«Осенью нас ждет если не коллапс, то очень тяжелая ситуация в судах»

Чем аукнется банкротный мораторий?

Открывая конференцию, ее модератор, адвокат Ольга Савина, заметила, что конференция не случайно называется «Банкротная осень». Прошли два тяжелых месяца нахождения бизнеса в консервации и введения моратория на банкротство. И сейчас в юридических кругах «очень сильно» обсуждается вопрос, можно ли считать мораторий спасением для должников и способен ли он предотвратить вал банкротств, который все ожидают?

Сейчас должников нельзя вводить в процедуру несостоятельности, с них нельзя взыскивать средства, напомнил управляющий директор, начальник управления принудительного взыскания и банкротства департамента по работе с проблемными активами «сбербанка» Евгений Акимов. Поэтому, по его словам, контрагенты вынуждены либо идти на некую рестурктуризацию отношений с такими проблемными компаниями, либо на продолжение деятельности в этот период неопределенности. «И когда осенью он закончится, те схемы построения отношений, которые продиктовал мораторий, будут проходить жесточайшую и увлекательную проверку в суде», — отметил он.

Акимов предполагает, что все увидят дополнительное количество процедур банкротства, которые сейчас заморожены. В то же время произойдет расцвет бизнеса юркомпаний, которые занимаются банкротным правом и сопровождением банкротств: «У них бизнес точно вырастет и расцветет пышным цветом».

Начальник отдела банкротств дирекции по правовым вопросам «Русала» Александр Федоров согласился с коллегами в том, что осенью расцветет как банкротная практика, так и количество дел в судах: «Пакты, которые сейчас заключаются, осенью будут проходить проверку на прочность», добавляет Алексей Панич партнер юркомпании Herbert Smith Freehills.

Партнер юридической компании «Сотби» Владимир Журавчак назвал себя еще большим пессимистом. Заметив, что «особенно разоряется малый и средний бизнес», он предположил, что суды будут выходить из этого только одним путем: ухудшением качества правосудия. Сроки рассмотрения дел будут ускоряться. Отсюда более формальный подход. Он посетовал бизнесу сейчас не терять время, напомнив, что они не ограничены в подаче общегражданских исков к своим должникам. Мораторий не позволяет вести активное исполнительное производство, но никто не запрещает арестовывать активы должника в рамках обеспечительных мер.

Как банкротились в предмораторный период

Кроме того, он считает, что накануне выхода из моратория определенное количество заявлений о банкротстве, наверное, подадут сами должники, не дожидаясь заявлений кредиторов, чтобы «как минимум обеспечить себе получение дружественного управляющего». А Юхнин сообщил, что в апреле было подано в суды РФ 118 тысяч заявлений по гражданским делам. Месяцем ранее их было 121 тысяча.

Еще одним индикатором состояния дел по его словам является публикация на сервисе «Федресурс» о намерении обратиться в суд с заявлением о банкротстве. Сейчас в отношении подмораторных должников публикации не принимаются. За май статистики еще нет. Но за апрель количество таких публикаций со стороны кредиторов упало на 60 процентов. Со стороны должников тоже упало. И тоже почти на 60 процентов, заявил Юхнин.

Он признал, что трудно делать однозначные выводы, является ли это следствием моратория или же следствием самоизоляции и общей неопределенности. Можно, конечно, предположить, что кредиторы добросовестно ждут окончания моратория. В том числе в отношении компаний, которые по факту подходят под определение наиболее пострадавших. А должники делают то же самое: недобросовестно пользуются отсутствием обязанности и не подают заявления. «И то, и другое выглядит упрощением. И как мне кажется не отражает действительность», убежден управляющий партнер юридической фирмы «Кульков, Колотилов и партнеры» Максим Кульков.

«Карантин был придуман судьями, чтобы отписать дела за 2019 год»

Что же ждет суды после окончания моратория? На нагрузку судей банкротных составов будут влиять делам, которые начали рассматривать еще до моратория. В банкротных составах Москвы и Санкт-Петербурга заседания откладывались на 2-3 месяца. Судьи проводили по 50 заседаний в день.

Тем более что на днях, как сообщил спикер, поступили рекомендации Роспотребнадзора проводить ограниченное количество заседаний в час, ограничить число присутствующих в судебном заседании, ежечасно обрабатывать залы антисептиком. Это, конечно же, снизило скорость рассмотрения дел. Есть надежда, что эта проблема будет снижена с помощью онлайн-заседаний. Но и сейчас в суд подаются заявления и будут поданы еще до окончания моратория.

Пока что по его информации ситуация стабильная и не сильно отличается от прошлого года. С учетом того, что многие кредиторы должны сначала отсудить свои требования, в ближайшие 3-4 месяца взрывного роста количества заявлений не будет, но нужно разгрести то, что откладывалось сплошняком в апреле и мае.

