Эльвира Яруллина: «Мужчины не любят лечиться»

«Папа говорил, что труд врача — благородный»

Эльвира Яруллина родилась и выросла в Набережных Челнах. В семье до нее врачей не было. О том, чтобы дочка стала доктором, мечтал ее отец. С раннего детства он вкладывал в нее эту мысль, и сегодня Эльвира Салихжановна вспоминает о том, что уже лет в семь она хотела стать медиком.

— Папа говорил, что труд врача — благородный. Что помогать людям — это очень важно. В итоге я уже с первого класса готовилась к тому, что буду доктором. Сразу знала, что мне нужно будет отлично знать биологию, химию и физику. Уже в средней школе, заранее купила себе справочник для поступающих в медицинский институт, целенаправленно готовилась к поступлению. Мне ведь доверили такую высокую миссию — стать первым врачом в нашей семье!

В те годы в советской школе был предмет УПК — своеобразный аналог профориентации, когда учеников знакомили с разными профессиями. В рамках УПК девушка пошла работать в Дом ребенка. Она ухаживала за детьми-отказниками: школьницы их кормили, смотрели за ними, играли, гуляли с ними. Там юная Эльвира постигала главную человеческую науку — уроки милосердия и сострадания. А после 9 класса пошла работать санитаркой в оперблок городской больницы. Это тоже было сделано по совету отца: тот боялся крови и переживал, что дочке тоже передался этот страх. Поэтому он предложил дочке «протестировать» себя. Эксперимент прошел успешно: девушка убирала операционную, замачивала и мыла инструменты, и ей нравилась даже эта работа. Она даже как-то раз (опять же по совету отца), стоя на табуретке за спинами хирургов, смотрела, как проходит операция. Выяснилось, что крови она не боится, так что видимых препятствий к тому, чтобы стать доктором, не оставалось. Эльвира Салихжановна рассказывает:

— Ближе к окончанию школы наша учительница предупреждала меня: «Ты не поступишь в медицинский, поступают туда сейчас только те, у кого есть деньги». Я уверенно отвечала: «Да как же так? Я с первого класса готовлюсь! Обязательно поступлю!»

Мне ведь доверили такую высокую миссию — стать первым врачом в нашей семье!

Так и вышло. В 1992 году Эльвира закончила школу в Набережных Челнах, сдала экзамены и поступила на лечфак Казанского мединститута — набрала ровно столько баллов, сколько требовалось. Выбрала специальность «Лечебное дело»: сразу хотела лечить взрослых, знала, что хочет идти по терапевтической линии.

Отец безумно радовался, был очень горд дочерью. Та надеялась на то, что, став врачом, сможет помогать своим родным, лечить их. Но папе помочь не пришлось: как только девушка начала работать, он внезапно умер — ему стало плохо прямо на работе, и врачи не смогли ничего сделать. Рассказывая об этом, Эльвира Салихжановна вдруг замолкает и начинает плакать: она до сих пор скучает по отцу, которому так и не довелось увидеть, каким доктором стала его девочка…

Странный дедушка и пациенты-забияки

Закончив институт, девушка некоторое время проработала в родных Челнах: интернатуру проходила в кардиологическом отделении городской больницы. Опытные врачи работали в реанимационных, а она с другим молодым доктором были палатными врачами. Но в стационаре довелось проработать всего год: в 1999 году Эльвира вышла замуж, уехала в Казань, и там места в стационаре ей сразу не нашлось. Она начала работать в ведомственной поликлинике №23, которая относилась к кирпичному заводу, и первые шесть лет трудилась там.

А потом семья переехала в Азино, и ездить отсюда на работу было очень неудобно. Именно в тот момент Эльвире Салихжановне позвонила заведующая местной поликлиникой №20 и сообщила: «Я знаю, что вы живете рядом. Не хотите к нам прийти? Нам не хватает участковых терапевтов». Молодая женщина согласилась. Здесь и работает участковым терапевтом с 2005 года. Сегодня говорит: нет, скучно никогда не было. Участковый врач должен работать быстро, самостоятельно, разбираться в хитросплетениях симптомов и находить корень проблемы даже в самых непонятных случаях. Есть в работе докторов и курьезные моменты, и даже элементы опасности.

