«Я не рассчитывала, что буду ходить в сарафанах по улицам»

Сарафан как объект и наряд

Я иммерсивный ученый. Занимаюсь исследованиями на практике. Последняя моя практика — хождение в повседневной жизни в русском костюме. И я расскажу вам, как это со мной произошло. Я и объект, и субъект этого доклада.

Определение из Википедии о том, что такое традиционный национальный костюм таково: «сложившийся на протяжении веков традиционный комплекс одежды, обуви и аксессуаров, который использовался в повседневном и праздничном обиходе. Имеет заметные особенности, в зависимости от конкретного региона, пола человека, назначения (праздничный, свадебный и повседневный) и возраста (детский, девичий, замужней женщины, пожилых женщин или мужчин)».

Это можно проиллюстрировать картинками японского кимоно или индийского сари. Это такие предметы одежды, по которым вы можете мгновенно идентифицировать представителя той или иной национальности.

Нижегородской сайт сделал материал о моем гардеробе, который вызывал просто невероятный отклик у людей. Я стала специалистом в области костюма, хотя на самом деле я часть команды института исследования стрит-арта и вместе со всеми принимаю участие в альметьевском проекте «Сказки о золотых яблоках». Я консультант по художникам и работаю с эскизной частью при создании муралов и объектов.

Этот материал мне важно было сделать и я благодарю команду The Village за то, что мы это провернули. Традиционный костюм — это не что-то, чем обладаю только я. Это вещи, которые есть у многих женщин и у некоторых мужчин, которые занимаются фольклором или этнографией. Но они их не надевают их в повседневной жизни. Русский костюм в повседневной жизни встретить довольно сложно.

Как Альметьевск заставляет искать себя

Я расскажу, как это со мной произошло, потому что я, конечно, никогда не рассчитывала, что я буду ходить в сарафанах по улицам. Я родилась и выросла в Москве. Мой папа родом из маленькой деревни в Нижегородской области, мама — из Белгородской области. Все мои предки были крестьянами. Они мигрировали в Москву, как многие тогда — в конце 60-х годов, там повстречались, там родились мы с сестрой. Мои бабушки и дедушки умерли задолго до моего рождения. Никакой памяти семейной у меня не существовало.

Когда я начала заниматься исследованиями уличного искусства и попала в Нижний Новгород, то меня там все так поразило... Трудно описать этот эффект. Когда я начала заниматься местными уличными художниками, стала ходить по музеям, то столкнулась с феноменом нижегородской крестьянской культуры. Я попала в музей истории художественных промыслов в Нижнем Новгороде и испытала глубочайшее потрясение от количества и качества эстетики работ. Я быстро поняла, что миф, который был создан советской идеологией о забитом крестьянстве, о бедном, несчастном, жутко страдающем крестьянстве, которое освободила революция от ненавистного царя, — это полная ложь.

У меня были ощущение, что меня обокрали. Я ничего не знала из этой культуры. Когда я начала заниматься визуальными исследованиями, у меня возникла теория, что нижегородские уличные художники, которые тогда активно работали на улицах — они все были юными людьми, до 23—25 лет, но успели уже к тому моменту многое создать. У меня возникла теория, что они являются бессознательными наследниками дореволюционной культуры этого региона.

Я пришла с этой идеей к Анне Марковне Гор, директору «Арсенала», и она сказала, делай исследование. Это заняло 3 года, мы сделали об этом выставку «Свежий слой» в «Арсенале» в 2017 году.

Вот один из примеров выставки. Андрей Оленев «Ноша» и «Бурлаки на Волге» Репина. Сходство, по-моему, очевидно.

Таким образом для меня открылась эта часть жизни, чего я не ожидала. В то же время моя родная сестра, Светлана Власова, пошла в студию реконструкции русского традиционного костюма «Русские начала». Студия существует уже 25 лет. Такие центры существуют не только в Москве. Подобные этнографические костюмы шьют многие люди. Наш интерес параллельно развивался и опыт сестры сильно обогатила мое исследование. Когда вы видите как создается русский костюм, это очень впечатляет.

Когда мы начали работать в Татарстане, который находится в страстном поиске собственной идентичности, желание найти свою идентичность развивалось и у меня. Моя сестра нашила много платьев, они красивые висели в шкафу, я подумала — почему бы не носить их в повседневной жизни. Начался мой эксперимент, который идет уже 2-3 года.

Татарский костюм — эстрадный, делегатский, реконструированный

Дальше хотелось бы рассказать о том, в каких ситуациях можно встретить традиционный костюм в повседневной жизни и я хотела бы сделать обзор того, что происходит сейчас в Татарстане, Украине и России.

Я собрала картинки и о том, что происходит сейчас с татарским костюмом. Первая ситуация — это сабантуй. Это эстрадный вариант костюма, хорошо знакомый всем.

Вторая фотография — съезд татарских женщин 2017 года. Мне нравится, что они все в калфаках, нравится сам предмет — очень элегантный. Показательно, что на официальном мероприятии появляется символический предмет из народного костюма.