В интернете ходит шутка что карантин был придуман судьями, чтобы отписать дела за 2019 год, рассказал исполнительный директор службы финансово-экономической информации, «Интерфакс», руководитель, проект «Федресурс» Алексей Юхнин. И перешел к более серьезным выводам.

На суды однозначно вырастет нагрузка, поскольку будут рассматриваться споры, связанные не только с мораторием, но в принципе с пандемией и мерами поддержки экономики. Например, по взысканию долгов, по аренде: ее отсрочками, рассрочками и расторжением самих договоров, споры по налогам. По его мнению, тут как в борьбе с пандемией, важно избежать резких пиков.

«Осенью нас ждет если не коллапс, то очень тяжелая ситуация в судах»

Александр Федоров, отвечая на вопрос модератора о том, усугубит ли мораторий ситуацию в судебных-банкротных процессах, сказал, что по его субъективным ощущениям осенью «нас ждет если не коллапс, то очень тяжелая ситуация в судах».

Федоров почти не сомневается в том, что подавляющее большинство должников, которые сейчас находятся под защитой, после завершения моратория осенью уйдут в банкротство. То есть мораторий на самом деле просто некая отсрочка. Одним словом, к концу моратория все дела придутся на один временной период. «И мы будем иметь очень и очень плотные графики и очень-очень значительные сроки отложения спрогнозировал Федоров.

Каждое второе банкротство приводит к «конкурсу»

Модератор конференции не могла не поинтересоваться мнением спикеров по поводу изменений в закон «О банкротстве», которые могут быть приняты уже в 2020 году. Савина напомнила, что он предполагает отказ от привычных стадий банкротства. Например, таких, которые считают бесполезными: финансовое оздоровление, внешнее управление и наблюдение. По мнению адвоката, эта процедура самая затяжная, но и самая интересная.

Как заметила модератор, статистика известна: практически каждая вторая банкротная процедура неизбежно приходит к «конкурсу»: распродаже имущества и ликвидации предприятия. Насколько новый проект закона будет способен удовлетворить чаяния падающего бизнеса? Поможет ли реабилитация, которая идет на замену, остановить вал банкротств в судах?

С законом, заметила Савина, «была гонка»: его нужно было принять в кратчайшие сроки.

Представитель Сбербанка заметил, что для кредитной организации важно появление реально работающих реабилитационных процедур. У добросовестного владельца бизнеса появляется возможность, если он попал в тяжелую экономическую ситуацию, восстановить бизнес, исключив шантаж злых кредиторов, которые угрожают банкротством.

Изменения могут коснуться и торгов. В частности, предлагается перейти к англо-голландскому аукциону: это так называемые «качели», когда торги проводятся по шагам. Если на первом шаге нет предложений, цена снижается. Если предложения появились, претенденты торгуются между собой уже на повышение.

По оценкам Сбербанка упразднение наблюдения и изменение сроков торгов сократят ликвидационную процедуру банкротства на 4—6 месяцев. А это более быстрый возврат денег, которые имеют ценность во времени, заметил спикер.

Он называл еще целый ряд позитивных моментов. Впрочем, есть, как выяснилось, и негатив. В частности, по словам Акимова, в этом законопроекте заложен «значительный минус, который может очень негативно отразиться на состоянии экономики». Это новое положение о том, что кредиторы должны будут принимать решение при переходе в конкурсное производство о продолжении деятельности. Сейчас она продолжается автоматически. Теперь же кредиторам нужно будет за это голосовать. И тот, кто принял такое решение, должен будет отвечать за убытки, которое получит предприятие. Сейчас, когда предприятия продолжают в банкротстве работать, по крайней мере сохраняются рабочие места.

Юхнин привел данные конца прошлой недели: в процедурах финансового оздоровления и внешнего управления в России находилось одновременно порядка 500 компаний. По его мнению, само по себе это не говорит о том, что компания «имеет шанс выплыть, поскольку эта реабилитационная процедура заканчивается добром даже не в 10 процентах случаев».

Тем не менее он нашел у процедуры реструктуризации один неоспоримый плюс: «Она гарантирует собственникам и акционерам то, что компания неожиданно не свалится в банкротство, как это возможно сейчас при финансовом оздоровлении и наблюдении».

Упразднение наблюдения для него спорный момент. Журавчак согласен, что в 90 процентах случаев эта процедура не нужна: предприятие сразу входит в процедуру конкурсного производства. «Но есть 10 процентов, где непонятно куда идти. Одна из функций наблюдения для этого десятка процентов как раз дать возможность всем остыть и подумать что делать с этим бизнесом завтра».