— Разные случаи у нас бывают, — вспоминает доктор. — Вот, например, как-то в начале карьеры случился у нас вызов на дом: заболел возрастной дедушка. Я прихожу, а он встречает меня в одной майке. Дома больше никого, кроме него, не было. Он мне открыл дверь, я его посмотрела, таблеточку ему дала от давления. И ничего говорить не стала — вряд ли он понял бы, что что-то не так. Пришла в поликлинику, позвонила его детям, сказала, что дедушка у них не совсем адекватно воспринимает действительность, посоветовала, к каким специалистам обратиться. Потом оказалось, что это был дебют психиатрического возрастного заболевания, специалист назначил ему соответствующие препараты.

Я потом пришла к ним, спросила, как у них рука на доктора поднялась, а они на своем стоят: «Мы вас знаем, а ее нет. Решили, что аферистка, мы ни в чем не виноваты»

Пациенты знают своего участкового врача в лицо. Многие знают и номер ее мобильного телефона — доктор показывает нам папку «Пациенты» в мессенджере: там несколько десятков номеров, и чаты с ними весьма активные. Постоянно проводит Эльвира Салихжановна и телефонные консультации. Рассказывает, что ей может в любой момент написать какая-нибудь бабушка с ее участка: дескать, давление поднялось, что делать? Она советует те или иные действия и ждет, какой будет результат. Зная основное заболевание этих пациентов, она может предугадать, какая тактика им поможет. Но порой из-за того, что пациенты знают своего доктора, случаются и неприятные казусы. Так, например, Эльвира Салихжановна однажды попросила коллегу обслужить ее вызов — нужно было срочно бежать забирать детей из садика, а у коллеги вызовы были в соседнем доме. Та согласилась.

— По этому адресу был «актив»: так называют случаи, когда скорая приезжает по адресу, оказывает помощь, уезжает, а в поликлинику передает информацию. И вот моя коллега пришла вместо меня, поднялась на 10 этаж, позвонила и сказала: «Я ваш врач». А они же меня помнят, знают, как я выгляжу. И ей отвечают: «Вы не наш врач, вы какая-то мошенница и аферистка». Они ее побили тапком и прогнали. Я потом пришла к ним, спросила, как у них рука на доктора поднялась, а они на своем стоят: «Мы вас знаем, а ее нет. Решили, что аферистка, мы ни в чем не виноваты». И такое бывало…

«Доктор, почему другим делают химиотерапию, а мне нет?»

Эльвира Салихжановна констатирует: более чем за два десятка лет, что она работает на участке, стали чаще встречаться случаи грозных заболеваний. Например, это сахарный диабет: если в 2005 году на ее участке было только двое пациентов на инсулинотерапии и десяток человек с диабетом 2 типа, то сегодня — 33 человека на инсулине и несколько сотен на таблетках. Она связывает это с изменением диеты современного человека и образа его жизни: диабет второго типа развивается из-за нарушения обмена веществ, зачастую это «болезнь полных людей». И еще одна тревожная тенденция: растет частота онкологических заболеваний.

Эльвира Салихжановна грустно качает головой: доктору эмоционально тяжело видеть перед собой пациента с невылеченным раком, которого онкологи отпустили под наблюдение участкового терапевта. Это означает, что больше ничего сделать нельзя, им остается только симптоматическое лечение и обезболивание. Фактически, этих людей отпускают доживать.

— И таких больных очень жалко, до сих пор я не могу привыкнуть к этому. Ведь любой человек настроен на то, чтобы жить. Естественно, они меня спрашивают: «Доктор, почему другим химиотерапию делают, а мне нет?» Я им отвечаю: «У вас сейчас обострение — может быть, поэтому. Или, может быть, форма заболевания такая, что химию вам не надо, нужна другая терапия…» Мне остается только обезболивать их, пытаться максимально сохранять качество жизни. Обезболивающее мы сегодня выписываем без ограничений. Я моих онкологических больных предупреждаю всегда: «Обязательно пишите, когда у вас заканчивается лекарство», — чтобы я все подготовила к тому, чтобы выписать новый рецепт на обезболивающие. Чтобы они не ходили сюда бесконечно и не ждали. Особенно в тех случаях, когда я ухожу в отпуск. Другой терапевт не так скоро разберется, а это сложные рецептурные препараты, которые долго оформляются: надо получить разрешение, бланк, оформить все — это выматывает. Поэтому перед отпуском я, как и все остальные участковые врачи, стараюсь все заранее выписать и оставить своим пациентам.

