Русско-крымские отношения в эпоху Смуты

6.4. Русско-крымские отношения в эпоху Смуты

Д.В. Лисейцев

Начало XVII в. стало особым периодом в истории отношений между Московским государством и Крымским ханством. Для России это было время Смуты — длительной и кровопролитной гражданской войны, едва не окончившейся гибелью государства и потерей национальной независимости. Но именно в эти годы векторы политических интересов Московской державы и ее опасного южного соседа сошлись близко как никогда прежде, обусловив фактически возникновение русско-крымского военного альянса, к чему и ранее, в более благополучное время, постепенно двигалась внешняя политика Бориса Годунова.

Падение правительства Годуновых и воцарение Лжедмитрия I не изменили кардинальным образом отношений между Московским государством и Крымским ханством. Самозванец рассчитывал на союз с Гази Гераем II в планировавшейся войне с Османской империей и потенциально возможном противостоянии с Речью Посполитой. Намерений покорить Крым, вопреки активному продвижению этого тезиса в современной ему публицистике, Лжедмитрий не имел. Посредством гонцов царь и хан обменивались взаимными заверениямие в отсутствие каких-либо военных планов в отношении друг друга. Впрочем, прочных контактов между собой два монарха установить не успели: посольство Афанасия Мелентьева-Курлакова отбыло в Бахчисарай с официальным извещением о воцарении Димитрия Ивановича лишь за месяц до гибели самозванца, в апреле 1606 г., и вернулось в Москву уже после вступления на престол Василия Шуйского.

Своего рода рубежом в отношениях между Крымским ханством и Московским государством стали 1606—1608 гг. В Москве в 1606 г. свергли Лжедмитрия I, выступавшего в роли продолжателя геополитической линии Бориса Годунова, предусматривавшей расширение российского влияния в Северном Причерноморье. Сменивший самозванца царь Василий Шуйский, сразу потерявший контроль над южными уездами страны, не имел возможности продолжать в отношении Крыма прежнюю политику. Но и в Крыму в конце 1607 г. последовала смена правителя, что также не способствовало активизации ханской позиции в отношении соседних держав. Еще одним фактором, влиявшим на ситуацию, стало заключение в ноябре 1606 г. Сиваторокского мирного договора, завершившего Тринадцатилетнюю войну между Османами и Габсбургами. Это не только изменило геополитическую ситуацию на Балканах и Дунае, но и увеличило возможности Стамбула контролировать деятельность своего вассала в Бахчисарае.

О смене монарха в Москве хана Гази Герая официально оповестили уже летом 1606 г. — в июне в Бахчисарай отбыло посольство ясельничего Андрея Матвеевича Языкова и подьячего Захария Языкова. Хан принял русскую миссию «любительно», вскоре отпустив ее назад «со всем з добрым делом». Вместе с ней Гази Герай направил в Москву гонцов Сеит-Гази и Ахмет-халифу. Однако время для этой дипломатической акции выбрали крайне неудачно: южные уезды Московского государства уже были охвачены восстанием против царя Василия Шуйского. Русских и крымских дипломатов под Валуйками захватили и доставили в Путивль к самозваному царевичу Петру (он находился в Путивле с начала ноября 1606 г. по февраль 1607 г.). Здесь русских послов по приказу самозванца казнили, а крымских гонцов оставили под стражей.

В Москве об участи погибшего посольства узнали только весной 1607 г., и это побудило Василия Шуйского направить в Крым гонца Степана Михайловича Ушакова, отправившегося в путь 24 апреля 1607 г. Судя по сохранившемуся наказу, главной задачей Ушакова было добиться невмешательства крымских отрядов в события разгоравшейся в Московском государстве гражданской войны. Немало внимания в наказе уделено дискредитации Лжедмитрия I, якобы планировавшего захват Крыма, а также повстанцев, захвативших и удерживающих в плену ханских гонцов. Вместе с тем от возможного предложения Гази Герая оказать помощь против мятежников гонцу предписали отказываться, ссылаясь на то, что правительство Василия Шуйского якобы уже полностью владеет ситуацией и антиправительственное восстание подавлено.

