Солдат из Лаишевского уезда

§2. Солдат из Лаишевского уезда

Первая мировая война всколыхнула спокойную жизнь в провинции. Первые мобилизационные сборы в Лаишевском уезде прошли во второй половине июля и в конце сентября 1914 года. Только в первый год по уезду было призвано 6 256 запасных нижних чинов и ратников ополчения.

Еще 17 июля, накануне объявления всеобщей мобилизации, из кадра 161-го пехотного Александровского полка в Казани началось формирование 305-го Лаишевского полка. Командиром был назначен полковник Василий Иванович Пупырев. Полк из четырех батальонов находился в резерве 77-й дивизии. В середине августа эшелоны прибыли в Варшаву для несения караульной службы. Отсюда полк периодически выступал в приграничные крепости для несения сторожевой охраны и выполнения различных строительных работ, вступая в перестрелки с неприятелем.

Из журналов военных действий, тщательно заполнявшихся полковым писарем, мы узнаем обо всех операциях. Так, несмотря на то, что Лаишевский полк являлся второочередным (запасным), он отличился на Восточном фронте в ряде важных сражений, среди которых была Праснышская операция. Тогда, за период с 27 ноября по 2 декабря 1914 г., потери полка составили 28 человек убитыми, еще два офицера и 193 нижних чина были ранены, а 29 солдат пропали без вести. Полку была объявлена благодарность. Но дальнейшее продвижение с 8 по 15 декабря было приостановлено, когда выяснилось, что есть больные брюшным тифом, и полк был закрыт на недельный карантин.

В следующем году ожесточенные бои продолжились, о чем свидетельствуют трофейные 16 пулеметов, захваченные к декабрю 1915 года. А летом 1916-го Лаишевский полк принял участие в первом и втором Ковельских сражениях в рамках знаменитого Брусиловского прорыва. Известно, что полк находился на фронте вплоть до окончания войны в 1918 году.

Проявившие себя в сражениях солдаты были представлены к наградам. Например, за проявленную храбрость в ожесточенных боях близ польской деревни Радзаново 3—4 января 1915 года 50 человек награждены Георгиевскими крестами 4-й и 3-й степеней. Среди отличившихся был уроженец д. Новый Арыш Бетьковской волости Лаишевского уезда рядовой Карим Халимович Халимов. Несмотря на очевидную опасность, находясь под сильным артиллерийским огнем, он доставил патроны на место боя своей роты. Однако судьба не была благосклонна к герою. 9 июля, выполняя приказ по занятию позиции между польскими деревнями Якубовка и Шпиколоссы, Карим Халимов получил серьезное ранение и попал в дивизионный лазарет, а затем отправлен домой. А солдат из Кобяк-Козинской волости Лаишевского уезда — младший унтер-офицер 301-го пехотного Бобруйского полка Гатаулла Хабибуллин после получения креста перестал присылать родственникам письма, пропал без вести.

Некоторые участники Лаишевского полка имели по несколько наград. По данным на январь 1916 года, восемь человек стали кавалерами трех Георгиевских крестов, еще один — имел «полный бант». Среди обладателей наград трех степеней были уроженцы Казанской губернии — крестьянин из с. Богоявленская Горка Билярской волости Чистопольского уезда, подпрапорщик Александр Гурьянович Фомин, призванный из запаса 17 июля 1914 года.

Всего же в период с 1914 до 1918 год было мобилизовано 20 тысяч жителей Лаишевского уезда, что составляло десятую часть населения. Потери были значительными — 2 358 человек пропали без вести, 791 убит в сражениях, 383 оставлены на поле боя, 63 человека скончались от ран, отравления, болезней и т.д., еще 14 человек попали в плен, из них освобождены были только пятеро. Также много людей было ранено или заражено различными инфекционными заболеваниями — 9 833 и 5 735 человек соответственно. По некоторым военнослужащим и вовсе нет никаких сведений.

Общая картина по наградам, которые получили выходцы из Лаишевского уезда, следующая: 66 человек — Георгиевский крест IV степени, 23 — Георгиевская медаль IV степени, 7 — Георгиевский крест III степени, 1 — Георгиевский крест I степени, 1 — Георгиевский крест II степени, 1 — орден Святого Георгия IV степени.