Не обязательно это рак — могут быть, к примеру, полипы. Но в тонусе себя держать надо!

Онкологические заболевания могут быть и результатом наследственных процессов, поэтому доктор обращает внимание наших читателей на то, что нужно обязательно следить за своим здоровьем, особенно если среди родственников кто-то болеет раком. Обращать внимание на изменения самочувствия и вовремя обращаться к медикам. Например, рассказывает, как недавно обнаружился рак прямой кишки у женщины, которая обратилась по поводу запора.

— Запорные явления вообще характерны для пожилых людей, потому что тонус кишечника снижается. Но если после диеты и других мероприятий, которые я рекомендую, запор не уходит, нужно делать колоноскопию. Мы вообще рекомендуем ее делать всем, кто старше 50 лет. Рак кишечника занимает четвертое место среди всех остальных видов онкозаболеваний. И болеют им в основном люди пожилые. Так что пенсионерам мы советуем следить за своим здоровьем. Раз в два года пожилые люди должны сдавать еще и кал на скрытую кровь. И если мы ее находим — как правило, это признак, что есть какие-нибудь новообразования в кишечнике. Не обязательно это рак — могут быть, к примеру, полипы. Но в тонусе себя держать надо! — призывает врач.

Правильный диагноз как иголка в стоге сена

Доктор на участке должен ухитриться не пропустить важных симптомов, понять, в какую сторону двигаться в диагностике и лечении. И чтобы не пропустить чего-то, он движется строго по врачебным стандартам, в рамках четко установленных рекомендаций. Но бывают уникальные пациенты, у которых болезнь проявляется атипично, и тогда врачу приходится изрядно поломать голову. Эльвира Салихжановна приводит пример такого случая:

— У одной старушки на моем участке был кашель, который никак не проходил, и изрядно ее мучил. Мы ей делали и рентген, и рефлюксную болезнь исключили, и все обследования, какие можно было у нас сделать, провели. На консультацию к специалистам сходила она — ко всем! Анализы все были спокойные, только СОЭ высокая, а это говорит, что где-то сидит у нее воспалительный процесс. И вот ищем мы его, ищем, ничего найти не можем, а бабушка все кашляет и кашляет. Все-таки решили сделать РКТ легких. И когда его делали — посмотрели еще и позвоночник, и спасибо за это специалисту! Если бы он туда не заглянул — мы бы до сих пор, наверное, ходили и гадали. Нашли в позвоночнике изменения, оказалось, что у пациентки миеломная болезнь. А когда она была у онкогематолога на консультации, та сразу миелому исключила: нет таких симптомов при миеломе, никогда не бывает. Но у этой пациентки почему-то именно так решила эта болезнь протекать. Я тогда очень удивлялась: в таком возрасте — и так легко протекала эта болезнь! Обычно у подобных больных клиника другая, с белком в моче, с плохим самочувствием. А тут — вот так, только кашель. И мы, как Шерлоки Холмсы, сидели и думали, что же с ней такое происходит…

У этой пациентки почему-то именно так решила эта болезнь протекать. Я тогда очень удивлялась: в таком возрасте — и так легко протекала эта болезнь!

Иногда доктор встречается с одним симптомом, который описывает больной, а потом открывается основное заболевание, которое вообще к этому симптому не относится. К примеру, пришла наша героиня как-то раз к пациентке на вызов — женщина жаловалась на неустойчивое давление. И оказалось, что давление тут вообще ни при чем:

— Пришла я к ней и слышу, что она говорит как-то хрипло. Я спрашиваю: «Горло не болит у вас?» Она отвечает: нет, дескать, не болит. Я на всякий случай ее послушала — а у нее сплошные хрипы везде, пневмония! Она и не чувствовала, что ей дышать тяжело стало. Говорит: «Да я старая уже, мне всегда дышать тяжело». Она не почувствовала и изменение голоса, среагировала только на высокое давление, тут меня и вызвала. В итоге положили мы ее в больницу, лечили от воспаления легких… Так что все надо смотреть!

Эльвира Салихжановна вспоминает даже случай, когда заметила признаки опухоли у пациентки, которая вызвала врача на дом не для себя, а для мужа, у которого поднялось давление. Просто доктор заметила, что женщина слишком бледная, настояла на том, чтобы та сдала кровь на гемоглобин. Показатель оказался критически низким, пациентку направили на обследование к онкологу (у женщин снижение гемоглобина часто связано с онкологическим процессом в репродуктивной системе или в нижних отделах кишечника). В результате диагностировали опухоль и отправили даму лечиться. Ей сделали несколько операций, и вот уже несколько лет она в ремиссии.