Посольству Степана Ушакова повезло больше, чем его предшественникам: оно сумело добраться до Бахчисарая и благополучно возвратилось в Москву. Видимо, вместе с ним хан Гази Герай отправил к Василию Шуйскому своего гонца Сеферя, оказавшегося в Москве в первой половине сентября 1607 г. Это было время короткого затишья в Смуте: повстанческую армию Болотникова блокировали в Туле, а движение Лжедмитрия II на западных рубежах еще не успело набрать силы. Надо полагать, что после капитуляции в октябре 1607 г. мятежной Тулы в Москву доставили прежних гонцов крымского хана Сеит-Гази и Ахмет-халифу, ранее находившихся в плену у Лжепетра. В Москве оказались, таким образом, сразу три отправленные Гази Гераем в разное время в Россию миссии — гонец Хедир-улан, направленный еще ко двору Лжедмитрия I, Сеит-Гази и Ахмет-халифа, побывавшие в плену в Путивле и Туле, и Сеферь, явившийся в ответ на посольство Степана Ушакова.

1608 г. принес новые осложнения как Москве, так и Бахчисараю. В Крыму после смерти хана Гази Герая вспыхнула борьба за власть. Сменивший умершего хана его сын Тохтамыш Герай удержался у власти недолго и вскоре погиб; ханом сделался присланный из Стамбула сын Девлет Герая I Селямет Герай. В Московском государстве гражданская война перешла к новому тяжелому этапу — к лету 1608 г. войска сторонников Лжедмитрия II подошли к Москве и стали лагерем в Тушино, создавая непосредственную угрозу столице. В сложившихся обстоятельствах правительству Василия Шуйского пришлось отказаться от прежней политической линии в отношении Крымского ханства. Вместо невмешательства татар в события Смуты отправленные в 1608 г. в Крым послы Степан Звягин и подьячий Дей Витовтов имели предписание добиться оказания помощи против тушинцев. Об этом посольстве информации сохранилось немного, практически вся она содержится в тексте описи архива Посольского приказа: «Выписка, как в прошлом во 116-м [1607/08] году царь... Василей Иванович... посылал в Крым х Казы Гераю царю Степана Звягина да подьячего Дея Витофтова, чтоб он на полских, и на литовских, и на руских воров вспоможенье учинил».

Видимо, вместе с этой миссией отпустили в Крым и прежних гонцов Гази Герая II. Судя по всему, посольство Звягина отправилось в Бахчисарай тогда, когда в Москве еще не знали о смерти Гази Герая. Надо полагать, произошло это весной 1608 г., когда положение Василия Шуйского стало крайне тяжелым после поражения правительственных войск в битве под Болховом. Именно тогда Василий Шуйский оказался лицом к лицу с необходимостью просить помощи против «польских, литовских и русских воров». Русская миссия застала на престоле уже Селямет Герая, оперативно принявшего решение оказать Москве необходимую помощь.

Свою задачу русское посольство выполнило: уже в августе 1608 г. татарские отряды пришли в пределы Московского государства. Навстречу им выехал царский эмиссар — рязанский сын боярский Иван Язвецов; «крымские люди», пришедшие «на помочь на литовских людей и на руских воров» в это время «воевали на Резани пронские, и михайловские, и резанские места». Год спустя в русские земли пришли крупные крымские силы, возглавленные Богатырь Гераем Дивеевым. Встречать союзников Василий Шуйский направил известного специалиста в русско-крымских отношениях кн. Г. К. Волконского, а затем, когда крымские отряды стали за Окой, в переговоры с ними вступила целая правительственная делегация, возглавленная боярами кн. И.М. Воротынским, кн. Б.М. Лыковым и окольничим А. В. Измайловым. Результатом переговоров стала договоренность о том, что за помощь против «воров» татары получат 30 тыс. рублей, а затем ежегодно им будет выплачиваться по 20 тыс. рублей. Впрочем, до открытого столкновения с основными силами «Тушинского вора» дело не дошло: Богатырь Герай развернул свои отряды назад, находясь всего в четырех верстах от ставки самозванца.

