши боксерские времена, и тем, что есть сейчас, большая?

— Ну тогда, по молодости, мы же не задумывались об этом. Нам нужно было тренироваться, хотелось выигрывать, а все остальное неважно. Сейчас-то да, анализируя, понимаешь, сколько для тебя тренер бегал, сколько хлопотал, то там, то здесь. Помню, получали талоны на еду, и я в ветеранском магазине отоваривался. Там дефицитные продукты давали — тушенку, сгущенку, все такое. Мне даже стыдно было: рядом бабушки, дедушки стояли, и тут же я, здоровый молодой парень. Но такая была государственная программа поддержки.

«Вариант с постом президента возник случайно. Один раз пригласили на соревнования, второй раз, третий, и что-то внутри всколыхнулось». Фото mdms.tatarstan.ru

— В 2015 году тренер Андрей Макейчев заявил, что свои воспитанники не ценятся федерацией бокса РТ. Как вы отреагировали на это?

— Это тренер Саттарова-то? Я, если честно, даже не знал об этих его словах. У каждого свой путь, это естественно. Может, у Макейчева тогда какая-то обида была? На самом деле, надо больше работать на тренировках, чтобы твой парень не чувствовал, что его зажимают. Если ты в бою откровенно сильнее, как тебя могут зажать?

— Ну вы же все-таки дисквалифицировали Саттарова на два года.

— Потому что он повел себя крайне некорректно. Он послал куда подальше главную судейскую коллегию, обозвал там людей, которые ему помогают во всем. И было ходатайство на имя президента федерации по Поволжью, и вот так его и дисквалифицировали. Но самое главное в том, что он не помнит всего хорошего, что мы ему делали. Начиная от гражданства и заканчивая какими-то мелкими бытовыми вопросами. Хорошее, к сожалению, быстро забывается. Ну нехорошо такие интервью давать, нельзя все-таки выносить сор из избы. Я такие вещи, конечно, не очень воспринимаю. А это когда было, говорите?

— В 2015-м году. Может, уже поменялось его отношение к вам.

— А, так это давно было. Поменялось уже стопроцентно! Это, наверное, на эмоциях случилось, а сейчас мы уже с ним здороваемся, все нормально. Да и боксеру его уже скостили срок, он через полгода боксировал. Может, ему тогда важно было публично об этом сказать, чтобы с другими такого не было. Ну ладно, чего уж.

«Приятно не только за себя, но и за нашу нацию»

— Как ощущает себя единственный татарин — чемпион мира по боксу?

— Есть, конечно, огромная гордость по этому поводу. Даже вот когда выезжаешь на какие-то соревнования с командой, то говорят — «о, единственный чемпион из Татарии». Ну, приятно, честное слово — не только за себя, но и за нашу нацию, наш народ, наших людей. Даже вот когда на чемпионате мира боксировал, целая трибуна болела за меня. Я вот знаю высокопоставленных чиновников, которые, оказывается, брали отгул и специально приезжали поболеть за меня, за татарина. И это выясняется только сейчас, спустя столько лет. Сидим, разговариваем, чай пьем, а он такой: «Я вот в тот раз приезжал, то-то и то-то». А он уже великий человек сам, большие посты занимает. И это очень приятно. Особенно когда кричали: «Айрат, Казань!» Огромный подъем энергии, руки летают просто, эх…

— А что мешает нынешнему поколению татар-боксеров завоевывать медали на больших соревнованиях?

— Когда мы выезжаем на соревнования, все говорят: «О, татарин боксирует», хотя на ринге Антон Зайцев, условно говоря. То есть у меня всю команду татарами называют. Неважно, чуваш это или армянин, для них разницы нет — «татарин боксирует», и все. Это на самом деле тоже приятно. Сейчас национального признака в спорте особо нет.

Я помню, что какой-то провал был в Татарстане по результатам. Но татары ведь боевой народ, так что, Бог даст, будут еще у нас чемпионы. Государство поддерживает, спортсмены есть… Небюджетных денег вот только не хватает. Цены сейчас на рынке — просто ужас. Вот у нас, к примеру, министерством положено, грубо говоря, 900 рублей на гостиницу и 600 рублей на питание. А приедешь в Москву, чай попьешь с булочкой, и 100 рублей как не бывало (смеется).

— Из татарстанских боксеров за последние годы можно вспомнить разве что только Токарева. Больше и не было ведь.