Это занудное слово «диспансеризация»

Разговаривая с Эльвирой Салихжановной, мы слышим очень эмоциональные нотки: врач душой болеет за пациентов и призывает их регулярно проходить медицинские осмотры. Слово «диспансеризация», которое набило оскомину каждому взрослому гражданину России, — совсем не пустой звук. Это мероприятие помогает вовремя обнаружить грозные болезни и надолго отсрочить их проявление. Доктор горячо призывает:

— Диспансеризация — самый простой способ зафиксировать заболевание раньше, чем случится что-либо фатальное. В идеале, любой человек, проходя мимо своей поликлиники, должен в нее зайти и сдать кровь на сахар и холестерин, снять ЭКГ. Думаю, это должно быть отдельное подразделение, отдельное окно, может быть, даже с отдельным входом, как на фильтр. А у нас сейчас человек пришел на диспансеризацию, зашел в поликлинику, увидел очередь к терапевту, развернулся и ушел. Мы теряем пациентов именно поэтому! Диспансеризация спасла бы многих!

Если болит спина, надо бежать снимать ЭКГ. Если слабость — надо сдать кровь на сахар. Если пожилой человек вдруг слег и не ходит — надо обязательно вызвать врача, это не «от старости»!

За примерами ходить далеко не надо. Взять хотя бы тот же сахарный диабет. Вовремя сданная кровь на сахар позволяет обнаружить его на ранней стадии, пока он еще не оброс осложнениями. Доктор вспоминает один вызов на дом, когда у пожилого мужчины «что-то почернела нога, а так-то я мужик здоровый». Оказалось, что у него диабетическая гангрена. При этом ни он сам, ни его домочадцы и не догадывались, что у него диабет: просто он годами не ходил к врачу, а диспансеризацию воспринимал как нечто необязательное — здоровый ведь мужик-то…

И вообще, доктор призывает не относиться к себе халатно и обязательно обращать внимание на все симптомы, которые посылает вам организм. Первое, что делает участковый врач, завидев нового пациента, берет кровь на сахар и на холестерин. Ведь очень часто распространенная жалоба на слабость свидетельствует о том, что у человека развивается сахарный диабет 2 типа. Боли в спине — повод прийти и сделать ЭКГ, чтобы не проморгать инфаркт. Странно? Вовсе нет.

— Картину классического инфаркта мы знаем и в большинстве случаев диагностируем сразу, — объясняет Эльвира Салихжановна. — Но он может протекать и атипично. Вот еще один мой вызов: у человека болит желудок, его рвет. Ел он то же самое, что вся остальная семья, с желудком раньше проблем не было. Температуры нет. Руки трогаю — руки холодные. Думаю: дай-ка скорую вызову. И оказалась права: оказалось, что так протекал нижний инфаркт миокарда. Поэтому, если болит спина, надо бежать снимать ЭКГ. Если слабость — надо сдать кровь на сахар. Если пожилой человек вдруг слег и не ходит — надо обязательно вызвать врача, это не «от старости»! У меня неоднократно были бабушки, которые внезапно переставали ходить, потому что у них развивалась пневмония. Неделя антибиотиков ставила их на ноги. Поэтому очень важно обращаться к врачу вовремя!

Словом, доктор призывает: если вам кажется, что что-то с вами не так — нужно срочно что-то делать.

Но бывает и обратная сторона медали: пациенты, которые за 20 лет ни разу не наведывались в поликлинику, вдруг спохватываются, приходят и начинают требовать для себя все обследования сразу — вплоть до КТ или МРТ. В этом случае доктора должны определить, насколько это действительно оправданно. Частенько бывает так, что для постановки диагноза достаточно нескольких анализов, но пациент, как рассказывает наша героиня, упирается: «Я столько лет вам не показывался, вот пришел, встречайте меня. И назначьте сразу все обследования, причем срочно, у меня только сегодня время есть. Иначе я буду жаловаться». Жалобы разбираются в штатном порядке: доктор пишет объяснительные, поликлиника должна отреагировать на каждое обращение пациента. И это тоже Эльвира Салихжановна воспринимает как часть своей работы. Только слегка обиженно говорит:

