«Приглашением на кАЗнь» в Казанском ТЮЗе завершился месяц премьер
Современное прочтение Набокова Ильнуром Гарифуллиным вылилось в classic performance в двух действиях
23 и 24 октября Казанский ТЮЗ завершил месяц премьер спектаклем по роману Владимира Набокова «Приглашение на кАЗнь». Постановщиком стал ведущий артист театра Ильнур Гарифуллин. Это не первая его режиссерская работа: в 2019 году он поставил на открытой площадке театра спектакль «Бывшие люди» (по рассказам Максима Горького). Свою новую работу новоявленный режиссер определил как «classic performance в двух действиях», она выполнена на средства гранта Союза театральных деятелей Татарстана. «Реальное время» рассказывает, почему Гарифуллин выбрал именно роман Набокова, что, по его мнению, хотел сказать приговоренный перед смертью и кто властвует над самым сильным.
Без сочувствия к героям
В постановке задействованы исключительно молодые актеры. Так, Цинцинната исполняет Валерий Антонов, его супругу Марфиньку — Эльвина Сафина, мать — Полина Малых. Камиль Гатауллин прекрасен сразу в двух ролях преотвратительных героев. Ему пришлось воплотиться сразу в двух мучителей Цинцинната — кособокого тюремщика Родиона и приторного до отвращения директора тюрьмы Родрига Ивановича.
Наблюдая спектакль, никому из действующих лиц совершенно не хочется сочувствовать: ни обреченному Цинциннату, ни его гулящей жене, ни малолетней дочке тюремщика Эммочке. Каждый несет свой крест, у каждого свои недостатки и отталкивающие черты. «Хороши» все — тот мямля, этот навязчивый подхалим, мать, сидящая на цепи, слабовольно отказывается от героя, а герой и вовсе предпочитает не видеть в ней родную душу, в свою очередь тоже просто отказываясь от нее.
Что могло бы отменить казнь?
Спектакль повествует о 20 днях героя, которые он проводит в тюрьме, где всяк его терзает, пытаясь сломать. В финале Цинциннат измучен и бессильно идет на заклание. И если у Набокова он попадает в иной мир, где видит горстку подобных себе, то в спектакле Гарифуллина после свершившегося факта казни не происходит ровным счетом ничего. По сути, мы наблюдаем безысходность. «Если бы нас, несогласных, было бы больше, казнить было бы некого», — скажет в ответ на это режиссер.
Откровенно сказать, не читавшим роман Набокова сложно понять, что происходит на сцене даже к концу первого действия. По задумке режиссера, несмотря на всю сумрачность и негатив исходного материала, сам спектакль должен был излучать оптимизм, желание жить, несмотря на свершившуюся в конце казнь главного героя. Сам Ильнур Гарифуллин признался после премьеры: над спектаклем еще предстоит хорошенько поработать. Большей частью — с актерами.
— Мне нужно добиться того, чтобы сам исполнитель роли Цинцинната Валерий Антонов захотел высказаться. Со всем жаром и страстью. Этого не случилось. Думается, что артисты потеряли запал во время работы над спектаклем. Дело в том, что она шла во время пандемии, в довольно сложных для всех условиях. Работа тоже была непростой, возможно, поэтому и жизнеутверждающего посыла не получилось, — посетовал Гарифуллин.
«Достичь дна, чтобы оттолкнуться от него»
Во время действия зритель словно видит театр в театре — главный герой сам называет всех вокруг куклами, пародиями на людей с театральными жестами и показными поступками. Окруженный, как он сам говорит, «убогими призраками», Цинциннат выступает зрителем, отрешенным и не желающим что-то изменить или предотвратить. Он торопит смерть, не в силах сопротивляться действительности, но так и не приняв иную, чуждую ему точку зрения.
— Я специально в названии спектакля выделил буквы АЗ. Это старославянское «я», оно означает приглашение в собственный мир, к познанию самого себя. Спектаклем я хотел заставить зрителя задуматься — а что ему нужно в действительности? Ведь это не то, что навязывает нам телевидение, интернет, что льется на нас со всех сторон из СМИ. Я стремился показать ему то дно, которого нужно достичь в своем падении, чтобы, оттолкнувшись от него, начать выплывать на поверхность, — рассказал режиссер.