— Сейчас у нас растет поколение хорошее. Впервые за много лет от Татарстана на чемпионате страны будет шесть участников. Позавчера мы их отправили в Кисловодск, на учебно-тренировочные сборы. В том году чемпионат мира среди студентов Антон Зайцев выиграл как раз. То есть динамика сейчас, тьфу-тьфу, нормальная, молодежь хорошая. Единственное — мы очень многих теряем после 17 лет. Государственная программа ДЮСШ в этом плане неправильная: отучился боксер — и его выбросили на улицу, он уже не ученик спортшколы. Вот в этот момент теряем очень многих. Кому-то в армию идти, кто-то в университет поступает. Никак не можем все это доработать.

Сейчас у нас растет поколение хорошее. Впервые за много лет от Татарстана на чемпионате страны будет шесть участников. Позавчера мы их отправили в Кисловодск, на учебно-тренировочные сборы. В том году чемпионат мира среди студентов Антон Зайцев выиграл

«Договор нужен. Минтимер Шарипович очень мудро поступил»

— Что скажете о нынешнем положении татарского языка? Общаетесь на родном языке?

— Общаемся, конечно же. И дети, и внуки, и даже мои русские друзья пытаются татарскому обучиться, иногда звонят узнать, как слово перевести, как написать. Татарский язык не забываем! Вот недавно был Всемирный конгресс татар, мои друзья тоже приезжали. Встречался с ними. По-татарски общаемся, это очень интересно. Я, если честно, не очень силен в родном языке, но все понимаю. Единственное, сложные профессиональные слова не могу перевести.

— Приглашают на какие-то татарские встречи, программы?

— Бывает такое, и по районам приглашают принять участие. Только времени не всегда хватает.

— Ваше мнение о договоре между Россией и Татарстаном?

— Тот, первый договор был очень важным документом. Я не политик, но это все равно понятно, даже если просто слышишь или читаешь газеты. Договор был своевременным, Минтимер Шарипович очень мудро поступил. Эти деньги оставались здесь, в Казани, и благодаря этому наша республика развивалась. Люди, которые не были здесь 20 лет, приезжают и говорят — небо и земля. Был какой-то серенький неприметный город, а сейчас просто красотища. Конечно, я за договор, чтобы оставили такие же условия, и деньги, заработанные нами, оставались здесь. Регионов-доноров у Москвы и без нас хватает (смеется).

«К религии отношусь хорошо, у меня дочка и зять намаз читают»

— Есть известная история, что на чемпионате мира перед полуфиналом с кубинцем тренер Краснов отвел вас на богослужение в церковь, зная, что вы мусульманин. Но в исламе такое ведь не приветствуется.

— На самом-то деле мы не в церковь поехали. Я что-то приболел перед полуфиналом, и Краснов решил поехать в Сергиев Посад. А там был музей, парк, мы с братом и тренером просто гуляли часа три. Да, зашли в церковь, посмотрели, это ведь не зазорно. Богослужения там не было.

— Как вообще относитесь к религии?

— Хорошо. У меня дочка и зять намаз читают, молодцы. Жена уже даже выше детей, потому что она очень заботливая, серьезная в этом плане. Но у самого пока не получается. Всему свое время, надеюсь, придет еще.

— Существует такая байка, что вы перед финальным боем с Киркоровым услышали разговор тренеров о том, что победителем будет объявлен болгарин. Независимо от того, как сложится бой, потому что международную федерацию бокса возглавлял болгарин Эмил Жечев. Как было на самом деле?

— Ну да, случайно подслушал, как к моему тренеру кто-то подошел и говорит: с судьями все решено уже. Может, это было даже к лучшему, у меня как-то мандраж пропал, стал спокойнее относиться к финалу. Терять-то нечего уже. Так что они меня расслабили, и все пошло лучше.

— Есть еще одна про Жечева...

— (Улыбается) Да-да, в 2001 году я сдавал экзамены на судью мировой категории, а председателем комиссии был как раз Жечев. И вот представили меня, а он юморной человек (хотя ему уже было лет 75—80) — и вот он говорит: «Господин Хаматов, ты зачем пришел? Ты же в 89-м году у Киркорова выиграл!». Какая хорошая у человека память! Потом он мне такой вопрос задает: какое самое главное правило судьи? Я сразу отвечаю: заботиться о здоровье боксера. И Жечев: «А ты чего пришел сдавать-то?» Ну, имеет в виду — все ведь знаешь уже (смеется). Он очень интересный человек, на самом деле.