— Ну что я с таким пациентом сделаю? Как ему объясню, что не нужно ему все то, чего он требует? Особенно когда я его 20 лет не могла на диспансеризацию зазвать, а теперь он возмущается, что я ему назначила «всего лишь какой-то анализ крови»…

Бывают те, кто несут с собой всю неустроенность, которая у них в жизни есть. Они сначала в регистратуре поругаются, потом в очереди, потом у меня. Я же все понимаю

Участковый врач как личный психотерапевт

При слове «поликлиника» перед многими встает картина бесконечных очередей, ругань пациентов между собой в регистратуре и недовольные старушки в очереди. Наша героиня кивает: люди приходят на прием в поликлинику не от хорошей жизни, они нервничают, а потому и вести себя могут не лучшим образом. Поэтому порой участковый врач вынуждена выходить в коридор, где ждут в очереди больные, и модерировать их споры между собой, успокаивая расшумевшихся пациентов. Она спокойно рассказывает: бывают и пациенты, которые прицельно приходят, чтобы «выпустить пар», сбросить свои отрицательные эмоции. В том числе и в сторону врача. Эльвира Салихжановна относится к этому спокойно:

— Бывают те, кто несут с собой всю неустроенность, которая у них в жизни есть. Они сначала в регистратуре поругаются, потом в очереди, потом у меня. Я же все понимаю. Выслушиваю жалобы, осматриваю человека, прописываю ему лечение, даю рекомендации. Бывает и такое, что пациент даже мои рекомендации и листочки с назначениями не забирает. Просто уходит и все. То есть он приходил просто эмоции выплеснуть. Но я себе это так объясняю: если ему стало легче, значит, мы свою работу выполнили. Пусть и в такой форме.

Бывают и более экзотичные формы. Доктор вспоминает: была у нее на участке старушка, которая стабильно раз в месяц вызывала на дом врача. В регистратуре сообщала, что у нее температура 39 — в таком случае вызов, конечно, сразу принимается в экстренном порядке. Но единственными жалобами пациентки оказывались жалобы на сына и злокозненную невестку, «ужасную женщину», на которой он женился. Доктор, грустно улыбаясь, рассказывает:

— Плохо ей, одиноко, надо было кому-то пожаловаться, выговориться. А больше некому, вот она и вызывала меня раз в месяц, чтобы поговорить. Как-то раз захожу, у нее мебель красивая новая, ремонт сделан. Я ей говорю: «Как у вас красиво стало, хорошо!» А она отвечает: «Да чего я все деньги коплю? Все ведь им достанется, вот и потратила все на себя». Через месяц прихожу — ремонт на месте, а мебель старая стоит. Спрашиваю: что случилось-то? Она мне отвечает: «Я умру, он ее сюда приведет, будет она на этой мебели сидеть! Нет уж, я лучше все в магазин отправила». Всегда знала, когда к ней шла, что буду сейчас минут сорок слушать ее монолог. Возрастное нарушение личности, что с ней сделать было? Только ходить и слушать. Как-то летом, когда я была в отпуске, к ней на вызов отправилась другая доктор. Испугалась: «Середина лета, 39 температура, пожилой человек. Пневмония, наверное!» А «пожилой человек» посмотрела, кто пришел, спросила, почему не пришла Яруллина, и не пустила доктора на порог.

Спокойствие и мудрое понимание каждого пациента даром не проходит: доктор рассказывает, что приходя домой, она час сидит одна в тишине и просит домашних ее не трогать. Вот придет доктор в себя, восстановится — тогда уже переходит в режим заботливой мамы и жены.

Первые костюмы у нас были многослойные, как у космонавтов, с огромными очками. А на улицах же было пусто. И вот ты идешь в таком виде по пустынной улице, со всех балконов и из окон тебя фотографируют, снимают, потом выкладывают

Рабочий день участкового врача длится с 8 до 14 часов на приеме. Потом нужно отработать еще вызовы на дом — те, с которыми не может справиться фельдшер. Те, где нужен врач. Но порой приходится задержаться на приеме — как, например, несколько дней назад, когда принять пришлось за день 47 человек. Просто двое других терапевтов ушли на больничный, и амбразуру пришлось закрывать одной Эльвире Салихжановне. Поневоле здесь захочешь перейти в режим тишины, придя домой!