«Возможно, даже вымыться захочется после спектакля»
Почему Гарифуллин выбрал для первой режиссерской работы на основной сцене театра именно Набокова, автора сложного и неоднозначного? Сам он говорит, что рассматривал разный материал: например, пьесы Эжена Ионеско, одного из отцов театра абсурда. Но прочитав Набокова буквально накануне пандемии, решил остановится на нем. Именно этот роман был созвучен настроению режиссера и актеров во время карантина.
— Собственно, и главный герой оказался в полной изоляции: в тюрьме — от мира, внутренне — от отсутствия родственной души. Его пытались уничтожить как личность, не согласную с общественным строем. Ведь и Набоков в своем произведении высмеивал государственные строи как современной ему Германии, так и Советского Союза, где все должны быть одинаковы, шагая в ногу. Все это похоже на театрализованное представление, и у каждого есть своя роль, которой нужно строго придерживаться. Понятно, что материал сложный, темный, злой по энергетике. Наверное, захочется даже вымыться после спектакля. Но после принятия душа приходит озарение того, что хватит уже так жить. Необходимо что-то новое, и мы сами должны выбрать такое направление в сторону той жизни, которую хотим прожить, — растолковал свою задумку режиссер.
Пьер, вы — женщина?!
Декорация на сцене только одна — куб из зеркальных и металлических створок, в которые вмонтированы двери и окна. Актеры по-разному перемещают его по сцене, реконструируют, сдвигая и раздвигая условные стены-рамки. Их костюмы, к слову, тоже никак не отвлекают зрителя от содержания спектакля — строгие терракотовые комбинезоны. Выбиваются только эротическая комбинация Марфиньки, рассказывающая о ее чувственности и доступности, да платьишки Эммочки, которая все действие ездит по сцене на роликах. Все внимание приковано к словам, звукам, жестам, прикосновением героев друг к другу.
С головой выдает директора тюрьмы то, как он с ласковой улыбкой пинком скидывает Цинцината с табуретки. Или истинное отношение Пьера к герою — показательна сцена ощупывания осужденного обнаженными ногами Пьера, играет которого… актриса, Гузель Валишина. Казалось бы, она делает осужденному приятный массаж, по сути изучая шею, которую вскоре придется отделить от головы, или попросту затыкая ему рот. Смотрится эта режиссерская находка жутковато, но, тем не менее, она сильно впечатляет. Хочется воскликнуть словами из аниме Хаяо Миядзаки: «У Поньо ноги как руки!»
Кто властвует над главным?
На вопрос режиссеру о том, не был ли Валерий Антонов против такого с собой обращения, Ильнур Гарифуллин ответил:
— Даже рад, думаю. А вообще, актеры — народ подневольный. Но он имеет право соглашаться с режиссером или нет. Если актер сомневается, режиссер должен его убедить. А тут мы совместно пришли к такому решению — прикосновение ногами к голове, шее прекрасно характеризует отношение Пьера с Цинциннатом — он словно топчет его, находясь сверху. И актриса играет распорядителя казни не случайно. Это символизирует то, что даже в тоталитарном обществе, где во главе стоит мужчина, властвовать над ним будет все равно женщина, я так считаю. Если говорить о том, кого бы я сам хотел сыграть в этом спектакле, то тут все зависит от режиссера, который бы взялся за постановку. Наверное, мне была бы близка роль Цинцинната в плане того, что хочется высказаться. Этого мы и будем добиваться с исполнителем главной роли.
В прологе спектакля были зачитаны правила поведения в тюрьме. Одно из них звучало так: «Петь, плясать и шутить с охранниками разрешается только в строго определенные дни». Когда в конце представления артисты вышли на поклон, зрители не сразу решились аплодировать. Только после того, как актеры исполнили небольшой танец, зал начал хлопать в ладоши: сначала несмело, потом и до криков «Браво!» дошло.