Осень 1609 г. поставила правительство Василия Шуйского в еще более отчаянное положение: в сентябре Речь Посполитая официально объявила войну Московскому государству, войска короля Сигизмунда III осадили Смоленск. Заинтересованный в вовлечении Крыма в союз против Польско-Литовского государства, царь Василий осенью 1609 г. отправил в Бахчисарай гонца Воина Пургасова. К марту 1610 г. гонец возвратился в Москву, привезя ханскую грамоту с обещанием направить на помощь Москве большое татарское войско с калгой Джанибек Гераем во главе. К тому времени Московское государство уже около года состояло в союзнических отношениях со Швецией; параллельно шли переговоры о вовлечении в альянс против Речи Посполитой Ногайской Орды (к июню 1610 г. была достигнута договоренность о выступлении в поход ногайских татар под предводительством Бек-Магмета). Хан Селямет Герай со своей стороны также предпринимал усилия по вовлечению в союз ногайского бия Иштерека: в 1609 г. к ногайцам приезжал ханский посол Бек-Темир-мурза, результатом чего весной 1610 г. стал совместный крымско-ногайский набег на владения Речи Посполитой. Одновременно с этим, в апреле — мае 1610 г. в ставке Сигизмунда III находился крымский гонец, привезший от Селямет Герая грамоту с заверениями в дружеских намерениях. Хан вел активную игру и со шведским королем Карлом IX. В феврале — марте 1610 г. из Стокгольма в Москву прибыл гонец Петр Петрей, вместе с которым пришло посольство крымского хана, возвращавшееся на родину (в Швецию оно отправилось, вероятно, в 1609 г. при содействии Василия Шуйского). Таким образом, в 1609 — 1610 гг. шла активная дипломатическая работа по созданию направленного против Речи Посполитой четырехстороннего альянса в составе Московского государства, Швеции, Крымского ханства и Ногайской Орды.

В конце весны 1610 г. Василий Шуйский отправил в Крым новое посольство. Его возглавлял мценский сын боярский Артемий Шеншин, с денежной казной, обещанной хану в соответствии с договором 1609 г. С Шеншиным ехали крымские дипломаты (вероятно, те, что возвращались через Москву из Швеции). Своей цели миссия не достигла — в степи ее разгромили ногайцы, завладевшие казной, предназначенной для крымских татар. Убедительных оснований считать, что посольство Шеншина все же добралось до Крыма, источники не содержат.

Тем временем отряды крымских татар в соответствии с договором 1609 г. пришли на русские земли. Во главе этого войска (численностью до 40 тысяч человек) стояли калга Джанибек Герай, Арслан-мурза Сулешев и злейший враг Речи Посполитой — предводитель Дивеева улуса Кантемир-мурза по прозвищу «Кровавый меч». Основные силы татар с царевичем во главе остались стоять на Оке близ Серпухова, но передовые отряды выдвинулись в Боровский уезд. В районе пересечения Калужской дороги с р. Нарой татары 10 и 11 июля атаковали двигавшееся на Москву войско Лжедмитрия II: «едва Вор усидел в таборах». Около 15 июля, однако, Джанибек Герай увел свои войска в степь, официально объявив причиной своего отступления бескормицу. Это открыло людям Лжедмитрия II дорогу на Москву и предрешило участь царя Василия Шуйского, низложенного москвичами 2 дня спустя при появлении неприятельских войск у стен столицы. По всей вероятности, уход крымских татар из пределов Московского государства объясняется получением ими известия о кончине хана Селямет Герая (умер в конце мая — начале июня 1610 г.). Его наследнику Джанибек Гераю было жизненно необходимо в этих обстоятельствах вернуться в Бахчисарай и утвердить свою власть над Крымским юртом, где ханом провозгласил себя его соперник Мехмед Герай III.

Начало «междуцарствия» в Москве и династический конфликт в Бахчисарае на 2 года прервали дипломатические контакты между двумя государствами. Тем временем в феврале и апреле 1612 г. возобновились татарские набеги на владения Речи Посполитой, переросшие к лету в полномасштабную войну. Вряд ли поэтому справедлива оценка политики Джанибек Герая в отношении Московского государства и Речи Посполитой как недальновидной. Возобновление русско-крымских контактов произошло летом 1612 г. по инициативе руководства Второго ополчения, уже в августе 1612 г. заявлявшего: «Ныне турские и крымские воинские люди в Польской и в Литовской земле воюют и вперед по нашей ссылке крымские люди Польскую и Литовскую землю хотят воевати и до конца пустошити». Косвенное подтверждение этому не совсем четкому указанию удалось обнаружить лишь относительно недавно: уже весной 1613 г. в Крыму находился российский дипломатический курьер Исенгилдей Девлекозин Резанов.