Когда пришел коронавирус

В апреле 2020 года эпидемиолог поликлиники кинула клич среди терапевтов: «Кто хочет пойти в ковидную бригаду?» Откровенно желающих не нашлось. Несколько докторов сразу же уволились из поликлиники: очень боялись неведомого грозного заболевания. Забегая вперед, Эльвира Салихжановна рассказывает: в итоге эти врачи переболели, и она лично приезжала к ним на домашние вызовы. А когда началась пандемия, наша героиня рассудила: кому-то же нужно работать в этой самой ковидной бригаде. И пошла работать.

Врачи и медсестры бригады выезжали на все «подозрительные» вызовы (а это были любые признаки ОРВИ), обязаны были контролировать тех, кто сидит на карантине. Тогда, во время всеобщей самоизоляции, еще действовало правило 14-дневного карантина приехавших из-за границы. Доктор вспоминает — творился беспорядок, огромную долю в который вносили сами же пациенты:

— Мы объезжали «карантинщиков» из-за рубежа по списку. Первые костюмы у нас были многослойные, как у космонавтов, с огромными очками. А на улицах же было пусто. И вот ты идешь в таком виде по пустынной улице, в таком виде, со всех балконов и из окон тебя фотографируют, снимают, потом выкладывают. Я несколько раз натыкалась на изображения себя в разных пабликах. Так вот, из тех, кто приехал из-за границы и должен был сидеть на самоизоляции, половины мы не находили дома — кто-то вообще не там жил, а кто-то оставлял неверные данные о себе. И к больным выезжали, брали мазки, смотрели их. Когда их мало было, мы могли через день ездить их осматривать. Потом такой роскоши, конечно, не было — мы были перегружены. Но если им становилось плохо — конечно, нужно было вызывать нас. Мы приезжали, принимали меры. Очень сложно было вызвать скорую помощь: как-то раз около одного больного я сорок минут просидела, прежде чем удалось дозвониться. Были и больные, которые приходили прямо в поликлинику и сообщали нам: «У меня тест положительный». Мы за голову хватались: вам же сказано было сидеть дома! Но сидеть дома нашему человеку скучно. Они любили выйти, например, в магазин. Бедные женщины с моего участка, которые работают в продуктовых магазинах, все до единой по два раза переболели ковидом, потому что им покупатели его приносили… Они же не могли уволиться — работать кто-то должен был!

Эльвира Салихжановна вспоминает: в поликлинике за месяц кончилась годовая квота на КТ, а обычный рентген нежное «матовое стекло» не показывал — приходил результат «без патологии». Но больному все равно становилось плохо — в таких случаях ковидная бригада поликлиники и вызывала скорую помощь, которая везла человека в инфекционные госпитали, где его и обследовали. Поначалу поток был огромным, нагрузка на медицинскую систему оказалась колоссальной. Но со временем, достаточно быстро, когда наладилась маршрутизация и увеличилось число ковидных госпиталей, система обрела некоторый порядок.

Очень грустно, когда мужчины халатно к себе относятся. Женщины не так беспечны

Эльвира Салихжановна проработала в ковидной бригаде чуть больше года — до тех пор, пока не упала в обморок, перегревшись в противочумном костюме под ярким весенним солнцем. Тогда и поняла: хватит, надо возвращаться на участок. Кстати, сама она коронавирусом не болела: тест на антитела оказался отрицательным, а потом была серия прививок.

Сейчас коронавирус другой, вслед за своими коллегами констатирует доктор. Омикрон-штамм — это насморк и боль в горле, после чего все, как правило, заканчивается. Сейчас в поликлинику обращаются человек пять в день с симптомами нового коронавируса, приблизительно оценивает врач. А на пике пандемии у каждого доктора в день было минимум 10—15 человек с симптомами коронавируса, рассказывает наша героиня.

«Если не хотите лежать в памперсе — займитесь собой, пожалуйста!»

Наша героиня сетует: особенно беспечно к своему здоровью относятся мужчины. Пациенты отказываются лечить свои хронические болезни, машут рукой на внезапно поднявшееся давление — а ведь это очень опасно. И вновь доктор призывает быть внимательным к себе, и если уж организм дает какой-то сбой — не отказываться от терапии, поддерживать себя. Тем более что все средства для этого современная медицина уже давно разработала!