Призыву подлежали также медицинские работники. Так, по Лаишевскому уезду с началом войны были мобилизованы три участковых и один ветеринарный врач, а также три фельдшера. Все мобилизованные работники изъявили желание вернуться на земскую службу, поэтому их семьи были обеспечены пособием в размере половины жалованья. Еще в годы Русско-японской войны лаишевский земский доктор, будущий профессор Императорского Казанского университета Николай Дмитриевич Бушмакин был призван военным врачом пограничной стражи в Маньчжурии (1903—1905). А во время Первой мировой на фронт отправилась его супруга Мария Петровна. По сведениям казанского историка Е.В. Афониной, соответствующее заявление в Казанское губернское по воинской повинности присутствие поступило от Бушмакиной 2 сентября 1917 года. Биографические сведения о ней крайне скудны. Нам известно, что Мария Петровна родилась в 1880 году, в 1910-м она окончила Санкт-Петербургский женский медицинский институт, некоторое время являлась ассистентом в гинекологической клинике Иркутского университета. В 1899 году в семье Бушмакиных родился сын Игорь, он в 1918/1919 учебном году учился в Томском университете в Сибири, куда его отца эвакуировали на время Гражданской войны.

Тем временем в тылу органы местного самоуправления занимались решением вопросов, связанных с оказанием помощи семьям призванных на фронт. 2 августа 1914 года оформился Казанский губернский комитет Всероссийского земского союза. Такие комитеты появляются в уездах. Лаишевский комитет, в силу ограниченности средств, оказывал лишь дополнительную помощь больным и раненым воинам и семьям мобилизованных, основную финансовую нагрузку на себя взяло губернское земство.

Оставшиеся без кормильца семьи могли рассчитывать на помощь. Однако реальность оказалась иной, и родственники не всегда знали, на какую помощь могут претендовать и в какие учреждения обращаться с прошениями. Так, крестьянин с. Алексеевское Лаишевского уезда И.П. Кондалинцев распространял среди жен ратников неверную информацию о полагающихся пособиях. За что постановлением казанского губернатора от 27 декабря 1914 года был выслан из губернии до окончания войны.

Для приема больных и увечных силами Всероссийского союза земств открываются лазареты. Так, в Казанской губернии в 1915 году было устроено 2 907 коек. Свыше 2 000 кроватей приходилось на Чебоксарский, Цивильский и Ядринский уезды; Казанская земская больница имела 13 мест, казанские городские лазареты — 301, Лаишевская земская больница — 15, Свияжская — 15, Свияжская монастырская больница — 12, лазареты в Чистопольском уезде — 286.

Лаишевская помещица Ю.Е. Берстель стала попечительницей в одном из казанских госпиталей. Служивший с ее мужем в управе дворянин Н.А. Мельников вспоминал: «Ее госпиталь по справедливости можно было назвать самым лучшим. Помимо примерной чистоты, прекрасного питания и самого внимательного ухода, в нем была организована целая школа плетения разных корзин и других вещей. Кажется, среди пленных австрийцев Ю.Е. Берстель разыскала мастера по плетению и, пополняя его практические знания своим умением создать красивую и оригинальную вещь, достигла заметных результатов». Кроме того, были открыты лечебницы в имениях помещиков. Так, в имении Нератова в с. Тангачи разместилось 10 раненых. Всего же лазарет мог одновременно вместить до 20 солдат.

В с. Ташкирмень по инициативе местного волостного писаря г. Мухина все члены волостного правления и члены попечительства постановили выделить в пользу раненых по 3 рубля 50 копеек с человека. Помещик А.А. Деларю пожертвовал 25 рублей, крестьяне жертвовали деньгами и вещами.

Для поднятия боевого духа мусульман в подразделения назначали духовных лиц. Так, имама Шарафетдина Кеманайдинова, выходца из крестьян Лаишевского уезда, призванного из запаса, назначили военным имамом Юго-западной армии.

В уезде также шла война, но на невидимом фронте. Крестьянин Лаишевского уезда Ф. Богаткин задержал отставного штабс-капитана И.А. Киндельского, старавшегося получить информацию о располагавшихся неподалеку воинских частях. Оказалось, что тот недавно прибыл из Вены, и у него нашли блокнот с зашифрованными записями. По приговору Казанского военно-окружного суда 26 января 1915 г. Киндельский был повешен.

В то же время иногда шпиономания оказывалась избыточной. Тот же Богаткин, услышав от других крестьян, что на одном из хуторов хозяин живет, ни с кем не общаясь, и куда якобы по ночам прилетал какой-то змей, подумал, что это германский дирижабль или самолет забирал бензин. Богаткин донес об этом приставу, но сведения не подтвердились.

Таким образом, Лаишевский уезд дал фронтам Первой мировой войны немало солдат. Свыше 20 тысяч лаишевцев участвовали в войне, более 3 тысяч так и не вернулись к родному очагу.