«У меня дочка и зять намаз читают, молодцы. Жена уже даже выше детей, потому что она очень заботливая, серьезная в этом плане. Но у самого пока не получается. Всему свое время, надеюсь, придет еще». Фото evening-kazan.ru

«Кличко в один ряд с Льюисом, Тайсоном не поставлю»

— В 2005-м году Николай Валуев стал первым российским чемпионом мира в тяжелом весе (по версии WBA). После него в других весовых категориях чемпионские титулы оккупировали выходцы из Советского Союза Ляхович, Кличко, Маскаев и другие. Сейчас же мы имеем только Поветкина и Алояна, которые были пойманы на допинге, и Лебедева, у которого репутация тоже несколько подмочена. Что не так с нынешним поколением?

— По поводу Алояна ничего сказать не могу, но Поветкин — он очень набожный человек, так что вряд ли история с допингом имела под собой хоть какие-то основания.

— Ну репутация, опять-таки, все равно подмочена.

— Не берусь так говорить. И дело не в поколении. Все новое — это хорошо забытое старое. Естественно, самое лучшее — это старая добрая традиция советской школы. Узбекистан на последней Олимпиаде взял четыре золотые медали, а это как раз она, союзная школа. Они не шикуют, но они тренируются, делают свою работу. Хороший бокс — он всегда побеждает.

— Какое у вас мнение о Кличко? Некоторые говорят, что он великий чемпион без великих побед.

— Недавно он, кстати, объявил о завершении карьеры. Ну что сказать? Вот такой он, что поделаешь. Вроде не зрелищный, но своими габаритами, ручищами, тычками берет. Но в один ряд с Льюисом, Тайсоном я его, конечно, не поставлю. Такие, как Тайсон — это единицы. Это вспышка какая-то. На него и смотреть было интересно, всегда чего-то ждешь, чего-то великого.

— Как оцениваете профессиональный бокс в целом?

— Это бизнес. Любой любитель в профессиональном боксе будет иметь хорошие шансы.

«Эльмир Набиуллин хороший парень, слежу за его карьерой»

— Что бы сказали мальчикам и девочкам, которые пока не определились, в какой вид спорта податься?

— В бокс можно пойти, но только не очень рано. В детстве надо играть в футбол, хоккей, волейбол — игровые виды спорта. Плавать пускай научатся, это очень важно. Надо, чтобы ребенок сам созрел, нельзя детей затаскивать, заставлять, следует вначале заинтересовать их. А так — мы всем рады, наши секции всегда открыты.

— Почему не отдали своих детей в бокс?

— Старший у меня занимался боксом, три-четыре года, но это оказалось «не его». Дочку я и не думал в бокс отдавать. Она сейчас в декретном, родила мне двух внуков. Внучка, кстати, уже в три года намаз читает, как родители, это очень приятно. Я надеюсь, что мои дети с гордостью относятся к своему отцу, ведь в детстве, когда они росли, я очень мало их видел. Воспитанием в основном занималась жена.

— Знакомы с футболистом «Рубина» Эльмиром Набиуллиным, он ведь тоже из Дербышек?

— Нет, лично не знаком, но слежу за его карьерой. Приятно, что он тоже из Дербышек. Очень хороший парень, молодец. Помню, в советское время у нас было четыре-пять подростковых клубов. Вот мы в 1975-м году, я еще даже боксом не занимался, выиграли чемпионат Дербышек по футболу. Это был спортклуб «Вихрь». Потом первенство Советского района, дальше чемпионат Казани, и поехали на республиканские соревнования «Кожаный мяч» в Заинск и там заняли второе место. А если бы первое тогда заняли, я, может, и футболистом был бы (смеется).

«С Набиуллиным лично не знаком, но слежу за его карьерой. Приятно, что он тоже с Дербышек. Очень хороший парень, молодец». Фото Олега Тихонова

— Когда получили свою первую зарплату и на что ее потратили?

— В 16 лет. Это не связано с боксом, я тогда учился в ПТУ, и у нас был месяц практики на оптико-механическом заводе. Трудился там с 8 утра до 5 вечера, зарабатывал деньги. Помню, мне деталь надо было делать, фаску с нее снять. И вот в один день я их 3 тысячи штук сделал, и из них только 15 по ОТК не прошло. Это были мои первые деньги, и было шикарно. Мороженое себе купил, а остальное родителям отдал.