— Вот буквально вчера приходил мужчина на ревакцинацию, я его осматривала. Прививку делать не стали: у него давление 180/110. И я ему говорю: «Сейчас мы вам собьем давление, но в будущем вам каждый день с утра нужно принимать препараты, которые препятствуют повышению давления». А он мне отвечает: «Что я, больной что ли? Не буду ничего пить, я всю жизнь так хожу». Я ему в сердцах сказала: «Если хотите слечь с инсультом — конечно не пейте. Потому что в таком случае вас с большой вероятностью это ждет, вы к этому своими ногами идете. Но если не хотите лежать в памперсе — займитесь собой, пожалуйста!» Всегда привожу пример: есть у меня один пациент. Ему всего лет 35 было, а давление — уже 160. И он считал это нормальным, наотрез отказывался пить препараты. В итоге как-то раз жена его привела с явными признаками инсульта — речь нарушилась. Вызвали мы ему сюда скорую, пока они приехали, пока госпитализировали… За это время ему половину тела парализовало. Теперь хожу мимо его подъезда — он рядом с подъездом в инвалидной коляске сидит, рукой машет. Говорить не может, речь пока так и не восстановилась. Жена его постоянно возит по реабилитациям, ухаживает за ним, гулять вывозит в коляске… А всего и надо было — следить за своим здоровьем и хотя бы таблетки принимать! Многим про него рассказываю, но не всегда этот пример работает. Очень грустно, когда мужчины халатно к себе относятся. Женщины не так беспечны.

Доктор констатирует печальный факт: наши мужчины не любят лечиться. И даже если выписан рецепт и куплены таблетки, контроль лежит на их женах. Сел мужчина за стол, она ему протягивает таблетки — «выпей». И только потом наливает ему борщ…

Я хочу человеку улучшить качество жизни, и когда это удается — вот в этом смысл моей работы, в этом то, ради чего я сюда пришла!

«Я обычная женщина»

Рассказывая о своей повседневной жизни за стенами поликлиники, доктор пожимает плечами:

— Я обычная женщина. Люблю приготовить вкусненькое, забочусь о дочках, о муже. Могу прийти домой и дочке сказать: «Давай приготовим эчпочмаки». Рассаживаю цветы, занимаюсь скандинавской ходьбой, когда есть время…

В семье Яруллиных растут две дочки. Старшая учится на экономиста, младшая окончила педагогический колледж, работает в детском саду.

— Ей 18 лет, и она очень хорошо ладит с детьми, обожает свою работу. Видимо, это ее призвание, — рассказывает наша героиня. — Никто из дочек не захотел стать доктором. Может быть, это потому что я очень сильно уставала, когда они были маленькие, и постоянно была в работе. Возможно, поэтому у девочек нет интереса к медицине — они видели, что я вечно то на работе, то с пациентами разговариваю по телефону. Муж до сих раздражается на это, иногда даже просит выключить телефон, когда вечером я в чатах отвечаю больным…

«Человеку стало легче — и это главное в моей работе!»

В медицинской работе Эльвире Салихжановне не нравится одно: бесконечная отчетность. Она объясняет: прием закончился — и врач должен посчитать, сколько каких диагнозов поставил, сколько рецептов выписал, сколько больничных открыл и закрыл. Но вся эта информация уже вводится во врачебную систему во время приема, а регистратура ведет учет больничных. Так что получается дублирование информации, и врач идет и заново вбивает эти же самые цифры. Тратит на это время, которое могла бы потратить на пациентов…

Но, как бы то ни было, медицина — большая любовь нашей героини. Она объясняет, почему:

— Вот приходит ко мне человек, он болен, ему плохо. Я прописала ему лечение, объяснила, как действовать. Он в следующий раз пришел — и ему стало лучше, а потом и вовсе все прошло. Человеку стало легче — и это главное в моей работе! Еще меня очень радует, когда пациенты слушают мои объяснения и стараются вести здоровый образ жизни. Они понимают, что делать, чтобы долго оставаться здоровыми. Потому что долго прожить в наше время несложно — врачи уже очень многое умеют. А вот сохранить на эти долгие годы здоровье — это сложнее. Я хочу человеку улучшить качество жизни, и когда это удается — вот в этом смысл моей работы, в этом то, ради чего я сюда пришла! Мне здесь нравится, я люблю свою работу. И ни разу в жизни не пожалела, что стала доктором. Когда была молодая, хотела работать в стационаре, но придя в поликлинику, поняла, что здесь мое место. И пациенты за столько лет мне уже как родные становятся…