После освобождения Москвы силами ополчений и провозглашения царем Михаила Федоровича Романова связи между Московским государством и Крымским ханством активизировались, причем Бахчисарай официально уведомили о вступлении на российский престол нового государя ранее всех прочих дипломатических контрагентов Москвы. Эту миссию выполнили гонцы Воин Пургасов (уже ездивший в Бахчисарай в 1609 г.) и подьячий Дмитрий Радцов, отправившиеся в Крым в апреле 1613 г., еще до приезда Михаила Романова в Москву и, соответственно, до его венчания на царство.

Уже к июню Пургасов и Радцов вернулись в Москву в сопровождении ханского гонца Аллаш-батыра, прибывшего с официальными поздравлениями новому царю и сообщившего о намерении Джанибек Герая отправить на войну против Речи Посполитой большое войско с калгой во главе. С этого момента контакты между двумя государствами стали активными и постоянными. В Москве, не считая дипломатов в ранге гонцов, побывали послы Мустафа-мурза, Магмет-челиби, Ибрагим-паша-мурза (1614—1615 гг.); Булат-улан (1615); Аллабердей (1616 г.); Магмет-ага (1616—1617 гг.), Шебан-ага (1617 г.). В Бахчисарай, в свою очередь, направили посольства Абросима Лодыженского (1613—1614 гг.); кн. Г.К. Волконского (1614-1615 гг.); Исаака Спешнёва (1615—1616 гг.); Федора Челюсткина (1616—1617 гг.); Абросима Лодыженского (вторично, 1617—1620 гг.). Центральным событием этого периода стала осуществленная в Ливнах в июле — августе 1614 г. «посольская размена», после чего в октябре 1614 г. хан Джанибек Герай «шертовал» царю Михаилу Федоровичу, что означало юридическое возобновление союзнических отношений между Московским государством и Крымским ханством. Заинтересованная в нападениях татар на земли Речи Посполитой, русская сторона еще во время переговоров 1613—1614 гг. была готова заплатить за эту военную активность хана от 20 до 40 тыс. рублей. Серия интенсивных крымских набегов на земли короля Сигизмунда III и его подданных пришлась на 1613—1615 гг.: хан Джанибек Герай в своем послании уведомил польского монарха о том, что на каждого татарского воина в одном из набегов пришлось по 80 пленных. В 1616 г. в связи с началом османо-персидской войны на Кавказе натиск крымских татар на владения Речи Посполитой ослаб, но во второй половине 1617 г. возобновился.

Трагической страницей в истории русско-крымских дипломатических контактов стала судьба направленной в Бахчисарай в июне 1618 г. миссии Степана Хрущова и Семена Бредихина. В острейший момент возобновления наступления войск королевича Владислава на Москву правительство Михаила Федоровича отправило крымскому хану «поминки» на сумму до 10 тыс. рублей. Вместе с русским посольством в Бахчисарай возвращались крымские дипломаты. Однако в июле 1618 г. миссию перехватили в Ельце запорожцы гетмана Сагайдачного, шедшего к Москве на соединение с войсками королевича Владислава. Русские и татарские дипломаты участвовали в обороне города, а посол Шебан-ага даже был «убит на деле». Не смог прорваться в фактически оказавшуюся на осадном положении Москву и новый крымский посол Мустафа-мурза, прибывший в августе 1618 г. в Тулу (в столице его принимали уже после подписания Деулинского перемирия — в январе 1619 г.). Тем временем на 1618 г. пришлись самые крупные набеги татар на земли Речи Посполитой, длившиеся с мая по октябрь, причем польские власти констатировали, что никогда прежде неприятель не заходил в пределы страны так глубоко, а сами участники набегов стояли в землях польско-литовского государства «как у себя дома, по нескольку недель».

Подводя итог рассмотрению истории русско-крымских отношений в годы Смуты приходится констатировать: основания говорить о наличии «польско-татарской коалиции» в то время отсутствуют. В 1608—1618 гг. отношения Московского государства с Крымским юртом носили скорее союзнический характер, обусловленный геополитическими интересами двух держав.