Далее — реконструкция татарского костюма. Это фотография с «Печән базары» — фестиваля татарской культуры, где молодежь своими силами пытается создать татарский Look. На фотографии — наша художница Гузель Гарипова, которая работала с нами в Альметьевске.

А это съемки проекта Millihasite. Они делают потрясающие реконструкции украшений и костюмов, просто феноменальные вещи.

Также я хочу рассказать о ситуации с украинским и русским костюмом. Их стоит сравнить. Потому что мы все — постсоветские страны, республики, народы — находимся в одной отправной точке.

На Украине сейчас национальный костюм стал частью повседневной жизни, неотъемлемой частью праздника. Национальный костюм на Украине носят все поголовно. Журналы Harpers Bazaar, Vogue дают рекомендации, что надеть на День независимости, печатают обзоры костюмов разных регионов.

Иван Франко как трендсеттер

На Украине история костюма как символа национальности началась в конце XIX века. Начал ее Иван Франко, он был крупным лингвистом, писателем, ученым, общественным и политические деятелем. Он стал носить вышитую сорочку в повседневной жизни. И тогда и впоследствии сорочка была символом принадлежности к селу. Интеллигенция того времени стала использовать символ как проявление своей украинскости.

После революции Западная Украина была в составе Польши до 1939. С 1925 по 1938 годы там выходил женский журнал «Нова Хата». Он был создан для интеллигентных женщин. Там были выкройки модных нарядов со старинной вышивкой. И одна из издательниц говорила, что западные украинки не хотят носить вышиванку, потому что это признак того, что ты из села.

Дальше был Советский Союз. В СССР возник вот такой национальный костюм, все такое, усредненное. В случае Украины, к примеру, девушка в костюме Полтавской области, а парень — в гуцульском костюме.

Недавно в Украине прошел День вышиванки. Президент Зеленский опубликовал фото, о котором украинская коллекционерка народного костюма и просветительница Ульяна Явна написала в «Инстаграме»: почему в офисе президента нет консультанта по культуре, который проконсультировал его по поводу рубахи? Потому что та рубашка, которую он носит, похожа на русскую косоворотку. Немножко президент ошибся. Если знать историю вышитой сорочки как украинского символа, то становится понятно, почему это людей задевает — они хотят видеть на президенте именно украинскую вышиванку.

А что с русским костюмом?

У потрясающего специалиста по русскому костюму искусствоведа Андрея Боровского есть лекция «Альтернативная история русского костюма». Он разбирает, как русский костюм стал таким, какой он есть сейчас.

Выкристаллизовывать этот образ начала Екатерина Вторая. Она была немкой, но — русской царицей. Она стала ходить в роскошных русских костюмах. Ввела этикет, при котором придворные также должны ходить в русском платье. На картине мы видим, что фрейлины одеты в модные платья, но с неорусским силуэтом, и украшены они кокошниками.

А это фото русского бала 1903 года, когда костюмы были специально созданы для этого праздника. Они ушли в народ в сотнях фотографий, а также в виде игральных карт.

Крестьянский костюм, который в повседневной или праздничной жизни надевали женщины, не уступал аристократическому. Он украшался жемчугами, шился из дорогих тканей. Но костюмом этим стали интересоваться только в конце XIX века, появились коллекционеры традиционного русского костюма — благодаря им у нас в музеях, собраниях они есть.

И наверное, нужно констатировать, что от русского костюма нам в повседневной жизни остался только лишь цветной павловопосадский платок.

Сейчас существуют две версии русского костюма. Эстрадный, обычно это псевдосарафан. Иногда с хохломским узором, чтобы точно не ошибиться в русскости. И этнографический костюм, который можно встретить на праздниках крестьянского цикла, они вновь стали входить в наш обиход — Масленица, Пасха, Петровские смотрины. Но люди, которые обладают ими, не носят такие костюмы в повседневной жизни.

Что будет дальше — непонятно. Интерес к народной культуре огромен. Особенно у молодежи. Можно объяснить это тем, что всем надоел телевизионный патриотизм. Петь русские народные песни гораздо веселее, чем петь что-то про 9 мая.

Что будет дальше? Пока никто не пытался сконструировать новый русский костюм. Даже историк моды Александр Васильев спрашивает: почему никто не носит сарафан. Почему весь мир в своих костюмах, а русские в майках? Вопрос остается открытым.

(Вопрос из зала: «А что с обувью?»).

Я хожу в кроссовках, но хотелось бы татарские сапожки. А так — да, такие костюмы — это дорого. Философия костюма раньше была такова — каждая девушка сама себе и близким создавала гардероб. И ситуация не изменилась — это долго, это дорого, это историческая реконструкция. У меня есть столетний сарафан, но он уже поплыл, (поэтому я его берегу). Да, для этого нужно потратить много сил. Но это не дороже, чем Луи Виттон.