Был сформирован полк, названный в честь Лаишева. Конечно, в нем служили не только жители Лаишевского уезда, но он сумел прославить имя города. Полк успел принять участие во многих битвах и просуществовал до самого конца войны.

Жители Лаишевского уезда проявили себя в боях, за что были награждены орденами и медалями.

Правительственные и общественные организации объявили о мерах помощи семьям воевавших, но их было недостаточно. Более того, не все знали, как ее получить, отчего стали распространяться слухи.

Местная земская больница была отдана под госпиталь, но с небольшим количеством мест. Дворянство принимало попечение о нуждах раненых.

Обычные жители, даже если не принимали участия в боях на фронте, помогали армии поимкой шпионов.

Заключение

Лаишевский уезд как по отзывам современников, так и по социально-экономическому состоянию представлял собой глубокую провинцию. Но как раз такие «медвежьи углы» и составляли большинство селений России. Поэтому те процессы, которые проходили здесь, являли собой общероссийское явление. Но при этом каждая глубинка обладала и уникальными чертами, проявлявшимися в экономической специализации, имела своих выдающихся личностей.

В хозяйственной жизни Лаишевского уезда со второй половины XIX в. определяющую роль играли земства. В местном земском собрании главенствовали представители дворянства, что в условиях неграмотности и неразвитости крестьянства было закономерным явлением. Хотя среди земцев были разные люди, но наиболее яркие личности старались поставить свой опыт и силы на службу земледельцам. При нехватке финансирования именно личностные качества были важнейшими в улучшении жизненных условий людей. Особенно сильно это проявлялось в таких отраслях, как образование и медицина. Небольшое жалованье, каждодневный тяжелый труд требовали самоотверженности и любви к своему делу. Такие врачи, как И.С. Кривоносов, Р. Понсе-де-Сандон, долгие годы лечили крестьян в тяжелых условиях. Образованию сельского населения способствовали и частные лица, открывавшие школы. Это могли быть как зажиточные землевладельцы, так и лица духовного звания — П.П. Соколов, Ф.Н. Сосунцов.

В сельском хозяйстве деятельность земства была направлена как на решение срочных вопросов — помощь во время стихийных бедствий, так и на перспективу развития крестьянских хозяйств — организацию опытных полей, курсов для земледельцев и т.д. Но если помощь крестьяне охотно принимали, то с введением новаций было труднее. Крестьяне жили в традиционном обществе и не горели желанием что-то менять. Земцы сталкивались с консервативным сознанием сельских жителей во всех сферах деятельности, и это сильно затрудняло их работу.

Крестьянство представляло отдельный мир, и крестьянское самоуправление, соответственно, сильно отличалось от земского. Сельская администрация часто закрывала глаза на проступки «своих» людей в сфере страхования, не извещала о прививках. На волостном уровне наблюдалась такая же картина. В городской думе большинство гласных также были из низших сословий — крестьянства и мещанства. Но городские крестьяне могли вести торговлю, иметь образование и отличались по менталитету от своих деревенских собратьев. Кроме того, в городском самоуправлении было и немало купцов, которые имели опыт предпринимательства и разбирались в местном хозяйстве. Поэтому хотя думские гласные заботились и о своих торговых интересах, но не забывали и об общественных делах, заботились о просвещении, поддерживали инициативы общества трезвости.

Экономика Лаишевского уезда отличалась слабым развитием торговли и промышленности. Если в первой половине XIX в. существенные обороты имела Караванная ярмарка в Лаишеве, то затем она теряет прежнее значение. В отличие от соседнего Чистополя, Лаишев так и не стал крупным торговым центром, так как не имел такой удобной пристани и обширных плодородных земель поблизости. Промышленность также была представлена слабо, предприятия были приспособлены под переработку местного сельскохозяйственного сырья и не имели больших оборотов. В то же время довольно широкое распространение получило ремесленное производство. Лаишевские кружева достигали даже Америки, но в основном промыслы также были направлены на местное потребление, как и экономика в целом.

До конца XIX в. как у сельских, так и у городских жителей было мало возможностей для проведения культурного досуга, увеселительные мероприятия проводились лишь в дворянских усадьбах. Только с появлением общественного самоуправления начинают появляться библиотеки, различные общества для организации досуга своих членов и проведения спектаклей и концертов. Но и они были сосредоточены в уездном городе, для крестьян же основные развлечения по-прежнему находились в кабаках.

Многие исторические события не миновали и Лаишевский уезд — участники Казанского заговора пытались поднять местных крестьян на борьбу с царским режимом, затронули его и волнения татар, а в грозные революционные годы местные землевладельцы в полной мере ощутили стихийную силу крестьянства.